I
В три часа ночи Алексей зажал кнопку разрывающегося будильника. Включив ночник, он не сразу встал с постели. Минут пять лежал, испытывая отвращение от саднящей душу неизбежности подниматься, одеваться и куда-то идти. Его сожительница – неприглядная Наташка пошевелила бледными губами, и, что-то недовольно побормотав, отвернулась к стене, обнаружив изодранную на спине ночнушку.
Вздохнув, Алексей протер глаза и прошлепал в облупленный санузел. Наскоро собравшись он вышел из квартиры, вызвал лифт и спустился з шестнадцатого этажа вниз. Зябкой прохладой дохнуло на него сереющее майское утро. Мимо темно-серых, в редких пятнах светящихся окон, многоэтажек спального района харьковской Салтовки, он, спотыкаясь от сонной одури, понуро брел на тамвайную остановку. Проходя мимо общежития, он видел как группа из приблизительно пятнадцати что-то лопочущих и хихикающих вьетнамских эмигрантов садилась в микроавтобус, для доезда на рынок «Барабашова», треть которого составляли торговые места огромной вьетнамской диаспоры. "Видать не сладко на родине узкоглазым, если сюда приперлись. И довольны, заразы, смеются…", зло подумал он и сплюнул на тротуар.
Шел 1998 год. Алексей учился на прокурорском факультете юридической академии. Его родители – простые сельские учителя второй год не получали зарплаты. Стипендии в размере семнадцати гривен хватало лишь на несколько скудных, без мяса или рыбы, обедов в институтской столовке. Совершенно не имея денег, он приноровился бесплатно ездить в метро и на трамваях, показывая контролерам красивый, с гербом, пластиковый пропуск в учебный корпус. Контролеры, такие же как и он - бедные и забитые жизнью люди, саркастически улыбаясь, кивали головами Скорее всего его просто жалели.
Он обносился. Только магазин секондхенда, где он мог позволить купить себе рубашки и футболки по гривне, выручал его. Да и эти вещи, и так не новые, уже были заношены до дыр, как впрочем и его штаны. С обувью вообще была беда. Стоптанная подошва его единственных туфлей уже дважды отслаивалась, но он кое-как «присобачивал» ее суперклеем. В третий раз окаменевшая кожа обещала уже не склеиться.
Работы не было. Но один раз в серой безнадежности возник небольшой просвет. Во время избирательной компании в Верховную Раду он записался агитировать за местного уголовного авторитета Васю Салыгина. Целый месяц он добросовестно ходил по сотнях квартир Московского района, раздавал листовки и посвещал людей в достоинства этого Васи. Трижды он попадал на пьяных и психически больных граждан и едва не был избит. Но зато он заработал целых сто гривен!
После возвращения однокурсникам долгов, покупки рубашек, носков и бритв, джинсовой юбки для Наташи, а также участия в двух студенческих вечеринках деньги закончились. Наташа не попрекала его, она с детства привыкла жить в нищете и такой жизнью была довольна. Но ему от этого было не легче.
Его однокурсники, в своей массе, были из обеспеченных семей. В столовке они себе ни в чем себе не отказывали, достойно одевались. Некоторые «мажоры» приезжали в институт на собственных автомобилях и даже козыряли последним писком «крутизны» - сотовыми мобильными телефонами. О таком он даже и не мечтал. Пределом его вожделений были новая одежда и обувь, вкусный ужин и жизнь без долгов.
II
На третьем курсе учеба проходила во вторую смену. Алексей учился хорошо и пока «тянул» на красный диплом. У него была очень цепкая память и даже недостаток здоровой пищи и витаминов еще не угробил ее.
Однажды после пар, вечером в вагоне метро он увидел отчисленного годом ранее сокурсника Виталю. Тот продавал новую, но уже раскрученную газету «Факты». Заскочив в вагон с другого конца, Виталя, подняв руку вверх, показывал свежий номер газеты и кричал:
- Уважаемые пассажиры, Вам предлагается свежий номер газеты «Факты». Взрыв на шахте «Петровская» в Донецке, пять человек погибли! Индия провела ядерные испытания! Виталий Кличко нокаутировал Райана!!!
Он шел по проходу и не менее десяти пассажиров купили у него газету.
«И как ему не стыдно, ведь все смотрят» - подумал Алексей, но монеты, часто ложившиеся в руку друга, наводили на совсем другие мысли:«Ну что, пускай смотрят. Ведь улыбаются, довольны, как слоны, что газету на ходу купили…»
Когда Виталя подошел, Алексей хотел поговорить с ним, но тот с видом крайней занятости протараторил:
- Извини старик, как раз люди с работы едут – потом поговорим! – и перебежал в следующий вагон.
За мысль заняться продажей газет Алексей ухватился, как утопающий за соломинку. Он узнал, что оптовый газетно-журнальный рынок находится под Московским мостом и работает с четырех утра…
Пройдя мимо вьетнамского общежития к остановке, он дождался трамвая, сел в него и приехал на базар. Под мостом в полутьме, пронизываемой иногда светом фар, толпились около двух сотен людей, подьезжали десятки грузовиков из которых выгружали газеты, журналы, календари и прочее чтиво.
Оптовая цена «Фактов» была 13 копеек за газету. На двадцать гривен, одолженных вчера у сокурсника он купил 150 штук. В половине шестого Алексей спустился в метро и принялся продавать газеты по стандартной цене 25 копеек.
Сначала дело пошло туго. Полусонные пассажиры никак не хотели покупать прессу, а в основном с несчастными лицами куняли. Дело пошло на лад приблизительно с семи утра, когда на работу начал ехать уже более бодрый народ. Алексей переходил из вагона в вагон, произносил, без всякого, кстати, стыда, рекламный спич, и в каждом вагоне продавал от десяти до пятнадцати газет. Постепенно его карманы наполнились монетами. К девяти утра все газеты были проданы.
Его охватил азарт и осенила прекрасная мысль. Он вернулся на газетный рынок и на все имеющиеся у него деньги взял 280 "Фактов". Это составило приличные вес и обьем, в связи с чем он купил китайскую сумку, куда поместил часть газет.
Потом он снова спустился в метро и начал торговать, хотя уже и не так успешно. Через час он уже продавал не более трех газет в каждом вагоне. Расстроенный, около часу дня он вышел из метро на станции "Пушкинская" и, волоча за собой сумку с непроданными газетами, поковылял а Академию на пары.
Отсидев в полусонном состоянии две лекции и два семинара, он снова с газетами спустился в подземку. Случилось чудо. После работы люди покупали газеты почти так же бойко как и утром. В 21.30 все было продано.
Пошатываясь он добрался домой. Карманы были до отказа забиты мелочью и грозили оторваться. Вместе с Наташей, обалдевшей от такого количества монет, они принялись пересчитывать выручку, которая составила 70 гривен. Если отнять ранее занятых 20 гривен, чистая выручка составила целых 50 гривен – половина месячной зарплаты рядового украинского учителя...
Он стал торговать каждый день. Быстро исчезли долги, для Наташи была куплена отличная джинсовая куртка, а для него - коричневые кожаные туфли, деловой и спортивный костюмы.
III
Был обычный майский день. И хотя в метро круглый год температура воздуха была стабильной и ничто, кроме одежды пассажиров не выдавало смену времен года, настроение у него было весеннее.
Во втором вагоне какой-то криво ухмыляющийся человек, в коричневой кожаной куртке, не имеющий, впрочем, особых примет сказал ему:
- Отдай газету.
- Дать не могу – продать могу, – достаточно твердо ответил Алексей, хотя и смягчил отказ улыбкой.
-Лучше дай – и все у тебя будет хорошо - как то странно настаивал пассажир, вальяжно «развалясь» на сидении и продолжая мерзостно ухмыляться.
-У меня совсем нет времени для шуток, извините - сказал Алексей и перебежал в третий вагон.
Однако в спину себе он успел услышать брошенную незнакомцем фразу:
- Жадность фраера сгубила.
«Ненормальный какой-то» - подумал Алексей и тут же забыл о незнакомце, увлеченный азартом торговли.
Он доехал до конечной станции ветки, снова запрыгнул в первый вагон поезда и, торгуя, поехал обратно. На станции метро «Университет», когда он хотел перебежать из пятого в шестой вагон путь ему преградили неизвестно откуда появившиеся два мужика, одним из которых был пассажир без особых примет.
- Капитан Пилипчук, транспортная милиция, - уже не улыбаясь произнес он и показал удостоверение.
Второй мужик, вернее молодой высокий парень также помахал перед носом у Алексея своей корочкой, однако не представился. Его отвели в какую то служебную каморку и позвали двух уборщиц.
- Так, девчата – внушительно сказал Пилипчук - будете понятыми. Только что этот человек задержан нами за осуществление незаконной торговли, то есть за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 160-2 КУПАП. В отношении него будет составлен протокол. Выворачивай карманы.
Алексей, никогда в жизни не имевший дела с милицией, впал в какой-то ступор. Он бросил на стол кипу непроданных газет и выложил содержимое карманов – несколько пригоршней монет на суму около сорока гривен.
- Фамилия, имя, отчество, число, месяц, год рождения – спросил молодой милиционер.
- Псюк Алексей Сергеевич, седьмого сентября семьдесят восьмого..
- Место проживания, место работы или учебы.
Алексей назвал адрес общежития, где был прописан и запнулся.
- Место работы или учебы! Ты что оглох?! – прикрикнул страж закона.
- Национальная юридическая академия Украины, институт подготовки кадров для органов прокуратуры.
- О, прокурор, - весело сказал Пилипчук – смотри сюда.
Он театрально поднял вверх указательный палец и резко согнул его.
- Знаешь, что это такое?
- Не знаю – глухо ответил Алексей.
- Это Академия твоя загнулась! - радостно произнес Пилипчук и раскатисто расхохотался – говорил я тебе – жадность фраера сгубила!
- А может договоримся….. – растягивая слова произнес Алексей, слышавший от кого-то, что с милицией всегда можно договориться.
- Не договоримся, подписывай.
Алексей подписал подвинутый ему молодым милиционером протокол. После него расписались понятые.
- Свободен как птица - сказал Пилипчук – собирайся в армию.
Алексей без гроша в кармане поехал домой. О случившемся он рассказал Наташке.
- Ничего – зевнув сказала она – все будет гуд - еще заработаешь.
IV
Через три дня Московским районным судом Харькова он был оштрафован, а газеты и деньги были официально изъяты.
А cпустя еще неделю его вызвали в деканат.
На столе перед деканом лежала копия протокола об административном правонарушении и письмо начальника линейного отдела транспортной милиции. Полный круглолицый декан, погожий на Мальчиша–Плохиша из известной сказки Гайдара, посмотрел на него сквозь круглые очки и грозно произнес:
- Молодой человек, у нас тут Юридическая Академия, а не пристанище для правонарушителей и торгашей. С Вашими талантами – на рынке служить, а не в прокуратуре. Принято решение Вас отчислить. Приказ об отчислении подготовлен и вскоре будет направлен на подпись ректору.
Внезапно, в первую очередь для самого себя Алексей заплакал.
- Владимир Павлович, родители этого не перенесут, что можно сделать!
Декан наклонился к нему, положил руку на плече и ласково зашептал:
- А пускай кто-то из них приедет, поговорим, может что-то и придумаем, ты же умный парень, понимаешь о чем я, а?..
Владимир Павлович выдержал паузу и, пока Алексей собирался с прыгающими мыслями, смрадно выдохнул ему в самое ухо:
- Две тысячи…
- Гривен? – со слабой надеждой в дрожащем голосе произнес Алексей.
- Долларов, сынок – тихонько сказал Владимир Павлович, заморгав и забегав глазками - и времени тебе до понедельника, то есть четыре дня. Можете идти! – громко закончил разговор декан.
На ватных ногах, как побитый, Алексей вышел из деканата. Такой суммы ему и его семье было ни за что не достать. Спустившись в подвальное кафе, он впервые в жизни напился до беспамятства.
V
Прошло еще пять месяцев и перед отбоем, бывший студент Алексей Псюк, понукаемый, маленьким, ему по шею, сержантом Леско, мыл пол в казарме Криворожской воинской части ВВС.
У сержанта Леска, недалекого паренька из забитого и нищего рабочего поселка Луганской области не было достойного прошлого, равно как и будущего. Только в настоящем - в армии - он мог побыть великим и ужасным человеком, вершителем солдатских судеб.
- Дух, я устал – сказал сержант неуставную фразу с подвохом.
- В этом виноват только я – как положено, по правилам дедовщины, отчеканил Алексей.
- Военный, день прошел! – продолжил Леско.
- Ну и х… с ним!– он снова бодро и верно ответил.
- Сколько дней до приказа?
- Девяносто один.
- А вот и нет – девяносто два! - сказал, блаженно осклабившись, сержант и с внезапного разгона пнул Алексея сапогом в зад, от чего тот врезался бритой головой о быльце железной двухъярусной кровати. Тщательнее мыть, прокурор недоделанный, тщательнее!….
Алексей, сидя на корточках, покорно мыл пол и думал о том, что счастье совсем не в деньгах, а хотя бы в том, чтобы сержант Леско куда-то испарился и никогда не появлялся более в его жизни.