Эй, Дженни, слышишь меня, Дженни, сестрица, ты помнишь детство, помнишь маму, ее вечно мятую длинную юбку, по цвету как старая школьная парта, с облупленной краской, такую вечно мятую сзади трикотажную юбку. Помнишь ее колготки, облегающие жирные ноги, не сильно, но жирные, колготки со стрелками, с уплотнением на пятке, темным квадратом, что виделся каждому, из-под низкого задника грубых туфель-ботинок
Джесси, Джесси, помню, конечно, ты с одной стороны, я с другой, одинаковы абсолютно, только выше и ниже, только старше и младше, разница в год, в тех же платьицах, в тех же блузочках с фонарями-рукавчиками, и в сандалиях, и в носочках припущенных, премилейшие девочки с одинаковой шапкой волос
О, а помнишь мамины волосы, помнишь, Дженни, ее короткие блестящие волосы, будто маслом намазаны, и большие ладони, все в морщинах, мозолях, в крестах и линиях, очень теплые
Вечно горячие
Помнишь, Дженни, как ты умерла?
Джесси, Джесси, помню, конечно, мы стояли тогда на проспекте, а впереди, через мелькающие машины, такой магазин, с одеждой всей брендовой, мама смотрит тоскливо, наверно мечтая, или отца вспоминая давно уже мертвого, или тяжелые будни в офисе, в тесной коробке, без окон, с бумагами, мы столько наслышались, надоело до чертиков, хотя, в силу возраста, понять не могли
И тогда с нетерпением, помнишь, Дженни, ты дергалась, ногу все выставишь
Нет это ты
Нам обеим так скучно, а еще и жара, и бензин, запах города, тонкая сладкая лента с кондитерской нос все щекочет, помнишь, до последней доли мгновения
Когда ты
От скуки
Отпустила мамину руку
Схватила мою игрушку
Нет это ты
Как можно забыть, мы же не близнецы!
Ну и что
Ну и что
Всего разницы в год, и одна умерла, в чем проблема забыть, чтобы не сожалеть, не проклинать, мамины перебитые ноги, твое распростертое тельце, порванную игрушку, пронзительный детский рев, а потом откликаться на два имени сразу