Юрий Овтин
СОНЕТЫ ШЕКСПИРА
Рассказ
Со своим бывшим сослуживцем, Вадимом Карасевым, я столкнулся на улице, что называется, нос к носу. Мы сразу же узнали друг друга и зашли в ближайший бар, чтобы отметить встречу. В армии мы служили год на срочной службе еще в советское время, сразу же по окончании университета Местом нашей службы была воздушно-десантная бригада. Оба находились при штабе бригады: я – шифровальщик, а он – переводчик в совершенстве владеющий десятком тюркских языков, оба носили сержантские лычки. Особые приятельские отношения в силу разных характеров у нас не сложились, но совместная служба с боевыми дежурствами и нарядами на кухне, прыжками с парашютом и «самоволкой», на которой вдоволь нахлебаешься армейской романтики, накладывает даже на непохожих людей особые, чуть ли не братские отношения.
Вадим был невысокого роста, с черными, несмотря на годы, как смоль волосами, закрывающими лоб слегка скошенной модной челкой, ровно подстриженной над такими же черными густыми бровями. Глубоко посаженные, подобные двум крупным оливкам, внимательно изучающие собеседника глаза, обрамляли длинные пушистые ресницы, что делало его удивительно похожим на этакого мохнатого шмеля.
Мы разговорились. Вадим рассказал, что длительное время находился на дипломатической работе на различных должностях в странах ближневосточного региона, пока не устал от нестабильности и не вернулся в родной город, где вот уже несколько лет работает главным редактором в одной из местных газет. Мне же, увы, похвастаться было нечем. Издательство, которому я отдал два десятка лет жизни, закрыли и за два года до пенсии оказался без работы. Несколько месяцев в поте лица трудился над своей очередной книгой, пока не подготовил ее к печати и занялся поиском источников финансирования издания. Ну а пока книга будет напечатана, жить приходилось случайными заработками.
- А знаешь, - положив мне по-братски руку на плечо, вдруг доверительно предложил Вадим, - давай-ка приходи на работу ко мне в газету, у нас там как раз есть вакансия обозревателя в отделе городской жизни...
Так я неожиданно оказался в редакции популярного периодического издания.
И закрутилась, завертелась, подобно беличьему колесу беспокойная журналистская жизнь с участием в многочисленных мероприятиях, ежедневно проходивших в регионе, брифингах, интервью с самыми разными людьми и в различных журналистских расследованиях.
В отличии от вдумчивой, спокойной работы в издательстве, или же индивидуального творчества писателя, работа в газете уподобалась мне работе ремесленника.
Редакционной элитой были девять журналистов, или как их здесь называли - обозревателей. За неделю каждый из нас должен был сдать три тысячи строк. Много ли мало ли – судите сами, но для непосвященных уточню, что это составляет шесть газетных полос формата А3.
И оклады. и гонорары в редакции были небольшие, а потому сотрудниками здесь работали или недавние выпускники университетов, или же люди пенсионного возраста. Зачастую материалы из под их пера выходили весьма и весьма сырыми и для приведения их в кондицию, в штате трудились два опытных литературных редактора. Ну, а поскольку от обидных ошибок не был застрахован никто, «шлифовкой» материалов занимался целый отряд корректоров и технических редакторов.
Но самыми примечательными фигурами были два заместителя главного редактора: Сидор Сидорович Баранов и Тарас Федорович Прокопенко, отставные офицеры, бывшие армейские пропагандисты, оба в звании подполковника.
Без их визы материал не мог попасть в секретариат.
Основная работа заместителей главного редактора заключалась в выхолащивании из статей острейшей критики, дабы не задеть ею власть предержащих и тем самым не нанести ущерб газете и была сродни работе приснопамятной цензуры.
И если Баранов, помимо этого еще и немного писал, то Прокопенко, как рассказывали мне коллеги, только редактировал и за последние пять лет не написал ни одной строчки...
Моим куратором однако оказался Сидор Сидорович Баранов. Нареканий у него ко мне по работе в принципе не было, если бы не одно обстоятельство.
Своим рабочим временем каждый из обозревателей распоряжался по своему усмотрению, однако, отправляясь на редакционное задание надо было получить разрешение своего куратора, либо зарегистрироваться в журнале в приемной у секретаря главного редактора.
Выбрав второе, я тем самым вызвал скрытое недовольство Сидора Сидоровича...
Незаметно пролетел год. Я довольно быстро вписался в коллектив, не отставая от молодежи. в помощи литературных редакторов не нуждался, ну а о качестве моей работы можно было судить, сравнивая ее со стоящими рядом с ней другими материалами.
В канун Нового года Карасев сильно приболел, и исполнять обязанности главного редактора стал Баранов. На редакционной летучке, где обсуждался выпуск новогоднего номера газеты, он раздал всем обозревателям задание взять интервью у различных интересных людей: депутатов и бизнесменов, капитанов и банкиров, строителей и передовиков производства, художников и спортсменов.
- Ну, а Вам, - сказал он, обращаясь ко мне, - я даю задание подготовить материал о дворнике.
Все у удивлением, а кое-кто и с затаенной ухмылкой, уставились на меня...
...Конечно же, я расценил этот факт, как выпад. Однако. работа есть работа, к тому же труд того же дворника по большому счету ничем не хуже труда депутата...
...К выполнению редакционного задания решил подойти творчески. В нашем ЖЭКе много лет работала старшим мастером Тамара Ивановна, снискавшая уважение всех жильцов дома. Кроме своих деловых качеств, она обладала еще и удивительно красивой фигурой, от которой, при разговоре с ней, порой тяжело было отвести взгляд. С ней мы были в дружеско-деловых отношениях. А потому я и обратился именно к Тамаре Ивановне с просьбой подыскать мне для интервью дворника-передовика, желательно женщину, причем симпатичную, чтобы ее фото украсило нашу газету.
- Ну, а если она еще и пишет, или когда-то в юности писала стихи, уж и не знаю, как с Вами рассчитаюсь, - подытожил я наш разговор.
Через некоторое время Тамара Ивановна позвонила мне, и сообщила, что интересующий меня объект найден в соседнем ЖЭКе.
- Женщина симпатичная, или, как у Вас принято говорить – фотогеничная. Не уверена, пишет ли она стихи, но зато имеет университетский диплом и, говорят, играет на пианино. А зовут нашего дворника – Светлана Зайцева, - уточнила Тамара Ивановна и задиктовала мне номер ее мобилки.
Прихватив с собой диктофон и фотоаппарат, я не теряя времени, поехал на встречу со Светланой Зайцевой.
Нашел ее довольно легко, так как по указанному адресу тротуар между жилыми домами подметал лишь один дворник – приятная блондинка в ярко-оранжевом рабочем жилете.
- Скажите, это не Вы случайно пишите стихи?, – обратился я к Светлане, показывая свое редакционное удостоверение.
- А зачем их писать?, - хитро прищурившись, вопросом на вопрос ответила мне Светлана. – Все лучшее, что можно было написать. уже давным-давно написано не нами и неожиданно для меня стала декламировать стихи:
Моя немая муза так скромна.
Меж тем поэты лучшие кругом
Тебе во славу чертят письмена
Красноречивым золотым пером.
Моя богиня тише всех богинь,
И я, как малограмотный дьячок,
Умею только возглашать «аминь!»
В конце торжественно звучащих строк,
Я говорю: «Конечно!», «Так и есть!»,
Когда поэты произносят стих,
Твоим заслугам воздавая честь, -
Но сколько чувства в помыслах моих!
За громкие слова цени певцов,
Меня – за мысли тихие, без слов.
- Здорово! И хотя в поэзии не силен, - честно признался я, - осмелюсь предположить, что это был Шекспир.
- В самое «яблочко», - обрадовано воскликнула Светлана. – Сонет № 85.
- Да, но почему именно Шекспир?
- Да потому, что он, как никто другой, умеет передать сложившуюся гамму человеческих переживаний, красоту и силу чувств и эмоций. А вся поэзия у него, да и не только у него, - это мечта о гармонии между реальной действительностью и внутренним миром человека, а также боль из-за отсутствия этой гармонии.
Ну и ну! – только и смог выговорить я. – И что же мы здесь делаем-то с метлой в руках?
- Се ля ви! – с улыбкой ответила Светлана.
- Родилась я в Казахстане, в семье военнослужащего, - начала она свой рассказ. – Там же, в Алма-Ате, окончила школу, а затем и университет. Успела даже полгода поработать преподавателем литературы, а потом вышла замуж за офицера. И понесло нас, как перекати-поле, по различным отдаленным гарнизонам огромной страны. В конце-концов оказались мы в группе советских войск в Германии. Муж дослужился до майора, командовал танковым батальоном, а я подрабатывала в гарнизоне, давая уроки музыки, так как в юности параллельно окончила еще и музыкальную школу. Родила троих детей, на радость мужу все трое мальчишки. Жизнь вроде бы стала налаживаться. И вдруг, - трах-бах, - огромная страна развалилась, как карточный домик. Мужа перевели в Одесский военный округ, пообещав дать жилье. Но куда там! Пока были небольшие сбережения, мы снимали квартиру. Ну, а потом... Муж демобилизовался и пошел работать механиком на СТО, руки у него золотые. А я подалась в дворники. Дали нам в полуподвале ведомственное жилье, какое-никакое, но жить можно. Да и работа подходящая: подметешь поутру дворы – и свободен. Это я шучу, конечно. Поскольку накормить и обстирать четверых мужиков, сами понимаете, не фунт изюма. Старший сын у меня уже взрослый – работает вместе с отцом, средний – учится в техникуме, а младший – заканчивает школу. В редкие же свободные минуты читаю стихи, да иногда сажусь за пианино «Циммерман», из самой Германии привезли. Жаль только вот, как бы оно, в нашем полуподвале не отсырело...
Я слушал Светлану, открыв рот, а потом вдруг спохватился, вспомнив, что ее еще надо сфотографировать. Слегка посуетившись, решил сделать снимок на фоне детской игровой площадки и, стал было наводить объектив, как вдруг увидел в нем, - вот это удача! – своего старого знакомого – профессора Владимира Дудина, выгуливавшего свою собачку, который уже давно заприметил меня, и спешил к нам.
Дудин был не только профессором, доктором юридических наук и академиком. В свое время он состоял советником при первом Президенте нашей страны! Человеком он был общительным и обожал общение с прессой.
Узнав, что я готовлю материал о Светлане в новогодний номер газеты, он осыпал ее дифирамбами и назвал заслуженной любимицей всего двора. После этого мне не составило особого труда уговорить его сфотографироваться для газеты вместе со Светланой. Не забыли мы и его симпатичную собачку.
Материал получился яркий и сочный...
А после выхода газеты, спустя некоторое время Светлану, как будто бы переселили из полуподвала в освободившуюся более комфортабельную и сухую ведомственную квартиру.
Не знаю, как сложилась ее дальнейшая судьба. Работает ли она по-прежнему в ЖЭКе, дослужившись до мастера, а может быть и до начальника, а возможно, вырастив сыновей, вернулась она к прежней своей профессии и читает стихи на уроках литературы ученикам лицея, или колледжа, в том числе и сонеты Шекспира?
* любые совпадения имен и событий случайны