Пуговки

Виктор Виров
Последнее лето перед школой Таня проводила во дворе. Обычно она носилась с мальчишками, а ее мама, постояв недолго на крыльце перед входом в подъезд, уходила потом домой. Когда Таня гуляла с бабушкой, то та обычно сидела на лавочке, обсуждая новости с другими бабушками, приглядывающими за игравшими поодаль детьми. Родители Тани были разведены, и папу Тани почти никто во дворе не знал. Таня упоминала его, когда нужно было дать словесный оптор кому-нибудь во дворе: «Ну и катайся на своем велике. Вот скоро пойду в школу, и мне папа купит тогда новый велосипед». Таня была невысокой, но бойкой. Иногда не давала спуску ровесникам-мальчишкам, и про нее во дворе говорили: «Девочка – с пальчик, но уж больно бойкая».

Несмотря на мальчишеский стиль в одежде Тани (джинсы, футболки), ее можно было отличить в ватаге мальчишек по прыгающим на головке кудряшкам и звонкому голоску, который иногда извещал, что и она может плакать, как девочка. В моменты обиды она уходила от общих игр и проводила время с маленькой куклой.

В ее же подъезде жил мальчик Егорка, который подарил ей много маленьких белых пуговок с мелкими черными звездочками по их каемочке. Тане было интересно с ним, и, часто скучая одна на качелях перед домом, она спрашивала проходящую мимо его маму: «А Егорка выйдет гулять?»

В последний день дошкольного детства погода словно способствовала детям и дарила еще один теплый славный день перед школой. Сначала Таня играла с ребятами в общие игры, но потом решила сходить к школе, словно заранее хотела привыкнуть к этому зданию и территории вокруг него. В конце августа многие родители уже не всегда были во дворе с детьми, давая возможность им самим примерить на себя ответственность роли завтрашних первоклассников. Обходя школу с разных сторон, девочка заметила, что в удаленной части двора забора не было, там начинались какие-то постройки, были сарай-мастерская и навес. А еще дальше за сараем проглядывалась проселочная дорога, уходящая в поле к бору. Там девочка увидела лошадь. Какой-то дядька стоял возле нее и что-то поправлял в лошадиной повозке.

Как это заманчиво и интересно – посмотреть вблизи лошадь с повозкой... Прижимая к себе куклу, Таня побежала к сараю, за которым стояла лошадь. Карманы платья куклы, набитые пуговками, не выдержали встряски бега ее хозяйки, и часть пуговок просыпалась, обозначив белыми метками начало пути, уводящего девочку к дороге за школьным двором.

- Хочешь взглянуть на лошадь из повозки и прокатиться? – спросил дядька-конюх оробевшую Таню и, не дожидаясь ответа, приподняв, посадил девочку в повозку. Затем он запрыгнул в нее сам и с хлопком опустил хлыст-кнут на круп лошади – повозка понеслась мимо поля, в места, которые Таня совсем не знала.

- Ой, как же я найду дорогу назад к школе и дому? – вдруг подумала Таня, и рука ее стала машинально выбрасывать пуговки за борт повозки.

Таню искали весь остаток дня, а потом, отчаявшись, заявили в милицию. Трудно было представить, что такое резкое слово «киднеппинг» вдруг коснется их поселка, который был отделен от города автомобильной дорогой и заканчивался выходом к совхозным полям, бору и реке. Первый школьный день начинался безрадостно. Хотя для первоклашек и был устроен праздник на площади перед главным входом в школу – с цветами, колокольчиком и разделительной лентой как символом вхождения в новый учебный мир – родители перешептывались по бокам площади, с удвоенной озабоченностью выхватывая взглядом своих чад из сформированных учителями шеренг первоклассников. И все в поселке знали об исчезновении маленькой девочки накануне.

Егор и Таня были в списках первого «б». Когда учительница рассаживала детей за парты, Егор попросил ее посадить его с Таней.

– Но ведь ее нет пока, – заметила Анна Ивановна.

– Она все равно придет, завтра, – сказал мальчик.

На уроке Егор сидел один за партой и иногда задумчиво посматривал в окно – в сторону навеса и школьного сарая, возле которого он обнаружил накануне три белые пуговки. Не дожидаясь конца урока, он попросился в туалет. Но в туалет Егор не пошел, а, прошмыгнув мимо дремавшей в вестибюле технички, выскочил из здания. Мальчик, словно желая проверить неожиданно возникшую у него идею, ползал в траве на коленках и что-то искал у двери сарая, выходящего к проселочной дороге. Он нашел две белые пуговки, потом еще три... Он собирал эти метки Таниного пути и уверенно шел все дальше и дальше, словно охотничья гончая по «взятому» следу ... Танины метки привели Егора к заброшенной стройке с несколькими этажами недостроенного дома.

Немногие его ровесники побывали на ее территории, окруженной высоким забором – уже много лет этот объект был заброшен строителями. Егорка бывал здесь со старшими ребятами, и он знал, как найти проход под забором и как проникнуть в подвал дома через плоское боковое окно в обнаженном фундаменте. Дверь подвального отсека была завалена досками, и из-за нее доносились какие-то звуки. Растащив по сторонам доски, блокирующие дверь, мальчик нашел за ней всхлипывающую Таню.

– Пуговки закончились... – только и произнесла девочка, увидев на пороге своей темницы Егорку-освободителя.

Долгое отсутствие Егора обеспокоило Анну Ивановну, и она организовала поиски мальчика по всему школьному зданию и территории возле школы. Когда поиски перенесли за сарай к дороге, то заметили вдалеке две приближающиеся фигурки. Мальчик и девочка бежали к школе, взявшись за руки. Девочка прижимала к себе куклу, а мальчик сжимал свободную руку в кулачке, и между неплотно прижатыми пальцами просвечивало что-то белое...

На другой день Таня сидела за партой с Егором и, слушая учительницу, иногда незаметно убирала одну руку под парту и что-то перебирала в кармане своего фартучка.

Это легкое шуршание не привлекало внимания, и никто не догадывался, что там были пуговки – те самые, беленькие, с мелкими звездочками по краям.