Резались в порту Сайгона в волейбол с местными вояками. За нашу команду играл армянин, торговый представитель из нашего посольства. Он частенько приходил в порт так просто поговорить с народом, а заодно и тряхнуть молодецкой удалью. Вьетнамцы все были маленькие, худые, но играли хорошо.
Стоял под сеткой. Шел мяч, ну так хорошо шел, что хотелось выпрыгнуть и засадить им по самое не хочу! Но что-то меня сдержало, было страстное желание повыделываться.
Прыгнул будто бы на удар, но по мячу не стукнул. За сеткой боец тоже выпрыгнул на блок и не ожидал, что удара не будет. И вот летим мы втроем: я, он и мяч вниз. Когда мяч оказался у самой сетки, я нежным движением одного пальца послал его на сторону соперника.
Первым приземлился боец, вторым — мяч, третьим — я. Видя растерянность вьетнамцев, вся наша команда начала ржать. Смеялись не зло, а действительно, как-то получилось мягко и неожиданно. До этого момента играли жестко, в силовой волейбол.
Мы не ожидали, что бойцов народной вьетнамской дружины это заведет. Слово за слово — русское, английское, вьетнамское, украинское. Ну и, естественно, обозвали их косорылыми обезьянами.
Если бы не армянин, быть драке. Честно сказать, мы хоть и хорохорились и обзывали их по-всякому, но что-то в них было такое, что мы давно утратили. В их взглядах чувствовалась сила, отвага, смерть. Иногда глаза человека говорят больше, чем его язык.