Начало июня шестьдесят шестого года было холодным и заняться нам было не чем. Нам- это весёлой компании ребят с какой-то по номеру просеки посёлка Вишняки недалеко от станции Салтыковка по Курской дороге. Примерно поровну и дачников и местных ребят. И так мы бродили по улице и свистели друг другу, когда переставал нудный дождь, пока не высвистели, наконец, серьёзное дело.
Разумеется, что собрались мы на совет в нашем шалаше из камыша, стоявшего рядом с калиткой Валерки Седого, так звали худощавого спортивного паренька из местных. Как ни странно маленький с виду шалаш вместил и трёх девчонок и шестерых ребят.
-А давайте построим плот?- предложил Седой, самый самостоятельный из нашей ватаги подростков от одиннадцати до четырнадцати лет. Теперь то для генеральских дач пруд большой вырыли. За весну он заполнился. Плавай- не хочу. Пётр Первый вообще на плещеевом озере флот строил-а тут такой прудище и без своего корабля.
Две Таньки-большая и маленькая и Анька-угловая, поскольку жила на углу, тут же поддержали его предложение. Ну, это было понятно, их дело то женское, только гвозди подавать, а вся тяжёлая работа ложилась на наши плечи, на мужчин.
И дело было даже не в том, что доски и брёвна надо было тырить у родителей Седого или Коли Баскетболиста с его младшим братом Вовчиком, поскольку Серый отказался наотрез раскулачивать родительский сарай, а все остальные были голоштанные дачники, без гроша за душой, в переносном смысле слова, разумеется.
Самое трудное дело заключалось в том, что весь материал надо было незаметно доставить в начало трёхсотметровой просеки, к болотцу в низине, а потом перетащить ещё метров на тридцать к новому противопожарному пруду. Настолько новому, что два его коротких берега были пологими для заезда техники, а два длинных были идеально стёсаны экскаватором до резких обрывов. Случись тонуть возле них-не выберешься.
И тут Анька, которая жила как раз на углу просеки возле болота вывела нас из мрачной задумчивости.
-А что, если у моей матери спереть доски из сарая? Ну, когда она будет в ночной смене-предложила вечно серьёзная высокая, простецкая на лицо, но с идеальной легкоатлетической фигурой девчонка.
-Ура! А ведь это же выход!- обрадовался рыжеволосый Колька-баскетболист, поскольку уже понял, что главный наезд предполагается на сарай его бабушки, у которой они с Вовчиком жили всё лето без родителей, также как мы с братом жили у нашей тёти Паши, сестры отца, имевшей с нашей хозяйкой какие-то дальнеродственные отношения.
-Ага, Анька, ты хочешь, чтобы твой Туман с нас всю шкуру спустил?- возразил мой дико сообразительный младший братишка.
-Горик! Да я его на цепь покороче привяжу, а матери скажу, что на ночь удлинить забыла. Скажу, очень закрутилась с поливом и всё такое- задумчиво сочиняла на ходу Анька.
Серый неспроста был сыном директора школы. Он просто просунул руку через камышовую стену и брызнул Аньке в лицо водой.
-С каким ты поливом закрутишься, голова садовая? Моросит не переставая. Скоро наоборот воду с огородов придётся откачивать с такой погодой.
-А назавтра снег обещали!- влезла в разговор старших мускулистая двенадцатилетняя гимнастка Танька–маленькая, расталкивая зажавших её ребят сильными плечами, но ей натянули капюшон на нос и она полезла драться с тщедушным Серым. И тут хлипкий шалаш так опасно зашатался, что Колька, на правах самого старшего, скрутил забияку.
-Так тихо сидеть и не рыпаться! А то под дождь выгоню!- объявил Седой и девчонки, дружно пытавшиеся отбить подружку у Коляна, притихли.
Итак, операция «доски» была разработана, утверждена и одобрена общим голосованием.
Весь день Серый и Седой ненароком заходили к Аньке, вежливо здоровались с ее матерью и незаметно скармливали грозному Туману, чёрному беспородному псу, но с экстерьером овчарки, почти кило варёной колбасы. Однако ночью Туман доказал, что честные псы за колбасу не продаются и во время операции «доски» сорвался с короткой цепи.
Серый и Седой лишились своих джинсов, которые пёс порвал на задах. А Серый к тому же под конвоем родителей отправился на уколы в Балашиху и потом был заперт дома. Так наша ватага понесла первую потерю в лице беззаветно преданного российскому маломерному флоту борца.
Снег действительно пролежал всё утро шестого июня и Колян с Вовчиком были мобилизованы бабушкой на работы по утеплению теплиц. Девчонок тоже загнали домой и поэтому две потыренные из Анькиного сарая доски пилили у болота мы с братом. Сырое дерево плохо поддавалось тупой пиле и мы так взмокли, что появление Вовчика, а потом и Коляна, честно выпросивших у бабушки доски с последующим возвратом восприняли очень мрачно и едва не подрались, когда они обругали нас за неправильную распиловку.
Этим мы изрядно напугали шедшую от автобусной остановки очень приличную семью богато одетых артистов-цыган с очень красивой дочкой.
-С местными ребятами приличным девочкам водиться нельзя –услышали мы наставления изысканной мамаши.
Только позже мы узнали, что семья, которую мы приняли за зажиточных цыган, была узбекской семьёй из разрушенного землетрясением Ташкента. Они поселились в доме тёти Глаши. Он тоже стоял на углу у болота, но на другой стороне просеки, то есть прямо напротив Анькиного участка.
Пожарный пруд тянулся метров на сто по длинной боковой стороне Анькиного участка, но ближе к генеральским дачам, однако был столь широк, что проехать вдоль него на машине было нельзя.
Холода задержались и поэтому даже наше вялое строительство привело к неожиданному успеху. Плот мы закончили и спустили на воду. И тут мы потерпели полное фиаско. Больше двух человек плот не поднимал, а главное что трёхметровые шесты не доставали дна.
-да чтоб они так себе могилы копали!-плевался Седой, держа шест за самый конец и, наконец, уперевшись в дно. Похоже пятиметровки надо доставать, ребя- вынес он приговор, сплюнув смачно сквозь зубы и вызвав зависть у моего братца, который подражал Седому во всём.
Плот остался сохнуть на берегу и поэтому на следующее утро после завтрака стал предметом внимательного изучения моего братца. Горик старательно прибил ещё две доски поперёк плота и решил, что это хорошо. Остановить создателя этого чуда мореплавания уже было не возможно и мне ничего не оставалось как разделить участь испытателя со своим упрямым братцем, поскольку он не умел плавать, тогда как я пару раз без ласт переплывал Большой Вишняковский пруд, что делало меня правда только в собственных глазах почти настоящим пловцом.
Нарастив шесты палками от старых мотыг из сарая нашей хозяйки мы налегли на них изо всех сил и случилось чудо. Плот поплыл. Мы с восторгом смотрели на удаляющийся берег и незаметно добрались до середины пожарного пруда. Но дальше началось что то непонятное. Вопреки законам физики плот начал тонуть, хотя груз не увеличился.
Боясь сильно налегать на шесты мы просто подгребали ими, чтобы не перевернуть тонущий плот. Сначала вода стояла по щиколотку и мы перевели дыхание, но вскоре плот без видимых причин решил понырять и вода начала заливать низкие сапожки брата. Но поскольку даже эти предупредительные меры с подгребанием вместо отталкивания не возымели действия, плот нагло начал переворачиваться, пытаясь избавиться от ездоков.
-мы ему надоели. Прыгай, Горик!-и мы с братом прыгнули в разные стороны в десяти метрах от берега.
Махнув с перепугу саженками, я выскочил на пологий берег и оглянулся. Брат прыгал с задней части плота и только-только успел развернуться в сторону берега. Когда он всплывал я явственно слышал "ой мама!" Мороз охватил моё тело. Я понял, что брат не доплывёт до берега такими темпами.
Бросившись ему навстречу, я грамотно заплыл сзади и тут понял, что больше лечь на воду в мокрой демисезонной одежде не смогу. Пришлось нырять и толкать его вперёд, поскольку всплывать на поверхность у него и без меня получалось не плохо.
Мне пришлось раз пять нырять и толкать брата и поэтому когда он выполз на берег, изливая из себя потоки воды, я медленно барахтался у самого берега продвигаясь вперёд по нескольку сантиметров с ужасной мыслью что я вряд ли дплыву. Когда я всё же встал на берегу на четвереньки к нам подбежали сверху , от вишняковского винного, встревоженные мужики.
-эх, ёшкины серёжки! Это как же вас угораздило, мальцы? Все вылезли?
Мы мрачно доложили спасательной команде, что экипаж броненосца самостоятельно спасся после кораблекрушения.
-да я знаю этих ребят! Это коли-футболиста племяши. Дуйте домой ребята и попросите мать выписать вам витамин Ё. от всех болезней помогает. Скажите дядя саша посоветовал-усмехнулся низкорослый мужичок.
И мы побрели вдоль пруда, поливая землю неизвестно откуда выливающимися обильными струями воды, которые почему то не заканчивались до самого дома.
На углу возле болота нам встретилась тётя Паша с узбекской девочкой.
-вот я говорила, они потонули –заявила девчонка и закинув толстую косу на спину важно пошла к себе.
Тётя паша отвела нас во флигель, заставила переодеться и напоила горячим чаем, оставив на всю жизнь некоторое недоумение своими причитаниями о том, что мы обязательно разболеемся. Ведь если погода была пасмурной и температура воды явно меньше десяти градусов, то почему мы не заболели? Более того, мы не дрожали и вообще не чувствовали холода. Какие ещё законы физики нарушил вишняковский пожарный пруд?
Самое удивительное, что это лето было по-настоящему богато на события. Я умудрился через месяц утонуть во второй раз .
В начале июля опять прошли дожди и наши купания на большом вишняковском пруду на бугорке в пятнадцати минутах ходьбы от нашей просеки закончились. Равно как игры в футбол и вышибалы.
И поэтому как только дожди прекратились и заблестело солнце мы пошли на зады, куда выходили задние калитки нескольких ближайших огородов. Там был маленький илистый хозяйственный прудик с мостками, изобилием лягушек и карасей. Над ним всегда было много бабочек и стрекоз.
Седой, Серый и мой братец с двумя Таньками, прозрачной блондинкой Татьяной-большой и загорелой крепышкой Таней-маленькой на противоположной стороне пруда увлеклись ловлей лягушек. А я загляделся на синие небо, на бабочек и стрекоз и вдруг увидел огромную синюю стрекозу, которая мастерски летала задом. Пытаясь рассмотреть ее выкрутасы, я шаг за шагом приближался к краю мостка и не заметил, как ухнул в воду.
Окружающий меня мир волшебно изменился. Небо позеленело, исчезли ласточки, бабочки и стрекозы. Зато со дна поднялись струйки огромных серебристых пузырей, от которых вверх, забавно размахивая лапками, старательно улепётывали два крупных тритона.
-куда всё могло подеваться-удивился тринадцатилетний философ в лице Митяя и вдруг испугался. Но я же под водой и довольно давно. Так почему я не дышу. Кто не дышит-тот мёртв!-вдруг пронеслась в его мозгу фраза из какого то кино.
Плавно взмахнув руками, как в балете я выплыл на поверхность и удивился наглости синей стрекозы. Она висела почти над моей головой. Вокруг пруда бежали ко мне мой братец с друзьями, крича что-то несуразное и я понял, что моё тихое счастье и волшебный зелёный мир кончились безвозвратно. Я едва встал на берег, как в меня вцепились несколько рук и ребята стали срывать с меня куртку рубашку, штаны и сапоги.
-надо срочно разжечь костёр и высушить его одежду, чтобы никто не догадался. Иначе его тётку хватит удар и она отправит его с Гориком в город-деятельно распоряжалась наша блондинка и хитро поглядывала на меня. Идите за колючку там в сторону стрельбища должно быть много сухих веток и шишек.
Ребята убежали за дровами, а девчонки, шушукаясь, начали проявлять обо мне неподдельную заботу. Скоро они выжали и развесили всю мою одежду на солнце и обнаружили, что только мои чёрные длинные трусы остались не выжаты.
-давай мы выжмем твои трусы! Мы отвернёмся-ты не бойся-загадочно улыбались Татьяны.
-нет уж я сам-проворчал я, испытывая лёгкое недоверие к добрым намерениям противоположного пола.
-Ну давай мы отвернёмся-а ты снимешь трусы и выжмешь. А пока прикройся хотя бы майкой-сказала татьяна старшая.
Девчонки отвернулись и я неуверенно снял трусы и выжал их.
-у меня всё в порядке –давайте мою майку-пробормотал я трясясь от холода, но Танька маленькая выдернула у меня из рук трусы, а танька большая помахала перед носом майкой.
В отчаянии я начал бегать за ними, прикрываясь горстью, пока из калитки с вёдрами не показалась дочь хозяйки Юлька.
-это что ещё за игры голышом?- строго сказала модная тридцатилетняя красавица и подняв брови царевной зашла на мосток.
Набрав воду в вёдра, она посмотрела на девчонок.
-ладно, продолжайте. Мальчишек иногда тоже надо наказывать, чтоб за женщинами не подглядывали-намекнула она на недавнюю историю со своим переодеванием у окна, когда мы курили возле качелей в соседнем саду.
Но после ее ухода девчонки остыли и немного подразнившись…
-голый митя без трусов распугал в лесу всех сов!
все же отдали мне трусы, однако не удержавшись их сдёрнуть, пока я через голову одевал влажную майку, трясясь от холода.
Это сделала нахальная спортсменка Танька-маленькая почти на глазах у перелезавших колючку мальчишек с вязанками хвороста.
Мои жалобы были воинственно восприняты моими друзьями и пару кругов вокруг лягушачьего прудика девчонкам пришлось от них побегать.
В конце концов Танька-большая начала переговоры и свела их к тому, что они побоялись, что я замёрзну и вся эта голая догонялка была устроена исключительно ради моего здоровья.
-а вот то, что танюха стянула с него трусы, это уже чистое хулиганство и она сейчас на его глазах тоже будет стоять без трусов-эти слова сопровождались яростным подмигиванием и Танька-маленькая неуверенно согласилась вытерпеть это наказание.
Отогнав ребят подальше, Татьяна за руку подвела Танюху ко мне и что то ей шепнула.
Надо сказать, что если Танька была в бриджах, куртке и рубашке, то наша спортсменка бегала в платье и гольфах. Куртку она сняла и медленно подняла передо мной платье. Белые трусы на ее бёдрах были безжалостно смяты бескровными пальчиками худосочной блондинки и резко поползли вниз. Раз-и платье тоже оказалось внизу.
-Два-скомандовала Татьяна.
И стриженая Танюха резко подняла подол передо мной, но белые трусы взлетели вверх и опять я ничего не увидел, кроме загорелых тугих бёдер, которыми уже налюбовался на пляже.
-увидел-не увидел, успел-не успел…это не наше дело-ответила Татьяна. Мы показали тебе Танюху со спущенными трусами-а если ты ничего не успел рассмотреть, это не наше дело. Мы уходим.
И с этими словами обе засранки гордо удалились, шепчась и хихикая.
-лучше бы я утонул!-огорчился я и рассказал друзьям о том, что свидетельницей моего позора была ещё и модница-телеграфистка Юлька, в которую заочно были влюблены все наши пацаны.
Однако план мести, озвученный мне на ухо Седым, обнявшим и притянувшим меня к себе за шею, вернул меня к жизни.
Тонуть пока что не стоило!