Последняя тайна Иисуса Христа ч. 7

Последняя тайна Иисуса Христа ч.7

СУД НАД ИИСУСОМ ХРИСТОМ

     Приступая к рассмотрению всех очень сложных историко-богословских вопросов, связанных с так называемым «судом над Иисусом Христом» якобы состоявшимся в 33 г. н.э.  и не менее сложными в историческом понимании, обстоятельствами его казни, а также о главном чуде в христианстве - последующем феномене «ВОСКРЕШЕНИЯ» я как автор хочу начать с большого отступления.
    И это вызвано тем, что мы с вами уважаемый читателя под пером вашего автора видим Христа ви все время    в действии: пришел, увидел, сказал, сделал…
     Но этого мало! Это скучная я бы сказал «бюрократическая хроника»!
      А ведь мы с вами уважаемый читатель уже столько узнали о Христе, что пора бы, пока он еще числится среди живых, дать ему и объективную характеристику?
     Но «дело сие» это очень непростое и щепетильное!  На которое, мало кто из образованных людей в своем большинстве живущих в образе «премудрого пескаря», (заранее представляя себе  негативную реакцию христианских фанатиков (а первое место среди них в данное время занимают «воистину  православные люди» = «гундяевцы»,  проживающие в стране под условным названием «Россия» ибо на карте все таки   значится «Российская  федерация»! и стоящих за ними,   церковных иерархов РПЦ МП) решался.
     Но, мне удалось найти такого выдающегося философа и историка и ознакомиться с его трудами и посему я и вам его представляю. Да и жил он в те благословенные времена в Российской истории, когда никаких таких «гундяевцев» и в помине не было а вот П. Гольбах уже был почётным членом Петербургской Академии наук!
        Итак, Пьер Гольбах и его книга «Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов».
        Справка: Поль Анри Тири Гольба;х (барон д’Ольба;х, фр. Paul-Henri Thiry, baron d’Holbach, немецкое имя Пауль Генрих Дитрих фон Го;льбах, нем. Paul Heinrich Dietrich Baron von Holbach; 8 декабря 1723, Эдесхайм — 21 января 1789, Париж) — французский философ немецкого происхождения, писатель, энциклопедист, просветитель, иностранный почётный член Петербургской Академии наук. Автор десятка книг о христианстве и христианской вере.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гольбах,_Поль_Анри
      В вышеназванной книге содержится очень много полезной, для думающего читателя из числа интересующихся христианской историей, сведений. Но, к нашей публикации имеет отношение только малая часть этого материала, а именно характеристика Иисуса Христа данная П. Гольбахом.
     Далее я ее передаю полностью без всяких купюр и вставок автора.
     И я рекомендую всем читателям этот текст внимательно прочесть, ибо для многих из вас, эта информация безусловно прояснит те трудные для вашего понимания места в христианской религии и особенно в так называемой «христианской этике».

                СВЯТОСТЬ ИИСУСА ХРИСТА И ЕГО УЧЕНИЯ
      «Прошедшая   перед нами галерея ветхозаветных святых с достаточной ясностью показала нам, что нравы этих знаменитостей далеко не такого рода, чтобы им должны были подражать люди, составившие себе истинное представление о нравственности.
     Посмотрим теперь, не найдем ли мы более достойные подражания примеры среди святого Нового завета.
     Посмотрим, насколько основательны претензии христианства, будто оно создало более совершенные образцы, чем евреи, действительно ли оно исправило тех, кто принял эту веру и в точности следовал ей.
     Эта поверка даст нам возможность судить о святости христианской религии.  Она нам покажет, действительно ли эта религия достойна бога благодаря тем благам, которые она доставила смертным. 
     Она поможет нам узнать, был ли в самом деле основатель религии святым по преимуществу, истинным сыном божьим, как утверждают его почитатели.
     Свой разбор мы начнем с самого Иисуса Христа. Мы взвесим кое-какие его действия и заповеди, не входя, однако, в обстоятельное изучение подробностей его жизни, которую мы предполагаем достаточно всем известной.
     Мы остановимся пока только на некоторых чертах, ставящих под сомнение те божественные совершенства, которыми христиане наделяют основателя своей религии.
     Мы не намерены здесь повторять те доводы, посредством которых скептики ставят под сомнение миссию Христа, его чудеса, его божественность. Есть достаточно много других произведений, где приведены возражения против христианства, которые не кажутся неопровержимыми лишь для тех, у кого вера окончательно помутила разум или у кого личная заинтересованность и  дух партийности  заглушают самые сильные  доводы.
    Мы пока не будем разбираться, каким образом бог мог стать человеком, как он мог родиться от девы, как этот властелин природы мог испытать страдания и смерть. 
Мы не будем критиковать поведение справедливого бога, который сумел, не нарушая справедливости, отдать на смерть невинного сына, чтоб искупить виновные создания.
    Мы не станем говорить о слабости всемогущего бога, которому, несмотря на все усилия, не удалось одолеть упрямства евреев и которого его творение-дьявол довёл до тяжелой необходимости принести в   жертву своего сына, чтоб уничтожить зловредную власть дьявола над миром.
    Мы не станем спорить против подлинности евангелий, в которых отразилась история   основания христианской религии.
    Мы не   будем   придираться к боговдохновенности авторов евангелий, дающих часто противоречивые сведения.
    Предположим, что евангелия истинны, что повествователи вполне искренни и хорошо осведомлены о тех фактах, о которых сообщают нам.
    Мы рассмотрим лишь отдельные факты и постараемся установить, действительно ли все действия Иисуса Христа достойны богочеловека, или бога, переряженного в образ человека, является ли приписываемое ему учение таким благим, таким полезным для рода человеческого, столь пригодным для его счастья, как уверяют почитатели Иисуса.
    
     В глазах истинного христианина Иисус Христос- образец всех совершенств.
   Но в глазах маловера он не кажется пригодным для того, чтобы ему слепо подражать, - во всяком случае, не во всем.

     Что касается его божественного учения, то многим оно вовсе не представляется замечательным. Они находят, что разумная часть этой морали гораздо лучше дана в сочинениях многих
язычников, чем в евангелии.
   А что касается его сверхъестественной   морали, люди, следующие только природе и разуму, находят ее неосуществимой для людей, несовместимой с потребностями общества, подходящей лишь для кучки фанатиков, совершенно бесполезных для остального человечества.
…………………
     Повиновение родителям-одна из   первых обязанностей, предписываемых природой, и вот мы с изумлением узнаем, что в некоторых случаях Иисус не признавал этого долга.
     Под предлогом выполнения долга, возложенного на него отцом   небесным, он в 12 лет отроду причиняет своим земным родителям острую тревогу, отсутствуя в течение нескольких дней.
    После долгих поисков родители находят его в храме проповедующим - в двенадцатилетнем возрасте - среди учителей.
    На ласковые упреки за причиненное им беспокойство Иисус отвечает родителям выражениях, отнюдь не свидетельствующих о признательности и повиновении. Лука, 2, 42-50.
   И увидев его, удивились; и Матерь его сказала Ему: Чадо!
   Что ты сделал с нами? Вот, отец твой и Я с велико скорбью искали тебя.
   Он сказал им: Зачем Вам было искать меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что   принадлежит Отцу Моему?
    Но они не поняли его слов….

       (Итак мы имеет факт побега Христа из дома. Напоминаю, что между Иерусалима м Назаретом расстояние более 100 км. И тогда не было ни автомобилей, ни скорых дилижансов и пусть туда и обратно если двигаться со скоростью 5 км в час занимало боле одной недели.
     Так же непонятно почему Иешуа их Ноцрата  тогла еще никакой не «Христос-Мессия» не понес никакого внушительного наказания  за свой побег от родителей.
     А зря!  Ибо если бы его хорошенько по русской традиции выпороли бы ремнем ( в 12 лет ) вполне дозволяемая  кара, то может  бы  дурь с его головы и вышла.
      И стал бы он известным галилейский плотником (ибо был не дурак), женился бы да и жил бы как все иудеи в ожидании прихода Мессии и Конца света с обещанным Иеговой для евреев всемирной власти над народами!
      Так вот нет!
       И сам погиб на кресте и нас с вами уважаемый читатель вовлек в такую историю, что мы и спустя 2000 лет не можем все отрегулировать в нашей с вами сегодняшней жизни…-автор)

        «На свадьбе в Кане Галилейской мать в тоне просьбы доложила ему, что у пирующих недостает вина. Богочеловек рассердился на мать и сурово спросил ее: "Женщина, что общего у меня с тобой?" Иоанн, 2, 3-4: "что мне и тебе жена?"
       Эту выходку можно оправдать, только предположив, что сын божий в этот момент был под хмельком, как и остальные пирующие, для которых он, между прочим, согласился превратить воду в вино.
     Иначе разве мог бы Иисус забыть, что бог в десяти заповедях повелел чтить отца и мать?

     Никак нельзя одобрить поведение Иисуса, когда он насильно выгнал торговцев, находившихся у преддверия храма; ведь они находились там для того, чтобы   снабжать   набожных   евреев   жертвенными   животными   для жертвоприношений и искуплений, официально предписанных законом господа.
     Вследствие такого образа действий Иисус, естественно, должен был казаться всем, кроме своих   сторонников, нарушителем общественного спокойствия, подлежащим строгому наказанию. Матфей, 21, 12, 13, 14.

     Скептики, полагающие, что от богочеловека, обладающего божественным всемогуществом, можно ожидать только проявлений доброты, неприятно поражены чудом, которое совершил Иисус в стране Гадаринской.
     Изгнав легион бесов из тела одержимого, он приказывает им войти в стадо свиней, которые бросились затем с крутизны в море в ущерб своему владельцу.

      Неверующие находят это чудо несправедливым и смешным.
     Наши богословы не могут надивиться господу, который часто изрыгает жестокую хулу на местных жрецов, учителей и представителей власти.  Такого рода образ действий отнюдь не способствовал вовлечению их в его группу.

      Вообще его поведение не отличается ни благоразумием, ни мягкостью, ни почтительностью, подобающей людям, занимающим видное общественное положение.
Трудно, конечно, ожидать, чтобы духовенство было довольно, если бы христиане по примеру Иисуса Христа выступали против священников.

     Многие поражены и смущены тем, что мы видим Иисуса постоянно в окружении весьма дурного общества.

     В самом деле, за ним тянется свита из падших женщин, вроде куртизанки Магдалины, разбогатевшей от торговли своими прелестями, или Иоанны, прелюбодейной жены Кузы, которая, говорят, обокрала своего мужа, прежде чем бросила его ради мессии.

 Надо полагать, что такое общество не должно было расположить честных людей в пользу мессии.

 Правда, на упреки по поводу посещения такого типа людей он ответил, что «во враче нуждаются больные, а не здоровые", но ведь, по понятиям христиан, все люди и больные и здоровые одинаково нуждаются в небесном целителе.

     Некоторые любители рассуждать находят странным подозрительным, что великие чудеса, сотворенные Иисусом, оказывались убедительными лишь для очень небольшого числа присутствовавших при них. 

   Они удивляются, что, несмотря на такое множество чудес, о котором рассказывают евангелия, учители, книжники и фарисеи требовали у него "знамения» в воздухе.

  И они крайне изумлены, что сын божий, столь щедрый на чудеса по всякому поводу, решительно отказывается сотворить хоть одно решающее чудо в присутствии людей просвещенных, которые могли поднять значение его миссии гораздо больше, чем еврейское простонародье.

     Маловеры находят у одного и того же евангелиста два места, решительно противоречащие одно другому.

В одном случае Иисус говорит, что "если он свидетельствует сам о себе, то свидетельство его не есть истинно" (Иоанн, 5,31), а  в другом месте Иисус говорит, что,  хотя он и сам свидетельствует о себе, свидетельство его истинно (Иоанн, 8, 14).

Никак не угадаешь, какому из этих двух мест мы должны верить.

     Вообще критики отмечают отсутствие откровенности и искренности в поведении Иисуса и его рассуждениях. 

    То он совершенно ясно называет себя сыном божьим, то он поворачивает фронт и увертывается от прямого ответа.

     Он приказывает молчать о количестве бесов, изгнанных им из одержимых, и об исцелении больных.
     А вместе с тем он гневается на тех, кто отказывает ему в признании.

        Особенно, по-видимому, поражает очень многих сообщаемый в евангелиях случай, когда Иисус сказал явную ложь.
        На вопрос, пойдет ли он в Иерусалим, чтобы праздновать там пасху, Иисус решительно сказал, что не пойдет.

       Однако через несколько дней он отправляется туда тайно, чтобы обмануть своих врагов, которых, собственно, такой великий бог не должен был бы ни бояться, ни обманывать.

     Иисус, который, будучи богом, должен был обладать пророческим даром в высшей степени, предсказывал - сам и через других-страшный суд как имеющий наступить немедленно.

Однако этот суд до сих пор не настал, и не похоже на то, чтобы миру грозил скорый конец.

 Специфическая мораль Иисуса утрирована, рассчитана на отшельников и совершенно невыполнима для людей, живущих в обществе.

 Очевидно, по этой-то причине ее и считают божественной.

 Неудивительно поэтому, что его возвышенные заповеди и заветы так редко осуществляются на практике.

     Те редкие фанатики, которые старались следовать Иисусовой морали, не были, как мы увидим впоследствии, полезными членами общества. 

    В своей проповеди Христос ставил себе целью разобщить своих слушателей, заставить  их  порвать  священнейшие  узы,  чтобы  привязать  их исключительно к себе.

     Вряд ли можно считать поучительным заявление сына божьего, что он принес "не мир, но меч», что он «пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее,  и невестку  с свекровью ее".
     Казалось бы, что истинный моралист должен стараться скреплять эти священные и  милые  узы,  а  не ослаблять их (см. Матфей, 10, 34).

     Нельзя без негодования читать, как Иисус Христос хвалит вероломного управителя, обманывающего своего хозяина для того, чтобы приобрести себе друзей.
   Сын божий советует слушателям подражать такому управителю   и приобретать себе друзей на небе богатством, неправедно нажитым (Лука, 16,
8).
     Нечего удивляться, что нетвердые в вере христиане часто забывают возвышенные правила евангельской морали, ведь сам Иисус ее забывал. В самом деле, он сказал, что, когда тебя ударяют в одну щеку, надо подставить другую; однако, когда слуга первосвященника, заседавшего в синедрионе для суда над Иисусом, ударил его, он другой щеки не подставил и отнесся к этой обиде с негодованием (Иоанн, 18, 22).

     Наконец, сын божий после своего воскресения обнаруживает неодолимое упрямство в нежелании явиться кому-либо, кроме своих учеников.

    Эти тайные явления могли убедить лишь людей и без того уже полностью убежденных в его
божественности. 

   Нам говорят, что раз   Христос умер публично, то для успешности обращения евреев ему следовало бы и воскреснуть публично.

    Это явное чудо произвело бы несомненно на всех людей, даже самых предубежденных, гораздо большее впечатление, чем все подозрительные рассказы его апостолов и сторонников, которым впоследствии стоило столько труда найти людей, склонных верить в такое чудо на слово.

     Вообще люди, рассуждающие находят очень странным все поведение Иисуса по отношению к евреям и совершенно несовместимым с добротой, мудростью, могуществом и справедливостью бога, посланного на землю специально для того, чтобы реформировать иудаизм и явить божественную волю избранному народу.

Вовсе время пребывания в Иудее этот божественный миссионер играет довольно странную роль в глазах людей, которых ему предстояло обратить.

 Он как бы задался целью подставлять им ловушки, искушать, ослеплять, ожесточать их.

Несмотря на свое божественное могущество, он не имел успеха ни в чем и как бы специально старался сделать свою миссию бесплодной, чтобы иметь повод навлечь несчастья на тех, кого он призван был спасти.

     Что сказали бы вы о министре, который, будучи облечен полномочиями своего господина для переговоров с мятежными подданными, воспользовался бы ими для  того, чтобы помешать успеху  переговоров?

 Такой министр был бы, несомненно, обвинен в измене, в обмане, в коварстве, в недомыслии, в бездарности. 

Было бы вопиющей несправедливостью и безумием, если бы государь, которому служил этот  министр,  узнав  о  его  поведении,  стал наказывать  подданных  за  то,  что  они  не   поддались   увещаниям  такого посланника,  особенно  если он представил подозрительные верительные грамоты, прямо  противоречащие  прежним,  хорошо  известным волеизъявлениям  того  же государя.

     Иисус представился евреям как имеющий поручение примирить их с богом. Но он потерпел неудачу в своей миссии.

Евреи предали смерти божественного посланника, а  провал его  миссии более чем когда  бы то  ни  было  поссорил евреев с богом.

  Бог вынужден был навсегда отвернуться от народа, которого его всемогущее благоволение никогда не могло исправить.

Люди, у которых нет веры, вооруженной всеми тонкостями теологии, не видят в этом странном образе действий ничего достойного мудрости и всемогущества божьего.

 Ведь одной только воли и торжествующей благодати бога было бы достаточно, чтобы без
труда одолеть все препятствия, выдвигаемые закоснелостью евреев, которую внушил им враг спасения. 
Во всем Новом завете евреи, которых он хотел обратить, являются камнем преткновения для Иисуса.

     Противник его, дьявол, опрокидывает все обширные проекты предвечного.
    Сын его впустую умирает за избранный народ.
     Великое дело обращения рода человеческого остается на долю учеников бога, ничего не сумевшего достигнуть сам.
     Каковы же эти люди, успевшие там, где сам бог потерпел неудачу?

То были грубые   люди, взятые из подонков народа, лишенные образования. 
Их-то предпочел Иисус людям, просвещенным и через них, возвестил свое евангелие на земле. 

Подобный выбор рассудительным людям представляется подозрительным;
здравомыслящие люди полагают, что свидетельство людей ученых, выбранных из среды высшего общества, было бы более убедительным, чем свидетельство нескольких легковерных ремесленников или крестьян, которых легко можно было ввести в заблуждение и без труда уговорить засвидетельствовать всякие басни ввиду возможных для них выгод от этого.

На эти соображения возражают обычно, что евангелие не создано для тех, кто рассуждает, что всевышнему угодно "погубить мудрость людей", что эта мудрость - безумие, которое бог посылает тем, кого он решил подвергнуть вечному осуждению.

 Далее нам говорят, что успех проповеди   невежественных апостолов является поразительным чудом всемогущества бога, в руках которого самые презренные и слабые орудия становятся весьма действенными для спасения рода человеческого.

     Мы вскоре рассмотрим поведение   этих миссионеров.
     В ходе нашего изложения выяснится, являются ли выгоды, которые человечество извлекло из их проповедей и их подвигов, столь отменными, великими и божественными, каким и считают их христиане.
   Мы увидим, сделало ли это учение их самих лучше, их учеников и святых преемников более пригодными для общества, бескорыстными, гуманными, кроткими.

     Пока что маловеры, не просвещенные должным образом, могут видеть в христианском мессии просто вожака довольно темной группы,  который,  будучи неспособен играть большую роль даже в среде самого  легковерного из народов, старался вербовать сторонников только среди людей своего круга.

     При помощи нескольких рыбаков, которых он оторвал от обычного труда, он отправляется искать приключения.
    Он старается глухо волновать умы толпы.

Он имеет кое-какой, незначительный успех в деревне, но терпит неудачу, как только, пытаясь   подняться   над своим   кругом, появляется в   городе.
Здравомыслящие люди его страны не обращают на него внимания и видят в нем лишь презренного шарлатана.

     Только в местечках и в провинции он находит людей достаточно наивных, чтобы последовать за ним.

 Если здесь ему удается существовать вместе со своей шайкой за счет легковерного населения, то он терпит крах, как только показывается в Иерусалиме.

Едва он собирается возбуждать там волнения, его предприятие рушится, и авантюристу приходится бежать.

 Но злой рок опять приводит его в столицу, где он никогда не в состоянии выступить с честью.
Напрасно   он собирает свору глупой   черни, которая   бегает   за ним, провозглашает его царем, кричит «осанна» вслед ему.

 За этим минутным торжеством последовала трагическая смерть героя. 

Как и все обманщики, привлекающие к себе внимание правительства, он погиб позорной смертью, став жертвой своих авантюристических затей.

     В таких чертах рисуется христианский мессия людям, не обладающим верой, даже на основании памятников, оставленных нам его сторонниками.
   Без очень обильной веры нельзя не видеть в Христе, которого евангелия изображают как совершеннейший образец, лишь фанатика или неловкого шарлатана, желавшего использовать к своей выгоде распространенные среди евреев представления, относя к себе туманные   предсказания, которыми убаюкивали   евреев их "священные» книги.
   Как и многие другие, он был наказан за попытку, плоды которой пожали после него другие.»

       Ну а теперь нам пора возвращается к нити нашего посвистывания, и мы вновь продолжаем следить за полетом мысли К. Коликва, описывающего события связанные с задержанием Христа и его осуждением на заседании иудейского СИНЕДРИОНА в г. Иерусалиме 30 марта 5533 г. от сотворения мира.

     Но и в этой дате историки и богословы продолжают спорить. Ибо в Евангелиях точно обозначено что 14 нисана была пятницею днем в канун иудейского праздника Песаха.

    И тут оказалось, что по астрономическому наблюдению эта дата по нашем григорианском календаре выпадала трижды: 5530—3 апреля, 5544-30 марта и 5550-23 марта.
   А вот год 5539 принятый Дионисиям при своих расчетах, не может считается достоверным так как полнолуние е в этот год было 25 марта, в воскресенье, а не 23 марта в пятницу, как принято им.
     Но в конце концов ученые остановились на 5550 году или 42 г. н. э который удивительным образом совпадает с данными Евангелий.

    Но если это верно с астрономической точки зрения, то это тогда совсем меняет историческую картину событий в Иерусалиме связанных с судом над Христом и его смертью на кресте!
     Ведь к 42 г. н. э. в Иерусалиме правил совсем другой наместник, а не Понтий Пилат, не было в живых ни первосвященников Анны и Каифы.
    И самое главное ведь если принять дату распятия в 42 г. н. э а на ней и еще в 400 г. н.  настаивал александриец Ариан то и Рождество Христов следует перенести к 8 или 9 году н. э.
    Вот такое научно доказанное противоречие.
    О котором современные христианские богословы помалкивают чтобы не смущать умы своих прозелитов!

    Ну, а я продолжу свое повествование:

      «Привели в дом Каиафы.
    (ну положим, что это не так! Ибо сначала почему-то Христа привели в дом отставного первосвященника Анны.
    А привели к Анне потому как если следовать логике вышеописанных событий, связанных с Иудой он пошел со своим доносом   не Киафе а его тестю Анне. Которого очевидно знал ранее и посему надеялся, что его примут в столь неурочное для посещений время!
    И очевидно это по распоряжению именно Анны как члена Синедриона, Иуде был выделен отряд храмовых стражников для осуществления задания по задержанию Иисуса Христа.
    Стражники выполнили задание и привели задержанного в дом бывшего первосвященника Анны и доложили о выполнении задания.
 А уже тот быстро задав Христу пару вопросов и убедившись, что без судебного разбирательства тут не обойтись направил Христа и его стражников во дворец первосвященника Каифы- автор).
      Во дворце Каифы:
     «Ситуация накаляется. Христос получает пару оплеух.
      Петр не вмешивается. Его роль – главный свидетель, римский гражданин. Кто–то узнает Петра, показывает пальцем: да он, блин, сам апостол, христов дружок!
     Петр отрицает: да нет, я так просто гулял ночью по садику, вижу – хотят парня мочить. Может, думаю, разбойники? Решил защитить паренька…
     Но Петра опять кто–то опознает.

    Испугался ли Петр, как предполагают Евангелия?
    Навряд ли… Петр – ветеран войны. Начальник Иисусовой охраны и не такое видел в жизни. Этих безоружных горожан он может пучками косить.
   Просто ситуация становится все менее определенной: то ли Петр действительно христов подельник, свидетельство коего нужно на десять поделить, то ли и вправду случайный прохожий, но в любом случае – римский гражданин.

        И ничего туземцы с ним поделать не могут, даже если захотят. Он не в их юрисдикции. Поэтому Петр спокойно уходит: ситуация окончательно вышла из–под контролем Каиафы, теперь Иисуса и подавно убить невозможно – весь город переполошили.

      Чего Петру теперь зря подставляться – Каиафа его, конечно, не накажет — руки коротки, а вот Пилату может что–ни будь не понравиться.
       Да и дело свое Петр, в общем–то, уже сделал
    – Иисус живым доставлен в город.»

   И вот, казалось бы, верно все описал К. Коликов.
   Но так кажется только на первый взгляд, ибо, описывая присутствия Петра во время ареста Христа, в доме Каифы К.Коликов сознательно умалчивает, о том факте что сам то он попал во двор дома Каифы только при помощи одного из апостолов Христа ка об этом пишет апостол Иоанн.
   Но кто это был таинственный апостол выступивший очевидно роди защитника-адвоката Христа евангелисты нам увы не сообщают!!!
А ведь это кардинально меняет всю картину связанную с нахождением Христа в Доме Каифы.

Хотя, ваш автор считает, что этим апостолом был никто другой как сам Иуда!!!
Он пришел со стражниками храма ха Христом и с ними же и ушел из Гефсиманского сада!

15 За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.
16 А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придворнице, и ввел Петра.
   А вот далее К. Коликов «выдает» читателю основную собственно сенсацию!

     Он пытается свести Христа и Понтий Пилата на почве их общего интереса в вопросе об установлении контроля за финансами Иудейского храма и сделать из них союзников в предстоящей борьбе с первосвященником Каифой, в чьем полном распоряжении б была сокровищница храма.

    Для чего тоже как сенсацию подает совершенно надуманною с точки зрения объективных историков версию о том, что Понтий Пилат участник заговора Сеяна против императора Тиберия.
      В предыдущих частях этой работы мы рассмотрели эту версию, и она была отброшена как не подтвердившаяся. Ибо Понтий Пилат своей карьерой был обязан Тиберию и во всем остальном только будучи «другом цезаря» зависел лично от него. Не стало Тиберия, не стало и Пилата.

   «После такого скандала он уж точно попадет к Пилату.
   Левиты будут просить у Пилата предать его смерти.
   Пилат фарисеев ненавидит. Значит, попадет он к Пилату как враг его врагов.
    То есть друг. И у него есть, что сказать прокуратору!
    Иисус сделает наместнику предложение, от которого тот не сможет отказаться.

   «Расчет Христа был верен.
    Иисус не учел только одного момента – он не знал, да и не мог знать, что в Риме зреет заговор Сеяна против Тиберия. И Понтий Пилат – его участник.

                Таланты Понтия Пилата

    Пилат не просто участник заговора. Он в цейтноте! Пилату срочно нужны деньги. У него нет времени реализовывать политические схемы Иисуса. Хотя схемы безусловно интересные. Красивые схемы!
       И если бы он, Пилат не поставил уже жирный крест на Иудее, если бы ему вскорости не нужно было грузить легион на галеры и идти в Рим на поддержку Сеяна, он бы, конечно, сделал все как надо – отписал в Рим, ввел Иисуса в Синедрион, затем, используя Иисуса как подставное лицо, откупил бы часть меняльных столов… Но времени нет.

      Когда Пилат услышал предложение Иисуса о введении третьей – проримской — партии в Синедрион, его симпатия к Назаретянину окрепла.

      (Стоп читатель! Ибо тут есть и важный вопрос:
    «А что К. Коликову были известны древние рукописи или другие источники сведений в которых имеются точные данные  о том, о чем говорили между собой Христос и Пилат?
     Нет уважаемый читатель! Таких данных нет! И это только авторский вымысел К. Коликова )

     Но, Коликова несет дальше, и он пишет:

   «Безусловно, между Пилатом и Иисусом установилась психологическая связь, которую интуитивно чувствуют практически все исследователи.
     Связь, которая сквозит через потертые временем и переводами строки Евангелий
…
    Что случилось после разговора Христа с Пилатом, в точности неизвестно.
    Евангелия, например, повествуют, что Пилат зачем–то отправил Христа к Ироду.
     Зачем? Кто такой Ирод?
     Ирод – царь Идумейский.
     Номинально Палестина разделена на два самостоятельных царства – Иудею и Идумею.
    Ирод не властен в Иудее, Синедрион – в Идумее. Галилея и родина Иисуса – Назарет расположены как раз в Идумее.
     Ирод – человек с «европейским образованием». Он вырос и выучился в Греции.

         Он привык к имперскому лоску и роскоши. У него «цивилизованный» менталитет.
      Ирод живет в столице Идумеи – Тиберии.
      Неужели туда Понтий послал арестованного?
      Нет, скорее всего в Иерусалим Ирод, как и Пилат, приехал только на праздник.
      Возможно, Понтий хотел посоветоваться с европейски воспитанным и проримски настроенным Иродом? Тем паче, что Иисус родом из Идумеи…»

     Лично когда я впервые прочёл работу К. Куликова, то  подумал, что-что в этой версии есть новое и интересное, но одновременно на взгляд опытного криминалиста, она сама состоит из  других версий,  не выделах в самостоятельные ветви повествования, а  в третьих  уж  слишком  «круто»  К. Коликов  «замешал историческую кашу»   всыпав  в один кипящий котел  иудейской   истории  личность  безвестного до 33 г. в Иудеи: пророка Христа  и  факт получения  Понтием Пилатом  частью  золота иудейского храма в качестве  взятки от первосвященника Каифы?

     А раз так обстоит дело, то нам теперь придётся обратится к другим источникам исторических данных, чтобы прояснить вопросы о том, почему так поспешно рассмотрели дело Христа суде Синедриона, а также выяснить почему Христа отправили к Понтию Пилату и почему он тянул время при рассмотрении дела Христа?

  И тут прежде чем продолжить, лично свое историческое расследование я подумал, что уже пора бы подключить к нашему расследованию и независимого эксперта!
     И почему не взять специалиста из той же пресловутой церковной организации России - РПЦ МП!?
     И мне посчастливилось в дебрях РПЦ МП найти такого ученного человека, обладающего почти энциклопедическими познаниями в христианской истории раннего ее периода! Но как всегда это бывает с учеными людьми во времена правления патриарха Кирилла «Гундяева» когда в РПЦ МП правят бал «бабло» и его носители, - «затертого» в церковной иерархии на  незначительной должности в глухом и заштатном монастыре…
   Иеромонах Иов (в миру Афанасий Гумеров) родился в 1942 г.
    В 1966 г. окончил философский факультет МГУ, затем аспирантуру. Защитил кандидатскую диссертацию в Институте философии по теме «Системный анализ механизма изменения социальной организации». 15 лет работал старшим научным сотрудником во Всесоюзном научно-исследовательском институте системных исследований Академии наук.
В 1984 г. принял крещение. В 1990 г. экстерном окончил Московскую духовную семинарию и Московскую духовную академию. Кандидат богословия.
В 1990 г. рукоположен во диакона, в том же году — в иерея. Служил в храме святого равноапостольного князя Владимира в Старых Садех, Святителя Николая Чудотворца в Хамовниках, Иоанно-Предтеченском монастыре в Москве. Преподавал в Московской духовной семинарии основное богословие и в Духовной академии — Священное Писание Ветхого Завета
С 2003 г. — насельник Сретенского монастыря. В апреле 2005 г. принял монашеский постриг.
 http://www.pravoslavie.ru/put/070301113048.htmи его работа «СУД НАД ИИСУСОМ ХРИСТОМ. БОГОСЛОВСКИЙ И ЮРИДИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД». 
     Далее я без купюр для обеспечения объективности мнения всех привлечённых к ходу нашего расследования лиц я цитирую ч.4 этой работы. Но всем своим читателям для их расширения кругозора настоятельно рекомендую познакомится и со всем остальными частями.
                Ч. 4
          Суд над Иисусом Христом. Богословский и юридический взгляд.
          Исполнились сроки. Иисус готовился к Своим вольным страданиям и искупительному Подвигу: “Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам” (Мк. 10, 33).
    Прежде чем совершить Свое последнее путешествие, Иисус взял трех апостолов (Петра, Иоанна и Иакова) и поднялся на гору и преобразился пред ними (Мф. 17, 1–2; Мк. 9, 2; Лк. 9, 28–29; 2 Пет. 1, 17–18). Согласно древнему преданию, это был Фавор — гора с крутыми обрывистыми склонами примерно в 8-ми километрах на восток от Назарета. В то время, когда лицо Иисуса просияло, «как солнце», а одежды «сделались белыми, как свет» (Мф. 17, 2), явились Ему два великих праведника — Моисей и Илья — и говорили с Ним “об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме” (Лк. 9, 31), т. е. о смерти, воскресении и вознесении на Небо.
           Через несколько дней после сошествия с горы Спаситель с учениками окончательно покинул Галилею. Сначала Он хотел пройти в Иерусалим северным путем. Эта самая прямая и короткая дорога, занимавшая примерно три дня пути, пролегала через Самарию.
            Не общавшиеся с иудеями самаряне считали, что Богу должно покланяться не в Иерусалиме, а на горе Гаризим (Ин. 4, 20). Они с неодобрением отнеслись к путешествию Иисуса в Иерусалим. Самаряне не приняли Его в том селе, куда Господь послал пред Собою вестников.
         Видимо, это произошло по причине общего враждебного отношения ко всем, кто в это время совершал паломничество в святой град, ибо приближалась Пасха, и многие иудеи из северных уделов шли через Самарию на праздник. Дополняя этот рассказ св. апостола Луки повествованием других евангелистов, можем сделать предположение, что Спаситель избрал другой, северо-восточный путь.
        Он был значительно протяжённее. Иисус, окруженный учениками, переправившись через Иордан, вошел в Перею, обширную заиорданскую область, простиравшуюся от г. Пеллы на севере до крепости Махерон, в которой во время пьяного пира произошло убийство величайшего пророка Иоанна Крестителя.
         Не только в проповеди покаяния, но и в страданиях св. Иоанн стал Предтечей Господа. Заиорданская пустыня хранила память о нем. Спаситель остановился на том месте, “где прежде крестил Иоанн” (Ин. 10, 40).
            Именно здесь впервые было дано иудеям свидетельство об Иисусе: “Сей есть Сын Божий” (Ин. 1, 34).
          За три прошедших года была возможность убедиться: “все, что сказал Иоанн о Нем, было истинно. И многие там уверовали в Него” (Ин. 10, 41–42).
            Но вожди народа остались слепыми. Когда Иисус учил собравшихся к Нему людей, подошли фарисеи и, искушая, спрашивали Его: «позволительно ли мужу разводиться с женою?» (Мк. 10, 2). Какая великая разница в нравственном устроении людей!
           Одни внимательно слушают Проповедника, по три дня не вкушая пищи и повсюду сопровождая Его (Мк. 8, 2), желают понять новое возвышенное учение. Другие, считая себя праведниками, упорно ищут повода погубить Его. Всюду, где Иисус, выйдя из тесного круга Своих учеников, оказывался среди народа, сразу же появлялись фарисеи.
           Если бы даже в тексте Евангелия не содержались упоминания о них (“приступили к Нему фарисеи”, Мф. 19, 3; “фарисеи сказали Ему”, Мк. 2, 24 и др.), уже по содержанию вопросов можно было понять, что именно фарисеи присутствуют и внимательно вслушиваются в слова Иисуса. Здесь, в Перее, фарисеи подошли с вопросом, который может показаться неожиданным: “позволительно ли мужу разводиться с женою?” (Мк. 10, 2).
           Почему они спрашивают Иисуса об этом? Фарисеи знали почти каждую букву закона; знали, что Моисей разрешал развод (Вт. 24: 1—3). Учение Христа о браке фарисеи тоже знали. Возводя ветхого человека на новую ступень духовности, Господь сказал в Нагорной проповеди: “кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует” (Мф. 5, 32).
         Фарисеи, зная мнение Иисуса, вновь спрашивают Его о разводе. “Но заметь злость в самом вопросе”, — говорит святитель Иоанн Златоуст. Фарисеи знали не только закон, но и толкование тех стихов 24-й главы Второзакония, где говорится о разводном письме.
        Две известные школы в раввинизме в изъяснении этого места резко разделились: Гиллель давал свободу мужу разводиться с женою даже тогда, когда он находил в супруге что-то такое, что ему не нравилось;
   Шаммаи допускал развод только в случае неверности жены.
    Для фарисеев оба раввина были авторитетами.
    Каждый мог выбрать любую из двух школ в зависимости от степени нравственной строгости или распущенности. Иисуса Христа они не слушали, заповедям Его не следовали.
       Вопрос был задан с недобрыми целями. Коварство искушавших станет очевидным, когда мы обратим внимание на одно обстоятельство. Перея, где остановился Иисус, входила в тетрархию царя Ирода Антипы, который совершил двойное прелюбодеяние: имея законную жену, дочь аравийского царя Ареты IV, взял жену своего брата Филиппа. Св. Иоанн Креститель, обличавший за это Ирода Антипу, был усечем мечом. Трудно усомниться, что, задавая Спасителю вопрос, фарисеи рассчитывали на такие же последствия. О желании Антипы убить Иисуса фарисеям было известно (Лк. 13, 31).
         Ответ, данный Спасителем фарисеям, ясно показывает всесилие Промысла: дни страданий и смерти Иисуса приближались, но еще не наступили. Произойти это должно было не в крепости Махерон, не в Пирее, а в Иерусалиме.
         Должен был осуществиться Божественный план и исполниться пророчество Спасителя о Себе, «что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мф. 16, 21). О Иерусалиме говорили и пророки Моисей и Илья, беседовавшие с Иисусом на Фаворе (Лк. 9. 31).
     В Своем ответе фарисеям Спаситель с полной ясностью выразил ту же мысль, что и в Нагорной проповеди: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10, 9). Он ответил фарисеям словами Священного Писания, чтобы лишить их возможности использовать Его ответ в своих целях. Сказал Господь и об Ироде Антипе, хотя имя последнего произнесено не было: “кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее” (Мк. 10, 11).
         Во время пребывания Спасителя в Перее заболел Лазарь. Иисус называл его другом (Ин. 11, 11). В библейских книгах дружба означает самые теплые и тесные взаимные узы: “Верный друг — крепкая защита; кто нашел его, нашел сокровище.
       Верному другу нет цены, и нет меры доброте его” (Сир. 7, 14–15), Само уже имя «Лазарь» (греческая форма имени Елеазар, означающее “Бог помог”), говорит об избрании этого доброго и верного человека для исполнения планов Божественного Промысла. Дальнейшая жизнь Лазаря подтверждает это. По церковному преданию, Лазарь после своего воскрешения прожил около 30 лет, был епископом на о. Кипр. Матерь Божия подарила ему сделанный собственными руками омофор.
          Иисусу о болезни Лазаря сообщили его сестры Марфа и Мария. После этого Спаситель пробыл еще два дня на том месте, куда пришла эта весть. Дальнейшие события, происшедшие в Вифании, объясняют причину двухдневного пребывания там Иисуса. Болезнь и смерть Лазаря были к великой славе Божией.
        Воскрешение четырехдневного покойника, положенного в гроб и тронутого тлением, — прообраз всеобщего воскресения. Людям предстоит вкусить смерть, лечь в гроб, пройти через тление и воскреснуть для Суда.
         Лазарь умер через два дня после того, как весть о его болезни пришла в Перею. “Лазарь, друг наш, уснул, но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему” (Ин. 11, 11–15).
      Это относительно небольшое расстояние (7 км от Иордана до Иерихона, а от него 15 км до Вифании) Иисус с апостолами прошел за четыре дня.
      (Зачем он тянул время-автор)
          Евангелист Иоанн Богослов, повествующий о чуде воскрешения, не рассказывает о переходе от Переи до родного селения Лазаря.
       Из синоитических Евангелий видно, что Спаситель некоторое время провел в Иерихоне. Здесь Он совершил два чуда, имевшие символическое и назидательное значения: исцелил Закхея, старшего над иерихонскими мытарями (Лк. 19, 1–10), и слепорожденного (Лк. 18, 35–43; Мк. 10, 46–52; Мф. 20, 29–34).
       В первом случае чудо заключалось в исцелении от душевой слепоты. Погрязший в грехах Закхей познал Бога.
        Он принял Господа с радостью, покаялся, высказал готовность не только вернуть присвоенное, но и возместить обиженным в четырехкратном размере. “Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама” (Лк. 19, 9).
         Какой контраст слепому упорству книжников и фарисеев, на суд которых Спаситель мира добровольно Себя отдавал! Исцеление слепца совершилось благодаря покаянию: “Иисус, Сыне Давидов! помилуй меня” (Лк. 18, 38) и его настойчивой молитве: “Шедшие впереди заставляли его молчать, но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня” (Лк. 18, 39).
         Здесь также назидание: опасна не слепота тела, а души. Чтобы исцелиться, надо желать этого. Духовно слепой не осознает своей слепоты. Исцеляет Христос. Гордость сделала фарисеев и книжников не только душевно слепыми, но и не способными к исцелению.
         О прибытии Иисуса в Вифанию евангелист Иоанн рассказывает кратко:
         “Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе” (Ин. 11, 17). Из всего множества чудес, совершенных Господом во дни Его земной жизни, особую значимость имеет воскрешение Лазаря. Лазарь, выходящий из гроба, по голосу Спасителя, изображает будущее наше восстание из мертвых: “Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут” (Ин. 5, 25).
       Лазарь не только умер, но прошел «путь всей земли” (3 Цар. 2, 2). Он был положен во гроб, испытал тление. Мы пройдем этот путь, но будем воздвигнуты Тем, Кто имеет власть над жизнью и смертью. Чудо, совершенное в Вифании, обозначило последний этап той великой борьбы, которая началась более трех лет назад, когда Иисус Христос вышел проповедовать Благую весть о Царстве Небесном.
          О воскрешении Лазаря первосвященники и книжники узнали от очевидцев (Ин. 11, 46).
          «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит <...>
          Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб <...>
    С этого дня положили убить Его» (Ин. 11, 47, 49–50, 53).
      Намерение убить было и раньше, но только с этого времени сыны тьмы сорганизовались и действовали расчетливо и планомерно.
        Евангелисты не пишут о том, как хотели убить Иисуса, каким способом. По-видимому, в первые дни члены совета еще не решили, как добиться поставленной цели.
       О суде не упоминается. Можно с уверенностью думать, что мысль предать Иисуса суду появилась после того, как Иуда-предатель предложил первосвященнику и старейшинам свои услуги.
         В пользу этого мнения говорит факт полной неподготовленности иудейских вождей к заседанию.
        По закону Моисея суд не может проходить без свидетелей: “Недостаточно одного свидетеля: против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении, и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит, при словах двух свидетелей или при словах трех свидетелей, состоится (всякое) дело” (Вт. 19, 15).
       В ту ночь на суде над Иисусом Христом свидетелей не оказалось.
          Были лишь лжесвидетели, показания которых даже для членов синедриона, желающих погубить Узника, не были признаны достаточными.
        Этих клеветников, по-видимому, нашли поспешно. Если бы к суду иудейские вожди готовились, то опросили бы их заранее, и тогда их непригодность не обнаружилась бы во время заседания.
          После совета, на котором было решено убить Иисуса, Господь удалился в г. Ефрем (евр. — «Эфрайим») близ пустыни.
          Все, что последовало затем, показывает, что Иисус действовал как Совершитель событий. Никто не мог ни отменить, ни ускорить, ни замедлить того, что должно произойти по воле Божией. Иисус неоднократно употребляет слово “час”.
           В Его речи эта мера времени имела не только метафорический, но и реальный смысл. Господь точно знал день и час Своего искупительного подвига — время страданий и время победы: “вот, приблизился час” (Мф. 26, 45), “пришел час: вот, предается Сын Человечески в руки грешников” (Мк. 14, 41).
                V
       Юридическое исследование деяния иерусалимского синедриона нужно начать с его первого формально-правового действия.
       Таким актом было «взятие под стражу» Проповедника из Галилеи («возложили руки на Иисуса и взяли Его», Мф. 26, 50).
        В соответствии с древнееврейским судопроизводством подозреваемый в нарушении закона человек в указанный день должен был явиться на суд, оставаясь до этого времени на свободе.
         Аресту предполагаемый преступник подлежал в двух случаях.
         Во-первых, когда нарушитель закона мог скрыться, чтобы избежать справедливого наказания.
         Во-вторых, когда пребывание его на свободе грозило безопасности людей или вело к нарушению порядка.
          Как правило, это относилось к вооруженному убийце, разбойнику или мятежнику. Все, что было известно вождям народа (первосвященнику, судьям, старейшинам) об Иисусе, не давало ни малейшего повода к взятию Его под стражу.
         Никаких указаний на проведенное следствие в источниках нет.
         Первым на это правовое нарушение обратил внимание первосвященников Сам Христос:
           «как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22, 52).
           Символика дня и ночи позволяет еще более явственно увидеть беззаконность иудейских первосвященников и старейшин, избравших ночь для допросов и суда над Спасителем.
            Мечи и колья, которыми было вооружено множество народа, видимо, были взяты для прикрытия беззакония.
         Нескольких римских воинов, посланных вместе со старейшинами и начальниками храма, было бы вполне достаточно для задержания ненавидимого ими Проповедника.
      Последние слова («теперь ваше время и власть тьмы») прямо говорят о том, что закон в отношении к Нему соблюдаться не будет.
            Итак, Спаситель подвергся незаконному аресту.
            Готовность к такому правовому произволу была давно. Во время праздника поставления кущей Иисус учил в иерусалимском храме, и многие в народе уверовали в Него.
         Тогда фарисеи и первосвященники послали служителей схватить Его, но те вернулись одни под сильным впечатлением от слышанного: «никогда человек не говорил так, как Этот Человек» (Ин. 7, 46).
         Фарисеи были раздражены на народ, слушавший Проповедника, и на служителей, не исполнивших поручение. Тогда ученик Иисуса Никодим возвысил свой голос и указал на беззаконные усилия членов синедриона: «судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» (Ин. 7, 51).
              Вслед за первым юридическим нарушением (взятие под стражу без законного основания) последовало второе: Иисус Христос, задержанный в Гефсиманском саду, сразу же был приведен на суд, минуя предварительное заключение.
               Оно было элементарной правовой нормой как древнееврейской, так и римской судебной практики.
              Обвиняемый, с одной стороны, мог ознакомиться с делом, приготовиться к оправдательным ответам. Власть, с другой стороны, имела бы возможность провести тщательное расследование.
        Взят был Христос под стражу при содействии одного из двенадцати Своих учеников. Иуда Искариот привел старейшин иудейских, толпу и римских воинов в масличный сад к востоку от Иерусалима, куда удалился для молитв Божественный Учитель с апостолами.
            Условным знаком, позволившим воинам опознать в ночной тьме Иисуса Христа, было целование (обычный способ приветствия у евреев) Иудой Учителя.
     Это предательство с разных точек зрения рассматривается в обширной литературе, начиная со святоотеческих толкований Евангелия до современных публикаций.
          Мы коснемся темы иудиного предательства только в той мере, в какой это дает нам материал для более полного исследования обстоятельств суда над Христом.
           Первое, что необходимо понять в этом событии: в чем именно состояла услуга первосвященникам со стороны сребролюбивого ученика?
            В евангельском повествовании об этом сказано кратко: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его» (Мф. 26, 48).
         Возникает вопрос: помог ли Иуда опознать Иисуса Христа?
            Ведь Спаситель не был руководителем тайной общины. Три с половиной года Он проповедовал и творил чудеса, в том числе и в Иерусалиме в присутствии вождей народа.
          Внешне Он был известен им так же хорошо, как и ученику, который, подобно остальным, знал Учителя со времени начала Его служения. Христос был предан не на Тайной Вечери, а в саду, который часто посещал.
         Первосвященники, готовившиеся схватить Его сразу же после воскрешения Лазаря, могли послать слуг, которым нетрудно было проследить за ненавистным синедриону Проповедником.
             Конечно, Иуда лучше, чем воины и слуги первосвященников, знал то место в масличном саду, где нужно искать Христа, и помог быстрей схватить Его.
           Но удивляет та значительная сумма, которую он за эту услугу получил: она оказалась достаточной для приобретения земли под кладбище.
         Некоторые исследователи из указанного затруднения (разница между платой и реальной услугой) пытались выйти с помощью догадок, что Иуда сообщил первосвященникам какие-либо высказывания, облегчавшие дело осуждения Спасителя.
        Но эти догадки носят произвольный характер. Текстом Святого Евангелия это не подтверждается. Решению поставленного выше вопроса может помочь отказ рассматривать сумму, полученную Иудой, как точную плату за оказанную предателем услугу первосвященникам.
          Размер ее неслучаен: в книге Исход этой суммой определена покупная стоимость раба: «Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра» (Исх. 21, 32).
           Нетрудно увидеть здесь желание фарисеев уничижить преследуемого ими Проповедника, назначив за Него цену раба.
         Но символичность данной предателю платы не решает полностью поставленного вопроса. Попробуем выйти из затруднения с помощью предположения, что первосвященникам весьма важно было взять Христа именно ночью, чтобы провести суд до наступления утра, пока жители Иерусалима, приветствовавшие Учителя и Чудотворца радостными восклицаниями и постилавшие под ноги осляти свои одежды, еще не узнали о Его заключении.
           Для достижения такой цели услуга, оказанная Иудой, была значительной. Если это объяснение верно, то появляется возможность сделать один вывод: члены синедриона хотели именно ночного суда, хотя рассмотрение дел, предусматривавших вынесение смертного приговора, ночью было незаконным.
         Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство.
        Иуды в качестве свидетеля на суде не было.
         Из Евангелия известно, что многие лжесвидетельствовали, но их показания не были признаны достаточными.
         Для законного осуждения Иисуса Христа Иуда, разумеется, ничего дать не мог, поскольку проповедь Мессии не отменяла закон, а благовествовала о Царствии Божием, для стяжания которого необходимо было исполнение закона: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5, 17).
          Чем объяснить, что предателя на суде не было?
       Евангелие сообщает, что Иуда раскаялся, увидев, что Иисус Христос осужден и связанным отведен к Пилату (Мф. 27, 3).
         Возможно, уже до вынесения смертного приговора синедрионом в душе отпавшего ученика появилось сожаление о содеянном.
          Следует обратить внимание на слова: «увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам» (Мф. 27, 3).
         Но разве просивший награды за предательство не знал, что Божественный Учитель будет осужден, что иудейские начальники хотели Его смерти? Несомненно, знал.
         Приведем объяснение поведения Иуды, принадлежащее блаженному Феофилакту.
           Суть его в следующем: Иуда, получая за предательство сребреники, надеялся, что Учитель, творивший чудеса, сверхъестественным образом уйдет от Своих врагов.
       Узнав же, что этого не произошло и что Иисус Христос предан смерти, он воскликнул: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27, 4).
       Косвенным подтверждением этого предположения является способ предательства.
        Иуда не хотел остаться в стане тех, кто нанял его, и пытался прикрыть свое предательство лобзанием.
         Приведенные соображения относятся лишь к мотивам иудиных поступков. Независимо от размеров реальной услуги, оказанной врагам Христа, безотносительно к расчетам Иуды для успокоения еще не до конца заглохшей совести, в духовно-нравственном отношении поступок бывшего ученика есть предательство тягчайшее, преступление сугубое, падение в бездну.
       Оно внушено диаволом. И, как преступление, совершенное Каином, явилось вневременным образцом всякого злодеяния против ближнего во всем человеческом роде, так и поступок Иуды стал символом всякого отречения от Господа и предательства ради корысти.
         Иисус Христос был взят под стражу в Гефсимании у подножия Елеонской горы (в переводе с арамейского слово «гефсимания» означает «пресс для маслин»).
      Место это свято: здесь Христос часто проводил ночи в молитвах, здесь начались Его искупительные страдания, закончившиеся на Голгофе. На Елеонскую гору в сороковой день по Воскресении Господь привел Своих учеников и, благословив их, вознесся на Небо. В Гефсимании была погребена Пресвятая Богородица.
        Христиане бережно и благоговейно хранят память об этих местах. Сохранился грот, где Христос, пав на землю, молился о чаше. Предание указывает место у входа в Гефсиманский сад близ остатков
колонны, где искушенный диаволом ученик дал целование Божественному Учителю.
           Взятый воинами Иисус Христос был веден вдоль потока Кедрон (евр. — «мутный ручей»), который берет начало на северо-западе от Иерусалима, огибает город с востока, спускается к югу и впадает в Мертвое море.
         Образуется он только в период дождей и течет по направлению к памятнику Авессалому, против которого был мост через поток. Здесь, где Христос даровал некогда зрение слепому от рождения (см. Ин. 9, 1–41),
     Он получил первое поругание от ведших Его стражей. По преданию, один из воинов столкнул Его с мостика, и тут же Он упал на берег; колена и руки нашего Искупителя запечатлелись на береговом камне. Есть предание, что Христос, мучимый в пути жаждою, испил из Кедронского потока, в исполнение пророчества царя Давида: «из потока на пути будет пить, и потому вознесет главу» (Пс. 109, 7).
     Поток Кедронский протекает между Иерусалимом и Елеонской горой. Он дал название и долине, которая известна также как Иосафатова долина. Через нее вочеловечившийся Господь был ведом на человеческий суд, и здесь же, по поверью жителей Палестины (христиан, иудеев, мусульман), будет место Страшного Суда, согласно пророчеству Иоиля: «пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить все народы отовсюду... Толпы, толпы в долине суда! ибо близок день Господень к долине суда!» (Иоиль 3, 12, 14).
         Предания о дальнейшем Страстном пути Спасителя разнятся между собой. Одни говорят о том, что Христос был веден для поругания Его славы через Золотые ворота, которыми Он торжественно вступил в Иерусалим из Вифании, встреченный возгласами «осанна». Другие утверждают, что, перейдя мост, иудеи обогнули выступ Иерусалимской стены в юго-западном направлении, прошли через врата, называемые «Навозными» (для поругания славы Христа) и вышли в предместье Офел.
          Иудеи и воины, ведшие Иисуса, направились к дому первосвященника Анны, который, согласно преданию, находился возле теперешних Сионских ворот.
           Как глава большого и влиятельного семейства, он пользовался авторитетом в синедрионе. В его доме был учинен первый допрос Божественному Узнику.
          Действия Анны, напоминавшие процедуру суда, законной силы не имели, потому что тесть Каиафы в это время был в отставке.
        Это было третьим юридическим нарушением в отношении к Спасителю.
       Старейшины это знали. Что побудило иудейских вождей при большом стеснении во времени (нужно было до утра успеть провести судебное разбирательство и осудить на смерть Пленника) и неправомочности Анны привести к нему в дом Иисуса Христа?
        Многие исследователи говорят о желании доставить удовольствие столь влиятельному лицу, каким был глава первосвященнического рода. Тем более, что дом его был по пути. Принимая это объяснение, выскажем еще одно предположение, не противоречащее первому: иудеи, задумавшие расправу над ненавидимым ими Учителем, рассчитывали на опытность Анны, который спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его (Ин. 18, 19).
         В этих вопросах Анна сразу же обнаружил себя хитрым и опытным политиком. Бывший первосвященник хотел, по-видимому, подвести дело к тому, чтобы обвинить Иисуса Христа в руководстве тайной общиной.
       В этом был коварный умысел. Первосвященники и старейшины хотели смерти Спасителя. Осуждение на казнь, вынесенное синедрионом подлежало утверждению прокуратором Иудеи. Самый короткий путь к этому иудейские вожди видели в тех обвинениях, которые возбудили бы политические опасения полномочного представителя римского императора в неспокойной Иудее. Анна был одним из вождей дружески настроенной к Риму саддукейской партии.
         Спокойным, кратким и точным ответом Христос разрушил план отставного первосвященника: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего» (Ин. 18, 20).
        К этому Узник прибавил слова, в которых видно желание перевести допрос в юридическую плоскость, ибо для суда объективно значимо не столько мнение подсудимого, сколько показания свидетелей:
      «Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил» (Ин. 18, 21).
      В ответ на это один из служителей ударил Спасителя по лицу. Это было очередное нарушение юридической нормы.
      Не только слуга, но и судья не имели права бить подсудимого.
      Когда святой апостол Павел стоял перед судом синедриона, первосвященник Анания приказал бить его по устам.
      Первоверховный апостол указал ему на беззаконность этого поступка: «ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня» (Деян. 23, 2–3).
         С нравственной точки зрения, поступок служителя бывшего первосвященника, ударившего Узника по ланите, был гнусным.
            Иисус Христос, умирая в страданиях на Кресте, явил величайший образ кротости и незлобия, молясь за распинавших и хуливших Его: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят» (Лк. 23, 34). Он «мог перенести теперь, — пишет преосвященный Иннокентий, — равнодушно безумную дерзость раба Ананова <…>
          Но молчание в настоящем случае могло показаться признанием в том, что действительно нарушено уважение к сану первосвященника. Сам безрассудный раб остался бы в уверенности, что поступил справедливо».
          Ответ Иисуса Христа на расчетливо поставленный вопрос влиятельного саддукея лишил последнего надежды придать начавшемуся делу политическую направленность.
         Он больше не допрашивал Узника. Однако несколько часов спустя, когда первосвященники и народная толпа, добиваясь у Понтия Пилата утверждения Иисусу смертного приговора за то, что «сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19, 7), увидели нерешительность прокуратора Иудеи и даже желание отпустить невинного Пленника, вновь прозвучал тот же политический мотив: «если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин. 19, 12).
      Из дома Анны связанного Спасителя повели к Каиафе.
          «Дворец первосвященника был расположен на высотах Сиона. Как все жилища знатных особ, он состоял из главного корпуса и двух флигелей.
       Пространство между этими зданиями образовало внутренний двор, куда входили через галерею, на которую вела лестница с крыльцом».
       О дальнейшем св. евангелист Матфей повествует так: «А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященников; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец.
         Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли» (Мф. 26, 57–60).
          Постоянное место заседаний Синедриона находилось на храмовой горе. На ночь ворота ограды храмовой горы запирались. Стражу несли левиты. Этим, по-видимому, объясняется то, почему члены верховного суда на этот раз собрались в доме Каиафы.
           Суд проходил ночью.
          Это подтверждается тем, что рассказ о трехкратном отречении апостола Петра, которое было до первого крика петуха, помещен после описания заседания.
       Древнееврейское
         право, имевшее богооткровенный источник, не разрешало ночные суды. Согласно Мишне: «Гражданский иск разбирается днем, но может окончиться ночью; уголовные дела разбираются днем и должны быть завершены до захода солнца».
          Когда святые апостолы Петр и Иоанн после исцеления хромого от рождения, учили народ об Иисусе, священники, начальники стражи при храме и саддукеи наложили на них руки и отдали их под стражу до утра; ибо уже был вечер (Деян. 4, 3).
        Древние евреи не знали привычного нам понятия «засудить», ибо суд для них не был карающим органом. У него было только одно назначение – установить истину и принять справедливое решение. Ночное время не способствовало этому.
       С одной стороны, ночью у подсудимого ослаблены умственные и телесные силы.
         По этой причине он был ограничен в своей защите. С другой стороны, судьи во время ночного разбирательства чаще, чем при дневном, могут допустить поспешность и невнимательность. Нарушение нормы судопроизводства израильские судьи допустили из боязни народа.
        Возможно возражение: в повествовании евангелистов упоминается народ: «приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями» (Мк. 14, 43).
         Несомненно, здесь говорится о той части народа, которая была наиболее податлива ко злу. Это часть того, что Спаситель называет словом «мир» («если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел», Ин. 15, 18). Была и другая причина поспешного проведения суда ночью: следующий день был субботний.
       В юридическом отношении принципиален вопрос: насколько полным был состав синедриона, собравшегося судить Христа?
         Говоря о некоторых видах преступления, Талмуд определенно указывает:
         «Колено, совращенное в идолопоклонство, и первосвященника судят только судом семидесяти одного» (Санхедрин, 1.5).
      Назван не орган, который имеет право судить, а число судей. Обвинение, предъявленное Иисусу, по тяжести соответствовало упомянутым в только что процитированном трактате.
        Можно определенно сказать, что состав синедриона, собравшегося судить Спасителя, был неполным.
         Отсутствовал на заседании Иосиф из Аримафеи. Об этом свидетельствует евангелист Лука: «член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и в деле их» (Лк. 23, 50–51).
        Можно с уверенностью думать, что “на совет нечестивых” (Пс. 1, 1) не пошел и другой ученик Спасителя Никодим, который уже возвышал голос в защиту Учителя (Ин. 7, 50–52).
       Вряд ли прошло бы незамеченным участие в незаконном суде безбоязненного, честного и мудрого Гамалиила, ставшего позже учеником Христа, членом Новозаветной Церкви и причисленного затем вместе со своим сыном Авивом к лику святых (память 2/15 августа).
          Видя происходящее, он, несомненно, встал бы на защиту Узника, чтобы вразумить ослепленных ненавистью судей, как он это сделал позже на заседании совета, собравшегося судить свв. апостолов Петра и Иоанна” (Деян. 5, 34–40).
          В ту ночь в доме первосвященника и во дворе было многолюдно.
          Еврейское право не знало «закрытых процессов».
         Богодухновенный законодатель дал древним евреям понимание гласности как важного принципа справедливого суда.
          Правда, сама по себе открытость судебного процесса не избавляла от тяжких беззаконий. Еврейское судопроизводство, разрешая присутствие народа, вместе с тем запрещало посторонним проявлять какое-либо участие в делах судебного разбирательства.
           В отношении к Иисусу Христу, возможно, мы имеем дело еще с одним процессуальным нарушением. Святой евангелист Марк говорит:
         «Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату» (Мк. 15, 1). Должно обратить внимание в приведенной цитате на соединительное «и» (и весь синедрион). Очевидно, что участь Узника решали не только члены иерусалимского суда, хотя закон только им давал такое право.
         Для принятия судебного решения нужны были свидетели — лица, обладающие точными сведениями о поступках обвиняемого, для вынесения судебного решения, оправдывающего или осуждающего подсудимого.
         Этот весьма простой способ совершения судебных дел известен с глубокой древности. Без свидетелей судебное решение невозможно.
            Господь, дав на горе Синай богоизбранному народу Закон, установил и правила относительно свидетелей:
         «По словам двух свидетелей или трех свидетелей должен умереть осуждаемый на смерть: не должно предавать смерти по словам одного свидетеля» (Втор. 17, 6). Спаситель говорит иудеям: «А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно» (Ин. 8, 17).
           Так как показания свидетелей определяли судьбу человека (его жизнь или смерть), Моисеев закон требовал безукоризненной правдивости.
        «Не произноси, — говорит 9-я заповедь Десятисловия, — ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исх. 20, 16).
          Еврейское судопроизводство предусматривало полную тождественность показаний свидетелей.
           Во время суда над Иисусом Христом  было допущено два нарушения судопроизводства, касающихся свидетельских показаний.
          Не было испытания свидетелей: каждого судьи должны были допросить отдельно от других свидетелей и показания их тщательно исследовать. Закон требовал пригласить и свидетелей-защитников.
         Это требование выполнено не было.
        На суде над Иисусом Христом старейшины и члены синедриона привлекали многих для свидетельства, но их показания оказывались юридически несостоятельными. В Святом Евангелии они названы «лжесвидетелями» (Мф. 26, 60–61; Мк. 14, 55–56).
       Должно напомнить, что, согласно закону, лжесвидетель подвергался тому наказанию, которое ожидало оговариваемого им подсудимого. Печально, но верно: члены синедриона в ту ночь суда над ненавидимым ими Учителем забыли эту элементарную юридическую норму древнееврейского права. Ни один лжесвидетель суду не подвергся.
        Последними были приглашены мнимые свидетели, которые вспомнили слова Спасителя: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2, 18–19), сказанные иудеям, требовавшим от Него знамения, подтверждавшего Его власть изгонять из храма торговцев.
        Трудно определить, какое именно преступление видели в этих словах лжесвидетели. Может быть, непочтение к храму или подстрекательство к его разрушению? Но вряд ли ускользнуло от их внимания, что Иисус Христос говорил не только о разрушении, но и о созидании. Основания для смертного приговора здесь не было.
         Можно было увидеть в этих словах указание Иисуса на Свою Божественную силу. Но это был слишком косвенный повод для суда. Тем более, иудеи восприняли эти слова буквально: «сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?» (Ин. 2, 20).
             Заключенное в этих словах пророчество о Своем Воскресении иудеям оказалось недоступным. Свидетельств и двух последних выступивших на суде с показаниями не было достаточно (Мк. 14, 59).
            Почему? Может быть, потому, что их свидетельства не соответствовали тем словам, какие произнес Спаситель в храме и какие могли слышать первосвященники и старейшины: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2, 18).
        А свидетели, расходясь между собой, приводили другие слова: «Я разрушу» (Мк. 14, 58) и «могу разрушить» (Мф. 26, 61). Но, скорее всего, другое: трудно на этих, не понятных ими словах построить серьезное обвинение для приговора к смерти.
          Для членов синедриона наступил неприятный, тягостный, можно сказать, тупиковый момент.
              Ночное заседание, длившееся, без сомнения, несколько часов, закончилось почти внезапно. Суд, желавший придать законный характер приговору, основания для смертного обвинения так и не нашел.
          Выход был найден тем же Каиафой, который после великого чуда воскрешения четырехдневного Лазаря на вопрос первосвященников и фарисеев, недоуменно вопрошавших: «что нам делать?» (Ин. 11, 47), — сказал: «вы ничего не знаете» (Ин. 11, 49).
           Первосвященник вышел на середину. Обратясь к Узнику, он сказал: «что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют?» (Мф. 26, 62; Мк. 14, 60).
            Этот вопрос, ввиду отсутствия свидетельств на Узника, не имел реального, т. е. процессуального, смысла. Эти слова нужны были Каиафе в качестве психологического вступления к тому, что затем последовало.
             Каиафа прибег к обычаю, который у евреев существовал с древних времен — заклинанию.
          У этого славянского слова (от корня «клятва», по-еврейски — «шевуа») несколько значений. В исследуемом нами случае «заклять» означает «взять торжественное обещание». Призывание имени Божия имело цель придать действию особую ответственность.
          Первое упоминание об этом мы встречаем в книге Бытия: умирающий патриарх Иаков заклял сына своего Иосифа похоронить его в гробе, который он выкопал себе в земле Ханаанской (см. Быт. 50, 5). О заклинании упоминают священные писатели и в других книгах (см. Иис. 2, 12–13; 3 Цар. 22, 16; 2 Езд. 8, 92).
             У вопроса Каиафы была определенная цель: вызвать ответ, который послужил бы основанием для обвинения Иисуса Христа в богохульстве.
        Первосвященник сказал Ему: «заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26, 63).
         Евангелист Марк, опуская первые слова первосвященника, приводит тот же вопрос: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» (Мк. 14, 61).
         Повествования евангелистов согласуются между собой, потому что слово «Благословенный» (по-еврейски: «Барух») является одним из имен Божиих.
            Следовательно, в приведенном вопросе во втором Евангелии Христос назван тоже Сыном Божиим. Оба евангелиста приводят тождественный по смыслу ответ Спасителя. У святого Матфея: «Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26, 64).
         Согласно святому Марку: «Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14, 62).
           В еврейской речи словосочетание «ты сказал» имеет положительно констатирующий смысл, что подтверждается тождеством последовавших затем слов Спасителя.
        Некоторая разница в словах могла возникнуть потому, что Евангелие от Матфея дошло до нас не в оригинале, а в переводе с арамейского языка на греческий.
         Уместен вопрос: давало ли еврейское судопроизводство право Каиафе применить к Узнику заклятие?
         Нет. По еврейскому законодательству клятва применялась только во время суда по гражданским делам.
          В уголовных процессах она не применялась.
           Законодатели исходили из того соображения, что обвиняемый, которому грозит смерть, скорее захочет произнести ложную клятву, чем лишиться жизни.
          В результате «преступление повлечет за собою преступление». От свидетелей также не требовалась клятва.
          Судья лишь произносил речь, в которой напоминал им об ответственности:
            «Их вводят и внушают страх и выводят всех вон и оставляют старшего из них и говорят: «скажи, откуда ты знаешь…»… Затем вводят второго и допрашивают его.
         Если его показания согласны, то приступают к обсуждению дела» (Санхедрин; III, 6).
          Председатель только в одном случае мог прибегнуть к заклятию: если свидетель был очевидцем содеянного преступления, но отказывался давать показания. Но это допускалось в отношении не обвиняемого, а свидетеля. Заклятие в таком случае было крайней и единственной мерой. Как видим, в отношении Иисуса Христа было допущено еще одно юридическое нарушение.
          Благовествуя о Царствии Божием, Спаситель открывал Себя как Христа либо ученикам Своим (см. Мф. 16, 16; 23, 8), либо тем, кто, имея чуткую и доверчивую душу, готов был воспринять это, например, самарянка и ее соплеменники (см. Ин. 4, 25–42).
        «Он, — пишет исследователь Дидон,— всегда называл Себя Сыном Божиим и перед народом, и перед фарисеями, и перед членами синедриона.
        Так как, живя, действуя и уча среди них, Он желал установить Свое Божественное Сыновство, то, несмотря на то, что Он знал, что Его ответ будет смертным для Него приговором, Он не поколебался прервать молчание и на предложенный первосвященником вопрос торжественно засвидетельствовать великую истину.
          Иисус сказал: «Я, и вы узрите Сына Человеческого сидящего одесную силы, и грядущего на облаках небесных». В этом торжественном откровении выразилось все учение Христа о Своем Лице и предназначении и напомнило Его судьям то, что было им особенно неприятно: соучастие Сына Человеческого в могуществе Бога Отца и Его истинную Божественность. Обвиняемый говорил о Себе как Бог, и, возвещая Своим судьям, согласно с предсказанием пророка, Свое возвращение на облаках небесных, показал им этим, что наступит день, когда они предстанут на Его Божественный Суд»
         Итак, Христос, пришедший в этот мир, чтобы благовествовать о Царствии Небесном, прервал молчание, которое хранил в течение нескольких часов.
          Его слова мало похожи на ответ подсудимого, а являются откровением о Своем Богочеловечестве.
          Иисус в ответ на вопрос первосвященника исповедал Себя Сыном Божиим не в силу произнесенного Каиафой заклинания, а потому что исполнились сроки: «Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын прославит Тебя» (Ин. 17, 1).
         Первосвященник услышал от Узника ответ, который не только ожидал, но и желал вызвать. Поэтому, без всякого сомнения, выглядит неискренним тот порыв его души, в котором он разодрал свои верхние одежды.
          Это было именно то лицемерие, которое так часто Иисус Христос открыто обнажал в вождях иудейских, особенно в фарисеях. У евреев был древний обычай раздирать свои одежды, когда они находились в состоянии глубокой печали.
        Так поступил патриарх Иаков, когда ему сказали, что его сына Иосифа съел хищный зверь (см. Быт. 37, 32–34). Разорвали на себе одежды братья патриарха Иосифа, когда в мешке Вениамина при обыске была обнаружена тайно положенная туда серебряная чаша (см. Быт. 44, 12-13). После военного поражения евреев от жителей Гайя разорвал на себе одежды святой праведный Иисус Навин (Нав. 7, 4–6).
        К этому обычаю прибег святой пророк Давид, узнав о смерти царя Саула (2 Цар. 1, 11).Это могли делать все, кроме первосвященников. Им Господь запретил раздирать одежды. Когда огонь от Господа сжег сынов Аарона Надава и Авиуда за то, что они принесли пред Господа огонь чуждый (Лев. 10, 1), Господь устами пророка Моисея сказал первосвященнику Аарону и сыновьям его Елеазару и Ифамару: «голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество» (Лев. 10, 6).
          Никто из присутствовавших на ночном заседании синедриона, кроме Иисуса Христа, не знал, что поступок первосвященника Каиафы знаменовал завершение целого периода Священной истории.
         Разодранные одежды архиерея символизировали конец ветхозаветного священства.
           Первосвященник Христос заключил Новый Завет и уже не с избранным народом, а со всем человечеством. Раздирание одежд потомком рода Ааронова, внешне выражавшее гнев вышедшего из себя человека, было в действительности исполнением пророчества. Из уст Каиафы прозвучало обвинение стоявшего перед ним Узника в богохульстве — в самом тяжком преступлении согласно древнееврейскому праву.
          Из всех заповедей богодухновенной ветхозаветной религии первейшей была заповедь: «люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душей твоею и всеми силами твоими» (Вт. 6, 5). Хула на Бога есть крайняя степень попрания этой заповеди.
       Преступление это наказывалось смертью (см. Лев. 24, 16).
        Закон предусматривал тщательное исследование всех обстоятельств дела, точную проверку доказательств: «разыщи, исследуй и хорошо расспроси» (Вт. 13, 14).
       Это был общий принцип. В случаях тяжких преступлений отступление от этого правила было грубым нарушением закона.
       Первосвященник и весь синедрион должны были с великим вниманием и особой тщательностью исследовать утверждение, сделанное в ту ночь 13 нисана в Иерусалиме Подсудимым. Среди членов синедриона были книжники, законники и старейшины, знавшие, можно сказать, каждую букву Писания.
         Наступила полнота времен, пришел срок исполнения пророчеств Даниила и других пророков о пришествии Мессии. Ко времени начала проповеди Спасителем Евангелия во всем народе иудейском ожидание Христа (евр. Машиах — «Мессия») достигло наивысшего напряжения.
            Ангел пустыни, святой Иоанн Предтеча, назначен был Божественным Промыслом приготовить людей к приходу Помазанника Божия. Следовательно, для членов синедриона факт появления Христа в эти дни сам по себе не был невозможным. Была ли возможность проверить, Христос ли Тот, Кто стоял перед ними в узах? Кто Этот Проповедник, Который творил столько чудес, что в народе говорили: «когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?» (Ин. 7, 31).
           Немало людей в Палестине могли увидеть в новом Проповеднике и Учителе, творившем чудеса («слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют», Мф. 11: 5), обещанного Господом через пророков Христа. Апостол Андрей открытой, чистой душой воспринял Иисуса и, придя к брату Симону (Петру), сказал: «мы нашли Мессию, что значит: Христос» (Ин. 1, 41).
          Именно Сыном Божиим исповедали Иисуса те, кто был в лодке, когда Он вошел в нее — и тотчас утих ветер: «подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий» (Мф. 14, 31–33). Позже и другие ученики узнали в Нем Того, Кого напряженно ждал весь Израиль. «Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11, 6).
          Не соблазнились, но уверовали в Него как в Христа презираемые иудеями самаряне. Достаточно было одного чуда: рассказать самарянке «все, что она сделала» (см. Ин. 4, 39). Гордость, предубеждение и омертвение души не позволили членам синедриона сказать, как самаряне: «сами слышали и узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос» (Ин. 4, 42).
       В планах домостроительства нашего спасения ответ Иисуса синедриону был высшим моментом Его общественного служения, последним актом той проповеднической деятельности, на которую Он вышел три с лишним года назад. Своим ответом, вызвавшим Ему смертный приговор, Он положил камень в основание Голгофского Креста, на котором совершилось дело нашего спасения. И как всегда бывает в духовной жизни, чем выше и значимей событие, тем явственней обозначается граница разделения добра и зла. Иисус, окруженный гонителями, явил то спокойствие и величие духа, какое не знало человечество от своего начала.
           Судьи же Иисуса, ставшие на путь греха, увлеченные его внутренней логикой, стали усугублять беззакония. Грубое правовое нарушение было в том, что суд не исследовал мессианские права Того, Кто назвал Себя Христом.
         Если в эту ночь члены высшего судебного органа не были готовы это сделать, то они обязаны были отложить заседание.
          В эти драматические для членов синедриона минуты правовое сознание представителей высшего судебного органа Израиля было полностью связано ненавистью к Узнику. Допущено было еще одно грубое нарушение судопроизводства: подсудимый не мог быть осужден на основании самопризнания.
            Древнеиудейский законодатель ясно понимал таящуюся здесь великую опасность. Талмуд («Санхедрин», III, 4) не придавал никакого значения в уголовном процессе как показаниям родственников подсудимого, так и признанию вины самим обвиняемым: никто не может признать себя преступником, потому что пристрастно относится к себе:
         «Если сам обвиняемый сказал: «я могу привести доводы в свое оправдание», то его слушают, а если он сказал: «я могу привести довод в свое обвинение», то его заставляют молчать с выговором» («Санхедрин»; Тосефта, 9, 4).
Суд синедриона закончился осуждением на смерть Спасителя мира. Все, что произошло потом во дворе дома Каиафы сразу же после осуждения Узника, покрыло несмываемым позором членов синедриона и его слуг. «Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26, 67–68).
Ни в чем, наверное, не проявляются так явственно низость и моральное ничтожество, как в издевательствах и глумлениях над беспомощными связанными людьми. В случае, о котором свидетельствует евангелист, безнравственность превысила всякую меру: присутствовавшие надругались над Тем, Кто до самых последних дней воскрешал мертвых, исцелял недужных, избавлял от страданий. Сейчас, видя Узника осужденным, эти люди дали свободу всему низменному и злому, что было в них. Если быть богословски точным, Иисус был в узах, но не был беспомощным. Он добровольно страдал по Своему Человечеству, как Богочеловек. Он и в ту ночь во дворе Каиафы оставался Владыкой вселенной, потому что снизошел «до подобия нам, не переставая быть тем, что есть, но и при этом оставаясь Богом и не презирая меры человечества».
       Сыну Человеческому предстояло испить полную чашу горьких страданий, скорбей и унижений. Кротость, с какой претерпел Богочеловек от порочных людей плевание в лицо, заушения и глумления, а также последовавшие за тем голгофские мучения, говорит о той цене, какой мы искуплены от вечной смерти.
            Надо решительно признать, что не все происходившее тогда в доме Каиафы нам известно. Святые евангелисты Марк и Матфей, наиболее подробно рассказывающие о ходе суда, свидетельствуют, что Христос был осужден ночью, а апостол Петр отрекся от Своего Учителя под утро: после третьего отречения пропел во второй раз петух. Святой евангелист Лука не сообщает о ночном заседании.
           Из его повествования мы знаем, что Иисус Христос был взят под стражу, приведен в дом первосвященника, что державшие Его ударяли Его по лицу и хулили, что апостол Петр при этом находился во дворе у огня.
         «И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня; отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией. И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я. Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его» (Лк. 22, 66–71).
         О каком заседании синедриона здесь повествуется?
           В описании святого евангелиста Луки ничего не говорится о лжесвидетельствах и заклинании, произнесенном Каиафой.
          Впечатление от описания заседания однозначно: оно было скоротечным при полной предрешенности его результата. На предположение о том, что этому собранию предшествовало еще одно заседание, наводит и формулировка вопроса:
       «И сказали все: итак, Ты Сын Божий?» (Лк. 22, 70). Союз «итак», являющийся здесь несколько неожиданным, становится вполне уместным, если допустить предшествующее ночное заседание, о котором святой евангелист Лука не упоминает, но на котором Христос уже был приговорен к смерти.
           Несомненно, утром было еще одно заседание. О нем сообщают также евангелисты Матфей и Марк, подробно описавшие ход ночного суда: «Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти» (Мф. 27, 1; Мк. 15, 1).
            Как понимать приведенные слова священного писателя? Ведь на ночном заседании члены синедриона уже имели совещание об Иисусе и вынесли смертный приговор? Трудно уверенно ответить на эти вопросы.
            Может быть, утреннее совещание состоялось для формального соблюдения одного из требований еврейского судопроизводства, запрещающего осуждение обвиняемого ночью. Тогда понятна его поспешность: «немедленно поутру» (Мк. 15, 1). Ничто даже внешне не напоминает судебное разбирательство: «ввели Его в свой синедрион и сказали: Ты ли Христос? скажи нам» (Лк. 22, 66–67).
           Утреннее собрание имело, возможно, и другую цель: создать видимость того, что Узник приведен в преторию сразу же после суда синедриона.
            Наконец, можно высказать еще одно предположение.
              Согласно древнееврейскому праву, «по делам с имущественной ответственностью приговор постановляется в тот же день, как оправдательный, так и обвинительный, а по делам с уголовной ответственностью оправдательный приговор постановляется в тот же день, а обвинительный лишь на следующий день; поэтому не производят суда ни в пятницу, ни накануне праздника» (Санхедрин; IV, 2).
           Следовательно, после ночного суда, на котором члены синедриона признали Спасителя мира «повинным смерти» (Мк.14, 64), требовалось вынести приговор «лишь на следующий день». Следующий день был субботой.
Заседание суда проводить запрещалось.
Поэтому собрались поспешно утром.
Нарушение закона очевидно: утро не было следующим днем, потому что у евреев день начинался с вечера (после появления третьей звезды) и заканчивался только вечером, спустя сутки. Также очевидно, что в пятницу проводить суд над Иисусом Христом члены синедриона не имели права.
Решение синедриона, осудившего Иисуса на смерть, не имело юридической силы. Судьбу Обвиняемого должен был решать только прокуратор.»
  Итак, сравнить «писание» К. Коликова и иеромонаха Иова нельзя. Уж слишком неравные силы сошлись при обсуждении вопроса о судьбе Иисуса Христа.
    Но те из вас уважаемые читатели что подумали, что историк от РПЦ МП победил в этом «заочном состязании» за ваши умы, ошибаются. Истина она как раз где-то посредине. Между писаниями К. Корикова и иеромонаха Иова. А из недостатков работы иеромонаха Иова отмечу, что зря он вмещал Дьявола в факт предательства Иудой-Христа.
    Ведь найденный ранее христианский документ «Евангелие от Иуды» полностью снимает с него подозрения в умышленном предательстве, ибо он всего лишь выполнял указание Христа.
    Так же не сходится у Иова и дата суда на Христом – Не ясно было это в 33 году или все же 42 г. н. (5550 г. от сотворения мира) как об этом прямо указывают все Евангелия и обо в этот  день 14  нисана  по лунному  иудейскому календарю как раз  наступила  иудейская Пасха…

              (конец ч.7)