Антон с Люн оказались в абсолютной пустоте. Такой, какой они никогда еще в жизни не видели. Ни самой планеты, ни звезд, ни даже каких-либо предметов вокруг. Они даже себя теперь не могли различить, а лишь ощущали. От этого они сразу же схватились крепко за руки и прижались друг к другу. Они попытались было сначала говорить, но и этого не смогли толком сделать, поскольку не слышали теперь самих себя. Все что им оставалось, так это лишь думать и при помощи жестов или прикосновений общаться друг с другом. Ощущение времени они почти сразу же утратили, поскольку даже приблизительно не могли сосчитать ни часов, ни минут. Антон касался одной рукой лица Люн, а второй крепко обнимал ее за пояс, боясь потерять. А девочка пыталась говорить с ним одними губами, чтобы он мог хоть как-то разобрать ее слова.
И так прошло довольно много времени, или не много, трудно было сказать наверняка, пока Антон вдруг резко не потянул Люн за платье и не попытался повернуть ее голову в нужном направлении. Но девочке этого вовсе не нужно было, поскольку она и сама где-то далеко-далеко впереди разглядела словно бы едва заметное мерцание нескольких звезд. И эти звезды приближались к ним, отчего она схватила Антона за руку и, не отрывая взгляда от увиденного, еще крепче прижалась к нему. Наконец они вылетели из этой пустоты и очутились посреди открытого космоса. И это место показалось им весьма необычным и очень древним, поскольку вокруг было чрезвычайно мало звезд, а те что были, светили на удивление слабо. Антон заговорил первым:
— Послушай, — сказал он дрожащим от волнения голосом, — кажется у нас получилось и мы находимся теперь где-то там, за пять миллиардов световых лет от Земли.
— Или от Сатурна, — тихо добавила Люн. — Знаешь, кротик, я вот сейчас вдруг подумала, что с того момента, как нашла тебя уже столько всего успела испытать. Намного больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. И это очень хорошо, и мне это нравится, потому что мне с тобой совсем не скучно, — она посмотрела на Антона.
Антон тоже посмотрел на нее. И хотел было уже что-то сказать, но неожиданно замер прямо с полуоткрытым ртом, просто не в состоянии ничего произнести. Люн заметила это и спросила:
— Что, — она посмотрела на себя, — что не так?
— Ты стала старше, — с трудом выговорил Антон.
И действительно, если прежде Люн походила на девочку лет семи-восьми, если судить по земным меркам, то сейчас ей было уже на вид лет двенадцать. Она, конечно, тут же полезла в свою сумку и достала из нее цифровую пленку, на которой включила режим отражения.
— Точно, — сказала она, чуть протягивая слова, — старше. И… — она еще немного посмотрела на себя, — кажется, красивее.
После чего улыбнулась Антону какой-то странной сдержанной улыбкой и вздохнула. А тот, не зная уже, что и думать, просто взял ее за руку и потянул за собой вперед. Люн, конечно, сделала еще несколько фотографий окружавшего их пустого пространства и записала на пленке относительные координаты того места, где они находились. Потому что выход из той пустоты, в которой они провели неизвестно сколько времени, был среди всего этого, почти совершенно черного космоса, едва различим. Наконец они увидели и нечто определенное, к чему тотчас же и направились. И это было некое слабо освещенное место, располагавшееся прямо посреди космоса, а от того хорошо заметное даже издалека. И когда они к нему приблизились, то не смогли уже скрыть удивления, поскольку увидели то, чего здесь, ну никак не должно было быть. И это была река, а точнее, небольшой кусочек ее с тихо журчащей водой, берегами и каким-то человеком, сидевшем на одном из них. Все это выглядело как яркая цветная картинка, грубо оборванная по краям, за которыми вновь начинался темный космос. Они подлетели к этому человеку и уселись на травянистый берег рядом с ним.
Человек повернул голову. Как оказалось, это был совсем молодой еще парень, лет шестнадцати, хорошо сложенный и красивый на вид. Одет он был весьма незамысловато: в коричневые вельветовые брюки и светлую байковую рубашку. Ботинок на нем не было, поскольку ноги свои он держал в воде. Парень этот вежливо поздоровался со своими гостями, а затем и представился:
— У меня нет имени, — начал он довольно просто, — но я именно тот, кто вам нужен. И я могу ответить на многие ваши вопросы, а точнее, помочь вам вспомнить ответы на них, — он посмотрел теперь лишь на Антона. — К сожалению, все, что вы утратили в черной бездне, как вы ее называете, я передать вам не смогу, потому что то, что ко мне попало, никогда не возвращается назад. Да и сам я лишь тень этой бездны, поскольку не в состоянии значительно удалиться от нее.
— Скажите, — начал Антон с первого, что пришло ему на ум, — а что все это такое? — он повел рукой вдоль берега реки.
— Это тоже тень бездны, — ответил ему парень, — так же как и я. Все это лишь фантазия. Да, признаться, и весь ваш мир, не точно ли такая же фантазия одной черной бездны или другой? И таких мест довольно много, где ничего нет, а только безумно глубокий провал в ткани жизни. Поэтому вы, например, тоже, возможно, чья-то фантазия. И тут все на удивление просто: ведь любые существующие предметы отбрасывают тени. Но и тени, в свою очередь, собравшись в достаточно большом количестве и став по-настоящему темными, могут порождать видения, которые являются их собственным отражением. Да-да, эти отражения тоже могут быть цветными и объемными. Так что все это лишь прямые и обратные взаимосвязи. Моя же собственная бездна вон там, — парень указал на некую область в космосе, невидимую совсем, но опоясанную слабым фиолетовым свечением. — И если кто не заметит ее и подлетит достаточно близко, то навеки будет поглощен мной. Вот и вы, — он вновь посмотрел на Антона, — когда-то давно пролетали мимо этого места. А поскольку вы не пересекли горизонта событий, то и обрели невероятную энергию, которую позаимствовали у меня и у тех, кто попал вовнутрь. И это был яркий свет и я вас тоже прекрасно помню. Это был жесткий свет, да вы и сейчас примерно такой же. За все то время, что вас здесь не было, вы не потеряли и десятой доли своей энергии, а поэтому будете жить еще очень долго.
— Скажите, — произнес Антон задумчиво, — а все-таки откуда я изначально родом? Ведь это, должно быть, какая-то древняя цивилизация или планета, где я родился и откуда до вас долетел.
— Нет, этого я вам не скажу, — ответил парень, — потому что сами вы этого никогда не вспомните и эта информация попала ко мне. А все, что ко мне попадает, так у меня и остается навечно.
— Но ведь это несправедливо, — вмешалась в разговор Люн, — мы так долго сюда летели, через столько всего прошли, а вы даже не хотите ответить, кто он такой, — глаза ее блеснули.
Однако парень, как казалось, и вовсе не заметил этой ее реплики. Он по-прежнему продолжал болтать ногами в воде и равнодушно глядеть куда-то вдаль. И это уже Люн по-настоящему разозлило, отчего она фыркнула, как-то вся надулась и, скрестив руки, отвернулась в другую сторону.
— Ну хорошо, — продолжил Антон задавать вопросы, — но скажите тогда, а что будет, если я вновь попытаюсь пролететь мимо вашей бездны. Или даже загляну в нее. Я конечно понимаю, что там ничего нет, но все-таки.
— Вы хотите попасть в ад? — парень даже немного удивился, — что ж, пожалуйста. Это совсем нетрудно сделать, вот только пути назад уже не будет никогда, несмотря на всю вашу энергию. И кстати, если уж спросили, то там ничего интересного и нет. Совсем. Это и есть самая страшная пытка изо всех существующих в мире. Неподвижное безумие. Вот вы, например, можете себе представить, что ни вокруг вас, ни в вас самих ничего не происходит? Нет? Так вот и не пробуйте, — парень шевельнул ногой, — потому что если у вас это получится, то вы сразу же сойдете с ума.
— А вот бог, например, он есть? — Антон решил задать этот вопрос, раз уж разговор зашел на подобную тему.
— Ну, если вы о той силе, которая мне противостоит, то — да, — спокойно ответил парень. — Но она, конечно, совсем не такая, как вы там о ней себе навыдумывали. Впрочем, во многих религиях она более или менее верно описана. К сожалению, не все в этом мире относительно и есть такие вещи, постоянные, которые не меняются в зависимости от точки зрения. Ах, как бы было хорошо, если бы не было этого Абсолюта, тогда можно было бы делать вообще все, что захочешь и безо всяких последствий. Полностью реализовать себя и не оказаться в итоге в изоляции.
— И что, — тихо продолжил Антон, — вы видели ее, эту силу?
— Да я постоянно ее вижу и чувствую, — парень немного занервничал и даже, как казалось, разозлился. — Но она отталкивает меня от себя, не подпускает. Но все равно, — он шлепнул ногой по воде, — я доберусь до нее. А то обидно, знаете, — с одной стороны все время видеть этот свет, а с другой, быть бесконечно далеким от него. И это уже по-настоящему бесит, — парень зашлепал ногами по воде. — А тут еще вдобавок само пространство постепенно отнимает и уже мою собственную силу. Ведь вы не знаете, наверное, но на границе мира и ада постоянно происходит самая настоящая борьба, — он указал на фиолетовое свечение по краям черной бездны. — И я, со всей своей неизмеримой мощью вынужден бороться еще и с самим пространством. Ну ничего, — парень перестал бултыхать ногами, — когда-нибудь я всех их заставлю признать мою власть. Пусть даже для этого потребуется целая вечность.
— Вы слишком самоуверенны, — вновь вмешалась в разговор Люн. — Вы хотите бороться один и со всеми. Но ведь это невозможно. И пространство ваш враг, и та сила, о которой вы сказали. Ну и зачем вам все это? Вы хотите весь мир уничтожить и сделать так, чтобы вокруг не осталось ничего? И ничего уже нигде не происходило? Чтобы везде была одна пустота и ни звезд, ни планет, ни жизни не существовало? Но ведь это же безумие! Хотя, — она как-то неожиданно сама успокоилась, — для вас безумие, похоже, нормальное состояние.
Парень же опять никак не отреагировал на этот ее эмоциональный всплеск, все еще продолжая спокойно водить ногами по воде. Антон тоже посмотрел на его ноги, потом на тот, едва различимый фиолетовый диск, который опоясывал черную бездну, потом куда-то вдаль, за, как казалось, сам край Вселенной. А потом на Люн. И еще раз, но уже с испугом. И потом еще, слегка помотав головой. И только теперь уже, он по-настоящему осознал, что произошло. Люн, вот так и сразу, совершенно неожиданно влюбилась в этого парня, ну, или почти влюбилась. По крайней мере глаза ее, щеки, да и дыхание даже совершенно недвусмысленно говорили об этом. И это была катастрофа. Отчего Антон тут же, едва не закричав от ужаса, буквально схватил ее в охапку и что было сил полетел назад к проходу в пространстве.
И он неожиданно быстро нашел его и нырнул внутрь. И только после того, как их обоих вновь поглотила все та же кромешная тьма, он уже более или менее спокойно вздохнул.
— Лю-юн, — позвал он девочку одними губами, — но не услышал ничего в ответ.
Тогда он протянул руку вперед и попытался нащупать ее лицо. И это лицо было мокрым от слез. Антон нащупал тогда в темноте ее губы в попытке хоть как-то определить, о чем она говорила, но понял, что девочка лишь что-то кричала в исступлении и плакала. «Боже мой, боже мой, — шептал он про себя, — Господи, прошу тебя, не дай ей полюбить его по-настоящему!» Ведь он совершенно ясно понимал в тот момент, потому что знал с кем только что разговаривал, что если Люн полюбит того призрачного парня, то это будет означать для нее лишь одно, гибель и вечное проклятие. Ведь она тогда всю свою жизнь будет искать этого далекого возлюбленного. Она будет пытаться еще раз пройти через портал. А если не сумеет, то покончит с собой, не выдержит. Антон еще сильнее прижал девочку к себе.
Наконец они приблизились к нужному месту. Антон понял это еще загодя, когда разглядел, пусть и очень тусклую, но светлую точку посреди всего этого беспросветного мрака. Он тихонько выбрался из портала, держа Люн на руках, и стал оглядываться. Им ведь нужно было еще как-то выйти и из черной сферы, причем сделать это они могли лишь с дозволения ее хозяйки. Ведь насилием тут ничего поделать было нельзя. Однако вокруг никакой черной сферы уже не было. Ну, то есть сфера-то была, конечно, вот только она была теперь не черной. Это был абсолютно прозрачный пузырь, похожий на мыльный, но, естественно, гигантских размеров. Антон оставил Люн на некоторое время одну, поскольку девушка была без сознания, и пошел посмотреть. Да, действительно, — совершенно прозрачная сфера и никакой жизни вокруг. Ни страшной женщины, ни стонов, ни криков, абсолютная тишина. Антон пригляделся к клеткам. Нет в них все еще кто-то был, отчего он подошел поближе. Однако и в клетках жизни тоже не было, а были лишь искалеченные, замученные элы, но уже мертвые. Они молча смотрели на него своими неподвижными глазами полными невыразимого счастья и неистового блаженства. Видимо, хозяйка черной сферы все-таки убила их перед тем как навсегда покинуть свой ужасный дом. Антон вернулся к Люн и, посмотрев на нее… вновь не узнал.
Перед ним теперь лежала высокая девушка, почти взрослая, лет семнадцати по земным меркам. Да еще и очень красивая. Антон невольно залюбовался ею. Длинные, каштанового цвета волосы, светлая, идеального цвета матовая кожа, правильные черты лица хотя и с каким-то диковатым оттенком, точеная фигура. Она была теперь совсем непохожа на ту маленькую озорную девочку, которую он знал прежде. «Вот бы только ее душевная травма, которую она получила там, у черной бездны, не разрослась в неудержимую страсть, — подумал он, вздохнув. — А то ведь это будет, — он оглянулся, — похоже на страсть всех этих несчастных. И результат, наверное, будет тем же». Сам по себе он ведь совсем не изменился. Видимо, реальный его возраст был настолько огромным, что путешествие через портал никак на него не подействовало. Он поднял Люн на руки, потому что она все еще была без сознания и пошел по направлению к боковой поверхности сферы. Там он легко миновал ее и, повисев в воздухе несколько минут, чтобы хоть как-то сориентироваться, начал постепенно подниматься.
Его подъем наверх прошел вполне себе спокойно. Вот он влетел в зону скученных облаков, в которых теперь вместо красных сфер увидел точно такие же, совершенно прозрачные, чуть переливающиеся световыми бликами пузыри. А вот подлетел к зоне чудовищ, где также не встретил ни одного из них. Лишь однажды, где-то вдалеке, некая гигантская бесформенная тень словно бы шевельнулась неспешно, вытолкнув в сторону огромный столп серых облаков, после чего и затихла в абсолютной неподвижности. Да еще откуда-то, но уже с другой стороны, донесся до него приглушенный, ухающий и совершенно неземной чей-то вой.
И вот он вылетел в свободную зону, тот атмосферный просвет, где преимущественно жили элы. Однако здесь все тоже переменилось. Вместо серых и зеленых сфер, Антон увидел все такие же прозрачные, поигрывающие на свету пузыри, которые были теперь уже необитаемыми. «Да что же здесь такое произошло, — подумал он, начиная сильно нервничать. — Они что, все улетели куда-то что ли?» Он опустился вместе с Люн на полупрозрачную платформу и попытался привести девушку в чувство. Он теребил ее, гладил по волосам, пытался разговаривать. Наконец Люн шевельнулась, а потом и открыла глаза. И то, что она увидала, ей, очевидно, сильно понравилось, потому что она, хотя и с некоторым трудом улыбнулась. После чего едва приподнявшись на локте, обхватила Антона за шею и притянула к себе.