Был промозглый осенний вечер, уже несколько дней шёл дождь. Небо было застлано непроглядными серыми облаками из которых бесконечно лило. Сильный ветер сломал несколько деревьев на территории усадьбы. Желтый ковёр из листьев покрывал всё вокруг. В низинах скапливалась вода, не успевающая впитываться в землю и там образовывались большие лужи, на поверхности которых плавали листья, постепенно скрывавшие всю поверхность воды.
Я стоял у окна на верхнем этаже, просто смотрел на деревья вдалеке и слушал как льёт дождь и временами раздаётся сухой раскатистый треск грома. Из дальнего края сада, там где уже некоторое время назад обвалилась каменная стена, появилось три силуэта, время от времени освещавшиеся сверкавшей молнией. Они были нечёткими и я пролетев сквозь стены спустился на землю, начал приближаться к этим загадочным личностям. Я так и не смог понять кто это, так как они скрывались от дождя тряпьём. Бежавший впереди человек был явно главным, следовавшие за ним постоянно выглядывали сквозь маленькие щёлки в укрывавших их лохмотьях, что бы увидеть куда бежать. Не разглядев среди листвы одну из больших луж, главарь попал в неё и поскользнувшись упал в воду, накидка слетела с него и я увидел, что это был мужчина, с большим мешком за спиной. Двое других подбежали к нему и начали помогать подняться. Теперь я увидел и тех кто следовал за ним, это была женщина и маленькая девочка. Они помогли мужчине , судя по их словам главе семейства подняться и накрыться промокшей насквозь тканью. Через несколько минут они добрались до дверей поместья и вошли внутрь.
Они крикнули в дверях узнавая есть ли кто-нибудь и не получив ответа вошли в холл. Здесь было грязно и валялся хлама и ветки деревьев, которые натаскали бедняки и бродяги иногда ночевавшие здесь. Эта троица прошла в следующее помещение, это был небольшой зал, в котором раньше была комната для ожидавших встречи гостей. Прикрыв покосившиеся двери они расположились здесь, сбросили свои вымокшие вещи и мужчина начал искать всё что могло послужить дровами для костра, Он содрал со стены обрывки некогда дорогих тканей укрывавших стены, его жена принесла охапку веток и несколько досок из холла. Девочка, по имени Луиза в это время вынула из своего маленького рюкзачка укрытые в несколько слоёв пергамента спички. Разложив их на полу она на ощупь проверила своими пальчиками сухие ли они и крикнула маме, что они не промокли. Отец, имя которого было Генри, складывал топливо для костра, а Луиза принесла ему спички. Он взял их и встав на колени у костра начал аккуратно чиркать по тёрке. Несколько раз его подводили дрожащие от холода руки, но вот наконец комната озарилась ярким огоньком разгоравшегося костра. Пол здесь был выложен из камня поэтому сгореть заживо в пожаре им было не суждено. Они начали скидывать с себя сырые вещи и сняли обувь, располагаясь на небольших матерчатых лоскутах ближе к огню.
Теперь я мог разглядеть моих новых гостей, эти люди были куда лучше тех пьяньчуг и бродяг которые захаживали ко мне в дом и творили всякие непотребства и разводили грязь и костры. Иногда мне приходилось проявляться и пугать этих бездарей, это чаще всего помогало, стоило мне лишь появиться из за стены и начать завывать и тянув руки в их сторону медленно двигаться. Не зависимо от стадии опьянения они исчезали не хуже призраков и больше не появлялись.
Это была семья, отец, мать, как я позже узнал, её звали Нора и их прелестная дочурка Луиза. Не знаю почему, но она пробудила во мне давно позабытые чувства любви к моей младшей сестре. Возможно потому, что Луиза напомнила мне её в детстве и я ощутил тяжесть и грусть, одновременно с тёплыми чувствами, у кого не было младшей сестры, тот вряд ли поймёт меня. Я слушал и наблюдал за тем, как эти люди общались. Отец по виду был лет тридцати, крепкого телосложения, короткая простая стрижка и щетина на измотанном лице, говорили о том, что финансово им было очень туго. По голосу я понял, что он был простужен и чувствовал себя не очень хорошо, но несмотря на это пытался шутить и ободрять жену и дочь. Видимо он привык к тяжёлому труду. Его жена была почти одного возраста с ним, исхудавшее лицо и грустные глаза лишь уверили меня ещё больше, в том, что их положение совершенно отчаянно. Они обнялись прижавшись поближе друг к другу и грелись. Генри что то шептал своей жене на ухо, от чего та легонько улыбалась и на мгновение грусть спадала с её лица, но оставалась в глазах.
Прелестное создание по имени Луиза вынула откуда то небольшую вязаную из нескольких разноцветных лоскутов куклу и игралась с ней и простенькой деревянной расчёской. Она была настолько прекрасна в своей детской невинности, что я не мог оторвать от её движений взгляд. Я даже попытался прикоснуться её ручки своей рукой, от чего она отдёрнула её, ощутив что то, что её напугало. Я расположился рядом с ними, напротив и слушал как они беседовали. Отец говорил, что хочет добраться до портового города и устроиться грузчиком, что бы зарабатывать и найти жильё, а потом может и накопить денег на свой дом и наконец завести хозяйство как они и мечтали. Луиза временами прислушивалась к словам родителей и улыбалась глядя на них, затем мечтательно смотрела глядя на огонь и продолжала играть с куклой.
Нора встала и подобрала из своего дорожного мешка небольшой свёрток, в котором оказалось три картошины и половина чёрного хлеба. Она поделила поровну хлеб и картофель, они принялись есть. Кашель отца усиливался и судя по всему у него начиналась горячка. Жена набрала в небольшую кастрюльку воды с улицы и прикладывала ко лбу отца намоченный платок, что бы хоть как то облегчить его состояние. Его накрыли всеми лохмотьями которые были сухи и хоть как то позволяли согреться. Генри и Луиза уснули, а Нора подойдя к окну и глядя вдаль сквозь непрекращающийся дождь начала тихо плакать, украдкой оглядываясь и смотря на мужа который временами содрогался от кашля и озноба. Я не знал чем бы помочь этим людям, мне было их очень жаль, однако я вспомнил, что на втором этаже поместья в стене есть тайник о котором никто не знал, его организовал я и куда я складывал определённые суммы постоянно, на всякий случай. Оставалось лишь сделать так, что бы не напугать этих и без того намучившихся тяготами жизни людей своим появлением.
Я дождался пока все уснут и тихонько начал шептать на ухо девочке. Она проснулась в недоумении, я сказал, что бы она не будила родителей и пошла за мной, только если она не будет бояться. Она оказалась смелой и без страха пошла за мной взяв в ручку куклу. Мы поднялись на второй этаж и пошли к повороту коридора, за ним было углубление в стене, раньше в нём стоял на высоком постаменте бюст одного из любимых писателей отца, но сейчас место пустовало. Луиза шла за мной с широко раскрытыми от удивления глазками, тихонько шагая по деревянному полу. Я сказал ей, что бы она попросила маму или папу если ему станет лучше пробить в этой стене дыру и там они найдут от меня подарок. Девочка кивнула головой, я провёл её обратно до их ночлега и растворился в темноте.
Утром Луиза сказала родителям, что им нужно с ней подняться наверх, они сначала не хотели идти, но всё же согласились. После того как отец разбил стену после долгих уговоров дочери, их взору предстал сундучок, ключа конечно же не было, но сильный удар камня по замку открыл перед ними аккуратно уложенные сотни золотых монет, количество их было достаточным, что бы сделать из этой семьи полностью обеспеченных людей. От увиденного Нора упала в обморок, судя по всему и Генри готов был лишиться чувств, но удержался и привёл в чувства жену. Луиза рассказала откуда она узнала об этом тайнике, родители не знали как им быть и уходя из моего дома с таким подарком громко поблагодарили меня. Я не стал проявляться перед ними, мне было очень приятно осознавать, что я смог помочь этим людям и самое главное Луизе, теперь её ждало светлое будущее, мне стало очень радостно на душе. Я подошёл к окну, удивительно, но дождь прекратился и сквозь облака проявлялось солнце, словно это Сильвия была так же довольна и рада за эту маленькую девочку. Когда я заметил, что Луиза обернулась глядя на поместье, я проявился и помахал ей рукой улыбаясь, самое приятное было то, что она помахала мне в ответ. Нора и Генри тоже обернулись увидев, что делала их дочь, но в окне уже никого небыло.