У одного из курсантов нашей 41-й группы был «убитый» кассетный магнитофон «Весна», который, словно переходящий вымпел соцсоревнования, путешествовал из одного кубрика в другой. После нескольких песен Малежика и Жанны Агузаровой на одной из кассет народ натыкался на отечественный шансон, представленный Шуфутинским, Гулько и т. д. И, наткнувшись, заслушивал его до дыр.
После того как магнитофон отремонтировал один из местных радиолюбителей, песни стали звучать заметно быстрее. Это нисколько не смущало наши уши, а даже наоборот, хиты, записанные с нормальной скоростью, не воспринимались вовсе: казалось, что мафон тянет.
«Только мне по ночам, нет, не ивы шелестят беспокойно ветвями —
Это стонут в Татарском проливе десять тысяч оставленных нами.
Как закрою глаза, снова вижу: пепел, кровь и родного мустанга...»
И вот я уже сам закрываю глаза в Татарском проливе, и голос Миши Шуфутинского, словно ускоренный набат, рвет мою душу в пепел и кровь. И сколько мысленно ни представлял количество загубленных русских душ, глядя на пролив, представить не мог.
Ванино — российский восточный порт в Татарском проливе, Тихоокеанское побережье. От причала в центр, через весь маленький городок шла в гору широкая дорога, которая упиралась в единственный ресторан «Дельфин». Живая музыка вокально-инструментального ансамбля: в перерывах пожилой еврей играл на скрипке и ходил вокруг столиков.
Заказали за рубль знаменитую по всей стране и особенно популярную в этом портовом поселке «Я помню тот Ванинский порт...». Расслаблялись в кабаке всем экипажем теплохода «Рубцовск», каждый нашел там себе отдушину на ночь.