- Прошу тебя, пойдём со мной, мне так будет легче сохранить решимость!
И мы пошли. Дом был симпатичный. Сталинской постройки. Жильцов мало. Все друг друга знают. Чужаки здесь сразу же попадают в центр внимания.
Лестница чистая, подъезд совсем не пах кошками и кислой капустой.
- Смотри: лестничный марш широкий - хорошо кому-то будет кувыркаться! И Наталья недобро скривила свои яркие, без всякой косметики губы.
Я любила Наталью. Мы родились в один день и на этом наше ментальное сходство заканчивалось. Наталья была армянкой - смуглая, не знающая косметики кожа, буйная копна седеющих волос на голове. Одуванчик . Мы вместе работали. Ничто так не объединяет людей, как общее дело или общее безделье!
У нас были семьи, у нас были дети, одинаковые разочарования и схожие по глупости надежды на лучшее. И мы шли бить морду любовнице Натальиного мужа.
Честно говоря: меня смущала цель и эта формулировка. Я не представляла своей роли в этом доблестном деле. Каждый по-своему отстаивает свою честь. И солидарность не позволила мне отмахнуться от Натальиной просьбы. К тому же стыдно было признаться, что я не уверена, что надо бить морду любовнице, а не мужу.
Была поздняя весна. Снег уже растаял и вдоль тротуаров лежали серые холмики песка. Пахло пылью. А почки на деревьях издавали невероятный запах свежести и это закрепляло моё представление о жизни: мир противоречив и именно это противостояние вещей, как ни странно, удерживало его в равновесии.
- А ведь день так хорошо начинался, - подумала я.
Наталья с утра позвонила и предупредила, что задержится: Мишке надо было делать дюбаж. Наталья была из чокнутых мамаш, которые растворяются в детях и муже, и при этом на бегу умудряются делать карьеру. Единственное её личное желание было - похудеть. Когда мы шли обедать в ближайшую столовую, она героически брала только овощные салатики и соки. Когда покидали столовую, - она в последнюю минуту тащила меня в буфет и накупала пакет пирожков с повидлом. Так закон единства и борьбы противоположностей торжествовал в жизни отдельно взятого человека.
Синие круги и грусть всех народов мира олицетворяли сегодня влажные как маслины глаза Натальи:
- Я совсем не спала этой ночью...
- Из-за Мишки?
- Нет. Из-за Ежа.
Я никогда не задавала никаких вопросов. Может быть и поэтому Наталья дружила со мной. Зачем спрашивать, когда человек, не сбиваемый любопытством, сам начинает раскрывать душу?!
- Проверила у Мишки уроки, набросала сценарий выпускного, поцеловала Мишку на ночь, сварила на утро кашу и борщ на обед, помыла обувь, посмотрела - время 2. А его всё нет. Легла и только забылась - идёт... Я по тому, как он вставляет ключ, поняла - под мухой. Посмотрела на часы - половина четвёртого. Он явился с недопитой бутылкой вина. И мы её допили.
- Как это? Я не удержалась на этот раз.
- Так это. Молча. Он разлил по бокалам и мы на кухне допили. У меня не было сил ни на расспросы, ни на скандал. Он сказал, что устал и пошёл спать. А я так и не уснула. От него пахло чужой бабой.
Мы поднялись на третий этаж. Этажей было всего четыре. Окно на площадке между этажами было распахнуто.
- Давай немного постоим, - предложила Наталья.
Отопление ещё не отключили, батарея была тёплой и на ней лежала перчатка. Так странно: она напоминала сдувшийся после буйного веселья коричневый шарик на чугунной гармошке. И я подумала: "Вот нашлась перчатка, бесполезная без своей пары, на основательной и даже тёплой батарее добротного чужого дома, как напоминание: потери может быть и неизбежны, но что проку от таких находок?!".
Наталья подняла глаза на квартиру, от которой нас отделял всего один лестничный марш, потом снова посмотрела на перчатку и я поняла, что она думает о том же самом.