Стук в дверь — это искусство, которым владела элита ОКО. В пять утра в двери многих комнат нашего общежития, взятых на карандаш местными органами, неожиданно начинали стучать.
Это нововведение, как с гордостью объясняли мне представители правопорядка по институту, постукивая по моим органам в своей каморке, брало начало в 1937 году.
С тех пор как в паспорт начали вклеивать фотографические карточки, внутренним органам стало интересно, насколько утром гражданин похож на себя в документе. Называлось это архиконституционное действо паспортной проверкой.
Частота, тембр и длительность постукивания, скорее всего, были засекречены. Если бы, скажем, немецкие оккупационные власти узнали про этот стук, лагеря и пытки отменили бы за ненадобностью.
Стучали тихонечко, монотонно и очень долго. Не выдерживали даже те студенты, которые спали во время чемпионата мира по футболу. А крик там был такой, что в проходившем рядом с общагами поезде несколько глухонемых заговорило.
В сети паспортного беспредела попадали в основном бомжи и дамы не совсем легкого поведения, ибо на женщин легкого поведения бедные студенты денег не имели.
Бомжи в хорошем смысле этого слова! Хотя какой может быть хороший смысл в том, что тебя из-за неуспеваемости лишили общаги и стипендии?
Пойманные нарушители сопровождались в комнату с табличкой «ОКО», находившуюся рядом с вахтой, и фильтровались.
С симпатичными девушками (а несимпатичных никто и не приглашал на ночь) окошники заигрывали, стараясь познакомиться и объяснить, в их комнатах никто паспортную проверку не устраивает. Бомжей вроде меня выставляли на улицу.
В нашей комнате за два года количество койко-мест варьировалось от четырех до пятнадцати. Прыгать в окно никто не решался, да и зачем? Ну пожурят, ну выкинут. Чем можно напугать лишенца? Через два дня все шло по-старому.