(Рассказ)
После освобождения советскими войсками в апреле 1945 г. столицы Австрии – г.Вены семья русского инженера Ивана Ливанова продолжала бедствовать, как и многие простые венцы.
В Революцию 1917 г. родители Ивана Ливанова бежали с ним в Сербию, где они и жили долгое время, до самой смерти, а Иван выучился на инженера, женился на русской женщине Нине и у них родился сын, которого назвали Петром.
Перед самой войной в 1939 г. Иван нашёл хорошую работу в Вене и переехал туда с женой и сыном. А когда пришла Красная Армия, он потерял работу и серьёзно заболел.
Скоро началась принудительная репатриация всех советских граждан, оказавшихся заграницей, назад в СССР. Ливановым тоже предложили переехать в СССР, но они отказались, сославшись на болезнь Ивана.
Офицер из СМЕРШа Петров долго допрашивал Ивана Ливанова и, проникнувшись к нему сочувствием, предложил его уже взрослому сыну Петру поработать у него водителем за хороший паёк и вознаграждение.
Так Петр стал возить майора Петрова на трофейном «Опеле», целыми днями колеся по дорогам Австрии, пока через год Петрова не арестовали в результате чисток в СМЕРШе.
А через неделю арестовали и Петра Ливанова по подозрению в шпионаже, осудили его на 8 лет тюрьмы и отправили этапом в СССР в лагерь общего режима под Ухтой.
Дорога к месту заключения оказалась долгой, а Петру по ходу исполнилось 20 лет. Его везли вместе с другими заключёнными под охраной в спецвагоне, который сначала прицепили в конец длинного воинского состава с советскими солдатами, военной техникой и трофейным оборудованием и погнали через Австрию, Чехословакию и Украину - сначала в Киев, а потом далее на север уже в другом, чисто арестантском эшелоне.
Молодого Петра поразили масштабы разрушений и страданий, причинённые войной на всём пути следования, а также убогие и жалкие условия жизни, в которых находился советский народ на территории страны, где не было войны.
На маленькой станции под Ухтой их состав остановился, всех заключённых ( для краткости – зэков) высадили из вагонов, построили в колонну, окружили конвоирами с собаками, сделали перекличку и повели по грязной и разбитой после дождя дороге в лагерь, который находился в тайге в 10 км от станции.
Лагерь-колония общего режима представляла собой небольшой посёлок, разделённый на две части (зоны): в одной - располагалось 10 больших деревянных бараков для зэков, огороженных высоким забором из колючей проволоки и с 4 сторожевыми вышками по углам, а в другой – на опушке леса - несколько беревенчатых изб для охраны и обслуживающего персонала.
Колонну уставших и грязных зэков загнали на территорию лагеря за колючую ограду, сделали перекличку перед бараком с вывеской «Лазарет» и организовали медосмотр и дезинфекцию (мытьё в бане).
Стоя в очереди, Петр узнал, что врач – пожилая еврейка по имени Магда Йосифовна приехала в СССР из Вены с мужем, спасаясь от фашизма, и работала в колонии, как вольнонаёмная.
Когда Петр вошёл в комнату, он приветствовал её по-немецки и сказал, что его арестовали в Вене. Врач удивилась и стала осматривать молодого высокого парня, полного сил и здоровья, думая про себя, что станет с ним через 8 лет в колонии и работы на лесоповале. Петр её понравился и она решила облегчить его судьбу. В лазарете ей нужен был ещё один фельдшер, способный работать с тяжелобольными и она решила взять его к себе и тем самым спасти от лесоповала, где ежедневно по 12 часов работали все зэки и некоторые из них получали там тяжёлые травмы из-за отсутствия простой техники безопасности и технического надзора.
Петр под руководством этой врачихи быстро освоил профессию фельдшера и мог делать перевязки, ухаживать за лежачими больными и выполнять уборку лазарета. Прошёл год и казалось, что он привык к рутине обязанностей фельдшера, с которыми вполне справлялся. Целыми днями он находился среди больных зэков, которые стонали, кашляли, плевались, мочились и испражнялись прямо в постели, а он убирал за ними, кормил и поил их, раздавал лекарства.
В этой вонючей атмосфере лазарета он тоже стал кашлять, как те туберкулёзники из карантина, а потом и отхаркивать кровь. Доктор-еврейка сразу поставила диагноз «туберкулёз - ТБ» и стала лично лечить его, делая уколы по 3 раза в день и поместив его в отдельную комнату лазарета. Молодой организм Петра боролся с ТБ и он медленно поправлялся – меньше кашлял и без крови.
Но тут случилось непредвиденное. У доктора Магды Йосифовны, наконец-то, нашёлся муж-юрист, с которым они бежали вместе из Вены, а потом их разлучили в НКВД и он куда-то исчез. Она уволилась в местном ГУЛАГе и срочно уехала на встречу с мужем.
На место её прибыл пожилой врач в пенсне, который после осмотра Петра выписал его из лазарета, направил в общий барак и разрешил работу на лесоповале.
Было начало северного лета, когда по утрам ещё довольно темно и холодно, а к полудню, если небо безоблачно, становилось теплее.
Каждый день в 6 часов утра из бараков выгоняли сонных и голодных зэков на построение и перекличку. Бригадиры и нарядчики с фонарями бегали вдоль толпы и, матерясь, сбивали колонны и передавали их конвою.
Разобрав топоры и пилы, зэки понуро побрели на делянку в тайгу в 3 км от зоны.
Петр тоже был в колонне с топором на плече. Сначала ему было трудно привыкнуть после лазарета к работы лесоруба, а главное, к порядкам на делянке и отношению к новичкам. Но он был молод, высок и физически крепок и к нему придирались мало, да и он не давал для этого повода.
Работал он в паре с пожилым зэком по кличке Палыч, который был на гражданке бухгалтером колхоза и его посадили на 10 лет за приписки в отчётности и саботаж.
Петр был помощником у вальщика Палыча и помогал ему пилить деревья, рубил ветки и складывал их в кучи. Палыч был образованным и много знал полезного из народного опыта и традиций, чему и учил Петра.
- Вот видишь, Петя, что деревья плачут, когда их рубят топором, - говорил он, указывая на капли жидкой смолы, которые, как слёзы, появлялась на месте среза – Это живица, как говорят в народе. Она лечит раны не только у деревьев, но и у людей. Смажь-ка вон свою ссадину на руку и она быстро заживёт. Я знаю, что у тебя был ТБ – туберкулёз. Здесь в тайге ты быстро поправишься – вон пойди к костру и подыши немного дымом. Там тоже живица присутствует. Она вылечит твои лёгкие и ты перестанешь кашлять.
В полдень обычно привозили обед: жидкую баланду без единой жиринки и водянистую кашу. Выдали по пайке чёрного хлеба, а также довесок, если перевыполнил норму, но это бывало редко.
- На свежем воздухе да на такой диете ты, Петя, быстро поправишься. Это тебе не вонючий лазарет – шутил Палыч - Нака вот пожуй после еды кусочек смолы – затвердевшей живицы. Она зубы чистит и дёсны кровить не будут.
Прошло ещё два года. Петр на лесоповале чувствовал себя значительно лучше, чем в лазарете, благодаря живице и свежему воздуху.
Однажды Петра вызвали к начальнику зоны, который сказал ему, что за ударный труд на лесоповале ему полагается досрочное освобождение и он уже направил ходатайство и соответствующие бумаги в ГУЛАГ.
Потом Петра спросили, в какой город СССР ему выписать проездные документы и он назвал Ужгород – поближе к границе. Он долго думал, что будет делать на свободе и решил пробираться в Вену, к родителям.
В Ужгороде он сразу пошёл по направлению к границе и, увидев издалека заграждения из колючей проволоки выше, чем на зоне, патрулей с собаками, понял, что граница на замке и её ему не преодолеть.
Расстроенный он вернулся в город и стал искать жильё. В старом обшарпанном доме пожилая украинка предложила ему комнатку в долг и обещала помочь найти работу шофёра, так как её брат был директором местной автобазы.
Через два дня Петр уже приступил к работе и стал развозить на старой полуторке продукты по магазинам Ужгорода и его пригородов.
У хозяйки дома была дочь Оксана – интересная 20-летняя девушка, которой понравился постоялец Петр, и у них возник любовный роман. Они стали встречаться, и через год них родилась дочка, которую назвали Соней.
Казалось, что жизнь Петра стабилизировалась с появлением де-факто семьи, но он думал по-другому да и семейная жизнь стала его тяготить. Ужгород был провинциальным, но многонациональным городом, так как здесь жили вместе венгры, поляки, словаки, украинцы, русские, цыгане и хорошо работала международная почта.
Петр решил написать в Вену по адресу, где он жил вместе с родителями, не надеясь на ответ. Но неожиданно через неделю из Венской управы пришёл ответ, в котором сообщалось, что Иван Ливанов скончался в 1948 г. и похоронен в Вене, а Нина Ливанова – его жена эмигрировала в 1950 г. в Австралию. У Петра появилась новая цель – найти мать и он обратился в общество Красного Креста и Полумесяца, которое в то время успешно занималось воссоединение пропавших во время войны родственников.
К его большой радости через несколько месяцев ему пришло письмо от матери из Австралии. Она писала, что очень рада, что он жив и здоров и слёзно просила его приехать к ней в Австралию по программе воссоединения семей. Она чувствует себя здесь одинокой и беспомощной и он – Петр ей очень нужен для поддержки.
Петр не долго раздумывал и как только получил документы и билет, бросил всё: де-факто жену, маленькую дочь, эту нудную провинциальную жизнь с послевоенными трудностями и лишениями и с большими надеждами отправился в дальний путь в загадочную страну Австралию.
Он покинул СССР без всякого сожаления, так как для него это была всё-равно зона.
(Из сборника «Рассказы Эмигранта», который можно купить и скачать по ссылке:
Рассказы Эмигранта
Пожайлуста, оцените не только обложку, но и саму книгу!
Приятного чтения!)