ШТУРМ ПРАГИ СУВОРОВЫМ
24-го Октября 1794 г.
Сообщение экстраординарного профессора военного искусства
ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ПОЛКОВНИКА
Н.А. ОРЛОВА
читанное в Штабе войск Гвардии и Петербургского военного округа
История Польши- это тысячелетний театр абсурда,
в котором каждая следующая страница начинается –
«За здравие», а заканчивается – «За упокой».
ГЛАВА І.
Политическая обстановка перед восстанием в Кракове.
Второй раздел Польши в 1793 г.
Черты государственного устройства Польши,
Пропаганда заговора в Польше и Литве.
Биография Костюшко.
Сиверс и Игельетром.
Действия Мадалинскаго.
Восстание в Кракове 13-го Марта 1794 г.
Бой под Рацлавицани 24-го Марта.
Отношение к восстанию европейских держав.
Сто лет назад, 6-го (17-го) Апреля 1794 г., в великий четверг на страстной
неделе, в Варшаве произошла беспощадная резня русских поляками.
Событие это подготовлялось давно. В 1793 г. произошел второй раздел Польши
между Россией и Пруссией по решению, принятому знаменитым Гродненским сеймом.
Пруссия получила Великопольские воеводства (Познань, Гнезно, Калиш, Сираздь,
Ленчицу, Ченстохов) с городами Торун и Гданьск; всего пространство в 1016 кв.
миль с народонаселением около 1.500,000 душ 1) .
Удар этот для Польши был чувствителен не только потому, что она теряла
значительную часть территории, но государство отрезывалось Пруссией от моря,
ибо вместе с Гданьском теряло выход из устьев Вислы.
- 4 -
Между Польшей и Россией был заключен союзный договор по которому обе
державы взаимно ручались за неприкосновенность своих владений,
обязывались подавать одна другой помощь в случаи нападения на одну из них,
причем главное начальство над войсками принадлежало той державе, которая
выставит большее число войска (следовательно, всегда бы оставалось за
Россий); Россия могла во всех нужных случаях вводить свои войска в Польщу;
без ведома России Польша не могла заключать союза ни с какою другою державою;
без согласия Императрицы Екатерины-II Польша не могла ничего изменить
в своем внутреннем устройстве; число Польскаго войска не должно
превышать 15 тыс. и не должно быть менее 12 тысяч, Россия приобретала Во¬лынь,
Подолию и Минскую область, всего около 4,ООО кв. миль сь 8.000,000 жителей;
Пограничная черта была проведена от восточной границы Курляндии мимо Пинска,
Луцка к границам австрийской Галиции *).
Замиышляя второй раздел Польши, Екатерина выразила свою основную мысль в
рескрипте российскому послу, акредитованному при этом государстве, Сиверсу
от 22-го Декабря 1792г., где между прочим сказано:
«.. многие уважения решили нас на дело, которому началом и концом
предполагаем избавить земли и грады, некогда России принадлежавшие,
единоплеменниками ее населенные и созданные и единую веру с нами
исповедующие от соблазна и угнетения им угрожающих 2)".
Императрице было тяжело, что не все русские области войдут
в состав Всероссийской Империи, останутся за чужими стольные города древних
русских князей, но прозорливым своим оком Великая Монархиня проникала в
будущее и, по словам Храповицкого, выражалась так:
- 5 -
« Владимир на Волыни мы теперь не взяли по причине, но со временем надобно
выменять у императора Галицию, она ему некстати, а нужна прибавка к Венгрии
из владения турецкого » *).
Второй раздел нанес тяжкий удар самолюбию поляков 2), особенно же
приверженцам конституции 3 Мая 1791 г. Главнейшие из них (Малаховский,
Игнатий Потоцкий, Гугон Коллонтай, Немцевич, Вейсенгоф, Забелло)
заблаговременно бежали в Лейпциг и оттуда решили мутить Польщу, составлять
заговоры, довести дело до восстания и мечтали возвратить жизнь и прежние
владе¬ния своєму гибнувшему отечеству с его странным государственным
устройством. В самом деле, в этом королевстве король Станислав - Август
Понятовский обладал лишь призраком власти и был игрушкой лиц и событий;
в этой республике (Ржечь Посполитая) права народа были совершенно попраны
шляхтою, которая называла его не иначе, как «быдло» (скот); шляхта шумела
на сеймиках, лизоблюдничала у богатых и знатных вельмож, которые держали шляхту
в полной своей власти, но не имели силы провести на сейме какой либо
закон, вследствие обычной славянам розни и соперничества Пагубное право
“ІiЬегиm veto” позволяло каждому члену сейма крикнуть в решительную минуту
«не позволям» и «сорвать» сейм; в продолжении 30 последних лет
самостоятельного существования Польши все сеймы были сорваны 8). Польское
государство с неудержимою силою катилось по наклонной
плоскости к своей окончательной гибели, а „лейпцигские патриоты"
в увлечении несбыточной мечтой ускоряли течение событий и быстро привели к
агонии дряхлый государственный организм.
- 6 -
Польша и Литва пришли в брожение, когда в разных концах появились агенты
заправил революции с письмами Чарторыского, Огинскаго, Сапеги и других,
побуждавшими присоединиться к заговору. Ловкие агенты не стеснялись никакими
средствами для достижения своей цели: красноречие, лесть, запугивание, вино,
влияние на красивых женщин, а через них на остальное
общество и т. д. Так, в Овручском повете действенным орудием пропаганды
явилась красивая пани Прушинская, молодая жена очень старого мужа; агент
одновременно и ухаживал за ней и брал у неё деньги в виде пожертвования на
общую пользу, и заставлял влиять на других. Майора Гонсяновского для
удобства возмутительной деятельности посвятили в ксендза, и он некоторое
время пробыл в этом звании и одеяиии, а когда это оказалось более не нужным,
снова надел армейский мундир.
А бывший король польский Станислав Лещинский говорил:
«Польша единственная страна, где народная масса лишена всяких человеческих
прав. Дворянин судит своих подданных без всякого на то законного права и
основания, без судопроизводства, вне всяких форм. На крестьян смотрят. как
на существа другого рода, отказывая им в воздухе, которым они дышат. Между ними
и рабочим скотом едва существует разница »
-Наиболее влиятельными возмутителями в Варшаве были:
генерал Дзяльнский и ратманы магистрата банкир Копостас
и богатый башмачник Ян Килинскій 1).
Главою восстания был намечен пламенный патриот, даровитый генерал
Тадеуш Костюшко. Он был сын дворянина и родился в 1758 г., следовательно,
ко времени восстания ему шел 42-й год, - возраст, в котором человек достигает
полного развития своих сил, и вместе с тем делается достаточно
уравновешенным, чтобы избежать увлечения крайностями.
- 7 -
12-ти лет Костюшко поступил в кадетский корпус, директором которого состоял
князь Адам Чарторыский. Здесь хорошо преподавались точные науки и языки
(всякий кадет свободно владел французским й немецким), обращалось внимание
на выработку в юношестве патриотических чувств и честность побуждений.
Воспитанникам толковали, что их отечество лишено самостоятельности, подпало под
чужое ярмо, что долг молодого поколения побудить и изгнать завоевателей:
но им мало обьясняли ту горькую истину, что их оте¬чество от вековой гнили
сделалось неспособным к самостоятельной государственной жизни и нуждается в
нравственном пересоздании. Костюшко сделался одним из прилежных учеников.
Рассказывают, что вставал он утром в 3 часа, а чтобы не проспать, он привязывал
к себе шнурок и проводил его к сторожу, который и должен был дергать в
назначенный час. Иногда примерный ученик не спал по нескольку ночей и, чтобы
поддержать умственную деятельность, обливался холодною водою. Вероятно
юноша впитал в себя ложные идеи аристократического патриотизма учебного
заведения Чарториского и остался бы с ними навсегда, если бы не обстоятельства,
поколебавшие его мировоззрение. Отец Костюшко был жесток с крестьянами.
Когда начались волнения (имение было на территории современной Украины),
крестьяне убили отца Костюшко, который затем видел ужасную казнь холопов,
расплатившихся за смерть своего владельца. Даровитый молодой человек постиг
тогда, что упадок сил Польши зависел преимущественно от того, что громада
народа не имела ни гражданских, ни даже человеческих прав; и прежде чем народу
не будут отданы зти права, напрасными окажутся всякие усилия к возрождению
нации.
По окончании курса Костюшко отправился на казен¬ный счет во Францию для
окончания образования. Здесь он провел неколько лет, изучил инженерное
искусство, и вместе с тем познакомился с идеями о правах чоловека, -
- 8 -
равенстве и прочем, которые были в ходу во Франции в годы,
предшествовавшие великой революции. Вернувшись в Польщу, Костюшко,
по обычаю всех небогатых дворян, поселился у одного вельможи, пана
Сосновского, литовского польного писаря. Сосновский поручил Костюшко обучение
своих дочерей.
Молодой учитель влюбился в одну из своих учениц, Людвику, которая
взаимно полюбила учителя. Богатый знатный отец отказал в руке дочери какому
то шляхтичу. Костюшко увидел, какая пропасть разделяет в Польще различные
классы общества и какой яд разъедает государственный организм, Он понял,
что при таких условиях ему нечего делать в отечестве и уехал в Америку не
рассчитывая возвратиться назад.
Прибыв в Филадельфию, Кос¬тюшко отправился прямо к Франклину,
который сначала принял его сухо, но проэкзаменовав, нашел в нем
основательные знания, прямоту и откровенность, а потому рекомендовал
конгрессу, и Костюшко вступил на американскую службу прямо с чином
полков¬ника. В борьбе с Англией, вследствие которой Северо-Американские
Штаты отделились от свой метро¬полии, Костюшко отличился особенно в
сражении под Саратогою в 1778 г.; сформировав несколько конных полков,
на подобие польских улан, он всегда был с ними впереди; вь 1783 г. стал одним
из немногочисленных кавалеров ордена «Цинцината» ( Не правительственный Орден
– Знак отличия ветеранов войны за независимость США)
Надежда на возрождение Польши побудила Костюшко возвратиться в Европу.
Война 1792 г., за которой последовал 2-ой раздел Польши, доставила ему
случай выказать свои способности, и действительно, он был единственный
даровитый военачальник; скоро он был произведен в генералы и приобрел
широкую популярность.
Когда сам король приступил к действиям за одно с русскими (к тарговицкой
конфедерации), Костюшко оставил службу и сначала жил в Варшаве, а потом
поехал во Львов, где, как все говорили, пани Коссаковская подарила ему имение
- 9 -
с 20 тысячами флоринов дохода, но он отказался от подарка, хотя
при выходе в отставку был день , когда у него было только 1.000 червонных,
да потом две дамы дали ему еще такую же сумму. Публика тогда, в своих
сплетнях, женила Костюшко разом на пяти женщинах, но он вовсе не женился.
На возвратном пути из Львова Костюшко встретил в Замости австрийского
офицера, который передал ему приказание своего правительства—оставить
австрийские владения; в тоже время получает анонимное письмо из Вар¬шавы
с предостережением, чтобы не возвращался в Польшу9 где русские войска имеют
в виду схватить его.
Костюшко уехал в Лейпциг, гнездо польских эмигрантов. и там страстно
предался революционной деятельности. Надобно сказать, что Костюшко по
своим воззрениям стоял совершенно отдельно от всех остальных поляков.
Постоянно он говорил: « вся надежда на народ », но зти слова были китайской
грамотой для всей Польши. Вельможи и шляхта ни как не могли усвоить себе
понятия о правоспособности народа, хотя они постоянно твердили о свободе,
но признавали ее только для себя и притом в праве издавать законы,
безнаказанно их нарушать и не платить определенных законом налогов, —
платить должны меіцане и холопы. Народ (большею частью православный,
русский), если и понимал восстание, то не иначе, как против своих владельцев,
- ближайших и злейших врагов. Таким образом, никто не мог сойтись в мыслях с
Костюшко, его мечты об оздоровлении корней в Польще оказывались химерой.
Он принялся за дело без большой надежды на успех и каждую минуту ожидал,
что все рухнет, Однако это чувство по самому складу предводителя,
спокойному и серьезному, с замечательной силой воли, не имело никакого
влияния на его деятельность 1).
- 10 -
Во время войны 1794 г. Костюшко вел операции с большим пониманием
обстановки и, несмотря на братание с народом, держал себя с достоинством;
весьма часто ездил один, без всякого конвоя; в Варшаве бывал редко и
преимущественно инкогнито; мыслей своих никому не открывал, но авторитет
его признавался настолько, что все слепо следовали его приказаниям *.
Волнения в Польще достигли своего крайнего напряжения; образовалось более
700 кружков с 20.000 членов, готовых восстать по первому знаку; горячие
головы хотели начать немедленно;
Костюшко сдерживал порывы и требовал раньше достаточной подготовки
средств и организации восстания. Случай произвел взрыв раньше, нежели он
того желал.
В обеспечение постановлений Гродненского сейма главнейшие пункты Польши
и Литвы занимали русские войска, под общим начальством генерал-аншефа
барона Игельстрома. Он же с званием полномочного министра заменил нашего посла
Сиверса 2), который так много влиял на ход событий при втором разделе Польши
и, в сущности, был в ней фактическим распорядителем.
Если Сиверс был человек как будто созданный для управления поляками, то
Игельстром составлял с ним разительную противоположность. Сиверс,
любезный в обращении, строгий и решительный в деле, заставлял их и бояться
себя, и уважать, и даже любить. Когда его отозвали, то многие поляки приходили
к нему прощаться с истинным чувством. Сиверс гнул их, давил, но чрезвычайно
любезно.
- 11 -
Игельстром, храбрый воин, но мало образованный и мало проницательный
администратор, отличался грубостью и не щадил щекотливого самолюбия
поляков; с министрами и с самим королем обращался свысока, приказывал и
предписывал там», где выгоднее было вежливо просить; и вместо выдержки,
энергии, осторожности и настойчивости у него не было. Его мало ува¬жали,
мало любили и мало боялись. Утопая в роскошных обьятиях графини Залуской,
он подчинился её влиянию; а на нее влияли другие; вовсе не имея в виду какой
либо преступной цели, графиня часто подвигала русского генерала на меры
крайне ошибочные и опасные, а иногда убеждала отменять решения невыгодные
для поляков 1). Так Игельстром с поразительной беспечностью смотрел на
явные признаки подготовлявшегося бунта. Восстание 1794 г. застигло русских
совершенно врасплох. Всего в Польще и Литве русских войск было 17—18 тыс
т.с. вполне достаточно для подавления мятежа, но при условии решительных
действий с самого начала 2). Между тем именно в начале власти не придали
значения бунту и действовали без системы,
По решению Гродненского сейма излишние против определенного штата
польские войска (сверх 12—15 т.) долженствовали быть распущенными по
домам (редукция) или поступить на русскую службу к 15-му Марта 1794 г.;
но решение это приводилось в исполнение с крайним неудовольствием. Так
например, полк Дзялынского в Варшаве - отпустил только 16 чел., обьявив
Игельстрому, что зто и есть весь излишек против штата 1).
- 12 -
Конная бригада Мадалинского (2—3 т.), расквартированная между Бугом и
Наревом, собравши свои зскадроны к Остроленке, обьявила что не хочет
подчиниться редукции, о чем Мадалинский и подал рапорт, в военную
коммиссию. Игельстром двинул против него часть русских войск, под
начальством генерал-майора Багриева.
Тогда Мадалинский решился на отчаянное ІІредприятие: вдоль прусских границ
пробраться в Галицию и там со всею бригадою поступить в австрийскую службу.
Перейдя Нарев у Остроленки, Мадалинский перешел затем прусскую границу,
захватил город Солдау, ограбил прусскую военную казну, переправился через
Вислу у Вишегрода и направился далее к Кракову. Русские не могли догнать
Мадалинскаго или перерезать путь его следования, а между тем по дороге через
Сандомирское воеводство взбунтовавшаяся бригада возмутила остальные польские
войска, присоединившиеся к Мадалинскому.
Все это по¬служило началом восстанія 2).
Узнав об зтом в Дрездене, Костюшко разсердился сначала на подобную
поспешность, но делать было нечего,—он выехал в Краков, где стояла польская
бригада Мангата и русский гарнизон подполковника Лыкошина из 2 батальонов,
зскадрона и двух сотен казаков.
Город заволновался, услыша, что идет Костюшко, Лыкошин с отрядом вышел
из Кракова. По прибытии туда, Костюшко был провозглашен начальником
вооруженных сил народа, отправился с патрио¬тами в ближайший костел
капуцинов, и там монахи освящали их сабли,
- 13 -
13-го (24-го) Марта составлен акт восстания, Костюшко призвал народ к
пожертвованиям и под знамена, началась организация войска. Капостась
купил на свой счет 5 тысяч кос для вооружения крестьян.
Станиславь-Августь издал универсал против Костюшко; многим казалось, что
документ этот составлен по вынуждению и в нем есть некоторое сочувствие делу
революции, порицалась как бы только несвоевременность начинания, а не
самая суть дела. Универсал не произвел никакого впечатления 1)
Между тем и Мадалинский приближался к Кракову, Преследовавший поляков,
генераль-майор Денисов остановился с главными силами отряда у Скальбмержа,
а небольшой авангард генерал-майора Тормасова (2 с половиной батальона,
6 эскадронов» и полк казаков) неосторожно и далеко выдвинулись вперед к
д. Рацлавице. Тогда Костюшко взял с собою бригады Мангата и Балевскаго,
народную конницу Зайончека и 16 пушек (кроме того отряды шляхты из трех
воеводств, до 2 тысяч мужиков, вооруженных пиками и косами), соединился с
Мадалинским и, пользуясь превосходством сил, разбил на голову Тормасова под
Рацлавицами
24-го Марта (4-го Апреля) Денисов поспепшл на помощь к Тормасову, но
было уже поздно: Костюшко благоразумно отошел в укрепленый лагерь близ
Кракова.
Битва под Рацлавицами имела огромное нравственное значение: первые успехи
вообще всегда очень важны, а в особенности при тех обстоятельствах, в которых
находился Костюшко. Он чрезвычайно радовался, что решительный удар в бою
нанесли русским холопы; двух из них за храбрость он произвел в офицеры.
Желая приобрести сочувствие народа и привлечь его на сторону восстания,
главнокомандующий сам надел сермягу косиньера 2).
- 14 -
Восстание в Польше обратило на себя внимание европейских дворов; все увидели
ясно, что дело кончится третьим (вероятно, окончательным) её разделом.
Пруссия и Австрия тотчас захотели принять участие в дележе; с одной стороны
по договорам они обязаны были выставить войска для совместного действия с
Россией и обеспечивать существовавший в Польше порядок; но с другой стороны
они были озабочены борьбой с революционной Францией, где тоже были
замешаны интересы существенной важности.
Франция, увлеченная революционным потоком, сочувствовала польскому
восстанию и по существу дела, и потому, что получала естественным путем
союзника, отвлекавшего силы и внимание её противников. Однако, занятая
сложной борьбой внутри государства и вне его, против коалиции европейских
держав, она не могла оказать Польше никакой помощи. Сначала была обещана
денежная поддержка, но потом и это не состоялось.
Англия уже боролась против Франции, но так как великая морская держава
всегда имеет выгоду плодить замешательства на европейском континенте, то она
не желала ни подавлять восстание в Польше, ни протягивать ему руку помощи.
Турция недавно закончила с значительными потеряма свою неудачную войну
против России (вторая турецкая война при Екатерині II оть 1787 до 1791 г.);
казалось бы, турки должны были воспользоваться затруднениями России
вследствие польскаго восстания. Действительно, под влиянием французских
дипломатов Оттоманская Порта делала угрожающие приготовления к войне,
но недостаток средств не позволил довести дело до разрыва.
Дела России со Швецией в это время были улажены.
В конце концов Поляки остались одни
- 15 -
ГЛАВА II.
Резня в Варшаве 6-го апреля 1794 г. и восстание в Литве.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Редакция А.Руденского