Вскоре мы похоронили младенца. Его мать была безутешна. Мне пришлось произнести речь. Эта та часть обязанностей, которые я ненавижу – вести похороны. В моей карьере это третий раз, и второй раз человек. В комнате, находящейся рядом с обеденным залом, находился специальный шлюз – около него столпились многочисленные гости корабля и команда. Церемония длилась минут 15, после неё народ не разошелся, все остались в столовой заливать стресс. Лишь одна женщина села перед окном и со скорбью смотрела, как саван с маленьким тельцем навсегда улетает в бескрайние просторы. Утешать её не было моей заботой, но я села рядом и взяла её за руку, уже хотела что-то сказать – но она первая нарушила молчание.
- Я больше его не увижу. Никогда.
- Мне очень жаль. Жизнь бывает такой жестокой. А Ваш муж? Он тоже был на планете?
- Да.- она помолчала – но его мне не жалко, это был брак по расчету. Я не видела его до дня свадьбы и… - она поморщилась и закрыла лицо руками. Её русые волосы спутались и внизу немного намокли от слёз.
Через час мы с командой сидели в рубке управления и решали, что дальше делать. У нас на борту была толпа беженцев, а куда направляться было непонятно. Согласно Уставу Галактического Собрания мы должны были определить три ближайшие обитаемые планеты (либо государство из нескольких обитаемых миров) от нашего местоположения, и предложить беженцам на выбор одну из них.
Бортовой компьютер определил три ближайших мира: Рио, Азия и Комунария. Винт известил наших вынужденных гостей об этих вариантах. Конечно, варианты для вынужденных переселенцев далеко не лучшие, и это слабо сказано. Рио – планета с фантастическим социальным неравенством: богатые очень богатые, бедные еле выживают, а между ними – средний класс: полиция и около двух процентов высокообразованной интеллигенции. Азия – технократия, мир где роботы, возможно, чувствуют себя комфортнее, чем люди (которым в тело обязательно вшивают микрочип с фиксацией мозговых волн и передачей данных главному планетарному электронному мозгу). Коммунария была молодым миром, и у них проходил процесс становления политического режима, что не обходилось без кровопролития, поэтому для беженцев этот выбор был бы совершенно нелогичен.
Сбежав с театра боевых действий в гиперпрыжок в первую попавшуюся точку, которую вычислил компьютер, мы оказались не так далеко – всего в восемнадцати световых годах от руин процветающего научного мира. Нужно было дождаться решения беженцев, и команда пребывала в бездействии. Я уже спала, когда ко мне в каюту кто-то довольно настойчиво захотел зайти.
-Кто это? – спросила я.
- Это… это я, Алёна. Мама малыша…
Пару секунд я колебалась между желанием забить на формальности и необходимостью одеть мундир. Муштра капитанской школы не прошла даром, и я накинула его на ночную рубашку. И села.
- Войдите!
- Рио! Я лечу на Рио! Ну какая удача!
- Рано ещё об этом говорить, мы сможем высадить Вас на одной планете. Что скажут остальные… - я не поверила своим глазам: девушка была практически счастлива! Ещё недавно потеряла ребенка, плакалась о неудачном замужестве и тут…
Она заметно сникла, и пошла уговаривать остальных. Я вновь заснула, но теперь уже с мыслью о том, что скорее всего, бедняжке опять не повезёт.