Глава 19 (окончание)
Проснулась Лизка оттого, что выспалась. Раритетные ходики на стене показывали двенадцатый час. Полянского рядом не было, но из кухонного закутка раздавались звуки, сопровождавшиеся такими вкусными запахами!
Казалось, что ей всё приснилось. Нет, не запах из кухоньки, а то, что произошло ночью. И она подумала о том, о чём обязательно думает каждая счастливая женщина. Да-да, то самое. Что она – самая счастливая среди всех счастливых женщин.
Она ела вкусную рыбу, приготовленную любимым мужчиной для любимой женщины, аппетитно облизывая пальчики, а он заботливо подкладывал ей в тарелочку самые вкусные кусочки и смотрел на неё так, что у неё отнимались ноги, хотя она сидела на стуле и в ногах, пусть и временно, не было необходимости.
Пообедав, они сходили в сосновую рощу и подышали чудным воздухом, смесью запаха соснового бора и солёного моря. Среди сосен их и застал небольшой весёлый почти тёплый дождик.
Они прибежали домой и уже никуда не выходили. Он обнимал её и шептал такие слова, какие никто и никогда ей не говорил. А она, зажмурив счастливые глаза, слушала его.
К вечеру вернулся Кузьмич, и они уехали домой.
Последующий месяц Боцман не мог понять, кто сменил место жительства, он, Лизка или Полянский. Все трое хаотично перемещались из одной квартиры в другую.
Впрочем, Боцман сразу понял причину этих метаморфоз в его жизни. Конечно же, он рассуждал с позиций старого кобеля.
Через месяц из отпуска вернулись Томилины. С утра Лизка ходила по квартире задумчивая – задумчивая.
-Сядь рядом, - позвала она Полянского. Тот послушно сел на указанное ему место. – Я хочу тебе рассказать страшную тайну. Дай слово, что никому не расскажешь.
Полянский сделал движение, обозначающее: -Зуб даю!
Лизка вздохнула, набралась смелости и сказала:
-У Томилиных цветы на балконе. Я за ними ухаживала. А после того, как мы с тобой, ну, от Кузьмича приехали, помнишь, у меня из рук всё валилось, ты ещё смеялся. Так вот. Я на балконе цветы поливала и кактус, цереус уронила. Вниз головой. Он из горшка вывалился. Вот.
Она замолчала. Полянский ждал продолжения. Странно, но продолжения не было, и он спросил:
-И что там дальше, про фикус этот?
-Не фикус, а кактус. В общем, я его в этот же горшок воткнула обратно. Думала, он засохнет. Вот.
-И что? – сделав страшные глаза, спросил Полянский.
-Пойдём, покажу!
-…твою мать! – не удержался Полянский. –Извини. Сей факт свидетельствует о том, что иногда в жизни необходимо отступать от стереотипов в мышлении и поведении.
Сказав это, он стал хватать Лизку руками, доказывая правильность своего мышления. И поведения.
Дома Томилиных встречала идеальная чистота, накрытый в зале стол-натюрморт, радостно прыгающий Боцман. И не только.
Людмила Ивановна вышла на балкон.
-Сергей! Сергей! Иди быстрей! Смотри!
Цереус, перенесший падение и пересадку, распустил три огромных, похожих на лилии, белоснежных цветка, благоухающих так, что, казалось, их запах разносился по всей округе.
-Что же такое случилось, что он зацвёл? – изумилась Людмила Ивановна.
-Случилось! – доложил Полянский, обнимая Лизку. – Через две недели у нас регистрация брака. Ну, открыточки мы вам ещё принесём. Кстати, Лиза, а ты мне обещала открыточку к дню военно-морского флота подарить, не забыла?