Глава 13
Через десять минут они ехали в Екатеринославку. Учитывая состояние дорог, поехали на машине Полянского. Правда, печка в ней барахлила, но это были мелочи.
Олег гнал машину с такой скоростью, что Инна Владимировна всю дорогу крепко держалась за ручку, хотя была привязана. Олег мог позволить так ехать.
Во-первых, потому, что водил машину с 15 лет, пусть первые три года и незаконно, по окраинам и при выезде с отцом на рыбалку.
Во-вторых, потому, что ехал к ней. Мисс Лизе Поппинс. Лизе Николаевой. Няньке Боцмана. Да, что там говорить, ехал к любимой женщине. За любимой женщиной.
И все 80 тысяч нервных окончаний в его ладонях, вцепившихся в рулевое колесо, подгоняли его. Она нуждалась в помощи. Хотя и не просила о помощи. Не просила потому, что не привыкла просить. И не хотела, чтобы её жалели.
-А где мы её будем там искать? – спросил он по дороге.
-Заедем в посёлок. Третий домик справа. Там жила подруга её матери. Скорее всего, она там и останется ночевать, если знает, что второго рейса автобуса не будет.
-Понятно. А теперь, Инна, рассказывай о ней всё, что знаешь.
-Инна, расскажи ему. – Степан отвернулся к окну. Скорее всего, он знал то, о чём предложил жене рассказать.
Лиза Николаева родилась и выросла в небольшом посёлке. Перевальный. Откуда такое название, никто не знал. Сначала посёлочек был деревней, потом посёлочком, потом лихие годв привели его в состояние богом забытого уголка. Когда-то в посёлке был путейский околоток, многие из жителей работали в ПЧ, то есть в путевой части железной дороги. Ремонтировали железнодорожные пути, следили за их состоянием. На платформе в поселке останавливались даже некоторые электрички.
Лизка росла в обычной семье. Отец работал путейцем, мать зарабатывала пошивом на дому неприхотливых нарядов для местных вовсе не модниц. Семья считалась благополучной, в большей степени, потому, что отец Лизки не пил. Ну, нельзя сказать, что совсем не пил. Пил изредка. Не запивался и свою «норму» знал. В отличии от многих жителей посёлка, в том числе и соседей.
Материально семья не бедствовала. У отца даже имелась недорогая легковая автомашина, на которой он иногда нелегально «таксовал». Жила семья в старом деревянном двухэтажном доме без удобств, занимая двухкомнатную квартиру на втором этаже.
Лизка училась сначала в поселковой школе, потом ездила в школу в соседний посёлок. В отличии от многих её ровесниц, рано бросивших учёбу, закончила одиннадцать классов. Училась легко и хорошо.
В школу, правда, пошла позже других детей. Из-за болезни. Простыла, заболела, и в школу её отправили на год позже. Поэтому, когда ей 23 апреля три года тому назад исполнилось 18 лет, она ещё училась в 11 классе. Заканчивала школу.
23 апреля по-семейному отметили её совершеннолетие. А ночью дом, в котором жила Лизкина семья, сгорел. Рядом с ними, по-соседству, жила непутёвая семья. Пьющий мужик постоянно гонял свою, тоже пьющую, сожительницу. 23 апреля они устроили очередной скандал. И в очередной раз Лизкин отец успокаивал проблемного соседа. Тот, вроде, угомонился, но зло затаил. И на Лизкиного отца, и на свою сожительницу.
После 12 часов ночи подпёр дверь двухквартирной секции на втором этаже, в которой находились его квартира и квартира Николаевых, облил бензином и поджёг.
В другое время, возможно, можно было и выпрыгнуть из окна второго этажа. Но в то время по-над домом выкопали огромную траншею, меняли электрокабель, и прыгать из окна было рискованно.
Пока пылал коридор, отец и мать Лизки спустили дочь на шторе со второго этажа, приговаривая: - Только держись. Только держись. Не упади. Не бойся.
Лизкины ноги ещё и земли не достали, как разнесло весь второй этаж. Да что там, второй этаж. Почти весь дом. Сосед хранил дома нарытые где-то беоприпасы. Погиб сосед, его сожительница, ещё пара соседей. И погибли родители Лизки. Сгорело всё.
Лизку забрала мать подруги, тётя Вика, работавшая уборщицей в поселковом совете в соседнем посёлке. У неё Лизка и жила, пока не окончила школу. Машину отца продали. Вырученные деньги ушли на оплату похорон и выплату оставшейся части ссуды, взятой отцом на покупку этой машины.
Потом Лизка поступила в институт, ей дали общежитие. Поскольку на стипендию, которую ей выплачивали, как успевающей на «4» и «5» студентке, невозможно прожить, Лизка постоянно подрабатывала.
Работала на книжных складах, ночами, по сменным графикам, часто не высыпалась. Впрочем, она не боялась никакой работы. Бралась за любую работу, лишь бы деньги платили, и успевала учиться.
Инна Владимировна закончила рассказ и замолчала. Но молча ехали недолго.
-Так у неё пенсия должна быть. За родителей. По потере кормильца, она же сирота, насколько я понимаю в этом, - сказал Полянский.
-Нет у неё статуса сироты и не было, - жёстко произнесла Инна. – Ей 18 лет исполнилось 23 апреля. Считается, что совершеннолетия она достигла в 12 часов ночи с 23 на 24 апреля. А пожар случился, и родители погибли в 00 часов 15 минут. Ей 18 лет и 15 минут было, когда её родители погибли. Поэтому никакой пенсии и льгот ей не положено.
Всё оставшееся время, пока они ехали, Полянский матерился. Впрочем, приехали они довольно быстро. По пути им встретился рейсовый автобус, ехавший из Екатеринославки.
По их сигналу водитель остановил автобус и рассказал, что девушку, которую ему описали, он высадил в посёлке, там, где она просила. Обратно с ними в автобус она не села.
-Вы её высадили на въезде в посёлок? Третий дом справа? – спросила Инна.
-Ну, я высадил её там, где она показала. Третья усадьба справа. Но дома там уже нет. Разобрали. Так, бруса немного осталось. Всё, я больше вам не нужен, - спросил водитель.
-Извините, а Вы ей говорили, что второго рейса не будет? – спросила Инна.
-А она не спрашивала меня, - равнодушно ответил водитель, и автобус уехал.
-И где мы её искать будем? – спросил Олег, когда они, въехав в посёлок, убедились в правдивости слов водителя автобуса. Дома, в котором раньше жила подруга матери Лизы, как такового, в природе уже не существовало.
Инна задумалась. Они объехали посёлок. Обычный, приходящий в упадок, провинциальный посёлочек. Встреченные по пути люди ничего не могли им сказать по поводу того, кто может знать о семье Николаевых и их дочери.
-Поехали на кладбище, - сказала Инна. –Скорее всего, она там. Электрички здесь уже не останавливаются. На попутных она не поедет. К кому она может пойти здесь ночевать, я даже предположить не могу.
Обычное провинциальное кладбище поразило запустением, неухоженностью могил и полной безлюдностью. Безлюдностью в том смысле, в каком они даже Лизку не могли обнаружить здесь, хотя и пробежались, вроде, по всем его уголкам.
-Она должна быть здесь, - твёрдо сказала Инна. – По времени, она должна быть здесь. Пока из посёлка дошла. Не могла она так быстро отсюда уйти.
Они ещё раз пробежались, крича: -Лиза! Лиза! Лиза!
Тишина. Только слышно, как слегка шуршит морось.
-Тихо! – вдруг громким шёпотом произнёс Полянский. –Слышите?
Какие-то непонятные звуки доносились со стороны самого глухого уголка кладбища.
Сразу Лизку они не увидели. Красивый памятник, один на две могилы, расположенный за ажурной решётчатой оградой, увидели, а Лизку не заметили. У основания памятника лежали те самые искусственные цветы, которые Полянский видел вчера в квартире Томилиных.
Она сидела в углу ограды, закрывшись от мороси огромным куском не очень чистого полиэтилена, и что-то бубнила.
-… Я ходил с цветами, Вас искал глазами, встретил, не забыл бы никогда…
Она пела песню. Юрий Гальцев. «Середина лета». Если бы не драматичность ситуации, Полянский рассмеялся бы. Ни голоса, ни слуха. Но звучало правильно. И трогательно.
- Лиза, негромко позвал он. – Лиза! – второй раз зазвучало громче.
Зашуршал полиэтилен. Лизка сразу не смогла выпутаться из него. Огромные, страшно испуганные глаза, мокрые волосы, выглядывающие из-под капюшона, мокрый плащ и синие от холода губы.
Несколько мгновений она стояла, глядя, не моргая, на Инну, Степана и Полянского, потом, стуча от холода зубами и притопывая явно замёрзшими ногами в резиновых сапогах, неожиданно спросила:
-Сколько времени?
Полянский машинально посмотрел на часы и ответил ей.
-На автобус успею, - сказала Лизка. Подняла лежавший в углу оградки полиэтиленовый пакет и, втянув в плечи голову с криво нахлобученным капюшоном… пошла по дорожке. Мимо них. Все трое с испугом переглянулись.
Пройдя метра три, Лизка остановилась, медленно оглянулась, поморгала глазами и спросила:
-А вы что тут делаете?
Продолжение следует
Далее http://www.proza.ru/2016/04/15/2301