В последний раз спрашиваю по-хорошему ты на мне же

  Николаева Раиса Борисовна
 
   Роман
 



Часть первая



  Ирина Павловна



   Глава 1

  

   Ирина Павловна вышла из универсама, немного покрутила головой, решая, куда идти в первую очередь: на маленький рыночек, где у бабушек можно купить пучок душистой зелени, несравнимой с той, что лежала на полках универсама, или сначала заплатить за квартиру и коммунальные услуги. Этот платеж был для нее чрезвычайно неприятен, не только тем, что приходилось безвозвратно расставаться с достаточно большой суммой, но еще и тем, что оплата производилась через терминал – такую большую тумбу с дисплеем, вызывающую у Ирины Павловны просто панический страх. Однако делать было нечего, поэтому, нацепив на нос очки, она внимательно вчитывалась в открывающиеся надписи, медленно и неуверенно нажимала пальцем на значки, делала ошибки, потом все начинала набирать сначала, пока кто-то сердобольный из очереди не помог оплатить счета, вызвав у нее целый поток благодарственных слов.

   Расправившись с самой неприятной половиной своего вояжа, она, наконец, добралась до рынка, и тогда уж «оттянулась» на полную катушку. Живое человеческое общение было многократно приятнее общения с бездушной машиной. Ирина Павловна умела и любила торговаться, заодно вступая в разговор с продавцами и покупателями, обсуждая все подряд, начиная с политики и заканчивая сплетнями о жизни звезд.

  

Потом она надолго застряла у газетного киоска, выбирая себе журнал. Она обожала желтую прессу, обожала читать о личной жизни знаменитостей, разглядывать наряды звезд и рассматривать дома и поместья, где звезды живут. Купив приглянувшийся журнал, она отправилась домой, обдумывая, что ей приготовить себе на ужин. Ирина Павловна жила одна. Единственный сын жил отдельно. Хорошо зарабатывая, он купил собственную квартиру, не принуждая маму продавать или разменивать ее трехкомнатную малогабаритку. Так что Ирина Павловна, можно сказать, жила в собственное удовольствие. Сын, внук и невестка ее навещали постоянно, и поскольку визиты никогда не длились очень долго, то были всегда ей в радость, и она готовилась к ним, словно к маленьким праздникам.

Сын жил хорошо, постоянно покупая все новые и новые вещи, старые относил маме (по ее настоятельной просьбе), и она тщательно берегла их, забив в одной комнате все шкафы, поскольку ее жизнь прошла под девизом строжайшей экономии всегда и во всем. По-другому и быть не могло. Если бы было по-другому, она не смогла бы помочь сыну получить достойное образование, которое и явилось залогом его такого успешного будущего.

Ирина Павловна было не глупа. Экономя на ничего не значащих вещах, она могла расстаться с огромными, для нее, суммами, если это было действительно важно. Но сейчас она могла себе ни в чем не отказывать. Сын завалил ее подарками, и пусть телефон, ноутбук, телевизор и многое-многое другое, что он ей отдал, было не самым новым, но все отлично работало, ей только оставалось научиться, всем этим, пользоваться. И она старалась. Осторожно осваивала ноутбук, осторожно изучала интернет и бесконечно болтала по телефону с подругами и родственниками, проживающими в других городах, одновременно смотря бесконечные сериалы. Одним словом, хорошая, спокойная старость ее почти не тяготила.

…Дома она едва успела выгрузить из сумок купленные продукты, как позвонила ее самая близкая подруга, и потребовала, чтобы Ирина Павловна немедленно приехала к ней. Голос подруги был настолько таинственным и заговорщицким, что Ирина Павловна поняла: посиделки затянуться допоздна, и, вероятно, будут сопровождаться парочкой бокальчиков десертного вина. Сухие вина она не любила, и Тасечка, ее подружка, отлично об этом знала. Такие посиделки не позволяли погрязнуть в собственном мирке среди кастрюль и швабр и заставляли чувствовать себя если не светскими леди, то полусветскими точно.

Ирина Павловна переоделась в свое лучшее платье, немного взбила волосы, подкрасила губы, надела туфли на невысоком каблуке, взяла сумку и пошла к подруге. Идти было примерно две остановки. Ирина Павловна шла пешком, убежденная в том, что длительная ходьба удлиняет жизнь и сохраняет здоровье. Она шла, шла, думая о том, что купить в продуктовом магазине, находящемся в том же доме, где жила Тасечка – с пустыми руками идти неудобно, а продукты, которые она покупала себе на ужин, никак не могли быть предназначены для подобных посиделок. Ирина Павловна решила купить коробку конфет, самых-самых дорогих и свежих, а еще пирожных... Такие приятные мысли были неожиданно прерваны очень странным обстоятельством: Ирина Павловна вдруг почувствовала, что дальше идти она не может, поскольку перед ней стояла стена. Да, самая настоящая стена, только невидимая. Как Ирина Павловна ни старалась пройти сквозь нее, ничего не получалось, но что было самым странным – другие люди ходили совершенно спокойно, не замечая никакого препятствия.

От страха и непонимания происходящего ее охватила паника, хотелось бежать без оглядки, но ноги словно приросли к земле. Сколько она так простояла, Ирина Павловна и сама сказать не могла. Очнулась она только тогда, когда невидимая преграда вплотную приблизилась к ней, ощутимо толкнув в бок, которым она была немного развернута. Ирина Павловна покачнулась и сделала пару неуверенных шагов назад. Невидимая преграда сдвинулась следом. И в эту секунду Ирина Павловна вспомнила все. Все до самых малейших деталей. А самое главное – она поняла, что это за стена, и что означает ее внезапное появление.

  

   Глава 2  

  

   Невидимая преграда была стенкой воронки портала. Эта воронка медленно, но неуклонно сужалась, подталкивая ее к эпицентру, потом ее должно было затащить назад, в тот Мир, из которого ее с таким трудом выбросил отец.

   Ирина Павловна уперлась в стену руками и судорожно стала двигаться вдоль нее. Со стороны это выглядело очень странно, но ей было не до этих переживаний. Ирине Павловне нужно было выяснить, насколько велика воронка, и сколько у нее осталось времени, прежде чем ее затянет внутрь. Стена была прямой, а значит, воронка была огромна, и у нее в запасе был час, может, чуть больше, и ей нельзя было терять ни минуты, постаравшись подготовиться к возвращению как можно лучше.

   Она знала, куда ей придется вернуться – домой. В замок отца, вернее, в башню, в которую отец перевез ее одиннадцатилетней девочкой, сухо сообщив, что теперь это ее постоянный дом, в котором она будет жить одна долгие-долгие годы. И она жила.

   Ирина Павловна так ясно вспомнила этот страшный каменный мешок, что ей захотелось закричать от страха и безысходности, но вместо этого она, собрав всю свою волю... пересчитала деньги в кошельке и бросилась к ближайшему супермаркету. Она схватила тележку и помчалась по торговому залу. Для такой благообразной, культурной пожилой дамы подобная скорость перемещения была очень странной, она со всех сторон ловила удивленные взгляды других покупателей.

   Чтобы не впасть в панику хватая ненужные вещи и забывая купить необходимые, она на минуту закрыла глаза, как можно явственнее вспоминая свой дом. Огромная серая махина, устремленная в небо – сложенная из дикого камня узкая башня с винтовой лестницей внутри. Окна-бойницы, через которые не смог бы пролезть даже маленький ребенок. Эти проемы в стенах на зиму закрывались деревянными щитами, не пропускающими и луча света, и тогда комнаты и весь замок погружались в непроницаемую тьму. Ходить по такой темноте можно было только со свечой или факелом, поскольку свечи строжайше экономились и использовались только в крайнем случае. Свет еще давали дрова, горящие в камине. Каминов в башне было всего три, по одному на каждом этаже. Тепла они давали немного, поскольку завывающие сквозняки, гуляющие по всему замку, выдували это ненадежное тепло. Ирина Павловна вспомнила свою убого обставленную комнатку-спальню: кровать-топчан с матрасом, набитым соломой, шкура медведя, которой она укрывалась вместо одеяла, несколько книжек, которые оставлял ей отец, постоянно меняя на новые, когда раз в месяц появлялся в этой башне, проводя с Ириной Павловной два-три дня. Впрочем, какая Ирина Павловна? В том мире ее звали Лорри. Лорри – сокращенное имя от Лоррианны. Да, именно это имя она там носила. А еще ей было только семнадцать лет, шесть из которых она прожила в этой страшной башне в полном одиночестве.

   Ирина Павловна зябко поежилась. Воспоминания были ужасны, а самым ужасным было то, что именно в это место ее и затягивал портал.

   «Что купить, что купить? – панически повторяла она про себя. – Электричества там нет, значит, любые электроприборы бесполезны. Зато свечи, спички, зажигалки очень и очень нужны».

   Она ярко вспомнила о тех трех кошмарных днях, когда, будучи маленькой девочкой, не смогла разжечь камин с помощью кресала, что ей оставил отец. То ли дрова отсырели, то ли ей просто не хватало сил бить должным образом по камню, чтобы высечь огонь, только она тогда чуть не замерзла насмерть. Если бы отец не подоспел вовремя, она точно бы не проснулась после одной из тех холодных ночей.

   И Ирина Павловна мигом сгребла в тележку десять упаковок спичек, десять зажигалок и двадцать парафиновых свечей. Ее взгляд упал на пластиковые тазы и ведра, и сразу же вспомнилось деревянное ведро, которым она доставала воду из колодца, расположенного рядом с домом. Она было метнулась к ведру, но резко остановила себя, решив, что, возможно, воронка портала откроется в ее квартире, а дома у нее точно были и пластиковые тазы, и пластиковые ведра, и много-много еще чего другого.

   «Надо брать только то, чего у меня нет дома!» – приказала она самой себе и застыла в растерянности. Вдруг, словно молния, сверкнула мысль: «Мне же там всего семнадцать лет!» – и сразу же вспомнились все непростые проблемы, связанные с молодым возрастом. Неудивительно, за пятьдесят пять лет, что она прожила в теле Ирины Павловны, привычка к комфорту как-то незаметно и очень прочно вошла в ее сознание. Шампунь – две литровых бутылки, мыло хозяйственное – пять кусков, еще несколько кусочков мыла с разными запахами. Увидев упаковку с памперсами, Ирина Павловна на секунду замерла. Когда она растила сына, такого подарка судьбы еще в продаже не было, но вот когда родился внук, она смогла в полной мере оценить практичность этого изобретения. А вдруг там у нее родится малыш? И Ирина Павловна решительно бросила одну упаковку в двадцать штук в корзину. Потом она купила еще кое-что для личной гигиены, потом ей на глаза попались полиуретановые шлепки. Вспомнив, как там тяжело с обувью, она купила несколько пар разного размера.

   Расплатившись, с тоской взглянула на выданную ей сдачу, вышла из магазина, и тут ее накрыла настоящая волна ужаса. Она поняла, что не подумала о самом главном, чем ей необходимо запастись в немыслимых количествах, и о чем она напрочь забыла. Самой большой проблемой в замке была еда. Ирина Павловна растеряно оглянулась, потом пересчитала жалкие крохи денег, их хватило только на пару булок хлеба, на два батона и несколько пирожков с повидлом.

   «Надо бежать домой, – подумала она, – там у меня есть в заначке достаточно большая сумма. Рядом с домом есть магазинчик, может, успею там скупиться?»

   Быстро идти не получалось: нести три больших пакета было неудобно и достаточно тяжело. Воровато оглянувшись по сторонам, она зашла в первый открытый подъезд дома. Сделав несколько пассов руками и пробормотав какое-то заклинание, впихнула пакеты в образовавшуюся небольшую воронку и поспешила к дому.

  



   Глава 3

  

   Ирина Павловна, пока поднималась в лифте, постаралась четко продумать, что ей купить из продуктов в первую очередь. У нее на черный день хранилась достаточно большая сумма, теперь ею надо было правильно распорядиться. «Сахар, соль, спички, табак, алкоголь, консервы, – вспомнила она совет, как необходимо комплектовать стратегические запасы. – Что ж, с этого и начнем».

   Под ее домом было несколько маленьких магазинчиков. Продуктовый магазин, магазин в котором продавали сантехнику и другие железяки для мелкого ремонта в квартире, магазин бытовой химии и аптека.

   В продуктовом магазине сахар оказался только на развес, и в расфасованном виде осталось двенадцать килограмм, зато был рафинад кусочками. Ирина Павловна купила весь, что был в магазине. С двумя пакетами она юркнула в подъезд и быстро отправила груз в пространственную небольшую воронку. Соль продавалась в килограммовых пачках, и Ирина Павловна, прикинув, что для выживания в отсутствии холодильника единственным доступным консервантом является соль, купила ее двадцать два килограмма – фактически всю, что в этот момент была в этом крошечном магазине. Она купила все хлебобулочные изделия, пятнадцать банок сгущенки, все молоко в тетрапаках, двадцать килограмм муки и несколько пачек сухих дрожжей, понадеявшись, что сможет печь хлеб и сама. Потом, скривившись от отвращения, поскольку ненавидела сосиски, сардельки и прочие чудеса химии, что лежали на витрине под видом мясных изделий, купила все, что были в магазине. Копченая колбаса, копченые ребра, копченые части курятины – как ни противно, но пришлось покупать и их, в любом случае это была ЕДА. Мороженые куриные бедрышки, крылышки, голень – Ирина Павловна забрала все, что было в морозильной камере магазина. Дальше – несколько банок рыбных консервов и все, что только было из макаронных изделий: вермишель, рожки, спиральки. Увидев упаковки с крупами, Ирина Павловна хищно облизнулась. Кто-то любит мясо, кто-то овощи, а вот она любила каши, причем, все равно какие: рисовую, пшенную, пшеничную, гречневую. Она купила все виды круп, что были в магазине, отказавшись лишь от каш мгновенного приготовления, которые было достаточно лишь залить водой. Но потом, передумав, она купила небольшое количество супов, каш, гарниров быстрого приготовления. Исключение сделала для картофельного пюре и картофельных чипсов. Такого овоща в ее мире не было, зная, что обязательно соскучиться за картошкой, Ирина Павловна купила все, что хоть в какой-то мере относилось к картофелю. И еще она горько пожалела, что рядом нет магазина, торгующего овощами и фруктами, очень хотелось взять с собой лимоны, моркови побольше, капусты и того же картофеля.

   Напоследок она выбрала несколько плиток шоколада, две упаковки леденцов, купила все специи в пакетиках, что были в магазине, особенно порадовавшись молотому перцу. Кофе! Как же она его обожала в молодости, пока у нее не начались проблемы с давлением. Жадно оглядев банки и пакеты, она купила свой, когда-то самый любимый, в глубине души понимая, что, возможно, в этих банках от натуральных зерен только пыль, в которой они лежали, и все же, и все же. Чай, сода и уксус, десять бутылок растительного масла и все брикеты сливочного…

   Ирина Павловна старалась не смотреть на ошарашенные лица продавцов, хорошо понимая, насколько дикое впечатление она производит не только на них, но и на других покупателей. Многие, видя такой ажиотаж по скупке продуктов, явно занервничали, и несколько пакетов с макаронами были вырваны у Ирины Павловны прямо из рук. Еще раз оглядев магазин и не обнаружив в нем больше ничего достойного внимания, Ирина Павловна перекочевала в соседнюю аптеку с твердым намерением купить спирт, поскольку алкогольных изделий в магазине не было.

   В аптеке, взяв столько бутылок спирта, сколько согласилась ей продать провизор, Ирина Павловна купила несколько упаковок ваты, лейкопластырь, бинт – все в огромных количествах. Подумав, добавила несколько пар резиновых стерильных перчаток и кучу лекарств, в основном, обезболивающих и антибиотиков, лидокаин в ампулах несколько упаковок, к нему –шприцы, и многое другое. Уже уходя, она увидела детские бутылочки с сосками, по какому-то наитию она купила пять штук и только тогда покинула аптеку.

   В магазине бытовой химии затарилась моющими средствами всех видов, несколькими бутылками «Белизны», купила две швабры с поролоновой моющей частью, добавила несколько запасных валиков. Не удержавшись, купила самый огромный таз (почти небольшую ванну), губки для мытья посуды, еще кучу гигиенических средств, и с этой добычей покинула магазин. Закинув все вещи в воронку, она решительно двинулась к магазину, торгующему всякой металлической фигней.

   Деньги, которые она сейчас тратила, предназначались для капитального ремонта ванной и туалета. Сейчас она была очень рада, что постоянно оттягивала этот ремонт, отбиваясь от упреков сына (давшего ей на этот ремонт деньги) и оправдываясь то тем, что зимой делать ремонт неправильно, то тем, что на дачу еще рано переезжать, там пока нечего делать, а просто сидеть в дачном домике скучно. Вот когда начнутся основные дачные работы, она со спокойной совестью выедет на время ремонта из квартиры... А все вон как обернулось.

   Зато, готовясь к ремонту, она многое узнала и о душевых кабинках, и о трубах, и о мойках. И теперь, точно знала, что она хочет купить в том маленьком магазинчике, чтобы создать себе в холодном унылом замке комфорт, пусть и небольшой. Вспоминая, как она носила воду большим деревянным ведром, как она потом выносила помои, Ирина Павловна решила попытаться провести в том своем доме что-то, напоминающее цивилизованный слив, чтобы ей хотя бы не приходилось выносить ведра с использованной водой. Нужно было совсем ничего: нержавеющая мойка, сливное устройство и трубы с переходниками разной конфигурации. Она искренне надеялась, что сама сможет собрать эту конструкцию, и возможно, даже сможет как-то вывести ее за пределы дома. В магазине продавец, словно фокусник, на ее глазах легко собрал небольшой кусочек водовода, соединяя между собой небольшие изогнутые кусочки и уверяя, что и она сможет сделать так же. Ирина Павловна набрала про запас всего и побольше, тем более, что стоили они не так уж и дорого. Увидев пластмассовые рукомойники, купила три штуки про запас. Потом она вспомнила о щелях между камнями, но поскольку никогда не имела дела с цементным раствором, покупать цемент в мешках не решилась. Зато взяла бустилат, решив попробовать намешать мелких камушков или песка на этом клее и забить этой смесью щели в своей будущей спальне. Продавец, с которым она поделилась этой идеей, не стал отговаривать ее от покупки клея, но в то же время деликатно подсказал купить пену в баллончиках, и Ирина Павловна с благодарностью взяла двадцать штук.

   К выбранному добавились несколько метров клеенки и лопата, благо она попалась на глаза. Потом она купила негашеной извести, хотя белить стены в помещении, в котором пользуются открытым огнем, по меньшей мере глупо. Несколько навесных замков, петли на двери и шпингалеты, три цинковых ведра… Она снова оглядела магазин. Заметив ручную тачку, она сразу поняла, что просто обязана ее взять. Деньги еще оставались, и она купила тридцатилитровую пластиковую бочку для воды, еще клея, набрала гвоздей, шурупов, кучу батареек – решила забрать с собой все фонарики, что были в доме.

   Она понимала, что многое упускает, но уже почти ничего не соображала, измотавшись и бегая взад вперед из магазина в подъезд, сбрасывая купленные вещи, а оттуда снова в магазин. На последние деньги, заскочив в соседний парфюмерный магазинчик, купила дезодаранты, кремы для рук, еще несколько бутылочек одеколона, и чувствуя, что скоро ее потянет в портал, бросилась домой, где хранились самые важные и ценные вещи, которые могли пригодиться в том, ее мире.

  

  

   Глава 4

     

   И снова, поднимаясь в лифте, Ирина Павловна думала о том, что ей делать дальше. Она знала, что когда ее сознание вынесет порталом, в квартире останется мертвое тело. Ей не хотелось, чтобы его обнаружили родные, поэтому она решила вызвать скорую помощь и оставить открытой дверь. Пусть уж лучше чужие найдут, чем сын или невестка.

   Ворвавшись в квартиру, она кинулась на балкон. Там стояли десятилитровые пластиковые бутыли. Зимой был порыв труб, и воду отключали на два дня. Она тогда запаслась водой, но так и не использовала ее. Выливать воду было некогда, поэтому она просто закинула их в свой пространственный «карманчик», туда же отправились и пустые бутыли. В том мире стекло было доступно немногим, любая стеклянная банка была ценностью.

   В углу хранились вещи, оставшиеся от сбежавшего кобеля-мужа. Он любил мастерить, и у него были золотые руки. Ирина Павловна, не глядя, собрав все коробки и ящички, бросила их в воронку.

   Теперь предстояло заняться комнатами. Мысленно попросив у сына прощения, она взяла его вещи, которые он брал с собой в путешествия: палатку, топорик, котелок, шампуры. Большой надувной матрас? Несколько секунд она раздумывала, брать его или нет, потом все же бросила его в свой пространственный карман. Сколько раз она потом благодарила проведение, что так поступила, но это было значительно позже. Открыла шкаф, в котором хранила одежду, ставшую сыну ненужной. Со спокойным сердцем (поскольку понимала, что после ее смерти они все окажутся на помойке), развернув простыню, уложила эту груду одежды, и, связав простыню узлом, закинула к другим вещам. Мешок с игрушками внука – в карман, подушки, одеяла – туда же. Тарелки, кастрюли, ложки, ножи из нержавейки, кружки, банки – Ирина Павловна хватала все без разбора.

   Дошла очередь до кладовки.

   Когда-то давно, чтобы не сойти с ума от тоски сразу после ухода мужа, она решила стать великой писательницей, сочинив любовный роман о своей жизни, и таким образом обессмертить свое имя в веках. Компьютеров тогда не было, и свой роман она печатала на пишущей машинке, каждую страницу в трех экземплярах, чтобы не дай бог ее творение не потерялось. Она тогда писала, писала, пока ей это не надоело, вернее, пока боль от предательства мужа не ушла куда-то, оставив вместо себя ощущение свободы.  Больше она замуж не вышла, и все время и силы бросив на воспитание сына. Свой роман она никогда не перечитывала, однако сохранила его, спрятав в кладовке. И вот теперь с радостью забросила эти стопки бумаги в «карман», порадовавшись, что теперь близнецам будет на чем рисовать, да и на растопку эта бумага отлично сгодится.

   В кладовке обнаружился еще один мешок с поломанными игрушками внука, в основном, машинки. Стоял тут старый трехколесный велосипед, и еще талакар, который внуку купили родители, едва эти «автомобильчики» появились в продаже. Хранились здесь и коробки с простыми и цветными карандашами, линейки, циркули – все, что было необходимо для черчения. Ирина Павловна сохранила эти вещи сына, думая, что они пригодятся и внуку, когда тот поступит в институт. Теперь же она забрала их с собой, понимая, что ее сын не позволит ее внуку пользоваться такими доисторическими предметами.

   Дошла очередь до сумки с небольшими баночками с завинчивающимися крышками – консервирование было тайной страстью Ирины Павловны. Прошли времена, когда она огурцы и помидоры закатывала трехлитровыми бутылями, теперь она пользовалась маленькими баночками, которые в огромном количестве ей поставлял сын. В основном это были банки из-под детского питания, в которые она закрывала варенья, аджику, овощную икру. И пустые банки, и банки с закатками – все отправилось в ее пространственный карман.

   Она, уже почти не глядя, забрасывала вещи, попадавщиеся под руку, про себя удивляясь, сколько же мусора она насобирала и бережно хранила, захламив всю квартиру. Впрочем, теперь, вспомнив в каких условиях она жила в том замке, Ирина Павловна догадалась, что так она поступала подсознательно, поскольку в ее мире любая из этих вещей станет очень ценна и необходима.

   Ирина Павловна почувствовала легкий сквозняк, и сразу поняла, что ее время пребывания в этом мире заканчивается. Посмотрела по сторонам, увидела несколько глянцевых журналов, принесенных ей невесткой, что-то из жизни звезд, зачем-то забрала и их.

   Оглядев разгромленную, вернее, не разгромленную, а вычищенную от вещей квартиру, поняла, как испугается сын, обнаружив мертвую мать и квартиру в таком состоянии. Она схватила лист бумаги, с трудом нашла ручку и стала торопливо писать.

   «Вадим, прошу тебя, не пугайся!

   Я чувствую, что скоро умру, не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю и все. После моей смерти ты все равно выбросишь все вещи из квартиры, мне было неприятно это осознавать, поэтому я сама раздала их нуждающимся людям.

   Прости меня за деньги. Ты знаешь, за какие. Я потратила их на свою мечту, и потому ухожу из жизни счастливой. Ты знаешь, где искать все документы.

   Вадим! Ни в чем не вини себя! Я клянусь, что ты самый лучший сын на Земле. Я гордилась и горжусь тобой каждый день, каждый час, каждую минуту.

   Вещи, в которых меня надо похоронить, лежат на кровати. Как я люблю и тебя, и Наташу, и Сашеньку. Будьте счастливы!»

   Ирина Павловна положила свои самые лучшие, самые красивые вещи на край кровати. Сама легла с другого края и позвонила в скорую помощь: сообщила о своем сердечном приступе и назвала номер квартиры, который надо набрать, чтобы открыли дверь в подъезд. Потом позвонила соседке Марине, сказала ей, что заболела, и попросила никуда не уходить, чтобы открыть подъезд врачам. Вытянувшись на кровати, Ирина Павловна приготовилась к страшной, чудовищной боли, о которой хорошо помнила, когда ее в тот раз переносило в этот мир. Ее сознание тогда вселилось в тело пятнадцатилетней девочки, попавшей под колеса грузовика Ирочки Кулешовой.

   Боль нарастала и нарастала, и вдруг Ирина Павловна подумала: а вдруг ее порталом вытягивает назад не отец, а те люди, что всегда охотились за ней? Но эта мысль показалась ей настолько страшной, что она тут же ее отбросила. Конечно, это отец, кто же еще?

  

  

   Глава 5

    

   Яркая вспышка вырвала ее из умирающего тела и потащила сквозь пространство. Она ощущала только движение, ничего не видя и не слыша, а когда она, наконец, пришла в себя, то поняла, что лежит в комнате без окон, скорее всего, в подвале, вокруг горят свечи и факелы, и лежит она в центре пентограммы. У Ирины Павловны от ужаса зашевелились волосы на голове. Она знала этих людей, нет, не поименно, она знала таких людей – с такими мертвыми, холодными глазами и татуировкой в виде скатывающейся слезы на левой щеке.

   Ирина Павловна вскочила на ноги, надеясь убежать, но ее руки ткнулись в непреодолимую прозрачную стену, которой ее окружили. Мужчины что-то продолжали читать речитативом, под действием их голосов стена в подвале дрогнула, и рядом с Ириной Павловной оказались ее брат и сестра вместе с няней. Дети ошарашено оглядывались по сторонам, потом, увидев Ирину Павловну, бросились к ней, как к единственной защите. Она прижала их к себе, с ужасом осознавая, что сейчас произойдет. Их сожгут заживо. Всех четверых. Об этом говорил отец, когда объяснял, почему ей необходимо жить одной в ужасном замке. Ирина Павловна зажмурилась.

   А потом стало происходить нечто странное. Их всех четверых потащило порталом. Не просто вытягивать их сознание, а полностью перемещать тела. Ирина Павловна даже представить себе не могла, какой силой должен был обладать тот, кто способен на это. Мгновение – и мощным рывком их всех четверых вырвало из этого подвала и потащило неизвестно куда.

   Если бы они задержались хоть на мгновение, то увидели бы, как на их место в центр пентограммы плюхнулся молодой мужчина, следом, почти ему на голову, свалилась сумка с бряцающими в ней металлическими предметами и большой рюкзак. Парень вскочил на ноги, быстро глянул по сторонам, и вдруг заплясал от счастья, выкрикивая немного хрипловатым голосом: «Нас выбросило совсем в другом месте! Это не замок Страга!» Потом сам себе возразил уже другим тоном: «А хрен редьки не слаще? Ты посмотри на этих мужиков в черных балахонах, что-то мне их рожи не очень-то нравятся!» Но хриплый голос засмеялся в ответ: «Да по сравнению с тем, где мы должны были оказаться, это ясельная группа детского сада, такие себе мальчиши-плохиши. Они называют себя охотниками, потому что охотятся и зверски убивают потомков моего народа. Вот только сегодня им очень крупно не повезло, – и хриплый голос довольно рассмеялся. – Ох, какой их ожидает сюрприз, прям не нарадуюсь, – дурашливо протянул он, а потом совсем другим тоном добавил: – У нас есть в запасе три-четыре минуты, чтобы как следует подготовиться».

   Ничего этого Ирина Павловна не видела, поскольку в эту самую минуту оказалась в другом месте. И вот теперь страх, обрушившийся на нее, был таким, что она застыла, полностью парализованная увиденным ужасом. Она с близнецами и Фанной находились в светящейся сфере, зависшей над полом на высоте чуть больше метра. А под ними... а под ними лежал распластанный на камне обнаженный человек, руки и ноги которого были прикованы точно по лучам выбитой на камне звезды. Судя, по раззявленному и искривленному рту, мужчина кричал, и безусловно, от боли, хотя в сферу, в которой находилась Ирина Павловна, не проникало ни звука. А еще он умирал страшной мучительной смертью, ведь только такие эманации могли дать достаточно энергии для создания подобного портала. Все это она успела заметить в долю секунды. А еще она увидела нескольких человек, лежащих вокруг фигуры в центре, и эти люди тоже были прикованы каждый к своему месту. В их сердца были воткнуты трубки, по которым сбегала кровь в вены мужчины, лежащего в центре. Она пригляделась и поняла, что немного ошиблась. Тот, что лежал под сферой, отдавая, вливая в нее свою энергию жизни, был не человеком, а вампиром. Когда она это поняла, то поняла и другое: никаких человеческих сил не хватило бы, чтобы создать подобный портал, нужны были силы вампира, но не простого вампира, а одного из Высших.

   И тут-то, наконец, Ирина Павловна заметила самую главную фигуру, режиссера и организатора этого кошмара. Мужчину, такими дикими глазами смотревшего на нее и малышей, что сразу стало понятно, что именно он создал этот портал, и что он меньше всего ожидал увидеть в ответ на все свои усилия эту четверку.

   Мужчина махнул рукой, и сфера, в которой находились пленники, перестала светиться. Еще одно движение рукой, и вот они уже стоят перед ним, словно деревянные куклы, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

   – Вы кто? – бешено прошипел мужчина, сдавив горло Ирины Павловны рукой и заглядывая ей в глаза.

   – Мое имя Лорианна. Я и мои брат с сестрой живем в замке, – просипела она, но мужчина ее не слушал.

   – Где Дэттер? – прорычал он ей в лицо.

   – К-к-какой Дэттер? – заикаясь от ужаса, сдавлено прошептала она.

   Мужчина схватил ее за шиворот и сильно встряхнул:

   – Где Дэттер?! – диким голосом прокричал он и стал трясти ее так, что ей казалось: ее голова вот-вот оторвется.

   – Я не знаю никакого Дэттера! – отчаянно пискнула она, и тут же умолкла, заворожено глядя ему в глаза. Мужчина сдавил ей виски, и у нее возникло ощущение, что он копается в ее голове, перебирая все ее мысли и воспоминания. Одни он брезгливо отбрасывал, другие пристально рассматривал.

   Видимо, убедившись в том, что она говорит правду, он точно таким же способом заглянул в глаза малышам, Фанне, после чего с отвращением вытер руки платком, видимо, сочтя даже прикосновение к таким ничтожным существам оскорблением для себя. Глаза мужчины засветились злобой, стало ясно, что он не получил того результата, на который надеялся.

   Он оглянулся по сторонам в поисках того, на кого бы свою злость выплеснуть, взгляд его остановился на вампире.

   Мужчина шагнул по линиям рисунка, не обращая внимания на то, что стирает эти линии подошвами сапог, и одним движением вырвал все трубки из тела.

   – Тебе еще рано сдыхать, – ласково сказал он. – Как только я разберусь, что случилось, ты еще раз окажешься на этом камне. Надеюсь, что тебе понравилось? – голос мужчины сочился ядом, не было ни малейшего сомнения, что Ирина Павловна видела сейчас последние аккорды какой-то давней вражды или войны.

   Вампир не отвечал. То ли он был совсем обессилен, то ли так выражал свое призрение врагу. Мужчина грубо стиснул вампиру лицо, принуждая смотреть ему в глаза, потом откинул его в сторону, словно поломанную куклу, оглянулся по сторонам, увидел тела, лежащие вокруг рисунка, махнул рукой, и все они мгновенно обратились в пепел.

   – Вампира и этих четверых – в камеру, – громко приказал он кому-то. – Через три дня я вернусь, еще раз поговорю с женщинами, а потом можете их забирать себе, это мой вам подарок.

   Ирина Павловна услышала взрыв радости и, повернувшись в сторону раздающихся благодарных криков, содрогнулась от ужаса. Мерзкие, небритые, грязные рожи целой кучи здоровенных мужиков вызывали омерзение, но еще больше они вызывали страх.

   Их поволокли в камеру. Конвоиры, что тащили ее и Фанну успели облапить их, не скрывая, что ждут не дождутся, когда женщины окажутся в их полной власти. В камере пленники забилась в самый дальний угол. Ирина Павловна поняла, что ей придется убить и Фанну, и детей, и себя, чтобы избавить всех от страшной и мучительной смерти.

  



   Глава 6

  

   Немного погодя в камеру втащили вампира и приковали к стене за руки и за ноги. Сначала Ирина Павловна не поняла, для чего их оставили в одной камере с вампиром, ведь наверняка в этом подвале полно свободных темниц. Но потом, услышав, как вампир жадно вдыхает воздух, как причмокивает при этом, она догадалась, что он страшно голоден, и его нахождение рядом с потенциальной едой доставляет ему дополнительные мучения.

   Фанна и дети даже дышать боялись в присутствии вампира, а вот Ирина Павловна, очевидно, под воздействием огромного количества просмотренных фильмов, в том числе и про вампиров, да не о плохих и злых кровососах, а об очень хороших, любвеобильных красавчиках, решилась подойти к вампиру поближе и хорошо его рассмотреть.

   В камере было темно, совсем немного света проникало через окошко с решеткой, прорезанном в двери. Этот свет был отражением света в коморке охранников, которая находилась в конце коридора. Ирина Павловна, или Лори, как ее называли и дети, и Фана, могла зажечь фонарик или свечу, но это обязательно бы привлекло внимание стражи, поэтому надо было сначала занавесить решетчатое окно чем-то темным. Выбор пал на черную куртку на синтепоне. Завесив окно, она достала маленький фонарик, подошла к вампиру, присела рядом на корточки и посветила ему в лицо. Вампир рванулся к ней. От неожиданности Ирина Павловна отшатнулась в сторону и упала на пол, выронив фонарик. Потом, сообразив, что вампир ничего не сможет ей сделать, она снова посветила на этого несчастного и содрогнулась от ужаса. До красавчика ему было, как до Луны пешком. Худой скелет, обтянутый кожей – вот что он из себя представлял. Особенно противной была голова. Голый череп без волос со сморщенной пергаментной кожей, красные глаза и совершенно безумный взгляд. И все же в какую-то долю секунды ей показалось, что он с любопытством посмотрел и на нее, и на ее фонарик, и этот единственный осмысленный взгляд придал ей сил, чтобы попробовать поговорить с ним.

   – Я понимаю, – тихо начала она, – тебя подвергли таким пыткам, таким мучениям, что сохранить здравый ум и здравое сознание невозможно. Но если ты меня понимаешь, если ты можешь хоть немного взять себя в руки, чтобы поговорить со мной, прошу, скажи хоть что-нибудь.

   Вампир молчал. Ирина Павловна с сожалением вздохнула, и тут услышала шипящий дрожащий голос.

   – Что ты от меня хочешь?

   Она радостно вгляделась вампиру в глаза, ей показалось, что глаза стали менее красными и слегка почернели.

   – Скажи, – все так же тихо спросила она, – в том состоянии, что ты сейчас находишься, ты смог бы убить охранника, если бы мы заманили его в камеру, а тебя освободили от оков?

   И тогда вампир засмеялся, засмеялся таким страшным безрадостным смехом, что у нее сжалось сердце, а потом он открыл рот, и Ирина Павловна увидела, что у него вырваны все зубы. Она взглянула на руки вампира – и ногти вырваны, самым изуверским способом. Но она не сдавалась.

   – Я спрашиваю, хватит ли у тебя физических сил, чтобы убить сильного мужчину? – терпеливо объяснила она. – Оружие, вернее, нож я тебе дам, – вот тут вампир перестал смеяться, с огромным удивлением рассматривая ее, потом неуверенно кивнул. Но ей мало было этого неуверенного кивка, и она требовательно спросила: – Что тебе нужно, чтобы хоть немного восстановить силы?

   Вампир иронично хмыкнул, удивляясь, что она сама не догадывается, а потом прохрипел:

   – Мне нужна свежая кровь, что же еще?

   Она подумала, что об этом нетрудно было догадаться, и вздохнула: кровь ей придется отдавать свою. Ирина Павловна несколько раз лежала в больнице. Ей и капельницы ставили, и делали уколы внутривенно, и брали из вены кровь на анализы, и всегда она отворачивались, чтобы не видеть торчащие из руки иголки. Сейчас она горько пожалела об этом. Нет, теоретически она приблизительно знала, как сделать укол в вену. Жгутом перетянуть руку выше локтевого сустава, потом несколько раз сжать и разжать кулак, потом смазать ваткой, смоченной в спирте, место будущего прокола... и ткнуть туда иголкой. Ужас!

   Несколько минут она собиралась с силами, потом достала шприц, благо их у нее было несколько штук, остались после болезни, и теперь они так неожиданно пригодились. Ирина Павловна уже была готова приступить к этой неприятной процедуре, когда вампир все так же хрипло прошипел:

   – Твоя кровь, и кровь этих детей мне не подходит. Для меня она ядовита, а вот кровь второй девушки – самое то.

   – Почему это наша кровь ядовита? – даже немного огорчилась Ирина Павловна, хотя должна была бы этой новости радоваться.

   – В вас течет кровь того проклятого народа, что исчез из этого мира много-много лет назад, – не то спрашивал, не то утверждал вампир. – Хоть эта кровь изрядно разбавлена людской кровью, для меня она все равно не подходит. Если хочешь дать мне крови, – при этих словах вампир жадно глотнул, – то дай кровь этой девушки.

   Ирина Павловна растеряно оглянулась. Ей даже себе страшно было прокалывать иглой тело, проколоть же вену другому человеку было еще страшнее.

   – Я слышала, что вампиры умеют внушать свои мысли, – с дрожью в голосе сказала она, и дождавшись его подтверждающего кивка, жалобно попросила: – Ты не мог бы внушить Фанне, что это будет совсем не больно и не страшно? Что то, что я буду делать, это для ее же пользы, поскольку другого выхода у нас нет.

   Вампир снова утвердительно кивнул, тогда Ирина Павловна подошла к Фанне, приказала детям сидеть тихо, отвернувшись к стене, потом вместе с кормилицей (придумав какую-то чушь, для чего ей нужно, чтобы она это сделала) они подошли к вампиру. Его глаза стали черными, и он четко, внятно и очень спокойно произнес:

   – Фанна, ты должна делать то, что тебе прикажет твоя госпожа. Ты не должна бояться. Никакой боли, никакого страха, тебе спокойно и хорошо. Ты поняла меня? – Фанна, неотрывно глядя ему в глаза, заворожено слушала, потом медленно кивнула. – Все, – привалившись к стене, сказал вампир, – я сделал то, что ты просила.

   Ирина Павловна догадалась, что на это подчинение он израсходовал последние силы. Она торопливо взяла в руки жгут и перетянула руку Фанны.

   И все равно она не могла тыкать в руку девушки иголкой, вот не могла, и все тут! Тогда она резанула по вздувшейся вене ножом и просто подставила банку под брызнувшую кровь. «Грамм сто пятьдесят, не больше», – думала она про себя, вспоминая, что когда-то у нее взяли двести грамм крови, и она потом чуть не потеряла сознание. Зажав рану ваткой со спиртом, она перегнула руку девушки в локте, решив наложить жгут ниже раны, если кровь не остановится. Но этого не потребовалась, ранка была совсем небольшой.

   Все то время, что Ирина Павловна возилась с Фанной, вампир тихо стонал от нетерпения, не в силах сдержать свою жажду, свой голод. И вот тут-то встала новая проблема: как накормить вампира? Чтобы кровь насытила его, он должен втягивать ее через клыки, как комар или бабочка, использующие свои хоботки. А клыков-то как раз у вампира и не было.



Глава 7



  - А ты не можешь просто выпить эту кровь из банки?  -  расстроено спросила она, вампир отрицательно покачал головой.  - Если ты не можешь пить кровь, зачем просил, чтобы я взяла ее у Фанны? - разозлилась Ирина Павловна. Впрочем, ее гнев утих, когда она увидела насколько вампиру плохо. - А ну, открой рот - приказала она. Он безропотно подчинился. Ирина Павловна поднесла фонарик к его лицу, а потом банку с кровью, чтобы пробудить его жажду. К своей радости она заметила внутри десен небольшие бугорки, это отрастающие клыки пробивались наружу. - Если подрезать десну, - слабым голосом начала она, понимая, что эту манипуляцию придется проделывать ей, - то можно добраться до клыка. У меня есть шприц, я могу попробовать закачать тебе кровь таким способом.
  - Режь, - коротко ответил вампир, даже не спросив, что такое шприц.
  Сказать, что Ирине Павловне было противно - не сказать ничего. Если бы не этот страх за жизнь детей и свою собственную, она никогда не решилась бы на это. Десну разрезала сбоку, так было удобнее добираться до пенька от клыка. Втянула шприцом без иглы кровь из банки, приставила к зубу и медленно надавила поршень. Потом еще раз и еще.
  Вампир привалился к стене, набираясь сил, а Ирина Павловна занялась его кандалами. Зачарованное серебро. Даже она чувствовала в пальцах покалывание, вампир же... Он испытывал боль каждую минуту, каждую секунду. Она снова посочувствовала старику и поразилась жестокости его тюремщика. Ирина Павловна беспомощно оглядела цепи, не зная, как разорвать их, потом оглядела у пленника кисти рук. Она отметила про себя, что левая рука усохла сильнее, поэтому все свои усилия направила именно на нее. Немного покопавшись в инструменте, оставленном мужем она достала большую отвертку, напильник, плоскогубцы и даже кусачки. Все это «богатство» она неумело пыталась использовать чтобы помочь вампиру. Сначала попробовала расшатать вбитые в стену крюки (не получилось), потом пыталась разорвать звенья цепи (не получилось), потом - распилить браслет (не получилось), потом - расклепать штырь, что стягивал кольцо наручника. Вот тут-то и наметился небольшой прогресс. Используя отвертку в качестве рычага, она немного увеличила диаметр кольца. Ирина Павловна быстро достала бутылку подсолнечного масла и обильно смазала кожу руки и металл. Фанна тянула вампира за руку, Ирина Павловна растягивала браслет, казалось, что у них ничего не получится и вдруг: раз и рука выскользнула из оков. 
  Вампир несколько секунд неверяще смотрел на свою свободную руку, потом уже самостоятельно стал освобождать другую. У него это получилось намного лучше, чем у женщин. Через несколько минут он был свободен.
  Мужчина, вернее мужская мумия потянулась и только тут Ирина Павловна заметила, что он абсолютно голый. Ирина Павловна равнодушно отметила про себя этот факт, а вот Фанна испуганно ойкнула и поспешно отвернулась. Вампир никак не прореагировал на смущение женщины, хотя… Ирина Павловна могла поклясться, что в какое-то мгновение заменила мелькнувшую смешинку в глазах вампира, но может ей это все-таки показалось в мелькающем свете фонарика.

- План такой, - деловито начала она. – Когда охранник принесет нам еду или воду, ты, Фанна должна подойти к нему и томно глядя ему в глаза попросить еще какой-нибудь еды или воды. Постарайся прикоснуться грудью к его руке, намекая на то, как ты будешь его благодарить…  Я сама бы это сделала, – раздраженно объяснила она женщине, испуганно смотревшей на нее, - но мне нечем к нему прикасаться! - Фанна с сочувствием взглянула на плоскую грудь девушки, и согласно кивнула головой. – Надеюсь, он согласится.

- А если он не зайдет в камеру? Если он в окошко протянет хлеб и воду? – засомневалась Фанна.

- Попробовать стоит в любом случае. Будешь улыбаться ему в окошко.

- А если он меня потащит в комнату, где находятся стражники? – не унималась Фанна.

- Главное, чтобы он открыл дверь, - вмешался в разговор вампир противным скрипучим голосом.

- Хорошо, я попробую, - смирилась с неизбежным, Фанна.

- И еще, - сглотнув слюну, сказал вампир, - мне нужна его кровь.

Ирина Павловна сначала брезгливо скривилась от этих слов, но потом, рассудив здраво, решила, что пусть вампир выпьет кровь стражника, чем Фанны. Вот только как это сделать. Она немного подумала, припоминая вещи, что захватила с собой. Капельница! У нее есть капельница.

…Ирина Павловна где-то прочитала, что цветы предпочитают капельный полив, поэтому капельницу, что ей однажды ставили, она использовала, чтобы поливать цветы именно таким образом.

…Вот теперь отрезав трубку, она показала ее мужчине, следом достала пластиковую бутылку.

- Кровь можно собрать вот сюда. – Вампир удовлетворенно кивнул, потом выбрал два ножа, из пяти предложенных Ириной Павловной, что-то сделал с кандалами, и снова оказался в цепях, ожидая прихода стражника.

Все произошло намного лучше, чем они ожидали. Ужимки женщины не оставили равнодушным охранника, что принес им еду. Он рассуждал вполне рационально: если через три дня им все равно отдадут женщин, почему бы ему не воспользоваться этим сейчас, тем более, что женщина не против. К тому же он хорошо понимал, что женщин всего двое, а желающих мужчин… мужчин было намного больше и его очередь подошла бы, ой как не скоро. Короче говоря, сбегав за кое-какой едой и бутылкой вина, охранник, распахнул дверь камеры. Он был очень осторожен. Подняв высоко фонарь, он еще раз убедился, что вампир висит на цепях, а дети с девушкой забились в дальний угол камеры. Довольно хмыкнув, он головой указал женщине на место рядом со ступенями и быстро спустился вниз. 

Ирина Павловна прижала детей к себе, не желая, чтобы они видели то, что происходило, себе же она не могла позволить такой роскоши, на кону стояло слишком многое. Она внимательно следила за охранником и Фанной и все равно не заметила момента, когда вампир обездвижил его, и мягко опустил на пол камеры. Охранник не то что закричать, он даже пошевелиться не успел, а вампир тем временем уже начал стаскивать с него сапоги. Он так быстро раздел стражника, что Ирина Павловна только диву давалась, также быстро вампир натянул на себя эти вещи.

- Дайте мне трубку и бутылку, - попросил он, Ирина Павловна вновь содрогнулась от мысли зачем ему это нужно, но тем не менее быстро подошла к нему и отдала то, что он просил. Вампир оглядел трубку, ножом срезал кончик так, что он стал заостренным, потом наклонился к недвижно лежащему телу. Ирина Павловна дернула Фану за руку и тихо приказала идти к детям. Сама же она осталась с вампиром, как ей было ни противно, но она была обязана помочь ему.

- Идите, - шепнула она ему, я послежу, чтобы кровь бежала в бутылку.

Он кивнул, и, нахлобучив на голову шляпу, вышел из камеры. Она не знала, что происходило дальше. Ни криков, ни звона оружия она не слышала. Вампира не было достаточно долго, за это время бутылка успела наполнится кровью, и Ирина Павловна закрутив крышку, спрятала ее в пространственный карман, подставив под кровь вторую, она успела заполнится едва наполовину, как вампир, наконец, вернулся. Удивленно глянул на такое малое количество крови, на что она ему спокойно объяснила, что одну полную бутылку с кровью она уже спрятала. Они посмотрели друг другу в глаза и поняли друг друга без объяснений. Эта бутылка была некоторым залогом того, что вампир не убьет их, едва они окажутся вне досягаемости Страга. Мужчина хмыкнул. Ирине Павловне даже показалось, что в этом хмыке звучали одобрительные нотки.

- Можно идти, - просто сказал он, а потом немного неуверенно спросил: - А еще одной бутылки нет?

Ирина Павловна поняла его без объяснений и через секунду протянула ему пятилитровую канистру. 





Глава 8





Они все вместе вышли в коридор, вампир повел их вперед. Ирина Павловна боялась, что вид мертвых тел напугает детей, но лежащих тел не было. Дежурная комната была пуста. Вампир подошел к каменной кладке и нажал один из камней. Часть стены сдвинулась в сторону, открывая потайной ход.

- Спускайтесь по ступеням вниз, потом пойдете прямо, никуда не сворачивая, быстро объяснил он. – Я потом вас догоню.

Ирина Павловна поняла, что он хочет забрать кровь у стражников, поэтому, не споря, двинулась к проему в стене. Но подойдя к нему вплотную, она обнаружила впереди такую темень, что без светильника идти было невозможно. Хотела забрать фонарь, что освещал эту каморку, но вампир не позволил.

- Отсюда нельзя забирать ни одной вещи, - объяснил он. – Любой предмет может оказаться маяком, по которому нас смогут найти.

Выбора у Ирины Павловны не было, пришлось снова воспользоваться фонариком. Она шла первая, освещая дорогу, дети и Фанна шли следом за ней. Вампир их догнал, примерно, через час. Он снова был абсолютно голый. Молча, протянул Ирине Павловне канистру с кровью и трубку, она, молча, убрала все в открывшуюся воронку. Потом достала старые спортивные штаны сына и старые шлепки.

- Оденьтесь, - коротко сказала она. Он благодарно кивнул головой, и быстро надев вещи, пошел во главе их маленького отряда.

- У нас форы всего несколько часов, - не оборачиваясь, сказал он, мы должны успеть дойти до одного тайного места, если не успеем, то не сможем спастись, -  Ирина Павловна прибавила шагу. Шли долго, очень долго. Тоннель петлял, пересекался с другими ходами, вампир даже секунды не раздумывал, куда им двигаться. Привал все равно пришлось делать. Дети сильно устали, хотели есть и пить. Она выдала всем по пирожку, налила в кружки молоко из тетрапака, и не удержавшись спросила:

- Откуда Вы узнали о тайном ходе? –  Вампир как-то невесело усмехнулся.

- Откуда я знаю об этом тайном ходе? – переспросил он. – Я знаю об этом, потому что этот замок когда-то принадлежал мне, я его построил, с самого первого камня.

Перекусив, снова двинулись вперед. Проходя мимо одной, ничем не примечательной стены вампир остановился.

- Нам сюда, - он нажал на какой-то камень, и кладка развернулась, открывая узкую щель, посыпались мелкие камушки и пыль. Ирина Павловна вдруг подумала, что этот мусор даст возможность преследователям догадаться, где они скрылись. Надо было чем-то замаскировать это место.

- Подожди-ка, - остановила она мужчину и стала доставать страницы своего романа. – Надо устроить костерчик, - объяснила она, чтобы сажа покрыла стены.

- От бумаги не будет много сажи, - возразил вампир. Ирине Павловне пришлось с ним согласиться. Тогда она достала одну из своих блузок (яркую и красивую, но чисто синтетическую) и порвала ее не несколько кусков, потом она щедро облила это все жидкостью, что сын брал с собой для разжигания костра, и положила тряпки на кучу бумаги.

- В какую сторону сквозняк? Спросила она, поскольку понимала, что костер, разожженный под скрытой дверью, только привлечет к ней внимание, мужчина махнул рукой, указывая направление. Костер устроили в пяти метрах от двери Ирина Павловна пожертвовала еще резиновую детскую игрушку, чтобы сажи было побольше. – А что там? – спросила она, указав в сторону исчезающего в темноте коридора.

- Там сток, глубокая яма с грязной жижей.

Ирина Павловна достала детский мячик. Стукнула его об пол, чтобы показать, как он прыгает.

- Нас будут искать по запаху. Ты не можешь пройти немного по этому коридору, стуча мячиком об пол?

Вампир взял в руки мяч и с интересом стал его рассматривать, время от времени, ударяя об пол. Он сразу понял, что она придумала, и полностью с ней согласился. Дав подержать этот мяч в руках детям и Фанне, он исчез в темноте, и только методичный стук, позволял догадаться, куда он движется.

Вампир вернулся через десять минут. Ирина Павловна протянула ему зажигалку, показала, как ею пользоваться и скрылась в проеме, вслед за детьми. Вспыхнуло зарево, через секунду кладка встала на место, но вампир не думал уходить.

- Идите вперед, - приказал он, когда они отошли на достаточно большое расстояние, то раздался грохот обваливающейся породы, и коридор за их спинами, засыпало землей. И вампир снова повел их вперед.

Они подошли к небольшому гроту. Дорогу им перекрыла глубокая яма, наполненная темной вонючей жижей. Ирина Павловна думала, что их путь лежит дальше и уже обдумывала как им преодолеть это препятствие с наименьшими шансами извазюкаться в ней, но вампир ее «обрадовал»:

- Надо опускаться на дно. Проход там.

- Надо нырять с головой в эту грязь? – содрогнулась она от отвращения. Вампир равнодушно пожал плечами:

- Можете не нырять, можете остаться здесь, только другого способа добраться до моего укрытия, нет.

- Но как же дети? – испугалась она. – Дети не смогут нырнуть.

- Я помогу, - коротко сказал мужчина, и раздевшись догола, нырнул в жижу. Его не было долго. Очень долго, Ирина Павловна уже было решила, что он бросил их, решив спасаться самому. Но вампир вынырнул. Какой же он был грязный. Понимая, насколько ему противно, Ирина Павловна протянула ему тряпку, чтобы он вытер лицо.

- Я вытащил несколько камней кладки стены, чтобы вы легче смогли проплыть под ней, - объяснил он свое долгое отсутствие. - Кто будет первым?

- Я! – и Ирина Павловна шагнула к мужчине. Она сняла с себя платье и, оставшись в одной рубашке, бесстрашно шагнула в грязь. Вампир усмехнулся и шагнул следом за ней. Он обхватил ее одной рукой, а второй рукой зажал ей рот и нос. Она не сопротивлялась, полностью доверившись  ему. Вынырнули на поверхность в гроте, как две капли воды похожем на тот из которого ныряли. Вампир помог ей  выбраться из грязи, и снова нырнул в жижу.

Ощущения были настолько омерзительные, что нельзя передать никакими словами, а самым ужасным было то, что негде было смыть с себя эту грязь и вонь. Ирина Павловна сбросила грязную рубашку, достала несколько тряпок, приготовив их, чтобы хотя бы вытереться досуха. Противно было надевать одежду на грязное тело,  но и голой оставаться было невозможно.

Вампир вынырнул с Эларой. Ирина Павловна быстро подхватила девочку и стала ее вытирать, потом переодела в сухие вещи. Последней вампир доставил Фану. Ирина Павловна протянула им сухие тряпки и сухую одежду. Однако вампир не вылез из грязи и снова нырнул в нее.

Выбравшись из жижи, сухо объяснил:

- Я вернул камни на место. Предосторожность лишней не бывает. - И они снова двинулись в путь.  – Там, куда я вас веду, нет воды. Совсем нет. Поэтому мы сейчас остановимся у родника, вам надо набрать воду во все емкости, что есть. Я буду спать десять часов, так что времени хватит.

Он привел их в небольшой грот, в котором из-под одной стены бежал ручеек. – Это чистая, хорошая вода, ее можно пить не опасаясь. Больше воды не будет, - с этими словами он лег у противоположной стены, вытянулся во весь рост, сложил руки на груди… и уснул.





Глава 9





Полюбовавшись на спящую мумию, Ирина Павловна занялась набором воды. Это оказалось очень нелегким делом. Родничок бил из-под стены, ни тазик, ни кастрюлю подставить под струю воды было невозможно. Пришлось пожертвовать пластиковой бутылкой, срезав с нее дно, и почти перерезал пополам по длине. Получился этакий совочек, зато теперь вода, собираясь в бутылке, вытекала из горлышка достаточно мощной струной. Стало понятно, что у родника придется сидеть все десять часов. Сидеть при свете фонарика было тошно и муторно, к тому же все хотели спать. Ирина Павловна развернула палатку, сверху на брезент положила два одеяла и подушку, накрыла все это стареньким покрывалом, таким же покрывалом укрыла детей и Фанну, чтобы они могли уснуть.

- Я разбужу тебя через три часа, - шепнула она кормилице,  - ты потом продолжишь собирать воду, а я отдохну. Все спите.

Время под землей определить было невозможно, поэтому Ирина Павловна достала мобильный телефон, засекла время и потом постоянно на него поглядывала. Ей так надоело черпать воду кружкой, что она задумалась как бы усовершенствовать этот процесс. Шланг для полива с дачи, она держала в квартире на балконе, боясь что на даче его украдут, этот шланг вместе с другими вещами она закинула в воронку пространственного кармана. Как же она обрадовалась, когда вспомнила о нем! Шланг состоял из нескольких частей, соединенных металлическими трубками, его даже резать не пришлось. Примотав его к горловине бутылки, она нашла место, где был самый большой уклон пола и поставила под шланг большую чашку. Вода весело побежала в таз.

Ирина Павловна начала доставать все емкости, что у нее были. Шесть трехлитровых бутылей, десять литровых, тридцатипятилитровая канистра, что она купила за несколько минут до открытия портала, четыре ведра два пластиковых и два цинковых, а еще были кастрюли, среди которых и десятилитровые, и пятилитровые, и трехлитровые. Еще была огромная ванночка, и три таза. Выставив все это богатство она, предварительно прополоскав емкости,  стала наполнять их водой.

Емкости заполнялись, время бежало медленно, и тут ей пришла в голову мысль, а почему бы им не искупаться, пока есть время и вода. В холодной воде купаться было неприятно, а разогреть воду… было чем! Таганок и маленький газовый баллон. Эти вещи сын брал с собой в походы на случай, если будет дождь, и разжечь костер не получится. Газа в баллоне было меньше половины, жалко тратить его было до слез, но ощущение вонючей мерзости на коже, было еще мучительнее.

Что делать с длинными волосами? Чтобы промыть их надо столько воды! И Ирина Павловна решительно отчекрыжила свои волосы под самый корень. Когда нагрелось ведро воды, она разбудила Фанну. Наскоро объяснив ей, что она собирается устроить всем помывку, она также решительно, под тихое завывание Фанны обрезала волосы и ей.  Потом они искупались, помогая друг другу тереть спину, переоделись в чистое белье. В мыльной воде прополоскали грязные вещи, и вымыли обувь. Снова нагрели ведро воды и разбудили детей. Ирина Павловны остригла и их, но в отличии от Фанны, они не издали ни звука. Насколько приятнее чувствовать себя чистым. Дети повеселели, с удовольствием перекусили бутербродами с вареной колбасой, которую до этого и в глаза не видывали. Вампир должен был спать еще час, Ирина Павловна поставила греть еще одно ведро.

-Раздевайтесь, будете купаться, - Ирина Павловна кивнула головой на таз. - Мы уже все искупались, ждем только вас.
  Она как-то незаметного для себя перешла на «Вы» по отношению к вампиру. Скорее всего, ее впечатлил рассказ, что он когда-то был владельцем этого огромного замка. С чего она решила, что замок огромен, Ирина Павловна и сама не знала, она ведь его снаружи не видела, очутившись сразу в подвале. Хотя косвенным свидетельством размера замка могли служить подземные ходы, по которым они шли много часов. В любом случае тыкать вампиру она не могла, перейдя, как культурный человек, на более вежливую форму общения. Вампир без всякого стеснения скинул штаны, и сел в таз. Ирина Павловна протянула ему мочалку, на которую обильно налила гель для душа с фруктовым ароматом. Так вот этот лысый мумифицированный урод, прежде чем намыливать свою безволосую башку, подозрительно понюхал гель! Ей так хотелось съязвить, мол, вы за столько лет настолько привыкли к запаху испражнений, что не хотите с ним расставаться? Но она благоразумно промолчала. Потом она догадалась, что ее раздражительность вызвана страшной усталостью. Спали и отдыхали все, кроме нее, но у нее не было выбора, ответственность за жизни детей, не давала ей расслабиться.
  Фанна поливала мужчину теплой водой, а Ирина Павловна тем временем приготовила ему чистое белье, футболку и спортивный костюм сына. Протянув мужчине чистое большое полотенце, она объяснила ему предназначение трусов, носков, а потом показала, как застегивать и расстегивать молнию на куртке. Было понятно, что подобные вещи он видит впервые, но вампир не задал, ни одного вопроса, выясняя, откуда они у ней взялись. Еще полчаса потратили, чтобы добрать воды в освободившееся ведро и снова двинулись в путь.

- Я уже говорил, что там, где мы будем находиться воды не будет, - начал мужчина, - но там не только не будет воды, огонь в камине также нельзя будет разжечь, -  и, не дожидаясь ее вопроса, сразу же объяснил. – Дым в любом случае будет выходить на поверхность, и хоть мы достаточно далеко от замка, ищейки его могут услышать.

- И сколько нам придется там сидеть, - едва сдерживая страх, - спросила Ирина Павловна.

- Почти месяц, вернее месяц и три дня, как минимум. Это не мой каприз, - снова начал объяснять он. – Просто через месяц будет повторное лунное затмение. В этот момент Старгу надо провести повторный ритуал вызова. Как вы понимаете, весь этот месяц он будет меня очень активно искать, буквально рыть землю. Без моих сил этот ритуал заранее обречен на провал. Вот поэтому нам придется сидеть тихо, стараясь ничем не выдать место убежища, а дым, как раз способен это сделать.

- Без еды мы умрем, - тихо сказала Ирина Павловна, чтобы дети и Фанна ее не слышали. У меня достаточно продуктов, чтобы прожить месяц и даже больше, но их надо приготовить. Отварить или прожарить.

Вампир задумался:

- Старг сказал, что вернется через три дня, значит, часов двенадцать у нас есть в запасе. Этого времени тебе хватит?

- Вполне, - обрадовалась она, а когда мы дойдем до убежища?

- Часа через три. - Позади них снова послышался грохот обвалившейся земли. - Все до воды уже не добраться, - спокойно сказал вампир. Ирина Павловна судорожно вздохнула, ей с каждой минутой становилось все страшнее и страшнее, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Глава 10



Сказать, что у Ирины Павловны случился шок, когда она увидела место, где они должны были сидеть целый месяц – значит, не сказать ничего. Несколько огромных комнат… забитых старыми гробами – вот, что оно из себя представляло! Увидев перекошенные лица ее и Фанны, вампир небрежно бросил:

- Здесь находится наш акрополь, то есть кладбище, - любезно пояснил он для Фанны.

- А в этих гробах кто-то лежит? – с дрожью в голосе спросила Ирина Павловна.

- Нет, гробы пустые.

Она немного перевела дух.

- А где нам расположиться? Где камин или очаг?

Он провел их в одну из комнат. Камин был каким-то жутким на вид. Сложенный из темных камней, Украшен мрачным навевающим страх орнаментом, да еще этот камин располагался на постаменте, вызывая ассоциации с каким-то жертвенником.

- А для чего установлен этот камин? – неосмотрительно спросила она. Вампир как-то по-садистски улыбнулся.

- А ты точно это хочешь знать?

Сам тон вопроса и то как вампир, при этом, ухмылялся, заставляло предполагать самое худшее, она быстро отрицательно замотала головой.

- А дрова? Где нам брать дрова? – вампир, молча, с королевской щедростью, махнул в сторону гробов. Ирина Павловна судорожно глотнула. – Но вы же поможете нам их порубить? – робко спросила она. Вампир величественно кивнул головой в знак согласия.

Еще когда они были около родника, Ирина Павловна постаралась продумать, что она будет готовить, чтобы заранее вымыть продукты, пока вода под рукой. Мороженое мясо она мыть не решилась, боясь, что оно пропадет, а вот рис, гречку, морковку вымыла основательно. Впрочем, морковку она решила приберечь. Их у нее было всего четыре штуки (она в который раз посетовала, что не было павильона с овощами). Ирина Павловна решила посадить морковку и восемь картофелин и пять луковиц, что она забрала с собой из дома. Такие овощи здесь не росли, во всяком случае, отец никогда не приносил их, когда навещал ее. Месяца два-три они могли вполне себе спокойно полежать, а там кто знает…

…Она протянула мужчине небольшой топорик, он ухмыльнулся. Видимо поражаясь ее предусмотрительности и начал вытаскивать гробы по очереди из комнаты и уже там рубить их на дрова. Ирина Павловна вдруг подумала, что до сих пор не знает его имени, не знает как к нему обратиться. Этот вопрос она ему задала, как только мужчина принес к камину первую охапку дров.

- Скажите, как вас зовут? – требовательно спросила она. Он минуту раздумывал. Ирина Павловна вспомнила, что настоящих имен никто старается не называть, поскольку в некоторых ритуалах вызов по имени может привести к очень печальным последствиям.

- Можете называть меня лорд Шертес, - любезно поклонился мужчина. Что-то в его словах или тоне очень не понравилось Ирине Павловне, поэтому она, не сдержавшись, достаточно саркастично уточнила:

- Прям таки «лорд Шертес», - а что, без титула никак нельзя?

- Это мое имя и мой титул, - отрезал вампир, - если и вы носите титул, то я с радостью буду называть его вместе с вашим именем.

- Нет у меня титула, - буркнула Ирина Павловна и занялась разжиганием камина. Сырые доски от гробов не желали загораться. Ирина Павловна никогда не была большим специалистом в разжигании костров, обычно этим занимались мужчины. Вспомнив о зажигательной смеси, резко встала, чтобы открыть портальный карман и покачнулась. Вампир подхватил ее, не давая упасть.

- Я не спала и очень сильно устала, извиняясь, сказала она, - и тут же поняла, что если не поспит, хотя бы два часа, ничего не сможет приготовить. – Мне надо поспать, - решительно сказала Ирина Павловна. – Фанна, разожги огонь, пока я буду спать, сваришь десятилитровую кастрюлю бульона и закипятишь ведро воды. Воду разольешь по бутылям и тогда меня разбудишь. Не жалей меня, - жестко приказала Ирина Павловна, - чем горячее вода будет в бутылях, тем нам потом будет лучше. Я высплюсь в другие дни.

Она положила в кастрюлю несколько окорочков, потом щедро насыпала специи из пакетика, в который раз пожалев, что нет лука и морковки, всыпала столовую ложку соли, и стала готовить себе постель. Развернула палатку, сверху бросила три одеяла и подушку, прилегла, укрывшись еще одним одеялом, но сон не шел, все события этих дней крутились и крутились в голове.

- Я не могу уснуть! – чуть не со слезами на глазах сказала она. Вампир шагнул к ней, прикоснулся ко лбу, и она тут же провалилась в темноту.

Проснулась Ирина Павловна от того, что ее резко тормошили за плечо:

- Лори, Лори, госпожа, проснитесь!

Ирина Павловна вскинулась, испуганно оглядываясь по сторонам. Переход от сна к реальности был страшен, поскольку ей снился ее дом, снилось как она болтала по телефону сначала с невесткой, пытаясь учить ее как надо правильно воспитывать ребенка, а потом с подругой, жалуясь на невестку, что та ее совсем не слушает, а слушает только свою маму, а та мама такая бестолковая, что слушать ее нельзя, подруга сочувственно поддакивала. И тут такой переход.

 Она немного посидела на своем импровизированном ложе. Очень сильно хотелось заплакать. Но увидев несчастных двойняшек, несчастную Фанну… такая жалость к ним сдавила сердце, что Ирина Павловна решительно встала с постели и принялась за работу.





Глава 11





Бульон был недосолен, и не имел насыщенного аромата, такого, как она любила. Бросив в него два бульонных кубика, еще немного соли и специй, она снова поставила на огонь. Бутыля с горячей водой накрыла пластмассовыми крышками, поставила в сумку и упрятала в воронку.

- Надо вырезать доску, чтобы положить на дно сумки, приказала она вампиру, протянув ему ножовку бывшего мужа. Понимая, что мужчина никогда ею не пользовался, дала краткие инструкции: - пилить надо, держа пилу строго перпендикулярно поверхности, - поскольку на этом ее знания в правильном пилении заканчивались, она со спокойной душой занялась другими делами. «Отварить рис, макароны, гречку, - перечисляла она про себя, - самую большую кастрюлю – под пшеничную кашу. Отваренные крупы можно складывать в тетропаки от соков, молочную кашу варить не буду, а вот ведро отвара шиповника надо сделать. Мясо потушить в казанке, класть томат не буду, вдруг от него у детей заболят животы, просто потушу полный под завязку казанок мяса и все», - она споро делала всю работу, прокручивая в голове последовательность операций. После отдыха мозги работали четко и ясно. Она еще раз прокрутила в голове, все ли она правильно делает: «Мясо тушеное, гарнир, бульон, отвар, хлеб… Хлеб! – мысленно ахнула она про себя. Хлеба было катастрофически мало. Ирина Павловна хорошо понимала, что месяц, о котором говорил вампир – еще не конец их испытаниям. Вряд ли, когда они выйдут на поверхность, их будет ждать скатерть-самобранка, уставленная разными деликатесами, продукты следовало экономить, а хлеб в первую очередь. Сухую крупу есть, конечно, можно, только заболеешь очень скоро, хлеб - совсем другое дело. Хлеб универсален, он может заменить все: и мясо и гарнир» - Ирина Павловна задумалась, решая, что выгоднее напечь блинов, лепешек или сделать оладьи на кефире. Остановилась на оладьях. Два литра кефира, немного воды, чтобы было побольше, два яйца. Маловато конечно, но она и так оторвала от сердца два штуки из тех пяти, что у нее было. Сода, уксус, соль, сахар. Две сковороды, чтобы дело шло быстрее.

Одну сковороду оладий, политых сгущенкой, съели немедленно, Ирина Павловна не смогла вынести жадные взгляды малышей, Остальные, она железной рукой убирала на сохранение.

Ведро с отваром только успело закипеть, когда лорд Толос, схватив таз с водой, залил ею горящие дрова. Потом кочергой выбросил их из камина, прямо на плиты, а потом  дотушил их, разбивая палкой не мелкие кусочки.

- Но двенадцать часов, о которых вы говорили, еще не прошли? – робко сказала Ирина Павловна.

- Значит, я ошибся в подсчетах. Старг здесь, я это чувствую.

- А он тоже может вас почувствовать? – испугалась Ирина Павловна.

- Я неправильно выразился, - объяснил вампир. – Я не его чувствую, я чувствую ауру страха людей. А она сейчас усилилась многократно. Думаю из-за его появления. - Ирину Павловну охватил неимоверный ужас. И она, и Фанна, и дети замерли, стараясь не шевелиться. – Не бойтесь, - успокоил их вампир, - здесь он нас не почувствует и не доберется до нас.

Стало немного легче. Когда огонь в камине погас, темнота окутала их со всех сторон, от одной свечи света было немного. Тоска и уныние понемногу заползали в сердце. Ирина Павловна постаралась унять это гнетущее чувство.

- Сейчас будем ужинать! – излишне бодрым голосом сказала она и начала доставать тарелки. Понятно, что вампиру за их столом делать было нечего, она мельком посмотрела в его сторону. Мужчина вытащил почти все гробы, остались неубранными два или три. Комната оказалась достаточно просторной, на взгляд Ирины Павловны не меньше двадцати квадратных метров. Плиты пола были засыпаны мелкой трухой, пылью и мусором, представив, что ей и детям придется всей этой дрянью дышать, Ирина Павловна решительно достала веник, совок и бутылочку с водой, которой она опрыскивала комнатные растения.

- Когда вынесите все гробы, надо замести пол, чтобы ногами не поднимать пыль и не дышать ею. Потом надо от трех гробов оторвать крышки, они будут служить помостом, на котором будет наша постель, еще надо подумать о туалете,: надо выпилить в одном из гробов круглое отверстие… она замолчала испуганно уставившись на мужчину. Его глаза наливались багровым светом. – Ой! - взвизгнула она и бросилась в угол, где сидели Фанна и дети. Вампир не стал бежать за ней, он стоял совершенно неподвижно, и только глубокое дыхание мужчины показывало, что он пытается взять себя в руки.

Ирина Павловна вдруг увидела себя, словно со стороны. Мелкая невзрачная девица направо и налево отдает приказания мужчине, очевидно не привыкшего к тому, чтобы им командовали. Лорд как-никак.  Вампир резко вышел из комнаты и скрылся где-то в глубине коридора.

- Госпожа, вы уж с ним помягче бы разговаривали, - осуждающе сказала Фанна. – Он и так нам столько помог, а вы: «Сделайте, то, сделайте это, и даже «пожалуйста» ему ни разу не сказали.

Ирина Павловна густо покраснела. Но делать было нечего, спать на плитах пола не хотелось и она пошла искать лорда; во-первых, чтобы постараться помириться с ним, во-вторых, попросить его помочь им, и в-третьих, если он не захочет помогать, спросить разрешения какие три гроба можно взять. Впрочем, она надеялась, что этого не понадобиться, и мужчина, как истинный джентльмен, без ее просьб и унижений поможет им.  Не тут-то было. Вампир (гад такой) не удосужился даже обернуться, когда она подошла к нему. Говорить свою просьбу ей пришлось его спине. Только тогда он величественно повернулся и ткнул пальцем в несколько гробов, что стояли немного отдельно от других, и поскольку вампир не выразил никакого желания помогать, Ирине Павловне пришлось самой волочь гроб поближе к их «спальне».





Глава 12





В комнату она гроб затаскивать не стала, поскольку с него еще нужно было оторвать крышку. И вот: бурча себе под нос: «Ой, какие мы нежные, ой, какие мы ранимые!», - имея в виду вампира, она с яростью долбала гроб, используя для этого все инструменты своего сбежавшего мужа. Вставив стамеску в щель, она била молотком по ручке инструмента, пыталась ковырять ножом, потом рубила древесину топором, потом… что она только не делала, в глубине души, надеясь, что вампир, оценив ее тщетные усилия, придет ей на помощь…не пришел. И вот тогда, открытие этого проклятого гроба, стало уже делом чести. В какой-то момент крышка поддалась, а потом откинулась в сторону, по инерции Ирина Павловна подалась вперед ткнувшись грудью в середину гроба. Ткнулась… глянула во что уперлись ее руки, подпрыгнула на два метра вверх и кулем рухнула обратно. Внутри гроба на истлевшем от времени розовом атласе, лежал скелет. Его ощерившийся череп обрамляли седые лохматые волосы, лежащие на подушке отдельно от головы - все это Ирина Павловна успела заметить за доли секунды, пока ее визг добирался до самых высоких, запредельных нот. Вампир даже не обернулся, словно находился за тридевять земель, и не слышал этого истошного визга.

- Госпожа, что случилось? – испуганно закричала Фанна.

- Ничего! – быстро пришла в себя Ирина Павловна, понимая, как ее дикие крики могли испугать детей. – Это я по пальцу ударила молотком.

Потом она захлопнула крышку гроба и гордо двинулась по коридору к детям и Фанне. В ее груди бушевал огонь: «Козел! – с ненавистью шептала она. – Какой же он козел! Упырь, вурдалак, кровосос! Ну, какая же он все-таки скотина. Наверное, Старг не просто так ему зубы повыдергивал. Жаль, что я не видела этого. Ну, вот ни капельки не жалко было бы. Еще бы и попинала его! Я отомщу. Так отомщу, что ему не поздоровиться! -  Планы мести закрутились у нее в голове, к большому сожалению, все они были невыполнимы. – Вот уснет он, я ему всю морду размалюю, - с наслаждением думала она, - усы, бородку, вокруг глаз черные обводы, и губы красные, - она злорадно засмеялась, представив лорда Шертеса этаким красавцем. Но жизнь снова перечеркнула ее планы. И дети, и Фанна, да и она сама захотели в туалет. Скрипя зубами от безысходности, она снова отправилась к этому мумифицированному козлу спрашивать, где можно вырыть яму, чтобы они могли справлять естественные нужды.

Вампир повел их по коридору и указал небольшую комнату с земляным полом. Вернее не с земляным, а с прессованной утрамбованной глиной. Она тяжко вздохнула, представив себе, сколько ей придется долбить этот пол, хотя особой проблемы здесь-то как раз и не было, копать она могла. Большой дачный участок за долгие годы был ею перекопан многократно. Взяв, так кстати, купленную ею лопату, она принялась за работу. Копали и долбили землю по очереди с Фанной, как же Ирина Павловна злилась при этом на одного высушенного выхухоля, который, зная как тяжело копать яму, палец о палец не ударил, чтобы помочь им. «Разве это мужик? – в ярости думала она. – Разве это настоящий мужик? – уточнила она самой себе. – Нет, это чудак на букву «м», наглая мерзкая скотина, но никак не мужик». Ее злость и гнев принесли вполне ощутимую пользу, хоть и медленно, но достаточно глубокая яма, была вырыта. Воспользовавшись ею и присыпав все землей, Ирина Павловна стала раздумывать, как бы вырезать дыру в одном из гробов, чтобы сделать посещение туалета, хотя чуть-чуть комфортнее. Больше к вампиру она решила не подходить, а в то время когда он будет спать, самой, без спроса, позаимствовать один из ящиков, предварительно потрясся его, чтобы убедится, что тот пуст.

И снова ее планам не суждено было сбыться, когда они вернулись в свою комнату, три гроба без крышек и один с вырезанной дырой уже ждали их. Вампира не было. Она удовлетворенно улыбнулась: «с паршивой овцы хоть шерсти клок», ну ладно не клок, а три ящика, с помощью которых, они вполне себе комфортно смогут устроиться на ночлег.

Ирина Павловна все хорошо продумала. Спать они будут на надувном матрасе, застелив его толстым одеялом, чтобы защитится от прорезиненного покрытия. Постельного белья было достаточно, так что спать будет и ей и детям очень удобно. Она вспомнила о вампире и решила в качестве жеста доброй воли и ему выделить комплект постельного белья, а также одеяло с подушкой. Такому гаду можно было бы отдать старенькую простынь и застиранный латаный пододеяльник, но внутри у Ирины Павловны все воспротивилось такому решению. В результате этот сушеный урюк получил очень красивый комплект белья, а старый Ирина Павловна постелила себе. Впрочем, главное, что белье было чистым и хорошо пахло, а красота… такая ерунда. Выйдя со стопкой белья в коридор, Ирина Павловна громко позвала:

- Лорд Шертес, подойдите, пожалуйста, сюда. - Вампир появился перед ней буквально ниоткуда. Она протянула ему постельное: - Вот, возьмите, думаю, вам это пригодится.

Мужчина вежливо поклонился и забрал вещи. Она вдруг почувствовала исходящую от него волну благодарности, хотя он не сказал ни слова. Ирина Павловна развернулась и пошла к себе. На ее лице появилась снисходительно высокомерная ухмылка: « Ах, мужчины! - чуть презрительно думала она. – Насколько же вы предсказуемы! Стоит любого из вас почесать за ушком и можно вить веревки!»

На пути Ирины Павловны появилась преграда, подняв глаза, она увидела внимательно всматривающегося в ее лицо вампира. Ирина Павловна остолбенела от неожиданности, не понимая, как он мог оказаться перед ней, как она могла не почувствовать, что он ее обгоняет. Мужчина широко улыбнулся, и эта улыбка очень не понравилась ей. Она попыталась сделать доброжелательное лицо, но насмешливый взгляд вампира сказал ей, что это совершенно излишне, поскольку, он не только хорошо рассмотрел ее гримасу, но и без труда прочитал ее мысли, что посетили Ирину Павловну несколько секунд назад.

- Зубы болят, - с трудом выдавила она, только для того, чтобы сказать хоть что-то.

- Могу помочь их вырвать, - с готовностью предложил вампир свои услуги. – Вот у меня нет зубов и поэтому ничего не болит.

Сарказм в его голосе был настолько силен, что Ирина Павловна не нашлась, что ответить. Она помолчала, помолчала, а потом грубо оттолкнула мужчину и прошла в свою комнату. Как же она на себя злилась. Как же она себя ругала, что не смогла сдержать эмоции. Из-за ее глупости все превосходство, которого она добилась своей щедростью, было аннулировано.

- Вот урод! – шептала она, ворочаясь с боку на бок. – Сам, как сушеная вобла, жаль, что и мозги у него также не усохли. Все-то он видит, все-то он понимает, - тут ее мысли приняли другое направление и, неожиданно представив, как сейчас выглядит его мужское достоинство, она подленько захихикала. Настроение сразу улучшилось и она, наконец, уснула.



Глава 13



Утро, утро. Как же оно было не похоже на те, которые она тысячи раз встречала в своей жизни. Но делать было нечего, жизнь продолжалась. Вампир куда-то исчез, она была этому очень рада, уж слишком сильно он действовал ей на нервы. А у нее и так забот было выше крыши.

- Кушать будем три раза в день, - объявила она. – Руки мыть невозможно, поэтому, чтобы не заболеть будем их протирать тряпочками, смоченными в воде с разведенным спиртом.

Дети и Фанна слушали ее внимательно, не переча, не пререкаясь, и ей так стало их жалко. Почему они должны все это терпеть? За что им выпали такие испытания? Но она сразу же взяла себя в руки, понимая, что не может позволить себе быть слабой. Стала готовить первый завтрак в их новом доме. Полкружки горячего отвара, бутерброд с колбасой. Дети и Фанна проглотили все это мгновенно. Ирина Павловна вздохнула и выдала всем еще по одной оладьи политой сгущенным молоком. Вот теперь все повеселели. А Ирина Павловна, наоборот, загрустила. Нужен был стол, нужно было на чем-то сидеть, а, значит, опять надо было идти на поклон к этому… лорду, мать его!

Она немного подождала, прислушиваясь, может он сам соизволит объявиться. Вампир не появлялся. Вздохнув, Ирина Павловна поплелась в его «апартаменты».

- Лорд Шертес, - негромко крикнула она в пустоту. – Вы не могли бы нам помочь?

- Что вам угодно? – Ирина Павловна подпрыгнула (уже в который раз), поскольку голос мужчины прозвучал прямо у ее уха.

- На-а-ам надо какой-то стол, - немного заикнувшись, сказала она. – И сидеть на чем-то, тоже надо.

- Вы хотите спросить, какие ящики можно взять? – ехидно спросил этот козел, поскольку хорошо понимал, что она просит не только указать на гробы, но также просит перетащить их и соорудить из ящиков некое подобие мебели. Но он испытывал прямо таки садистское удовольствие, заставляя ее умолять его просьбой о помощи. Деваться Ирине Павловне было некуда, поэтому собрав всю свою волю в кулак, запихнув подальше гордость, злость и обиду, она жалобно попросила:

- Вы не могли бы помочь нам сделать из этих ящиков стол и скамью.

Он пытливо заглянул ей в глаза, встретившись с совершенно покорным и даже молящим взглядом. Странно, но почему-то этот взгляд ему снова не понравился. Вампир нахмурился, но потом, смилостивившись, все же согласился ей помочь.

Вот это было совсем другое дело! Ирина Павловна застелила импровизированный стол белой простыней, сверху положила клеенчатую кружевную скатерть, расставила тарелки и кружки, положила вилки и ложки, и накрыла все большим полотенцем. Мыть посуду было нечем, впрочем, она знала, что тарелки будут вычищены доблеска.

- А как часто вам нужна кровь? – на всякий случай спросила она, поскольку все запасы хранились в нее в пространственном кармане.

- Литр в неделю, - коротко ответил вампир, и сразу ушел, не желая (почему-то) наслаждаться беседой с нею. Весь следующий день его не было, не было и до середины следующего. За это время Ирина Павловна и дети немного пообвыкли.

Итак: самое плохое (помимо того, что они находились в небольшом пространстве глубоко под землей) заключалось в том, что время вообще не ощущалось. Пришлось пожертвовать пальчиковой батарейкой и достать часы-будильник со стрелками, это помогло, время сразу же стало хоть чуть-чуть больше осязаемым. Ирина Павловна точно помнила, что до того, как она попала на землю, она не подозревала о существовании часов, минут, секунд, и жила, ориентируясь только по солнцу. И вот теперь она с удивлением выяснила, что суточное время на Земле и в этом мире не соответствует друг другу. Скорее всего, эта планета была большего диаметра, поскольку десять часов этого времени, соответствовали двенадцати земным часам. Выяснить это удалось с помощью вампира. Он спал ровно десять часов, в то время как будильник показывал, что проходило двенадцать. Ей, в принципе было все равно. Часы нужны были для того, чтобы отслеживать промежутки времени между приемами пищи, поскольку кушать хотелось намного чаще, чем три раза за день. Ирина Павловна продумала все, стараясь учесть малейшие детали. Детям, да и им тоже, нужны витамины, белок и минералы. Поэтому завтрак состоял из бутербродов с ягодным отваром и чайной ложки малины или смородины тертой с сахаром (за зиму она не успела съесть все заготовки, две пол-литровые баночки из холодильника теперь ее здорово выручили), обед состоял из каши или макарон, залитых бульоном, и кусочка мяса. На ужин стакан молока, опять же с кашей или хлебом.

Как она радовалась, что захватила старые игрушки внука. Теперь доставая непонятные и невиданные детьми предметы по одному, она заставляла их на время забывать о том кошмаре, в котором они сейчас жили. И вот в один из таких моментов, когда дети тихо играли под присмотром Фани, разбирающей мешок ниток для вязания, который ей подсунула Ирина Павловна, лорд Шертес, наконец, соизволил почтить их своим вниманием. Вежливо поздоровавшись, он попросил Ирину Павловну выйти с ним на несколько минут для приватной беседы. Она сразу догадалась, что ему нужна кровь, поэтому вышла без вопросов и уточнений. Широким жестом он предложил ей следовать за ним, и она с интересом зашла в его комнату, чтобы посмотреть, как он там устроился. Ей показалось, что после последнего ее посещения ничего не изменилось. Вампир сел на один из гробов, а она достала пластиковую бутылку с кровью.

- Хотите, можно перелить кровь в маленькие баночки. У меня освободились и двести пятьдесят граммовые и пол-литровые. Мужчина кивнул, и она быстро выставив баночки в ряд только хотела начать разлив, как вампир ее остановил, коротко приказав:

- Я сам.

Ирина Павловна жутко обиделась, поскольку догадалась, что вампир боится, что она прольет драгоценную и такую нужную ему, жидкость. Со злости хотелось опрокинуть пару баночек, но она этого, конечно, не сделала, понимая, что голодный вампир, не лучшее соседство. Она спрятала банки в карман, и поскольку мужчина никак не выражал недовольство ее присутствием, решила побыть немного в гостях, тем более, что с недавних пор ее мучило страшное любопытство, а именно: ей жутко хотелось узнать, как он попал в плен к Старгу. Она посидела немного, обдумывая как бы поделикатнее подойти к этому вопросу, потом поняв, что дипломата и переговорщика, умеющего запутать словами, из нее не получится. Спросила его прямо в лоб:

- Лорд Шертес, а как Старгу удалось схватить вас?

Он с интересом посмотрел на нее, не торопясь отвечать на вопрос, потом как-то странно хмыкнул и соизволил ответить:

- Очень просто. Меня предали.

- Кто?! – в ужасе спросила Ирина Павловна.

- Одна женщина.  Она была очень зла на меня и вот так решила отомстить.

- А за что она была на вас зла? – продолжала спрашивать Ирина Павловна, поскольку с удивлением не почувствовала в голосе вампира ни злобы к этой женщине, ни горечи от ее предательства.

- Я… э-э-э… - вампир как-то помедлил, придумывая формулировку ответа, - в общем, категорически я отказался жениться на ней.

Ирина Павловна подозрительно оглядела мужчину, заподозрив его в том, что он над ней издевается.

- А почему она хотела, чтобы вы женились на ней? – решилась, наконец, задать она интересующий ее вопрос.

- Что значит, почему? – не понял мужчина, потом насмешливо посмотрев на сидящую рядом с ним женщину, спросил: - а вы сами как думаете?

Разумеется он намекал на неземную любовь, что испытывала к нему неизвестная дама, но Ирина Павловна, в которой ехидство в этот момент возобладало над здравым смыслом и разумом, невинно, но очень уверенно предположила:

- Деньги? – мужчина немного поперхнулся, а потом отрицательно покачал головой. – Титул? – сделала она еще одно смелое предположение, и снова получила отрицательный ответ. – Кто-то грозился вырезать всю ее родню до десятого колена, если она не станет вашей женой? – продолжала перечислять Ирина Павловна, глаза вампира при этом как-то подозрительно засветились, и он снова отрицательно покачал головой. – Возлюбленного той женщины приговорили к смертной казни, и только брак с вами мог его спасти? – сделала она последнюю попытку, и снова получила отрицательный ответ. – Тогда я не знаю, что еще предположить, - честно сказала она. В этот момент вампир вернул ей пустую банку, и очаровательно улыбнувшись, многообещающе произнес:

- Я запомню этот разговор.



Глава 14



И снова она нещадно ругала себя:

- Дура! Ну что мне стоило сказать с придыханием всматриваясь в его противную сморщенную морду: «Наверное, эта дама безумно влюбилась в вас? – и все инцидента бы не было. Вот теперь переживай, что он такого придумает, чтобы отомстить! Странно, - вдруг неожиданно подумала она, - с такой внешностью, как у него, у мужчины должна быть куча комплексов неполноценности (на ее пути попадались подобные мужчины, что в присутствии красивой женщины не могли выдавить из себя ни слова). А этот урод вел себя так, словно он первый красавец на деревне. Да фиг с ним. Слишком много чести, чтобы я о нем столько думала, - беззаботно сказала самой себе Ирина Павловна и стала играть с детьми.

Когда-то книга Короленко «Дети подземелья» произвела на нее очень сильное, хоть и гнетущее впечатление. И вот теперь попав в такие страшные условия, она мигом вспомнила об этой  книге. Страх за детей, боязнь, что они заболеют и умрут, как та девочка из рассказа, теперь постоянно преследовал ее. Она ждала и боялась, когда у кого-нибудь из малышей произойдет нервный срыв, но как позже оказалось, первый нервный срыв произошел как раз у нее. Случилось это так. Решив, что дети должны больше двигаться, она, порывшись в игрушках, что прихватила с собой, вытащила детский толокар и маленький трехколесный велосипед. Понятно, что все это предназначалось для детей до трехлетнего возраста, но, как говорится: на безрыбье и рак рыба, поэтому она не удивилась радости детей, увидевших эти игрушки. И вот когда шестилетний Колин стал кататься на толокаре, неуклюже отталкиваясь ногами, ее и накрыла волна истерики. Когда-то давно, находясь примерно в таком возрасте как сейчас Колин, ее внук, найдя свой старый толокар, вздумал на нем прокатиться. Картинка-воспоминание была настолько яркой, словно все это случилось не шесть лет назад, а всего несколько минут. Ирина Павловна зажала себе рукой рот и бросилась вон из комнаты. Ближайшим тихим местом была комната вампира и она, не задумываясь нырнула туда и забившись в угол глухо завыла, закрывая себе рот двумя руками.

- Колин напомнил вам о сыне? – услышала она тихий голос вампира. Слова мужчины немного отрезвили ее. С силой вытерев слезы со щек, она горько ответила:

- Не сына, а сына сына, то есть моего внука. Когда мой сын был маленьким, таких машинок еще не выпускали.

- Внука? – удивился вампир. – Я догадался, что какое-то время вы жили в другом мире, но поскольку ваши брат и сестра так малы, я подумал…

- В том мире, - не стала отрицать очевидного, Ирина Павловна, - я прожила пятьдесят пять лет, и там мне исполнилось уже семьдесят два!

Ей было очень неприятно говорить на эту тему, но она решила сразу расставить все точки над «и», чтобы больше не возвращаться к этому вопросу.

- Это многое объясняет, - задумчиво сказал мужчина, а потом с каким-то веселым упрямством добавил, - и все равно я старше вас. Намного старше. Не на годы, даже не на десятилетия, а в разы.

- Было бы чем гордиться? – пробормотала себе под нос Ирина Павловна, совсем забыв об остром слухе, которым обладал вампир, а потом добавила: - На Земле, где я жила, есть такая поговорка: «Мудрость не измеряется количеством седых волос и морщин», а в вашем случае и количеством прожитых лет, - она постаралась за пафосом фразы прикрыть насмешку, но вампир прекрасно ее услышал.

- Вы воспитывали сына одна? – резко переходя к другой теме беседы, спросил он.

- Да, одна! – почти с вызовом ответила Ирина Павловна, понимая, что следующий вопрос будет о муже.

- А ваш муж… - не закончив фразы, вопросительно посмотрел на нее вампир.

- Мой муж ушел к другой женщине, бросив меня с ребенком! - Ирина Павловна гордо выпрямилась и поджала губы. Она ненавидела, когда все начинали жалеть ее и сочувствовать, после того как узнавали об этом… но только не в этот раз. Глаза вампира как-то злорадно и понимающе блеснули. Понимающе, в смысле понимая, почему муж Ирины Павловны ушел от нее. Это ее взбесило.

- К вашему сведению, - ядовито сказала она, - мой муж потом хотел вернуться назад. Он говорил, что совершил ошибку, и что я в тысячи раз лучше его новой жены!

- В том мире живут тоже суккубы-диры? – поразился мужчина.

- Какие еще суккубы-диры? – не удержавшись, спросила Ирина Павловна, хотя подсознательно почувствовала, что в словах  мужчины кроется какой-то подвох, и что ей лучше немедленно уйти, поскольку продолжение разговора не принесет ей ничего хорошего.

- Суккубы-диры, женщины, питающиеся жизненными силами мужчины, незаметно отбирая их во время занятий любовью. Мужчина потом чувствует себя отвратительно, мир теряет краски, наступает апатия и безразличие.

- Нет, - удивилась Ирина Павловна, - с чего вы взяли, что вторая жена моего бывшего мужа какой-то суккуб-дир?

- Ну, он же сказал, что вы лучше ее? – очень серьезно, без малейшей тени насмешки сказал вампир. Только тут до Ирины Павловны дошел подтекст его слов. Этот урод намекал на то, что хуже нее могут быть только эти вампирицы. Она злобно оскалилась, хорошо понимая, что лорд Шертес просто мстит ей за ее слова во время того последнего разговора, по идее она должна была бы гордо удалиться, причем немедленно, однако обида на мужа изменника, все эти годы не отпускающая ее, заставила Ирину Павловну возмущенно сказать:

- Женщина, к которой ушел мой муж, была красивой, милой, доброй и интеллигентной, и все равно он сказал, что я лучше! – и Ирина Павловна едва удержалась, чтобы не показать ему язык.

- А ваш муж после того, как он это сказал, не просил у вас денег, или подписать какие-нибудь документы? – невинно поинтересовался упырь. Только Ирина Павловна хотела сказать, что нет, как память услужливо напомнила ей, что в конце разговора ее муж как раз таки и попросил немного денег в долг. И она дала, и  сказала, чтобы он не возвращал, поскольку хотела, чтобы муж побыстрее убрался из ее дома и больше никогда не приходил. Эта маленькая заминка не осталась без внимания мужчины, он вроде даже сочувственно вздохнул, только его глаза светились победным торжествующим светом.

- Он не потому сказал, что я лучшая, чтобы занять у меня денег, он правда считал, что зря ушел от меня, - стала объяснять Ирина Павловна, но ее слова падали, словно в пустоту, вампир их просто не слышал, уже сделав для себя выводы. Она досадливо вздохнула и пошла в свою комнату, по пути предавшись философским раздумьям на тему: «Зачем мужчинам мозги?». Общаться с умным мужчиной было просто невыносимо. То ли дело безмозглый дурак, насколько же с такими проще!





Глава 15





Потянулись серые, унылые будни, хотя какие серые? Черные, темные унылые будни. Вампир объявился только через три дня после их последнего разговора, чтобы забрать баночку с кровью, а еще через день случился нервный срыв уже у Фанны. Она вдруг взвыла дурным голосом, потом прижала к себе малышей и стала раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая заунывным страшным голосом:

- Сиротинки вы мои! За что же вы умирать должны, вы же еще не жили, вы же еще ничего не видели.

Ирина Павловна на секунду растерялась, понимая, что не сможет справиться с такой крупной большой женщиной, Фанну надо было как-то отвлечь, и она мгновенно придумала как это сделать.

Ручная швейная подольская машина. Ирина Павловна бережно извлекла фанерный лакированный футляр и, открыв его, достала машинку. Это сокровище принадлежало еще ее маме, а той эту машинку подарил старший брат, привезя ее с Дальнего Востока, где он служил несколько лет после окончания военного училища. В те годы эта машинка была действительно сокровищем. Сколько на ней было перешито юбок, платьев, фартуков, ночнушек, шортиков, наволочек и пододеяльников. На этой машинке училась шить и Ирина Павловна, когда в школе ввели домоводство и девочки на уроках труда кроили и наметывали свои первые дизайнерские «шедевры». Ирина Павловна уже лет десять не доставала эту машинку и сейчас с ужасом подумала, что даже не знает, шьет она или нет.

- Колин, Элли, - ласково позвала она двойняшек, - идите сюда посмотрите, что у меня есть. Фанна, ты тоже иди сюда, то, что я сейчас покажу, касается и тебя тоже.

Колин и Элли подбежали первыми.

- Что это такое? – забросали они ее вопросами.

- Это швейная машина, - важно начала Ирина Павловна. – Вот посмотрите, - показала она детям ровный шов, идущий по краю покрывала, - ни один человек не сможет шить такими ровными и одинаковыми стежками, такую строчку можно сделать только с помощью вот такой машинки. Потом она показала, как вставлять челнок, заправлять нитку, и главное, как правильно шить, чтобы строчка получалась ровной и красивой. – Фанна, иди сюда, - позвала она женщину. – Эта машинка предназначается тебе. Садись, я буду учить тебя шить.

И Ирина Павловна  зажгла дополнительную свечу, поскольку шить в темноте было невозможно.

Потом, по прошествии какого-то времени, она и сама поразилась, насколько правильное решение тогда приняла, усадив Фанну за швейную машинку. Во-первых, она заняла ее на целых две недели, во-вторых, она совсем забыла, что ни у нее, ни у Фанны, нет подходящей одежды для этого мира. И вот эту самую одежду им предстояло пошить. Нужны были длинные юбки: ей, Фанне и Элли, Ирина Павловна покопалась в вещах и не придумала ничего лучшего, как использовать для этой цели шторы. Резать она их не захотела, так что пришлось примириться с тем, что цветы на рисунке на юбках располагались боком. Это было странно, но не смертельно. Хуже было другое, насколько Ирина Павловна помнила, ткань просвечивала на солнце, пришлось шить подъюбники из белых простыней, еще одну простынь пришлось пожертвовать на чепчики, поскольку коротко остриженные волосы, могли вызвать нежелательное любопытство. Чепчики Фанна шила с особым восторгом, особенно когда она увидела кружева, что хранились у Ирины Павловны с незапамятных времен, поскольку их покупала еще ее мама, чтобы нашивать на воротнички ее школьной формы и праздничного белого фартука. «Это ж надо, - подсмеивалась про себя Ирина Павловна, - кто бы мог подумать, что они мне еще пригодятся?»

Как раз примерка новых одеяний и вызвала внеурочное появления его Сиятельства лорда Шертеса.

Ирина Павловна покопавшись в своих вещах, нашла блузку, очень модную в начале девяностых годов. Насыщенно розового цвета с оборками по вороту, пышными рукавами и яркой вышивкой. Фанна аж взвизгнула от такой красоты и сразу стала примерять и блузку, и новую юбку и чепчик. Она пыталась оглядеть себя со всех сторон и тут Ирина Павловна вспомнила о зеркале от трельяжа, которое она оторвала от комода.

- А ну, посмотри на себя, - сказала Ирина Павловна, разворачивая створки, чтобы Фанна могла полюбоваться собою со всех сторон.

- Ах! – только и смогла выдохнуть женщина. И вот как раз в этот момент вампир и заглянул к ним, привлеченный такими радостными криками. В его присутствии Фанна стушевалась и скромно отошла в сторону, а вот мужчина, наоборот, приблизился к зеркалу, глянул в него и замер неподвижно. Ирина Павловна все еще держала трельяж в руках, поэтому хорошо могла видеть лицо мужчины. А оно выражало ужас, и  она хорошо понимала почему. Вампир, конечно, знал, что заточение и пытки изуродовали его внешность, но он видимо, не осознавал до конца, что настолько. Дикая ненависть засветилась в его глазах, и Ирина Павловна от всего сердца порадовалась, что не она является предметом столь сильных чувств. Сполна налюбовавшись на себя, мужчина заинтересовался самим зеркалом. Он внимательно рассматривал его, не делая никаких попыток прикоснуться. И она снова без объяснений поняла, что он думает, что это зеркало сделано из серебра, и поскольку воспоминание о серебряных кандалах еще не стерлось из его памяти, не хочет вновь ощутить подобное «удовольствие».

- Прикоснитесь, не бойтесь, - подбадривающе сказала она ему. Глаза вампира сверкнули нехорошим блеском.

- Я ничего не боюсь, – высокомерно ответил он и положил руку на стекло. Шертес внимательно осматривал и ощупывал поверхность, а потом… забрав зеркало из рук Ирины Павловны, так деловито стал отламывать одну створку.

- Что вы делаете?! – возмущенно закричала она, поразившись подобной наглости. Он даже не удосужился спросить ее разрешения!

- Мне нужно это зеркало, - вот так просто, как само собой разумеющееся, объяснил он.

- Как это «мне нужно»? – перекривила она его, но мужчина не слушал. Она беспомощно смотрела на это самоуправство, понимая, что не сможет помешать ему. Со злостью, протянула ему отвертку. Выбора у нее не было, она рассуждала, примерно, так: он все рано отломает одну створку, пусть хоть сделает это аккуратно. Отделив одну из створок от трельяжа, вампир тут же исчез, не зная как выразить ему свою злость, она скрутила в его дулю, очень жалея, что он ее не видит.

Зеркала было жалко до слез. Но она вскоре утешилась, припомнив, что вампир в руках его нести не сможет, а когда он его отдаст ей, чтобы она положила в пространственный карман… Ирина Павловна довольно улыбнулась: больше он этого зеркала не увидит. Впрочем, очень скоро ей стало не до зеркал.







Глава 16







Когда в самый первый день, она делала заготовки, отваривая, обжаривая продукты, ей казалось, что месяц они смогут прожить без особых проблем. Она рассчитывала так: на завтрак по сто пятьдесят грамм отвара плюс по парочке бутербродов или оладьи; на обед по сто пятьдесят грамм каши или макарон, залитых сто граммами бульона плюс кусочек мяса и кусочек хлеба, на ужин снова сто грамм каши с молоком. Конечно, она не успела отварить такое количество крупы, но сначала это не показалось ей чем-то непоправимым, однако через две недели она всерьез испугалась. Дети постоянно хотели есть, да и она с Фанной тоже, поэтому она понемногу увеличивала рацион, пока в один далеко не прекрасный день обнаружила, что кончились и макароны, и гречка, и рис, но самое страшное - кончился горячий бульон. А впереди еще надо было прожить тринадцать дней. Тринадцать до затмения Луны, а на самом деле возможно еще больше. Теперь она не могла спать, думая, что делать дальше, да еще стараясь ничем не выдать своей тревоги, чтобы не напугать Фанну и детей.

В один из дней, когда дети были заняты рисованием, а Фанна шитьем, она ушла в дальний конец коридора, чтобы перетряхнуть сумки, что она забрала из дома, она уже и сама не помнила, что прихватила с собой впопыхах. Есть! Рыбные пресервы, о которых она совсем забыла, две палки копченой колбасы (эти продукты почему-то лежали отдельно от всех), несколько пачек вермишели, пюре быстрого приготовления, каши, которые было достаточно залить горячей водой, вот только горячей воды-то и не было. Ту, что осталась, они пили, размешивая в ней по чайной ложечке варенья. Выбора не было: воду нужно было нагреть. О том чтобы разжигать камин – не могло быть и речи, но у нее был таганок с почти пустым баллоном, возможно, этого газа хватит, чтобы вскипятить ведро воды, всего одно ведро! Она задумалась: спрашивать или нет разрешение у лорда, решила, что надо, пришлось снова идти к нему на поклон.

- Вы говорите о том приспособлении, на котором вы грели воду у родника? – дотошно стал выспрашивать Шертес, - Ирина Павловна утвердительно кивнула. – Сколько вам потребуется времени?

Она на секунду задумалась:

- Думаю, час или около того.

- Хорошо, - медленно сказал вампир, но только никаких специй, никаких мясных запахов быть не должно. Вы это понимаете?

Ирина Павловна досадливо поморщилась, она-то как раз собиралась не просто закипятить воды, а сварить бульон, пусть даже на основе бульонных кубиков и пакетиков специй. Но делать было нечего. Шертес был прав. Подвергать жизни детей опасности она не хотела.

Ирина Павловна собиралась уже уходить, как лорд Шертес сказал ей так непринужденно и чуть пренебрежительно:

- Я хочу сказать вам, что прощаю вас за тот наш предпоследний разговор.

В первую секунду она решила, что ослышалась.

- Вы меня что?!

- Прощаю, - с высокомерной любезностью повторил вампир.

- Да иди ты знаешь куда, со своим прощением, - в бешенстве прошипела Ирина Павловна, от злости снова переходя на «ты».

У нее в голове мгновенно возникло несколько вариантов, куда можно было бы послать этого урода. А послать она могла. В ее жизни был небольшой период, когда ей пришлось торговать на рынке овощами. Вот тогда-то она за очень короткий промежуток времени научилась командовать и орать на пьяных грузчиков, и выражаться не совсем литературным языком, потому что они другого просто не понимали. Она не то чтобы крыла всех трехэтажными матами, но некоторые нецензурные словечки в ее речь очень даже хорошо вписывались. К счастью, этот период жизни был похоронен и забыт, а вот, поди, ж ты. В минуты гнева подобные слова мигом приходили на язык.

Чтобы окончательно не упасть в собственных глазах, да и в глазах вампира, она быстро развернулась и пошла в свою комнату.

- Как же это мило, - ядовито шептала она.

- Сам знаю что мило, - донесся ей в спину голос вампира, - я очень великодушный.

Ирина Павловна прибавила шагу, практически ударившись в бег, поскольку понимала, что еще секунда и произойдет попытка убийства этого мумифицированного упыря.

«Зачем он меня злит? - думала она, доставая кастрюли, таганок и газовый баллон (то, что он делает это умышленно, она уже догадалась, только не понимала, зачем ему это нужно). – Что он хочет мне доказать? То, что он умнее меня? Так я это знаю и без его соплей. То, что без него мы бы погибли? И это я понимаю! Может ему скучно, и он так развлекается? «Подспудно Ирина Павловна догадывалась, в чем тут дело. Ее внешний облик, и манера поведения были столь разительны, что вампир не мог воспринимать ее всерьез, вот если бы она была в своем собственном образе… нет, Ирина Павловне решительно не хотелось возвращаться в то свое тело. Она уже начинала привыкать к удобствам, что дает молодость. Ничего не болит, не скрипит, никаких отдышек, никакой усталости. Пусть лучше все так и остается!





Глава 17







Кастрюля с водой была готова, таганок тоже, теперь она ждала только вампира. Он повел ее вдаль по коридору. Здесь они еще не были. Он свернул в одну нишу, потом еще в одну, и, наконец, завел ее в какую-то тупиковую пещеру, с ужасным затхлым воздухом, поскольку вентиляции, судя по всему здесь не было.

- Зажигать огонь и кипятить воду будете здесь, - коротко сказал он. Ирина Павловна согласно кивнула и стала устанавливать на полу печку. Она боялась одного, что газа не хватит вскипятить воду, но все равно налила полную кастрюлю воды, надеясь на лучшее. Она ждала, пока закипит вода, и ее душе росло возмущение: «Почему вампир не разрешил бросить в воду специи? Кто сможет унюхать их под землей? Почему они должны страдать из-за его паранойи?». Решив, что подобная перестраховка смахивает на психическое заболевание, она потихоньку достала бульонные кубики, горсть специй, соль, и как только вода закипела, кинула все это в кастрюлю, быстро прикрыв крышкой. Вампир появился через минуту.

«Надо же какой у него нюх, - ехидно думала она, упрямо глядя ему в глаза, - любая собака обзавидуется!». Она быстро убрала кастрюлю в пространственный карман, а потом для вида помахала тряпкой, разгоняя застоявшийся воздух. Он стоял в проходе, не давая ей выйти из пещеры, спокойно ожидая оправдательных слов. Она долго делала вид, что не понимает, что он от нее хочет, но поскольку стояние в пещере друг против друга затягивалось, решила все же начать:

- Я считаю, что ничего страшного от щепотки специй не произойдет, -  выдала, наконец, она.

- Боюсь в этом вопросе у нас совершенно противоположные точки зрения, - не согласился этот гад, а потом шагнул к ней оттесняя ее в угол. Ирина Павловна попыталась обойти его, но это было невозможно сделать. Она заметалась по пещере, пытаясь вырваться из замкнутого пространства, но Шертес легко пресекал все ее попытки, все тесня и тесня в один из углов. Ирине Павловне стало страшно, но она мысленно попыталась успокоиться, убеждая себя, что убивать ее вампир не будет. А он тем временем протянул руки к ее шее, она в испуге рванулась, и он в этот раз почему-то не стал ее удерживать. Отбежав от него на несколько шагов, она почувствовала какой-то дискомфорт на шее. Прикоснувшись к ней руками, обнаружила кожаную полоску, плотно охватывающую ее горло.

- Что это? Что это вы мне надели? – с ужасом закричала она.

- Это ошейник для строптивой рабыни, - дружелюбно пояснил вампир. – Знаете, очень необходимая в хозяйстве вещь.

- Ошейник для строптивой рабыни? – ошарашено повторила Ирина Павловна и тут же я яростью попыталась его содрать с себя.

- Ничего не получится, - лучился добротой вампир. – Этот ошейник снять без моей помощи невозможно, и как вы сами понимаете, у меня нет никакого желания вам в этом помогать!

- Снимите немедленно, - с угрозой сказала Ирина Павловна.

- А то что? – с интересом спросил вампир.

- Иначе я вас убью, - прошипела она. – Не знаю как, не знаю когда, но убью обязательно!

- Ну, вот как мне воспитывать такую злую и грубую юную девушку? – лицемерно развел руками лорд Шертес. – Придется показать как действует этот ошейник на таких упрямиц. Сначала я предлагаю вам добровольно повторить за мной следующие слова: «Лорд Шертес, я молю вас о прощении и снисхождении. Моя вопиющая глупость, может сравниться только с моим упрямством и скверным характером. Я знаю, что ваша доброта безмерна и смиренно надеюсь на ваше милосердие».

- Что?! – завопила Ирина Павловна, - ты мерзкий противный ублюдок, хочешь, чтобы я умоляла тебя о прощении?

- Именно так, - с удовольствием подтвердил вампир.

- Никогда! – отрезала Ирина Павловна, и гордо отвернулась, чтобы не видеть его похабную рожу.

- Не правильно, - ласково сказал вампир, -  впрочем, чему я удивляюсь? -  фальшиво обеспокоенным тоном продолжал он. - Обычно хорошая порка быстро перегоняет мозги с одного места, в котором они у вас застряли, назад в голову.

- Порка?! – взвизгнула Ирина Павловна, неожиданно поняв, что она в сущности, совершенно беспомощна. - Если вы не забыли, я спасла вам жизнь! – вдруг совершенно спокойно сказала она, поскольку в этот момент вспомнила, что с психопатами надо разговаривать спокойно, твердо, стараясь не проявлять агрессивных эмоций, и по возможности взывать к светлым добрым сторонам их личности.

- Я помню об этом, именно поэтому я вас и не убиваю, - любезно объяснил вампир. Повисло тяжелое молчание.

- Что вы от меня хотите, - первой не выдержала Ирина Павловна.

- Я хочу, чтобы вы поклялись, что больше никогда не нарушите мой приказ, и будете все делать так, как я говорю!

Ирина Павловна мысленно обдумывала это требование. Все ее существо кричало, что это требование неразумно, следовало лишь спокойно, без раздражения, а главное аргументировано доказать, что выполнение такой клятвы может привести к гибели.

- Лорд Шертес, - осторожно сказала Ирина Павловна, - а что если я пообещаю, что в случае, когда ваше приказание покажется мне не выполнимым или неправильным, я обязательно скажу вам об этом.

- Я требую клятвы, - сухо и безапелляционно отрезал он.

- Но послушайте, - стала взывать к его здравому смыслу Ирина Павловна, - допустим, прикажете вы мне сидеть и ждать вас в кустах. И тут вдруг появятся бандиты или хищные звери. Вы представляете, что будет, если я останусь сидеть на месте, где вы приказали, и не буду иметь возможности сбежать? Или вот еще…

- Достаточно, я понял, - перебил ее вампир, а потом, прищурив глаза, недовольно спросил: - И где вас только воспитывали, интересно было бы узнать?

- О! – рассмеялась она. – У меня было много воспитателей. Сначала октябрятское звено, потом пионерский отряд, потом комсомольская организация… - она замолчала, наблюдая, как удивленно перекашивается лицо упыря.

- Где вы говорите, вас воспитывали? – еще раз переспросил вампир, и поскольку Ирина Павловна не отвечала, жестко добавил: - Передайте этим воспитателям, что им нельзя растить девушек, из которых будут готовить добропорядочных жен. С такими замашками, как у вас, вы никогда не выйдете замуж за достойного мужчину и не осчастливите его в браке!

Ирина Павловна фыркнула:

- А с какой это радости я должна его осчастливливать? Вот еще! Пусть он меня осчастливливает!

Вампир громко вздохнул, но ошейник все-таки снял. Она осторожно выдохнула, и быстренько, по стеночке бросилась бегом в свою комнату. Мало ли, что придет в высушенную голову этому вампиру.





Глава 18



Как ни странно это инцидент не оставил никакого неприятного осадка в ее сознании. Где-то глубоко в душе она понимала, что поступила неправильно, не предупредив хозяина подземелья о своих намерениях, и что возможно (чисто теоретически, разумеется), он имел некоторое право выразить свое недовольство ее поведением. И все же она была очень рада, что не послушала его и сделала по своему, теперь они были обеспечены горячей жидкой едой еще на две недели.

Она легла спать, потихоньку подсмеиваясь, вспоминая свой разговор с вампиром: «Где вы воспитывались? … Октябрятская звездочка, пионерский отряд… Стоп! – вдруг сама себе сказала Ирина Павловна. – Какая звездочка, какой отряд? Я попала в тело Ирины, когда ей было пятнадцать лет. Я не могу помнить о звездочке и об отряде! – она сжала голову руками, и как назло перед глазами вспыхнуло одно из воспоминаний: девятнадцатое мая день Пионерии, праздничная сборная колонна из учащихся разных школ. Они стоят в ожидании очереди, когда смогут промаршировать перед трибунами. Белоснежная рубашка, сине-серая юбочка с двумя складочками и шелковый алый галстук! Помнила, как завязывать узел на галстуке (с тех пор все шелковые платки и шарфы завязывала только так). Помнила, как мама гладила галстук, помнила, как празднично и радостно тогда было. Помнила, что мама давала ей рубль мелочью, и этого хватало, чтобы купить сладкой газированной воды и что-нибудь вкусненькое. Помнила и сметанники, и мармеладных белочку с зайчиком, которым она в первую очередь откусывала хвосты. Она все это ПОМНИЛА! Но ведь так не должно было быть. Она сжала ладонями плечи, попытавшись вспомнить первые минуты после того, как оказалась в теле Ирины. Все было напрасно. Первым воспоминанием была мама, сидевшая у ее постели, в ожидании, когда она очнется. Она ведь тогда сразу ее узнала! Узнала, что это ее мама. Как же так? Получается, Ирина еще какое-то время находилась в том теле?

По всему выходило именно так. Ирине Павловне стало не по себе, но потом она отбросила все мысли о прошлом, учитывая какое жуткое настоящее и будущее ее ожидало.

Последние три дня перед повторным затмением Луны вампир очень сильно нервничал, Ирина Павловна чувствовала это. Раньше из его комнаты не доносилось ни шороха, а теперь она точно слышала, как он бродит туда-сюда или передвигает свои гробы. Немного раньше за пять дней до затмения, он как-то буднично сказал:

- Страг отравил воду во всех наземных и подземных источниках на много миль вокруг. Теперь, когда выйдем на поверхность, воду нельзя будет пить много дней.

- Зачем он это сделал? – с испугом спросила она, сразу поверив Шертесу и даже не удивившись, откуда он это знает. Вампир равнодушно пожал плечами.

- Он хочет, чтобы вы умерли, трупный запах выдаст мое месторасположение, он думает, что где-то под землей есть источник с водой, благодаря которому вы до сих пор живы. Страг приходит в отчаяние, - удовлетворенно заметил он, и вот как раз после своих слов и начал едва заметно нервничать. Вампир занервничал, а Ирина Павловна вообще испугалась до колик в животе. Она так до сих пор и не знала, кто этот Страг, но если вампир опасается его, то лучше от такого врага держаться как можно дальше.

Когда началось затмение Луны, они не спали, что впрочем, и не удивительно, поскольку под землей они перешли на жизненный ритм вампира, а он предпочитал спать днем, а ночью бодрствовать.

Дети тихо играли, Фанна возилась с какими-то вещами, а Ирина Павловна не находила себе места. Теперь и она, как Шертес бродила по комнате, потом как-то незаметно вышла в коридор и неожиданно для себя самой оказалась в комнате вампира. Он, как всегда, появился ниоткуда.

- Мне так страшно, - честно сказала Ирина Павловна, совсем не переживая, что подумает о ней мужчина. В конце концов, она только слабая женщина, ей положено бояться. А еще она надеялась, что вампир успокоит ее, скажет какие-нибудь ободряющие слова, типа: «он никогда не доберется до нас» или «он никогда не найдет и не поймает нас», но вампир молчал. От этого его молчания такой ужас накатил на нее, что она сама жалобно спросила:

- Страг до нас не доберется? Ведь, правда? – но вампир не отвечал. – Что же вы молчите, неужели вы думаете, что мы не спасемся? – со страхом требовательно спрашивала она.

- Я не ожидал, что Страг решиться на такое безумство, как отравление всех источников с водой, - наконец, медленно ответил он. – Теперь вокруг замка вымрет все живое. Животные, растения, рыба в прудах. Вонь от разлагающихся туш отравит воздух на несколько дней пути, с деревьев упадет листва и нам трудно будет укрыться он шпионов, что будут наблюдать за всем пространством вокруг замка на десятки, а может даже сотни миль.

Лучше бы вампир молчал, после его слов на Ирину Павловну накатил ужас. Ужас и паника. Хотелось схватить детей и бежать куда-то, все равно куда.

Но самое страшное началось утром. Они услышали в отдалении глухой взрыв. Ирина Павловна опрометью помчалась к Шертесу.

- Что это за грохот? – в страхе закричала она.

- Старг решил окончательно уничтожить меня. Он хочет найти все пустоты в земле. Пустоты, в которых я могу от него скрываться, а потом обрушить породу в этих местах, похоронив меня и вас заживо.

- А такое возможно?

- Почему нет? Мы как раз слышим доказательство того, как он это делает. Скорее всего, на него работает маг, у которого стихией является земля, может еще маг- поисковик или ищейка, в любом случае, нам надо уходить отсюда. Через несколько часов, максимум через день, Старг доберется и сюда.



Глава 19



Ирина Павловна схватилась за голову. Она чутко вслушивалась в голос вампира, и не услышала в нем ни одной нотки надежды на спасение. Ни одной нотки на спасение: ее, Фанны, детей, за себя, однако, вампир был спокоен, он знал, что вырвется в любом случае. Все это Ирина Павловна осознала за доли секунд. Так же как и то, что вампир, не оставит их живыми, боясь, что в случае их поимки, они расскажут о нем все, что знают, и в первую очередь о том, что он вообще жив.

 Странно, но от своих мыслей она не пришла в ужас, не закричала мысленно самой себе: «Этого не может быть! Он так никогда не поступит!», потому что за свою долгую жизнь, она видела столько предательств, столько подлых умышленных подстав, столько подлых, бесчестных поступков, что и не перечесть. Особенно ярко это проявилось в те годы, когда на предприятиях давали квартиры, стоявшим в очереди на получение жилья. Близкие подруги писали анонимки, что такая-то и такая-то получает пособие от  государства на содержание ребенка, как мать одиночка, и соответственно имеет льготы на получение жилья, сама, в действительности, сожительствует с отцом своего ребенка, то есть живя полноценной семьею.

Ирина Павловна знала обо все этом не понаслышке, она состояла в профсоюзном комитете и часто присутствовала на собраниях, когда обсуждали кандидатуры на получения жилья по льготным очередям. И вообще, каких только мерзостей она не насмотрелась, будучи в этом комитете. Распределение путевок и детских, и взрослых в санатории, или путевки на экскурсии в другие города. А уж. Что творилось, когда распределялись очень редкие путевки на экскурсию в соцстраны! Какие только аморальные поступки претендентов на путевки, не становились известны комиссии. И измены, и воровство на предприятии, и негативные слова в адрес руководства страны. Лучше не вспоминать!

 Возможно, поэтому она совершенно спокойно воспринимала мысль, что вампир не захочет лишиться жизни, умерев с ними за компанию. Во-первых, это глупо, во-вторых, ничего не даст, ни им, ни тем более, ему. И все-таки она не желала сдаваться! Она чувствовала, что сейчас решается их судьба, чувствовала, что вампиру не хочется убивать их, но он все равно сделает так, как должно, шутки кончились, реальность чудовищная и жестокая маячила перед ними.

- Лорд Шертес, - взмолилась Ирина Павловна, глядя в глаза вампиру, - не убивайте нас. Клянусь, живыми в руки Старга не попадет ни один из нас. Я сама лично убью всех, если пойму, что надежды на спасение больше нет.

- О какой надежде вы говорите? – только и спросил вампир, и поскольку он не пытался отрицать ее слова об их убийстве, она поняла, что рассуждала правильно.

- Я хочу попробовать вернуться опять к замку, - неуверенно начала она. – Даже если Страг найдет и уничтожит все пустоты вокруг замка, в самом замке он ни за что не станет рушить подземные ходы, - уже увереннее продолжила она, поскольку вампир молчал, внимательно вслушиваясь в ее слова. – Я хочу найти укромное местечко, и пересидеть там пока вся заварушка не закончится.

- То есть, пока меня не схватят, - позволил усмехнуться себе лорд Шертес.

- Нет, что вы! – горячо возразила Ирина Павловна, - наоборот, когда Страг убедится, что вы окончательно сбежали от него. Тогда мы попробуем выйти, но я хочу попросить указать в какую сторону нам двигаться, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс на спасение.

Вампир снова усмехнулся, послушно стал рисовать карту на чистом листе бумаги, который она ему подсунула.

- Здесь замок, - сразу объяснял он, рисуя значки и картинки. – Северной стеной он входит в базальтовую скалу, пройти через которую невозможно. На запад идти тоже не стоит, там невозможно пройти из-за череды отвесных скал, предваряющих горную гряду. На юге постирается бескрайнее море, вот и получается, что двигаться можно только на восток.

- Как же все предсказуемо, - с тоской сказала Ирина Павловна. – Страг рассуждает точно также, поэтому, без всякого сомнения, все свои силы он бросил на патрулирование именно этого района.

Шертес согласно кивнул, и в его глазах промелькнуло удивление, и где-то даже уважение к подобным мыслям и словам девушки. Хотя совсем скоро знакомая усмешка вновь появилась на его губах.

- Хорошо, какое-то время вы сможете отсидеться. А дальше что?

- Дальше, дальше, - с раздражением перекривила его Ирина Павловна, - может Страг покинет замок? Может, мне удастся украсть какой-нибудь артефакт, например делающий нас невидимыми, может, удастся проскользнуть в портальную арку? Откуда я знаю? Главное, что это даст отсрочку нашей гибели!

Вампир каким-то остекленевшим взглядом смотрел на нее, и она поняла, что его мысли, в этот момент, бродят очень-очень далеко.

- Хорошо, решительно сказал мужчина, - у вас полчаса, чтобы собраться, а у меня в запасе пять часов до наступления темноты, поэтому я могу немного проводить вас. Вы правы, ход в замок есть, я покажу его. Только не думайте, что пройти по нему будет легко.

- Я ничего не думаю, -  оборвала его Ирина Павловна и поспешила в свою комнату собирать вещи и готовить детей к тяжелой дороге.

Она, не спрашивая разрешения вампира, поставила на огонь греться трехлитровый чайник. И ей и детям понадобятся силы, она решила приготовить в дорогу побольше кофе с молоком. Целых три литра.

Спиной она почувствовала присутствие вампира, наблюдающего за ее действиями, но, как, ни странно, не сказавшего при этом, ни слова возражения.

- Мой замок состоит из трех ярусов, - начал рассказывать Шертес, пока она сдувала матрац и складывала вещи. – Те коридоры, по которым мы добирались сюда, проходят по нижнему ярусу, начинаясь в подвалах. На втором ярусе находятся кухни, комнаты для прислуги, фехтовальный зал, склады для хранения вещей и продуктов и другие подсобные помещения. Третий ярус состоит из двух этажей. На нижнем - жилые комнаты, зал для приема гостей. На верхнем - библиотека, мой личный кабинет и несколько тайных комнат, входить в которые без моего разрешения не мог никто. Думаю, Старг обосновался именно там, - с ненавистью добавил Шертес. – Подземный ход есть и во втором ярусе, он начинается в зале для фехтования, подземные хода есть и из моего кабинета, и из моей спальни. В какое место вас провести?

Ирина Павловна чуть не присвистнула. Ну, у этого Шертеса и размах, впрочем, даже такое количество путей отступления не спасло его от участи пленника.

- В ваш бывший кабинет, - твердо сказала она. Вампир усмехнулся, сразу же обратив внимание на слово «бывший», но все равно согласно кивнул головой. И они двинулись в путь. 


Глава 20



Для Ирины Павловны коридоры ничем не отличались друг от друга, как вампир находил правильную дорогу – она не представляла. Хотя, по большому счету, ей это было совершенно безразлично. Несколько раз делали привал, чтобы дети немного отдохнули и перекусили. В один из таких привалов Ирина Павловна случайно перехватила взгляд вампира, каким тот смотрел на кружку с водой, которую она потягивала Колину. Этот взгляд был столь мгновенный, буквально какие-то доли секунд, но Ирину Павловну бросило в жар. Она вдруг вспомнила, как долго вампир пил воду из родника. И перед тем как лечь спать, и после того как проснулся. «Ему нужна вода также как и нам! - осенила ее запоздалая мысль. – Может, не в таком количестве и не так часто, но все равно нужна. Он уже месяц без воды, - с ужасом подумала она, представив какие муки он испытывал, видя, как они пьют воду. – Вот зараза, – с раздражением мысленно прошипела она, - даже не намекнул ни разу, даже косвенно не попросил!», - она вроде бы злилась на него, а сама с восхищенным удовлетворением думала об этом поступке. Вампир вел себя как мужчина. Гордый, упрямый, самовлюбленный и самонадеянный, но все равно настоящий мужчина.

Ирина Павловна протянула ему бутылку с водой:

- Пейте, - просто сказала она, но вампир отрицательно покачал головой, отказавшись принять ее подарок.

- Я могу еще некоторое время обходиться без воды, вам вода нужнее.

- Пейте! – с нескрываемой угрозой повторила она, поскольку ее взбесило его упрямство. Но он снова покачал головой. – Ах, так! – она быстро открутила пробку на бутылке. – Считаю до трех, после этого я выливаю воду на землю. Я сказала, что вода для вас, значит, или вы ее выпьете, или я ее вылью! - По его глазам она видела, что он ей не верит. – Раз, два, три, - быстро сказала она и перевернула бутылку. Вампир ахнул и выхватил бутылку из ее рук. Сделал он это настолько быстро, что ни одна капля не успела упасть на пол. Она протянула ему кружку, он взял ее не выпендриваясь, лишь только слегка хмыкнув, рассматривая рисунок. Эту кружку ей подарили на работе. Был какой-то месячник по особому соблюдению правил техники безопасности и всем работникам предприятия подарили кружки с картинками, изображающими страшного довольно улыбающегося мужика, стоявшего под свисающим грузом, в каске и рукавицах. Поскольку именно каска и рукавицы были на рисунке главными, их сделали непропорционально большими и яркого алого цвета. Рисунок был ужасным, но сама кружка - очень крепкой, поскольку пережила нескончаемое количество падений с самых разных поверхностей.

Пил вампир медленно и очень аккуратно, чтобы его не смущать Ирина Павловна деликатно отвернулась. Шертес выпил всего одну кружку, это она точно знала, тем не менее, когда Ирина Павловна на него взглянула ни кружки, ни бутылки в его руках не было. Это озадачило ее, правда всего на несколько секунд, пока и другие странные мелочи не всплыли в ее памяти. Вампир не давал ей зеркало, не нес его в руках, и тем не менее она ни секунды не сомневалась, что он был так взволнован новыми событиями, что совсем забыл о нем. В руках вампира не было и постельного белья, которое она вручила ему в акрополе, тогда сразу же возникает вопрос: где все эти вещи? Ответ Ирина Павловна знала: у вампира также как и у нее был пространственный карман.

- У вас тоже есть пространственный карман, - не то спрашивая, не то утверждая сказала она, и, дождавшись утвердительного кивка с удивлением спросила:

- Неужели вы не могли запасти достаточное количество крови, чтобы не доводить себя до такого ужасного состояния, как сейчас?

Лорд Шертес вздохнул, ему видимо очень не хотелось касаться этого вопроса, но долг благодарности требовал от него вежливости и учтивости.

- Во-первых, пространственный карман, который у меня есть, в несколько раз меньше, чем ваш. Кстати я хотел бы узнать, кто помог вам его создать, маг, что создавал мой, смог сделать только такой. Вот и получается, что особенно большого запаса крови я сделать не смог бы при всем своем желании. Во-вторых, как бы я воспользовался этим запасами? Милый, милый Страг, - ядовито сказал Шертес, -  позаботился о том, чтобы я не смог пить кровь ни при каких обстоятельствах, вырвав мне зубы. К тому же руки, прикованные к стене не дали бы мне этой возможности даже с зубами. Я ответил на ваш вопрос? – любезно поинтересовался вампир или вернее упырь, как его мысленно обозвала Ирина Павловна, поскольку этот кровопийца снова вызвал ее раздражение, растолковывая и так понятные вещи, которые она и сама смогла бы понять, если бы, хоть минуту подумала.

Скоро они двинулись дальше. Шертес завел их в какой-то тупик, а потом, вытащив несколько камней, показал на открывшийся лаз.

- Этот ход вертикальный. В стене вбиты скобы. Подниматься придется долго, очень долго, - подчеркнул он, - и все это время не будет ни одной площадки, на которой можно было бы передохнуть или поспать.

Ирина Павловна судорожно глотнула. К такому она не было готова. Как-то она стояла рядом с башенным краном как раз в тот момент, когда крановщица карабкалась вверх по лестнице. Ирина Павловна тогда еще подумала, что будь она на месте этой девушки уже лежала бы на земле с разрывом сердца, поскольку всегда боялась высоты.

И вот теперь ей, Фанне, а главное детям придется карабкаться вверх, причем не по удобной и безопасной лестнице, а по каким-то скобам, вбитым в стену.

- И сколько часов нам надо подниматься? – с дрожью в голосе спросила она.

- Семьсот скоб, - потом будет площадка, на которой можно даже поспать, потом еще столько же, потом длинный узкий трехсотметровый лаз и еще семьсот скоб.

Услышав это, Ирина Павловна от безнадежности застонала.

 Лорд Шертес растворился во тьме, а она принялась осматривать вертикальный шурф, по которому им предстояло подняться. Разумеется Ирина Павловна понимала, что никакого спасение в конце этого длинного и тяжелого пути не будет, однако она так же осознавала, что пока у них есть хоть какая-то цель – имеет смысл жить дальше, а вот так просто сидеть и ждать смерти было выше ее человеческих сил.

Она деловито посветила верх, пытаясь увидеть… она даже сама не понимала, что она надеялась там увидеть, луч фонаря упирался только в черноту, высвечивая лишь скобы в стене. Ирина Павловна тоскливо вздохнула: расстояние между металлическими брусками было рассчитано на взрослого рослого мужчину, даже ей будет тяжело подниматься, что тогда говорить о детях? Да они из сил выбьются на десятой ступеньке, а их надо преодолеть семьсот до первого места отдыха. «Надо что-то придумать, чтобы дети могли отдохнуть на лестнице или хотя бы спокойно покушать, - думала она про себя, мысленно перебирая вещи.- Брезентовая прошитая сумка! - обрадовалась Ирина Павловна,  явственно припомнив ту сумку и то количество рыбы, что однажды притащил в этой сумке сын. Один он нести не смог, сумку тащили вдвое с другом. - Сколько они тогда принесли? - припоминала она. - Килограмм семьдесят, не меньше! Значит, детей сумка выдержит. Они вдвоем весят не больше шестидесяти. Надо только на дно положить доску и пару подушечек, а еще приготовить две веревки, чтобы привязать сумку к скобам", - и она быстро стала доставать необходимые вещи. Еще было необходимо обвязать детей и себя с Фанной одной веревкой, упасть вниз с этой лестницы – было равносильно смерти, а еще надо было подумать о туалете. Сколько часов они будут карабкаться вверх, невозможно и представить, значит… как не противно и мерзко было это делать, но всем четверым пришлось надеть детские памперсы. Ирина Павловна первой ухватилась за скобу, и началось долгое восхождение.



Глава 21



Как ни удивительно, но Колин и Элли достаточно хорошо взбирались по скобам, не жаловались, ни плакали. Это очень удивило Ирину Павловну, невольно закралась мысль, что и она, и ее братик с сестрой намного сильнее и выносливее обычных людей. Как там говорил Шертес, шагарры, что ли?

«Что же я подробнее у него не расспросила? – со злостью на себя думала она, жалея, что так бездарно провела время, находясь рядом с таким кладезем информации. Дело в том, что отец никогда и ничего ей не рассказывал. Всего несколько слов о том, что она отличается от других людей, что за такими как она, ведется охота, и если ее поймают, то убьют страшной смертью, вернее сожгут живьем. Ирина Павловна помнила, как ей было страшно от этих слов, помнила, как она без слова возражения осталась жить одна в той каменой башне. Помнила, как обрадовалась Фанне и Колину с Элли, чувствуя себя счастливой, что теперь она не одна. – Значит, отец не врал, когда говорил, что мы особенные. Почему же он не объяснил, в чем заключается наша «особенность», - с тоской думала она, вспоминая свое страшное детство и раннюю юность.

Дети захотели кушать. Ирина Павловна с опаской достала свое изобретение, и привязала ручки сумки к скобе, потом помогла детям по очереди забраться в этот импровизированный гамак.  Получилось все очень хорошо. Поели, отдохнули и вперед.

- Лори, Лори, - позвала Ирину Павловну Фанна, - там внизу кто-то есть!

Они все вчетвером замерли, мучительно прислушиваясь к малейшим шорохам. И точно, какое-то едва слышимое движение улавливалось. Это было жутко. Бездонная тьма под ногами, в которой что-то двигалось.

- Быстро наверх, - приказала Ирина Павловна, сдвинувшись к самому краю поручня, давая дорогу Фанне и детям. Сама же она взяла в одну руку нож, другой уцепилась за скобу и замерла в ожидании. Однако ее нервы не выдержали такого напряжения, и она тихо спросила: - Кто там?

Глупее вопроса трудно было, и придумать и, тем не менее, темнота ответила ей голосом лорда Шертеса:

- Это я. Не бойтесь.

Какая же радость охватила всех их, когда она услышали эти слова, вмиг призрачная нереальная надежда на спасение, стала тверже гранита, подарив уверенность и чувство безопасности.

Он быстро догнал их.

- Дайте мне сверток с одеялами, - приказал он, - я подготовлю ночлег, пока вы будете добираться.

- А еще долго? – жалобно спросила Ирина Павловна, которой до чертиков надоело взбираться по скобам.

- А вы разве не считаете ступени? – поразился Шертес такой безответственности. В ответ он только услышал тяжелый вздох.

Теперь они карабкались вверх намного бодрее, добравшись до места привала, Ирина Павловна почувствовала себя самым счастливым человеком на свете! В скале была выдолблена неглубокая ниша, в которой уже лежали приготовленные вампиром одеяла. Быстро перекусив, они все вчетвером завалились спать. Впрочем, Ирина Павловна засыпать не торопилась. Она вдруг подумала, что Шертесу так же как и им, необходимо хорошо отдохнуть. Сам он «расположился» где-то на лестнице, хорошо выспаться в таких условиях у него вряд ли получится.

- Лорд Шертес, - тихо позвала она. За секунду вампир оказался рядом с ней. – Ложитесь с нами. Места хватит и вам. И пожалуйста, не спорьте, - сделала она строгое лицо. - Вам надо тоже хорошо отдохнуть, -  и видя, что мужчина еще колеблется, с сарказмом добавила: - Ложитесь. Я не кусаюсь.  Обещаю, что приставать не буду, - ехидно добавила она и отодвинулась от стены, освобождая для него место. Уснула она мгновенно, однако дергаясь и ерзая во сне, поскольку ей снился очень неприятный сон…

 А снился ей муж ее Витя (который до этого дня не снился долгие годы), и вроде бы Витя, проснувшись раньше нее, захотел наступающий день встретить, занимаясь чем-то очень-очень приятным. Она с тоской быстро перебрала в памяти все его прегрешения, надеясь отыскать предлог, чтобы отказать: «Не пил всю неделю… за сыном в садик приходил вовремя… полочку в ванной прибил», - причин для отказа не было.

С тяжким вздохом Ирина Павловна повернулась к мужу лицом, и забросила ногу ему на бедро, намекая, тем самым, на согласие в продолжении любовной игры. Поскольку далее ничего не происходило, Ирина Павловна широко распахнула глаза, пытаясь вырваться из своего сновидения. Стояла такая темень, хоть глаз выколи, и в этой темноте светились, заинтересованные, таким ее поведением, красные глаза вампира.

- Ой! – ахнула она, мигом подобрав свои конечности с чужой территории, и понимая, что ее поведение нуждается в объяснении, стала неловко рассказывать: - Мне приснился муж, ну и… - она замолчала, предоставляя вампиру право самому догадаться о том, что ей снилось. Он догадался.

- Если бы моя женщина с таким вздохом встречала мои ласки… - теперь недоговорил мужчина, предлагая ей додумать, чем бы закончились такие отношения. Она, разумеется, поняла, но была с его мнением категорически не согласна. Она хотела возразить, мол, если женщина ежедневно работает на производстве, да еще тратит время на дорогу, да еще по пути скупляется, потом готовит ужин и делает по дому тысячи дел, то ожидать от нее страсти в постели, может только полный дурак… или лорд, не подозревающий, как можно ежедневно уставать, что никакие супружеские ласки не будут вызывать огня в крови. Она промолчала. Не понимает – пусть остается при своем мнении! Она еще только с вампиром не выясняла вопроса о супружеских обязанностях и интимных отношениях между мужем и женой.

А еще она хотела добавить, что если бы лорд Шертес попробовал предложить ей свои ласки, то она не только бы тяжело вздыхала, а она бы вопила от ужаса, учитывая его «неземную» красоту.



Глава 22



Наступило "утро". Пора было двигаться дальше. Пока женщины приводили себя в порядок, вампир деликатно куда-то исчез и вернулся лишь в тот момент, когда Ирина Павловна, как замыкающая, готовилась перебраться на лестницу.
   - Нам надо поговорить о том, что произошло сегодня ночью, - серьезно начал он.
  - Не о чем тут говорить! - небрежно махнула она  рукой.
  - Как это не о чем? - возмутился мужчина. - Я просыпаюсь от того, что вы сидите на мне верхом и сдираете с меня одежду...
  - Что?! - чуть не взвизгнула девушка. Хорошо что вампир, подозревая о подобной реакции, успел ладонью зажать ей рот. А когда ее первые эмоции схлынули, добавил, как ни в чем, ни бывало:
  - Я понимаю, вы все сейчас будете отрицать, но уверяю вас, в моем сознании происшедшее запечатлелось именно таким образом.
  Она пристально посмотрела на него раздумывая, какова вероятность того что он сдохнет, если она сейчас столкнет его вниз? Со вздохом решив, что нулевая, она стала подниматься вверх, больше не вступая с ним в дискуссию. Но от вампира, как оказалось, не так-то просто было отделаться.
  - Меня беспокоит наша следующая ночевка, - пафосно разглагольствовал он. Ирина Павловна прекрасно понимала, что он специально дразнит ее, стараясь вывести из себя, вот только, что ему такое сказать, чтобы он заткнулся, не знала. В голове крутились только варианты посыла "на" и "в", но озвучить такие грубые направления он не решилась, тем более что близко были дети. Ей ничего не оставалось кроме как стиснуть зубы и двигаться вверх, жаль, что вампир так не считал, и видимо, решив добить ее окончательно, продолжал нарочито страдать, переживая о наступающей ночи. Он никак не унимался, доводя ее до красного каления,  специально поднимался вслед за ней и, не переставая, горестно вздыхал:

- Как теперь верить людям! – Она так удивилась его словам, что на секунду приостановила движение, и вопросительно посмотрела вниз на мужчину. Он без слов понял ее. – Вы мне клятвенно обещали, что не будете ко мне приставать, и вот… -  он скорбно сжал губы, всем своим видом выражая отчаяние от такого подлого обмана. Заскрежетав зубами, Ирина Павловна упорно двинулась вверх. – А такой искренней, такой честной вы мне казались!

 Она не выдержала и в бешенстве дернула ногой, стараясь стукнуть его по макушке… промахнулась, но сама от этого резкого движения, чуть не свалилась с лестницы. Он ненадолго замолчал, а она стала раздумывать: с какой такой радости ей приснился этот странный сон? И тут ее осенило. Скорее всего, вампир обнял ее во сне. Это же так естественно. Он наверняка тысячи раз спал вот так же рядом с женщиной, прижимая ее к себе. Только этот гад успел убрать свои грабли, и у нее теперь не было доказательств, что ее недостойное поведение, спровоцировано этой вампирской скотиной! Гнев в ее душе забурлил с такой силой, что нужные слова сами собой полились на лысую голову этого мерзкого упыря. Когда он через несколько минут снова затронул тему, какой он бедный и несчастный, и что ему теперь делать рядом с ненасытной домогательницей, Ирина Павловна спокойно и с достоинством сказала:

- Лорд Шертес, я вижу только один выход из этой непростой ситуации. Как честная леди я просто обязана теперь выйти за вас замуж!

Где-то под ее ногами вампир хрюкнул, ей показалось, что он подавился и больше к теме морального и сексуального  разложения не возвращался. То, что Шертес заткнулся после ее слов о женитьбе, поразило Ирину Павловну до глубины души. Неужели взрослый и, несомненно, мужественный человек может так бояться брака? Ну ладно пусть не человек, а вампир, но суть от этого не менялась. 
  Можно было позлорадствовать на эту тему, поподкалывать упыря, как он это делал с ней, но Ирина Павловна опасливо решила не будить лихо, пока оно тихо, и не сказала Шертесу больше ни слова. Сказать-то она не сказала, но глубоко задумалась над его поведением. Какой-то он был странный. Веселый, что ли. Стоп. Вампир точно повеселел. Глаза его горели азартом и предвкушением чего-то… чего-то интересного и захватывающего. «Он что-то придумал! – мысленно ахнула она. – Ну, конечно! До этого времени он был подавлен и раздражен, сейчас он выглядел совсем по-другому». Ей очень хотелось расспросить его о планах, но сделать это было невозможно, поскольку вампир, оставив ее в покое, намного обогнал их, и где-то там вверху подготавливал новое место для ночевки. «Ляжем спать, и я обязательно расспрошу, - пообещала она самой себе. – А еще спрошу, почему он вернулся к нам, а не ушел туда, куда он собирался идти, а еще спрошу о шагаррах, и спрошу о Страге, спрошу, сколько времени он находился в плену, спрошу…», - она резко прервала себя и тихонько засмеялась, чтобы ответить на все вопросы вампиру спать не пришлось вообще.



Глава 23



Наконец, еще один участок пути был преодолен. Теперь они находились в узком коридоре, передвигаться по которому можно было, только согнувшись или на четвереньках, и все равно это было намного легче, чем карабкаться вверх по лестнице. Ночевку решили устроить в нише, предваряющий проход в узкий лаз.

-Лорд Шертес, - любезно поинтересовалась Ирина Павловна, - вы будете спать на лестнице? - Он пробурчал что-то невнятное, и она не поняла ответа. – Можете лечь рядом с Фанной, - еще любезнее предложила она.

- Нет, я лягу рядом с вами, - фальшиво вздохнул вампир и тут же добавил: - я уже знаю, что можно ждать от вас, в случае чего хоть смогу отбиться.

«Отбиться?! Он собирается от меня отбиваться?! - потрясение Ирины Павловны привело к тому, что она несколько раз открыла и закрыла рот, не сумев издать из себя ни звука. - Этот «экспонат кунсткамеры» собрался от меня отбиваться?! – разумеется, она понимала, что все это мужчина говорил специально, чтобы взбесить ее. - На, получай!» – мстительно думала она, злобно оскалившись в темноте и показала ему в спину фигу, потом средний палец, и в довершении, не удовлетворившись этими жестами, еще согнула правую руку в локте, перехватывая ее ладонью левой.

- И что означают все эти жесты? – невинно спросил Шертес, а Ирина Павловна покраснела, поскольку была уверена, что он ничего не видел. Повисла неловкая пауза. Она снова стала злиться. «Любой культурный человек сделал бы вид, что ничего не заметил, - с бешенством думала Ирина Павловна, - а этот козел, молча, стоит и ждет ответа!»

- Если я скажу, что объяснялась вам в любви, вы мне поверите? -  наконец, хмуро выдавила она.

Вампир приблизился к ней, внимательно всматриваясь в ее лицо.

- И снова возникает вопрос, - неожиданно сказал он, - где вас воспитывали? Где томный взгляд, где завлекающий блеск глаз? Где учащенное дыхание и воркующий зачаровывающий голос? Глядя на вашу кривую ухмылку и злобно прищуренные глаза, даже самый глупый из смертных ни за что не поверил бы вам.

- Тогда зачем спрашивать? – резонно ответила Ирина Павловна и больше на эту теме разговаривать не пожелала, несмотря на все подначки лорда. А подначивал он весьма умело: и мужа Ирины Павловны приплел, и возможных любовников, но, оказывается, если мысленно на любое слово оппонента отвечать: «сам дурак, сам дурак, сам дурак», то вполне себе можно с достоинством прекратить любую перепалку.

От раздражения на Шертеса она совсем забыла, что собиралась порасспросить его о многих интересующих ее вещах. Поэтому полежав несколько минут к нему спиной, она вновь, как и в предыдущий раз, со вздохом развернулась к мужчине лицом.

- Мне надо начинать боятся? – тут же отреагировал вампир на ее движение. - Вы и сейчас будете мне врать, что вам приснился ваш муж?

- Я просто хочу спросить! – с яростью прошипела она. – Уверяю вас, что покушаться на вашу девичью… тьфу, - сплюнула Ирина Павловна, - то есть мужскую честь я не собираюсь.

- Вы так только говорите, - жалобно протянул вампир, изображая из себя стыдливую, невинную девицу.

Ирина Павловна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и не покусать этого злобного упыря. Ей нужна была информация, и она намерена была ее получить любым способом.

- Кто такие шагарры? – требовательно спросила она, пресекая дальнейшие слова Шертеса, касающиеся его эфемерной чести.

- А вы что не знаете? – совершенно искренне удивился Шертес.

- Нет, не знаю. Отец только сказал, что мне надо скрываться от людей и, особенно, от каких-то избранных, у них еще татуировка на щеке – и все. Почему, с чем это связано, он не объяснял. Может, вы что-то про шагарр знаете, или может, расскажите мне, почему за нами охотятся? Чем мы опасны? Я ничего страшного или темного в себе не ощущаю, да и в детях тоже.

- А мама вам ничего не рассказывала?

- Кто моя мама я не имею ни малейшего представления, - горько сказала Ирина Павловна. – Я никогда в жизни ее не видела. Отец категорически отказался рассказывать о ней. Я даже не знаю общая у меня мать с Колином и Элли, или нас родили разные женщины. Дети тоже никогда не видели рядом с собой ни одной женщины, кроме Фанны. Я ответила на ваш вопрос? – с вызовом спросила Ирина Павловна, которой было очень больно рассказывать о себе подобные вещи. Вампир медленно кивнул, а потом объяснил, почему он стал спрашивать о ее родителях.

- Вы, Колин и Элли -  не чистые шагарры, вы лишь их потомки и, скорее всего, несете четверть крови. Настоящих шагарр в этом мире уже давно нет. Они покинули его много сотен лет назад, даже я не застал их. Я хотел только выяснить, кто из ваших родителей мать или отец были потомками этой расы.

- Что в этих шагаррах такого особенного? – не унималась Ирина Павловна, всей своей душой ощущающая, что эти сведения для нее и детей просто жизненно важны.

- Почти ничего, - засмеялся вампир, - только лишь то, что они были самой могущественной расой в этом мире. Я расскажу вам то, что знаю сам, в том виде, в каком история шагарр дошла до меня.



Глава 24



…Это была самая могущественная раса, но к своему большому сожалению и самая малочисленная. Браки с представителями других рас были строжайше запрещены. Сами шагарры объясняли этот запрет тем, что дети, рожденные в таких союзах, были наполовину не так сильны, как истинные шагарры, и значит, зависть и обида преследовали бы полукровок с самого их рождения. Это было, конечно, правильно, и так было в действительности, вот только жизнь постоянно вносила свои коррективы, и за свои бесконечные жизни каждый из шагарр обзавелся не одним десятком бастардов, - со смехом добавил Шертес. - Истинные шагарры в своем высокомерии и снобизме не желали признавать этого факта, практически бросив своих отпрысков на волю судьбы. И это был первый шаг к исчезновению этой расы.

Второй шаг заключался в том, что они не жили, как целый единый народ. Думаю, что амбиции у Высших или самых сильных из них, просто зашкаливали. Воевать между собой за главенство они не стали, но и жить, подчиняясь друг другу, тоже не хотели, поэтому они разделились, создав отдельные небольшие княжества, находящиеся в разных концах света и весьма удаленные друг от друга. Потом-то стало понятно, насколько это было глупо и неправильно, вот только уже стало поздно.

В-третьих, они не очень-то хотели замечать, какие изменения происходят в окружающем их мире. А изменения происходили невероятные. Численность людей возросла многократно, там, где раньше были дремучие леса, пустынные степи, безжизненные скалы, выросли людские поселения. Но главное – изменились сами люди. То тут, то там стали рождаться дети, обладающие удивительными способностями. (Я думаю, что эти дети были потомки шагарр, - добавил от себя Шертес, - видимо, таким образом, их кровь так себя проявила.) Таких детей рождалось все больше и больше. Чаще всего они обладали одним каким-то Даром, но и это было уже не мало.

И вот однажды люди восстали против шагарр. Дело в том, что шагаррым нужны были прислужники, обеспечивающие их комфортное проживание. Вокруг каждого княжества возникал небольшой городок, в котором жили те, кто работал на них. Что там случилось, я не знаю, только люди попытались захватить замок и перебить его хозяев. У них ничего не получилось, потому что могущество шагарр и могущество магов (так стали называть людей, владеющих даром) было несопоставимо. Зато эта первая бойня подсказала людям, что им необходимо сделать, чтобы сравняться в могуществе с шагаррами. Стали искать людей или детей, которые могли бы вливать и запечатывать магическую силу в разных предметах. Их потом стали называть артефактами. И такие люди нашлись.  Создавая артефакты обладающие разной силой воздействия маги фактически наделили своей силой людей, не имеющих магических способностей. Для этого достаточно было только активировать артефакт.

И вот тогда началась вторая война или второе восстание людей против шагарр. Последним не помогло ни их могущество, ни сила. Летописи говорят, бойня была чудовищной. Шагарры бились до последнего, надеясь уничтожить нападавших, но те все прибывали и прибывали. В результате шагарры позорно бежали в какой-то другой мир, бросив здесь часть своих соплеменников.

Люди ненавидели их яростно, всех шагарр, которых смогли найти уничтожили без всякой жалости, вот только найти их было достаточно трудно. Шагарры могли менять внешность, становясь неотличимыми от людей. То ли дело полукровки. В минуты ярости или голода их зрачок менял форму и цвет, становясь вертикальным и ярко желтым, по этому признаку их и вычисляли. Сколько их тогда перебили – не перечесть. Шли годы. Потомки шагарр встречались все реже и реже. Но охота за ними идет до сих пор.

- Значит, отец не врал, когда говорил, что мне и детям необходимо прятаться и скрываться, - грустно сказала Ирина Павловна.

- Ну, это сделать не так и трудно, - успокоил ее вампир. – Как бы вы не злились, ваш зрачок не меняет форму. Кстати именно поэтому я и сказал, что вы носители всего лишь четверти крови.

- Значит, полукровкой от которого мы родились, был либо наш отец, либо мать, -  задумчиво сказала Ирина Павловна.

- Какой потрясающий логический вывод! – ехидно сказал вампир. – Я как раз об этом толковал целых полчаса, но вы меня, судя по всему, не слушали!

Ирина Павловна хотела что-то сказать, но вампир прикоснулся к ее лбу, и она мгновенно провалилась в сон.

 Наступило утро или вернее ночь, поскольку они подчинились ритму жизни, которую  вел вампир. Ирина Павловна зевнула, потянулась, и тут она обнаружила, что весьма комфортно проспала всю ночь, устроившись головой на плече у мужчины. Она снова ойкнула, быстро отодвинувшись от него подальше, но было уже поздно. Ночь прошла, и сделанного, было уже не вернуть. Мгновенно прокрутив в голове дальнейшее развитие событий, и поняв, что ей хана, Ирина Павловна в лучших традициях базарных торговок, считающих, что надо напасть первой, чтобы не напали на тебя, грозно спросила:
  - Вы что себе позволяете?
  - Я себе позволяю? - поразился вампир, и Ирина Павловна почувствовала, что он изумился совершенно искренне.
  - Конечно вы! Ну не я же?
  Он был настолько поражен ее нахальством, что целую минуту разглядывал ее с нескрываемым удовольствием, и только потом начал:
   - Вы считаете, что это я виноват в том, что, невзирая на все мои мольбы, вы нагло устроились спать, положив голову мне на плечо, никак не реагируя на мои просьбы отодвинуться от меня подальше? Я бы сам отодвинулся, но как видите за мной стена, - голос вампира дрогнул, словно он пытался справиться с горечью нанесенной обиды, но обида была сильнее. Ирина Павловна тяжело вздохнула, понимая, что делает себе только хуже, но смолчать не смогла.

- Надо было меня разбудить и попросить отодвинуться.

- Я пытался! – шепотом завопил вампир.  – Я толкал вас, но все было напрасно. Я извивался, вжимался в стену, пытаясь вывернуться из вашего захвата, но снова и снова вы упрямо наваливались на меня, вдавливая в пол, - чуть не с подвыванием рассказывал свою версию ночного времяпровождения этот клоун.

- Что ж, - резко сказала она, - я могу только еще раз предложить вам выйти за вас замуж. – Она надеялась, что и в этот раз слова о браке напугают его, но ничего не вышло, этот гад сумел заранее продумать, что ему ответить на эту угрозу.

- Увы, - еще раз горько усмехнулся он. – Насколько я понимаю, в этом теле вам всего семнадцать лет, и вы не можете без согласия родителей или опекуна решать за кого вам выходить замуж. Да, молодежь нынче не та, - голосом высоконравственной матроны закончил он свои причитания. А Ирина Павловна мечтала… Вот она лупит его сковородкой по голове, но этого мало, она хватает его за шкирку и мордой елозит по полу, потом бьет его коленом в пах, а когда он сгибается еще раз шваркает его по башке. А потом топчется по лежащему телу, периодически подпрыгивая, чтоб было побольнее. И до того эти мечтания были сладкими, что она и сама не заметила, как стала счастливо улыбаться, мысленно представляя эти чудесные картинки.

Ее улыбка вампиру решительно не понравилась, он нахмурился и больше не произнес ни слова, молчаливо ожидая, пока Ирина Павловна и дети будут готовы к продолжению пути.



Глава 25



 Наконец, последний пролет лестницы был преодолен, а после небольшого отдыха они проползли и по узкому лазу, оказавшись в крошечной нише. Второй выход из этой комнатки вел в коридор, в который вампир строго настрого запретил  выходить.

Ирина Павловна расстелила на полу одеяло, все повалились на него, изнемогая от усталости, и в этот момент вампир шепнул ей на ухо, что им надо поговорить. Она удивленно посмотрела на него и вдруг почувствовала в своей руке какой-то пузырек.

- Капните детям по одной капле, а Фанне три капли, - шептал вампир. – Они уснут почти на сутки. Это самый лучший выход, здесь так близко комнаты Страга, что нельзя издавать ни звука, детям будет очень трудно сидеть неподвижно. И еще… - он немного помолчал, - если у меня ничего не получится, то смерть во сне будет намного лучшим выходом из того, что им придется перенести, если вас схватят. - Ирина Павловна судорожно сжала пузырек, понимая, что Шертес прав во всем. Она капнула по капле зелья Колину и Элли, три капли Фанне и вскоре они лежали на полу совершенно недвижные, и только почти незаметное дыхание говорило, что они просто спят. – Мне надо раздеться, - продолжал вампир, - эта одежда при движении издает шорох.

- Я дам вам другую, - тут же встрепенулась она и достала черные трикотажные штаны, черную водолазку и носки. И плевать, что штаны были растянуты в коленях, у водолазки был растянут ворот и носки были штопанные, свою функцию вещи выполняли отлично. Теперь вампира выдавала только голова и глаза, светящиеся в темноте, но Ирина Павловна решила и эту проблему. Черные шерстяные перчатки и черная лыжная шапка, натянутая на лицо, необходимо было только сделать прорези для глаз. А потом она протянула вампиру нечто доселе им невидимое – черные очки. Когда он надел их, то просто исчез с ее глаз, словно человек-невидимка. Шертес благодарно кивнул и вышел из ниши в коридор.

Ирина Павловна думала, что он немедленно куда-то отправится, но мужчина лишь приложил ухо к стене, словно пытаясь что-то услышать. Он медленно двигался вдоль стены, меняя место прослушки, но пока все было напрасно. Она с тревогой следила за его усилиями, не зная чем ему помочь, и вдруг молнией пронзила мысль: «Стетоскоп!», у нее же есть с собой стетоскоп, он лежал в коробке вместе с тонометром. Она быстро достала его, а потом едва слышно позвала Шертеса.

Он подошел к нише, но был явно недоволен, что она его оторвала от дела. Ирина Павловна шепотом объяснила назначение прибора и показала как им пользоваться. Вампир взял стетоскоп и снова исчез. А она стала раздумывать, что у нее еще есть такое, что могло бы ему помочь. Спички, зажигалка, фонарик, нож – это все у него уже есть. Она вспомнила луч света от фонаря, и эта картинка напомнила ей о другом луче. У нее была лазерная указка! Если резко посветить в глаза врагу, его можно ослепить на какое-то время! И она снова позвала Шертеса.

- У меня есть необычный фонарик, - тихо сказала она. – Им легко можно ослепить на время кого угодно. - И она продемонстрировала тонкий луч, появляющийся после включения фонаря. Полоска света зацепила потолок коридора, и Ирина Павловна ахнула, одновременно с Шертесом. На потолке проступили очертания каких-то символов, раскрашенных зеленым, красным и белым светом. Испугавшись, она тут же выключила фонарик и испуганно прошептала: - Что это?

- Это охранные знаки, - задумчиво сказал вампир. – Их могут видеть только магически одаренные люди, -  тут он хищно оскалился, - а теперь и мы.

Шертес решительно отобрал фонарик у Ирины Павловны и выйдя в коридор стал светить на стены, потолок и пол. Знаки были начертаны только на потолке, очевидно комната или этаж, что был над ними, хранил нечто очень и очень ценное.

- Я ухожу, - тихо сказал вампир. – Если у меня получится то, что я задумал, то я вернусь за вами. Если нет… - он немного помолчал. – Короче говоря, если услышите, что начали взламывать стены, то надежды больше нет.  - Ей стало так страшно. Она судорожно глотнула, от всей души, мысленно желая Шертесу удачи. Он уже было повернулся, чтобы уйти, и вдруг неожиданно приблизился к ней. – Я хочу поблагодарить вас за мое спасение. Я этого не сделал раньше, как-то подходящего момента не представлялось, и еще,  я очень рад, чтоб жизнь столкнула меня с вами, даже, несмотря на ваш отвратительный характер. – Только Ирина Павловна набрала воздуха, чтобы возмутиться его словам, как он вдруг щелкнул ее по носу и пропал.

 И потянулись минуты и часы ожидания. Только сейчас она поняла, насколько самоубийственным был ее план вернуться назад в замок Страга! Если бы не Шертес, они никогда не нашли бы дороги, а если бы даже и нашли, что она стала бы дальше делать?

Сидеть неподвижно было очень мучительно, и Ирина Павловна в который раз подивилась предусмотрительности вампира, заставившего ее напоить сонным зельем детей и Фанну. Когда Шертеса не было рядом, и он не раздражал ее своими словами и выходками, Ирина Павловна сразу начинала понимать, сколько для них сделал этот мужчина. И тогда благодарность поднималась в ее душе, и она росла раз от разу вместе с уважением к нему. Но стоило только пообщаться с вампиром хоть одну минуту, как благодарность таяла без следа, а ее место занимала жажда смертоубийства. А ведь Ирина Павловна всегда была спокойным, рассудительным и здравомыслящим человеком, не склонным к насилию и жестокости. Она с трудом отбросила эти мысли. В конце концов, ей с вампиром детей не крестить, как только они выберутся отсюда, их пути сразу же разойдутся. И тут она впервые серьезно задумалась: что если невероятное чудо случится, и они все-таки спасутся, что она будет делать? Где ее дом, она не представляла. Она даже не знала как называется то страна или королевство, в котором находилась та башня, в которой она прожила шесть лет. Как она будет искать тот замок? Да и надо ли его искать? Те страшные люди, наверняка не дадут им спокойно там жить. Да и как там вообще можно жить? И она снова подивилась своему отцу, который без всякой жалости поселил одиннадцатилетнюю девочку в такие тяжелые условия. Она снова так ярко вспомнила первый день, когда отец порталом перенес ее в эту башню.

Глава 26



Был летний солнечный день, возможно поэтому этот ее новый дом не вызвал в ней ни паники, ни страха. Она с удовольствием бегала вверх и вниз по винтовой лестнице, заглядывая в каждый уголок.

Отец положил на деревянный топчан матрас, набитый соломой, бросил старенькую дерюжку, вместо покрывала, положил на стол каравай хлеба, кусок вяленого мяса, несколько яблок, свечку, кресало… и исчез, даже не попрощавшись, и не предупредив, когда вернется и вернется ли вообще. О! Ирина Павловна хорошо помнила ту первую страшную ночь, что она провела в этом каменном мешке. С той ночи она перестала быть ребенком, перестала любить отца, так, никогда не простив ему тот ужас, что она тогда пережила. Даже подарок отца не показался ей сколько-нибудь значимым, особенно если учесть, как она этот подарок получила.
  ...Случилось этого примерно за полгода до того дня, как отец оставил ее башне. В один из дней он принес ей кружку с какой-то зеленоватой жидкостью и приказал выпить все без остатка. Надо ли говорить, что она беспрекословно подчинилась.
  - Лорри, слушай меня внимательно, - быстро сказал он. - Это очень важно. Сейчас ты окажешься в сером мареве. Ничего не бойся. Там безопасно, а здесь я буду тебя очень крепко держать, чтобы ты нашла дорогу назад. В этой серой мгле ты увидишь, как мимо тебя будут пролетать воздушные шары, похожие на мыльные пузыри, что ты выдувала из трубочки. Ты должна схватить один из них, желательно самый большой. Шар будет выскальзывать, вырываться из твоих рук, если упустишь, ничего страшного, хватай другой, только поменьше. Шар, который ты удержишь, станет твоим. Прижмись к нему крепко-крепко и дождись, пока стенка шара, разделяющая вас, не исчезнет. Шар как бы станет продолжением тебя и в этот момент ты должна сказать: "Сьерра хьезите сьеррэс НАМЭС! Мое останется моим навсегда", - объяснил отец непонятные слова. И еще, отпуская шар, ты должна сказать: «Мириэт».

- Мириэт? – удивилась тогда она, поскольку знала, что это обычное женское имя.

- Да, Мириэт, - твердо повторил отец. – Это слово будет пропуском, открывающим тебе доступ к этому воздушному пузырю.

Только она хотела спросить, что это вообще за пузыри и зачем ей к нему доступ, как дикая чудовищная боль скрутила ее внутренности. Боль нарастала и нарастала, заставляя кричать страшным криком. Отец сидел рядом и спокойно смотрел на ее агонию. Ирина Павловна помнила, как потеряла сознание, и тьма окутала ее, а потом она оказалась посреди серого безмолвия. Боли уже не было, но теперь ее охватил страх.

- Ничего не бойся, - услышала она громоподобный голос отца. – Смотри по сторонам, сейчас появятся шары.

Она оглянулась и увидела летящие прозрачные круглые сферы, они действительно были похожи на мыльные пузыри, она бросилась к ним наперерез и попыталась ухватить самый большой. Ничего не получилось,  шар был гораздо больше обхвата ее рук, поэтому он легко выскользнул и понесся прочь. Не удалось удержать и чуть более мелкие. Тогда она выбрала такой, который могла стиснуть и прижать к себе. Она вцепилась в пузырь мертвой хваткой, ее даже немного протащило вместе с ним, а потом, она словно оказалась внутри него.

- Говори слова заклинания! – услышала она голос отца, и медленно повторила за ним, тщательно выговаривая слова: «Сьерра хьезите сьеррэс НАМЭС!». – А теперь – пароль! – приказал отец. И она послушно повторила: «Мириэт», и в ту же секунду очнулась в своей кровати. – Ты молодец, - только и сказал отец, и вышел из комнаты, и тут боль с новой силой навалилась на нее, заставив, снова потерять сознание. Ирина Павловна  помнила, что за ней ухаживала какая-то женщина, во всяком случае, мягкий женский голос слышала точно. Через два дня ей стало лучше, а когда она окончательно пришла в себя, женщины уже рядом не было.

Отец не позволил долго разлеживаться, принес ей выпить какое-то укрепляющее зелье, и приказал вставать. В этот же день он долго разговаривал с ней, объяснял для чего ей нужна эта сфера или вернее «пространственный карман» (так он назывался по-научному).

- Этот пространственный карман – очень нужная и полезная вещь, - рассказывал он. – Во-первых, никто и никогда не сможет отобрать его у тебя, поскольку он привязан к твоей духовной сущности. Кроме тебя никто не сможет забрать вещи, что ты в нем будешь хранить. Разумеется, тебя могут принудить к этому, но только в том случае, если конкретно знают о какой-то вещи, что там находится. Заглянуть внутрь кармана не сможет никто, даже ты. Из этого вытекают два вывода: ты должна стараться никому не говорить об этом кармане, и помнить, какие предметы ты в него положила.

В этот пространственный карман можно помещать только неживые объекты. Если ты, например, поместишь котенка, то он погибнет. Погибнут и растения. Сохранить живыми можно лишь семена, да и то если они будут лежать в кармане не слишком длительное время.

Дальше: в этот карман ты можешь положить лишь тот предмет, который сможешь удержать в руках навесу. Что-то тяжелое и громоздкое ты, конечно, можешь втолкнуть, вот только оболочка шара эту вещь не удержит, и она улетит в пустоту. Количество помещаемых предметов ограничено. Оболочка этого кармана будет расти вместе с тобой, к тому же, она может растягиваться, но не до бесконечности. Если ты вдруг увидишь проступаемые очертания вещей и предметов, находящихся в кармане, это будет означать, если ты положишь еще что-нибудь, то какой-то  предмет выпадет из кармана в пустоту. Оболочка не порвется, просто что-то будет выброшено. Тогда лучше самой перебрать спрятанные вещи, и оставить только самые важные и дорогие.

Предметы, положенные в этот карман остаются точно в таком виде, в каком ты их туда положишь. Горячий пирожок останется горячим, а холодная сосулька, останется холодной. Согласись, - добавил отец, - это очень удобно.

Да, это было очень удобно, Ирина Павловна сполна оценила это приобретение, позволившее спасти жизнь ей, детям и вампиру, вот только мотивировка отца, сделавшего ей такой подарок, была весьма сомнительна. Он хотел, как можно меньше проблем для себя, поскольку считал дочь, на данном этапе ее жизни, непосильной обузой. Но она ему нужна была живая и здоровая, вот поэтому он и озаботился, чтобы у дочери было все необходимое для выживания, а сам он не собирался навещать ее слишком часто. Например, младшим детям, он такого подарка не сделал, посчитав, что пространственного кармана Лорри вполне хватит, чтобы обеспечить всем необходимым и ее, и малышей.

И снова обида на отца всколыхнулась в душе Ирины Павловны. Ей было так горько, что он ничего не рассказал о ее матери, ни одного слова. Когда отец сказал ей слово-пароль, открывающий ее сокровищницу, она почему-то решила, что это имя ее матери. Когда она спросила в упор об этом, он ушел от ответа, не сказав ни да, ни нет.

Тут Ирина Павловна вспомнила рассказ Шертеса о шагаррах. Значит, она несет частички крови этого народа! Это было приятно. Всю жизнь Ирина Павловна считала себя обычным человеком, обычной, не очень счастливой женщиной, и вдруг такая новость. «Только бы вырваться отсюда, только бы спастись, - тихонько шептала она, с нетерпением ожидая возвращения вампира. А он и не думал возвращаться. - Интересно, сколько уже прошло времени? – думала она. Ей казалось, что прошла вечность, но она понимала, что прошло едва ли больше пары часов. – Хоть бы у него получилось то, что он задумал, хоть бы получилось! – страстно шептала она. – Он вернется, он вернется, он вернется, - твердили губы. Она чутко прислушивалась к малейшим шорохам, но все было тихо. И вдруг… где-то далеко-далеко она услышала взрыв, потом еще один, и еще?

«Это то, о чем предупреждал вампир? – заметались мысли в ее сознании. – Это уже начали пробивать стену? – не выдержав, она вскочила на ноги и бросилась из ниши в коридор, чтобы удостоверится, что она не ошиблась. С размаху она ударилась о какую-то преграду и шлепнулась на пол.

- Я же просил не выходить из ниши! – прошипел вампир, рывком поднимая ее с пола. – Хватай Колина и Элли! Быстро!

Ничего не спрашивая, она подхватила на руки брата с сестрой, вампир взвалил на плечо Фанну, что-то бросил себе под ноги, а потом, ухватив за талию Ирину Павловну, шагнул в открывшуюся воронку. Мгновение и они оказались посреди поля, слепящее солнце стояло в зените.



Глава 27



- А-а-а-а! – дико закричала Ирина Павловна и упала на землю, роняя детей. Она прижала руки к глазам от невыносимой боли. Вампир грязно выругался, злясь на самого себя, что он не подумал о такой вероятности, как оказаться на ярком солнце, после многих дней, проведенных в кромешной темноте.

- Открой глаза, - приказал он, Ирина Павловна сразу же подчинилась. Он раздвигал ей веки одной рукой, а другой заливал в глаза какую-то жидкость. Потом тряпкой, пропитанной в эликсире, плотно завязал ей глаза и досадливо вздохнул.

- Вы уходите, - сглотнув тяжелый комок в горле, попросила она. – Разбудите Фанну и детей, и уходите.

Вампир не отвечал, и ужас затопил ее душу. Умом она, конечно, понимала, что Шертес, вырвав, ее с детьми и Фанной из того страшного места, уже ничем ей не обязан. Но ее полная беспомощность, полное непонимание, где она находится, и что ей теперь делать, вызвало такой страх, такую панику, что сначала из глаз покатились слезы, а потом ее накрыла настоящая волна истерики. Она горько рыдала, скорчившись и сжавшись в комок, как вдруг почувствовала, что Шертес быстро ощупывает ее, спрашивая с беспокойством:

- Лорри, что случилось? Вы ударились, поранились пока я уходил?

- Вы… вы куда-то уходили? - все еще всхлипывая, спросила она, с радостью осознавая, что вампир не бросил их.

- Вдалеке виднеется небольшая роща, - скупо объяснил он свое отсутствие, - я хотел посмотреть, можно ли там укрыться хотя бы до ночи. Так почему же вы плакали? – снова вернулся вампир к интересующему его вопросу.

- Я думала, вы нас бросили, - честно сказала Ирина Павловна. – Я так сильно  испугалась. Я не знала, что делать…

- Вот это правильно, - с иронией перебил ее Шертес, - если не знаешь, что делать – надо плакать!

Слезы у Ирины Павловны высохли за секунду, она едва сдержалась, чтобы не нагрубить ему. Вот что он за человек такой? Только начинаешь испытывать к нему симпатию и благодарность, как он тут же скажет какую-нибудь гадость и снова его хочется прибить. Хотя какой он человек? Упырь он, упырь и есть.

- Я сейчас отнесу Фанну и Колина к тем деревьям, какое-никакое, а все же укрытие, а то здесь посреди степи мы слишком бросаемся в глаза, да и тракт совсем рядом, - соизволил в этот раз предупредить ее Шертес. Как она не прислушивалась, так и не поняла рядом еще вампир или уже ушел. Окликать его она не решилась. Чтобы хоть чем-то занять свои мысли, она принялась считать. Раз, два, три… на тысяча восемьсот девять - вампир прикоснулся к ее плечу. Шертес сел рядом с ней и несколько раз глубоко вздохнул, а она вдруг спохватилась, что погруженная в свои страдания совсем не подумала о том, как ему тяжело. Ведь солнечный свет ударил и ему по глазам, к тому же сейчас он должен спать, а вместо этого бегает по степи туда-сюда, перетаскивая бесчувственные тела. Поэтому, когда вампир поднял ее на руки, она сжалась в комок, желая стать как можно меньше и незаметнее. Удивительно, но он сразу понял, почему она так себя ведет. Талас поставил ее на ноги и достаточно грубо встряхнул ее за плечи.

- Немедленно прекратите, - прошипел он.

- Что «немедленно прекратите»? – удивилась она.

- Прекратите меня жалеть и прекратите страдать, что вы такая беспомощная, и такая для меня обуза! - Ирина Павловна так растерялась, что просто и не знала, что ему ответить. А Шертес между тем продолжал: - Я не знаю, что вас ведет интуиция, или какие-то высшие силы, но именно то, что вы предлагали и делали, в конечном итоге спасло нас. Я редко когда признаю чужие заслуги, - Ирина Павловна почувствовала, что при этих словах он улыбнулся, - но я не могу не отдать должного вашей проницательности, предусмотрительности и просто-таки изворотливости вашего ума, - с этими словами он закинул Элли на одно плечо, Ирину Павловну - на другое, и твердой походкой куда-то их понес. Она нечаянно задела его голову и обнаружила, что он все еще ходит в той черной лыжной шапке, которую она ему дала, чтобы его белая коже не светилась в темноте. И вот представив, как посреди поля ясным солнечным днем гуляет худой костлявый мужчина, одетый во все черное, да еще в черной шапке полностью закрывающей лицо. От увиденной картины она хихикнула, но сразу же подавила неуместный, в подобной ситуации, смех, но Шертес ее, разумеется, услышал.

-  Что такое смешное вы заметили?

Ирина Павловна сразу поняла, что он обиделся, иначе так бы не подчеркнул слово «заметили», поскольку в данный момент она была полностью незрячей. Перебрав в уме варианты ответов, она решила остановиться на правде.

- Вы до сих пор ходите в шапке, закрывающей лицо. Вот я и подумала, что если бы кто-то вас увидел, это произвело бы на него неизгладимое впечатление.

Вампир сразу расслабился:

- Да, эта одежда, а особенно темные очки меня очень выручили и в башне, и особенно, когда мы переместились в это место. Солнце, действительно, очень яркое. Очки спасли меня от такого же ослепления, - он немного помолчал, потом вдруг спросил: - Вы за полгода знали, что будете возвращаться в этот мир?

- Почему за полгода? – поразилась она.

- Вы так хорошо продумали, какие вещи с собой брать. Я, если честно, поражен.

Ирине Павловне были очень приятны такие слова, и она с удовольствием стала рассказывать:

- О, все было совсем не так. Иду я себе по улице, такая благообразная чинная пожилая женщина. Иду к приятельнице, чтобы поперемывать кости невестке, похвастаться внуком и рассказать о сыне, и вдруг упираюсь в невидимую преграду, сквозь которую все другие проходят совершенно беспрепятственно. И в эту секунду я вспоминаю об этом мире, о том, кто я, и о том, что через полтора часа этот портал вырвет меня из того мира. Вот за этот час с небольшим, я и собралась. А вот если бы у меня было целых полгода, - мечтательно вздохнула Ирина Павловна, - я бы такое сюда притащила…

- И чтобы вы еще с собой взяли? - с интересом спросил Шертес.

- Во-первых, велосипед. В детстве я хорошо ездила на велосипеде, особенно, когда на лето меня отправляли к бабушке в деревню, - она немного подумала, - хотя мотик был бы предпочтительнее, набрала бы литров триста бензину…

- Мотик? – перебил ее вампир.

- Мотик или мопед, такая штука, садишься на нее, поворачиваешь ключ и едешь. Я, правда, ни разу не пробовала, ну, думаю, за полгода научилась бы. А еще я расспросила бы специалистов как заряжать от солнечных батарей ноутбук и взяла бы эти батареи, ноутбук и кучу дисков с разными фильмами, не только художественными, но и научно-популярными. Это такая чудесная штука – вы даже не представляете, - с энтузиазмом рассказывала Ирина Павловна, но вампира больше заинтересовал мопед.

- И с какой скоростью передвигается этот мотик?

Ирина Павловна задумалась, поскольку совершенно этого не представляла.

- Думаю, со скоростью лошади, - наконец, неуверенно ответила она.

- И зачем тогда этот мотик, если есть лошади? – удивился Шертес.

- Во-первых, его не надо кормить, во-вторых, он не устает и на нем легко можно проехать пятьдесят миль без остановки. В-третьих, я не умею ездить на лошади.

- Вы не умеете ездить верхом?! – до глубины души поразился вампир.

- Вообще не умею. Даже никогда не сидела в седле, ни в дамском, ни в мужском, никогда не ездила ни в карете, ни в повозке, запряженной лошадьми, - перечислила скороговоркой Ирина Павловна, -  лошадей видела только в цирке. И, разумеется, никогда не прикасалась к ним. Даже в деревне у бабушки, лошадей в моем детстве, уже не было. В том мире давно отказались от них, как от средства передвижения и тягловой силы. Эх, если бы сюда можно было притащить автомобиль, - со вздохом продолжала она, - вот это было бы здорово! У него скорость в несколько раз больше, чем у любой лошади. При этом комфорт. Сидишь себе, рулишь.

- Интересный мир, - заметил Шертес, сгружая ее под кустом, - жаль я не расспросил вас о нем, когда у нас было для этого время.



Глава 28



Ирина  Павловна сидела на земле, опираясь спиной о ствол дерева. И мучительно пыталась понять, чем занимается Шертес. Он был совсем недалеко и что-то делал, но по доносящимся шорохам, она никак не могла понять, что именно. Наконец, она не выдержала.

- Лорд Шертес, - вежливо спросила она, - а что вы делаете?

- Строю шалаш, – еще более вежливо, чем она, ответил вампир. Его голос  буквально-таки сочился медом, но она сразу почувствовала, что ему не нравится ей докладывать о каждом своем шаге. Но Ирине Павловне уже было по фиг, что нравится, а что не нравится, этому дураку. (В том, что он дурак, она уже не сомневалась). Она терпеть не могла бесполезной и глупой работы, терпеть не могла нерациональных поступков и вообще ненавидела бессмысленные траты физической или какой другой энергии, а сейчас вампир занимался именно этим, поскольку у Ирины Павловны была с собой прихвачена чудесная двухместная палатка, в которую при желании, пятеро человек могли вполне себе спокойно уместиться. Вампиру нужно было только спросить у нее! Так нет. Он, молча, ломает ветви деревьев, тратя драгоценное время сна. Идиот!

Нет, говорить она ему, разумеется, ничего не стала, но всеми невербальными способами попыталась проинформировать его об этом.

Вампир, однако, молчал, и она даже не знала, заметил он ее недовольную мимику, или нет. И снова она не выдержала первой.

- Вот возьмите, - и она кинула ему под ноги свернутую палатку, благо для того, чтобы ее достать, зрение не требовалось, надо лишь было ярко представить предмет, который нужен.

- Что это? – равнодушно поинтересовался мужчина, судя по звукам, не сделавший ни одного движения, чтобы рассмотреть сверток, который она ему бросила. Ирине Павловне самой пришлось наощупь искать палатку, потом разворачивать ее, демонстрируя вампиру все прелести проживания в цивильных, то есть палаточных, вместо шалашных.

- Видите ли, мисс Лорри, - отвратительным слащавым голосом, каким разговаривают с маленькими детьми или круглыми идиотами, начал Шертес, - я заготавливаю ветки для шалаша, чтобы никто из случайных прохожих нас не заметил. Если же вы желаете обратного, то уверяю вас, гораздо проще выйти на дорогу и дождаться каких-нибудь путников.

Кровь бросилась в лицо Ирине Павловне. Поскольку  только в эту минуту она вспомнила ядовито-оранжево-лиловый цвет этой палатки. Ее трудно будет не заметить даже с очень большого расстояния. Со вздохом она стала шарить по земле, чтобы убрать это сокровище от греха подальше, но палатки под ее руками не было.

- И как ее устанавливать? – спокойно спросил Шертес, словно минуту назад не издевался над Ириной Павловной, высмеивая ее предложение.

- Надо найти ровную площадку, растянуть днище, вбить специальные колышки, а потом вставить каркас и закрепить верхушку палатки, - проинструктировала она и неуверенно двинулась в его сторону на помощь.

Палатка ему однозначно понравилась. Она слышала, как он несколько раз застегивал и расстегивал молнии, проверял, как прикрепляются на липучках шторки, закрывающие окна. Пока она расстилала спальный мешок и одеяло, он обложил палатку ветками и весьма удовлетворенный работой, забрался внутрь.

- Вы спите, я буду караулить, - предложила Ирина Павловна.

- Это ни к чему, я установил охранные амулеты, если периметр будет нарушен, мы это сразу услышим, так что можете спать спокойно. Он помог уложить Фанну и детей, потом лег с краю рядом с Ириной Павловной. Она, на всякий случай, крепко обняла Элли, и даже не видя, поняла, что вампир улыбнулся, заметив и правильно расценив ее действия. Ирина Павловна боялась, что уже в который раз, осуществит покушение на честь и достоинство этой самодовольной свиньи.

Проснулась она, когда вампир стал выбираться из палатки. Как ни осторожно он это делал, ему все равно пришлось задеть ее плечом и локтем.

- Уже утро? – с тревогой спросила она, поскольку понимала, что если и после сна зрение не вернется, то возможно оно не вернется никогда.

- Нет, - «успокоил» ее вампир, - уже вечер, - она от досады прикусила губу, поскольку в очередной раз попала впросак. Ну, конечно, же, вечер! Ведь они легли спать днем. Вот же ехидная зараза, мог бы не заострять внимание хотя бы на таких мелочах. – Сейчас я разбужу Фанну и детей, нам надо отправляться в путь, - спокойно и дружелюбно добавил вампир, весьма довольный ее смятением.

В палатке разлился аромат, вернее вонь, от какого-то резко пахнущего зелья, через секунду, Фанна и дети зашевелились.

- Ах! – вскричала Фанна, - мы уже не в пещере?!

- Смотрите деревья! – восхищенно закричали Колин и Элли.

Ирина Павловна облегченно вздохнула, со зрением у Фанны и детей все было в порядке.

- Госпожа, что с вами? – испугалась Фанна, очевидно, заметившая полоску ткани на глазах у хозяйки.

- Она из темноты попала сразу на яркий свет и ослепла, - вместо Ирины Павловны объяснил вампир, и стал развязывать узел на ленте, закрывающей ей глаза. Она с испугом почувствовала, как ткань соскользнула с ее лица.

- Я ничего не вижу, - в истерике закричала она. Поскольку тьма не исчезла.

- А вы попробуйте для начала открыть глаза, - шепнул ей на ухо ядовитый голос упыря.

Ей снова стало стыдно. Вот же гад! Она попыталась разлепить веки. Но от зелья, что вампир залил ей в глаза, ресницы склеились, и веки не желали подниматься. Сразу на ум пришел эпизод из фильма «Вий»: «Поднимите мне веки!», Ирина Павловна глупо и совсем не к месту хихикнула, вызвав своим смехом полное непонимание ни у вампира, ни у Фанны с детьми.

- Это я так, - смущенно объяснила она, - кое-что вспомнила.

Пришлось доставать воду и промывать глаза, только после этого веки разлепились, и она сразу увидела звездное ночное  небо.

- Я вижу! – в полном экстазе закричала она. - Зелье помогло, зрение вернулось.
  - Еще бы, - хмыкнул вампир, - это же "слезы гор". Редчайшая вещь, между прочим, в нашем мире, - он так откровенно подчеркнул дороговизну зелья, что Ирина Павловна сразу сникла, почувствовав себя пожизненно обязанной за этот королевский подарок. И такая тоска стала грызть ее изнутри, потому что быть кому-либо обязанной она не любила. Поэтому и денег, никогда старалась не занимать, и с просьбами обращалась только в крайних случаях. Быть обязанной вампиру? Нет уж, увольте!  Она недовольно поджала губы, а мысли бешено скакали, ища выход из этого обстоятельства.
  "А с чего это я решила, что вампир вылечил мне глаза ради меня? – вдруг подумала она. - Да он палец о палец бы не ударил, если бы ему это было не выгодно! - стала убеждать себя Ирина Павловна. - Ведь это же любому понятно. Что выгоднее таскать за собой слепую девицу с целым выводком сопровождающих, или вернуть ей зрение и пусть она сама отвечает за свой цыганский табор!» - и до того Ирине Павловне стало легко и радостно от своих правильных, логически выверенных мыслей... что даже внимательный взгляд вампира, лишь чуть-чуть поколебал ее уверенность, и зародил каплю сомнения в собственных выводах.  А уж когда она услышала его насмешливые слова, то и эти неясные сомнения исчезли бесследно. Хотя вампир сказал-то всего одно только слово: «Женщины», и при этом, как - то тяжело вздохнул. И слова, и этот вздох Ирине Павловне категорически не понравились.



Глава 29



Пока она кормила детей, Шертес решил разведать дорогу.

- Если колея будет сужаться или становиться не такой проторенной, то, значит, нам надо двигаться в противоположную сторону! – безапелляционным тоном стала учить вампира Ирина Павловна. Глаза мужчины засветились багровым светом, что в темноте было очень хорошо заметно.

- Госпожа, - в страхе шикнула на нее Фанна, - его сиятельство лорд Шертес сам знает, как отыскать нужное направление. Он же мужчина! – с нескрываемым пиететом ко всему мужскому полу, уважительно добавила женщина. А ее хозяйка быстро прикусила себе язык, но уже было поздно. Нет, она не собиралась обижать, дразнить подкалывать, вампира своими поучениями, не собиралась, и издеваться над ним, просто привычка учить и контролировать все и вся, с годами стала ее второй натурой. Ирина Павловна знала об этом своем недостатке, и когда вспоминала, то пыталась поубавить менторский тон, ну, иногда, правда, забывала об этом, вот как сейчас.

Сын восстал против ее деспотии в подростковом возрасте, делая все по-своему, приучив ее, если не уважать его мнение, то хотя бы похитрее и по дипломатичнее навязывать свое. С вампиром пока такой привычки у нее не выработалось… к сожалению, причем к ее сожалению, поскольку глаза вампира так злобно и предвкушающее светились, что она теперь со страхом ожидала его ответного хода.

Шли быстро. Ночью идти было даже приятно, особенно учитывая, что рядом с вампиром можно было ничего не бояться: ни людей, ни животных. К деревне вышли под утро. Вампир приказал ей и Фанне переодеться в женскую одежду и отправил их в ближайший трактир, который они узнали по облупленной деревянной вывески, чтобы попытаться продать вещи, хоть за какие-нибудь деньги, или выменять их на еду.

Ирина Павловна с Фанной нерешительно приблизились к харчевне. Их необычная одежда сразу привлекла внимание хозяйки, надо сказать, что это внимание было очень не добрым. Женщина что-то крикнула им, ни Фанна, ни Ирина Павловна не поняли ни слова. Женщина что-то крикнула еще раз. В ее голосе зазвучала угроза. Ирина Павловна протянула бархатную скатерть, в надежде, что хозяйка корчмы догадается, о чем они ее просят, но женщина вместо этого подошла к собачьей будке и недвусмысленно стала отвязывать, истерично гавкающую собаку.

Фанна и Ирина Павловна спешно ретировались.

- Ничего вам нельзя доверить! – с раздражением заявил Шертес, когда она рассказала ему о неудачном походе.

- Попробуйте сами, - ядовито огрызнулась она, поскольку в растерянности не знала, что им теперь делать.

- И как я пойду в этой черной одежде? – резонно спросил вампир. – Моего вида перепугаются не только дети и женщины, но и мужчины.

- Ах, дело только в этом? – расплылась в ехидной ухмылочке Ирина Павловна, и тут же сунула под нос вампиру светленькие вполне подходящие случаю брюки и рубашку. А еще она достала соломенную шляпу, чтобы кровопийца мог прикрыть свою лысую голову. Мужчина удивленно хмыкнул и быстро переоделся, не сказав ни слова возражения. Напоследок Ирина Павловна бросила ему под ноги носки и штиблеты.

- А что вы скажете? – немного запоздало поинтересовалась она.

- Скажу, что я вместе с детьми, их няней и э-э-э…

-Только не вздумайте сказать, что я ваша любовница или содержанка! – перебила его Ирина Павловна.

- Что вы! Конечно, нет, - уверил ее вампир, злорадно улыбнувшись, при этом. Она подозрительно посмотрела на его удаляющуюся спину, и залегла в кустах с Фанной и детьми, наблюдая за дипломатической миссией лорда Шертеса.

Когда она ходила в деревню, то была так взволнована предстоящими переговорами, что совсем не смотрела по сторонам. Теперь же. В ожидании вампира, она с интересом стала рассматривать первое жилое поселение, встретившееся ей в этом мире, после перемещения.

Во-первых, ее удивила планировка селища. Она всегда считала, что в деревнях трактир находился в центре села, здесь же он стоял на околице у самого тракта. Во-вторых, она всегда помнила по бабушкиной деревне, что жизнь кипит с самого раннего утра, с первым криком петухов. Это же село, оставалось сонным, хотя по ее расчетам было уже часов семь утра, не меньше. Смотреть особенно было не на что. Трактир, рядом виднелись еще три дома и еще дальше несколько крыш. Ирина Павловна сладко зевнула, и прилегла на солнышке, дожидаясь возвращения лорда. Он все не шел и не шел. Солнце уже стало приближаться к зениту, и она едва сдерживалась, чтобы не бросится вслед за ним, как он. Наконец, вышел и помахал им рукой, чтобы они все шли к нему.

Ирина Павловна приблизилась в харчевне с опаской, памятуя о той злобной мегере, что собиралась спустить на них собак, но теперь ее встретила улыбающаяся, приветливая женщина крепкая и сильная, что называется в самом соку. Она их пригласила в дом и накормила рассыпчатой кашей, а потом еще напоила взваром и угостила медом. Ирина Павловна только диву давалась таким переменам. Она стала пристально следить за трактирщицей и сразу же заметила нечто странное.

Сначала это были взгляды, которые хозяйка кидала на вампира, и было в этих взглядах нечто такое… такое, что Ирина Павловна, как взрослая умудренная жизнью женщина, мгновенно догадалась, чем занимался здесь этот развратитель почтенных домохозяек все это время. А еще Ирина Павловна заметила жалостно-презрительный взгляд, каким ее саму одарила трактирщица.

Улучив минуту, когда она осталась один на один с вампиром, Ирина Павловна ядовито спросила:

- Похоже, вам не в первой, ублажать состоятельных женщин, зарабатывая себе на пропитание, ведь правда? – она и сама не знала, почему это сказала. Просто когда она увидела эту матрону настолько довольной и счастливой, что-то больно кольнуло сердце, заставляя говорить эти глупые слова, вместо того, чтобы поблагодарить мужчину, организовавшего им всем такой хороший завтрак. Она думала, что Шертес ее прибьет за такие слова, но вампир был сыт и благодушен.

 - Ах, милая Лорри - театрально-пафосно с фальшивой грустью в голосе начал Шертес, - только вы со своим богатым жизненным опытом сможете посочувствовать мне и одновременно порадоваться за меня.
   Ирина Павловна откровенно была сбита с толку.
  - И в чем это я должна вам сочувствовать, и тем более в чем радоваться за вас? – подозрительно, ожидая страшный подвох, спросила она.
 - Только вы одна сможете понять, что чувствовал я, учитывая мою страстность и любвеобильность, лишенный в течении долгих лет, женской любви и ласки! - с придыханием оповестил он. Ирина Павловна лишь презрительно скривила губы, не желая проникаться состраданием к вампиру по поводу этих его мук. Он искоса глянул на нее и ухмыльнулся весьма довольный такой предсказуемостью, и продолжил с надрывом: - И вот я, Лорд Шертес вместо того чтобы сжимать в объятиях наиутонченейших, изысканнейших красавиц, вынужден довольствоваться простой селянкой! Разве подобное не вызывает сочувствие и безмерную жалость ко мне?
  Ирина Павловна фыркнула еще презрительнее и с интересом спросила:
  - А по какому поводу мне радоваться?

- Ну, например, из-за того, что ее кровь свежа вкусна. Разве это не повод для радости?

- Вы ее укусили? - возмущенно закричала она, очень ясно припомнив отрывки из фильмов, когда вампиры высасывали кровь из горла своих жертв, а потом отрывались от них окровавленным ртом с торчащими зубами. Отвратительнейшее зрелище

- К сожалению, нет. Мне нечем кусать, если вы забыли. Но крови ее я попробовал.

- Да вы… да вы, - от гнева и ярости она просто не находила слов, поскольку теперь другая картинка появилась в ее мозгу, как вампир сцеживает кровь несчастной женщины, надрезав ей вену и вставив в нее ту проклятую трубку от капельницы, что она ему когда-то дала.

 - Не знаю, кто я, но вы просто дурра, если не понимаете мотивов моего поступка. И еще, ваше мнение меня не интересует, и я все равно поступлю так, как считаю нужным, это, во-первых, - лениво сказал Шертес. – Во-вторых, учитывая полнокровие этой женщины, небольшое кровопускание пойдет ей только на пользу. В-третьих, я поделился с ней глотком моей крови, и это поверьте мне дорогой подарок, учитывая, что сейчас у меня самого крови не так-то много. Я ответил на ваш вопрос? – резко спросил он.

- Вы заставили ее пить вашу кровь и она теперь станет вампиром? – с ужасом спросила Ирина Павловна, помнившая по фильмам, что именно так и превращают в вампиров.

- Что за чушь? – искренне поразился Шертес. – Конечно, нет! Просто моя кровь, даже один глоток, излечит ее от всех проблем со здоровьем, что у нее были. Видите ли, она очень несчастна, потому что у них с мужем нет детей, и вот теперь, у нее этих детей родится столько, что девать будет некуда.

- Вы хотите сказать, что она от вас…

- Нет же! – в ярости прошипел Шертес, догадавшийся, что она намекает на его ребенка. – У вампиров и людей не может быть совместных детей. Иногда, в самом-самом крайнем случае, проводится очень болезненный специальный ритуал, но можете мне поверить, что судьба подобного полукровки не может быть слишком счастливой. Люди его не примут, а истинные вампиры будут относиться пренебрежительно, поскольку он будет слабее. Это почти также, как у шагарр, о которых, я вам рассказывал. Так, что это небольшое приключение останется без последствий и для нее, и для меня.

- А что вы ей рассказали обо мне, - перевела Ирина Павловна разговор на другую тему. – Почему она смотрит на меня таким странным взглядом?

- О! – обрадовался вампир. – Я точно выполнил вашу просьбу, точнее приказ, и полностью уверил ее, что моей любовницей вы не являетесь. Я сказал, что вы моя служанка и напросились ко мне на работу, умоляя принять в свой дом, а я дурак, по душевной доброте не смог отказать вам. А потом вы влюбились в меня, как кошка, и стали использовать любую возможность, чтобы забраться ко мне под одеяло и принудить меня воспользоваться вами как мужчины пользуются легкодоступными женщинами, - при этих словах, Ирина Павловна, припомнив последние ночевки, покраснела... от гнева. Но это было еще не все. - Поскольку худые, костлявые и мосластые девицы не моем вкусе, я был вынужден вас все время отвергать.
  - Что?!

- Но вы упрямо преследуете меня, - как, ни  в чем, ни бывало, продолжал вампир, - куда бы я не поехал, надеясь, в конце концов, все равно своего добиться!

- Что?! Что ты урод ей сказал?! Что я влюблена в тебя? Ты в зеркало себя видел? – злобно закричала она, даже не заметив, что перешла на «ты». При этих словах Шертес дернулся, но сдаваться не собирался.

- Значит, она решит, что вы влюбились в меня за мою добрую душу, благородство…

- Свинья! – припечатала Ирина Павловна и гордо удалилась подальше от этого козла.

Уйти она успела недалеко, поскольку новая мысль ее остановила, и Ирина Павловна снова возвратилась к довольно щурящемуся вампиру.

- А где все люди из этой деревни? Почему не видно ни одного человека?

- Их всех угнали на строительство дамбы.

- Как это угнали? – удивилась она.

- Вот так и угнали. Барон, которому принадлежит эта деревня и еще несколько, прибыл отряд стражников и «любезно» предложил отправляться всему взрослому населению на рытье канала и насыпку земляной насыпи. А поскольку кормить их там никто не собирался, то людям пришлось забрать коров, лошадей и всю прочую живность, тем более без ухода они все равно бы погибли. Ехали семьями, забрав детей и стариков.

В деревне осталась только Варина, поскольку этот трактир собственность барона, и он не мог допустить, чтобы его разграбили мародеры, один одноногий мужчина, что живет на другом краю деревни, и три или четыре старухи, что не выходят из дома и Варина за ними присматривает. И все.

- Крепостное право какое-то! – возмутилась Ирина Павловна, а вампир лишь пожал плечами, мол «со своим уставом в чужой монастырь не ходят».

 - Вот поэтому Варина вас так и встретила. Она решила, что вы бродяжки-попрошайки, и не хотела, чтобы вы ходили по деревне.

- Бродяжки-попрошайки?! – аж задохнулась от слов вампира Ирина Павловна.

- А кто же еще? – лицемерно удивился Шертес. – Если бы вместо каких-то тряпок вы предложили деньги, встреча была бы совсем другая.

- Но вы же сами сказали, чтобы мы попробовали обменять вещи на деньги или продукты, - поразилась она таким несправедливым словам вампира.

- Ну, что тут скажешь, - развел руками Шертес, - вы не произвели на нее впечатления людей, с которыми стоит разговаривать.

Ирина Павловна так резко развернулась, что юбка закрутилась вокруг ее ног, и снова пошла прочь от этого двуличного недоумка, на этот раз окончательно.



Глава 30



Вскоре Шертес сам нашел ее.

- Вечером мы уйдем из деревни, -  серьезно и спокойно сказал он. Здесь оставаться опасно. Поэтому перед дорогой следует хорошо отдохнуть.

- Вы думаете, что Страг может нас найти? – с испугом спросила Ирина Павловна.

- Не знаю, - с досадой ответил мужчина. – Я устроил там хороший пожар, но какими способностями он сейчас обладает, не знаю. Раньше бы точно не нашел…

- Вы его и раньше знали, ну, до того как он вас схватил? – тут же с любопытством спросила она, поскольку личная жизнь Шертеса ее очень интересовала.

- Знал, - согласно кивнул вампир, - мы друг друга терпеть не можем уже несколько столетий.

- Столетий? – поразилась она. – И где вы познакомились? Почему поссорились? За что вы его ненавидите? – засыпала она его вопросами. Он ничего не ответил, только засмеялся и, развернувшись, ушел по своим делам.

Дети и Фанна сладко спали на сеновале, Ирина Павловна прилегла рядом с ними, но мысли о предстоящей дороге не давали уснуть. Вздохнув, она вернулась в дом и знаками попросила разрешения у Варины воспользоваться ее печью, чтобы приготовить какой-нибудь еды. Опять каша, и опять мясо с бульоном, из оставшихся продуктов ничего другого выдумать было невозможно.

Отварив крупу, и потушив мясо, Ирина Павловна упрятала горячие кастрюли в свой тайник и уже со спокойной душой, отправилась отдыхать. Вышли, когда солнце скрылось за горизонтом.

- А Варина не расскажет о нас? – спросила она вампира.

- Не расскажет, - только и буркнул он, не пожелав больше говорить об этом. У Шертеса было почему-то плохое настроение, и она не стала лезть к нему со своими вопросами, хотя их накопилось изрядное количество. И самый главный из них: куда они, спрашивается, идут? Почему именно в эту сторону, может им надо в другую? Долго ли им придется идти? Что будет потом, когда они дойдут до того места, куда их ведет Шертес? Оставалось только тяжко вздыхать и строить различные предположения.

Шли достаточно быстро. Иногда вампир брал детей на руки, и нес их, Фанна и Ирина Павловна едва за ним поспевали. Отдыхать останавливались только раз. Солнце уже всходило, а они все шли и шли. Оказалось, Шертес вел их к густому лесу, который пересекала дорога. Только подойдя к деревьям, вампир решил разбивать палатку и готовиться ко сну.

- Ручей вон там, - указал он пальцем в одну сторону.

- Откуда вы знаете? – удивилась этому даже Фанна.

- Знаю и все, - не пожелал объяснять вампир и занялся насущными делами.

Ручей или вернее родничок был в той самой стороне, куда показывал вампир, добавил еще толику уважения Фанны к своей персоне, а вот Ирина Павловна только фыркнула, что-то такое припомнив, что вроде бы животные могут находить воду, даже впервые бывая в какой-то местности, и, значит, способности Шертеса из этой же оперы, и тут совершенно нечем восторгаться.

…Они проснулись раньше вампира, и пока он спал, Ирина Павловна решила приготовить нечто особенное. Дома она «это особенное» и за еду-то не считала, но сейчас, когда каша и тушеные бедрышки надоели всем до остервенения, она, вспомнив о магазинных замороженных пельменях, впервые почувствовала страстное желание их попробовать. Для такого пиршества она не пожалела сливочного масла и с удовольствием положила по кусочку каждому. Шертес проснулся, сходил к роднику умыться, потом сел недалеко от них, и тут, Ирина Павловна, как и тогда когда они пили воду, перехватила почти неуловимый взгляд вампира, каким он скользнул по еде. Ее бросило в жар. Неужели он может есть человеческую пищу? И если это так, какую же он муку испытывал, слушая, как они чавкают за стеной.  А может, нет? Тогда ей было бы намного спокойнее, зная, что они не вели себя, как садисты, издеваясь над голодным человеком, вернее вампиром. Узнать это можно было только одним способом.

- Лорд Шертес, можем ли мы пригласить вас за наш стол? – официально спросила она, и чтобы он не смог (если хотел кушать) отказаться, заманчиво стала расписывать «заморский» деликатес: - Эта еда очень популярна в том мире, попробуйте, - и лорд Шертес сел за их импровизированный стол. «Значит, все время в подземелье он хотел есть, и не попросил об этом ни разу, понимая, что нам еда нужнее!», - подумала она, на душе стало очень плохо, но вида Ирина Павловна не подала, вместо этого протянув вампиру тарелку с пельменями и вилку. Лорд Шертес почему-то не спешил взять вилку в руку.

- Это серебро? – осторожно спросил он.

- Берите, - засмеялась она, но когда он и после ее слов не протянул руки, она нахмурилась и враждебно сказала: - Это вопрос доверия. Берите!

Шертес осторожно прикоснулся к вилке, удивился, и стал ее внимательно рассматривать.

- Вилка из нержавейки, - объяснила Ирина Павловна, как будто вампир знал, что это такое. – Это сплав железа с еще чем-то, -  как могла, пояснила она. - Очень удобно.

Вампир кивнул и изящно подцепил один из пельменей, лежащих на тарелке, остальное вернул ей, и она сразу же вспомнила о его зубах. Опять стало не по себе. Ну, вот как себя вести с этим вампиром? И то не так, и это не так – кошмар какой-то! Вилку вампир отдавать не торопился, и Ирина Павловна сразу поняла, что это намек на то, что вилка отныне останется у него. Посмотрев на рисунок на ручке, она стала искать ложку с точно таким же узором. После мамы ей осталась целая коллекция разносортных ложек вилок, разной формы и разного рисунка. С таким узором больше не было, но она нашла другую ложку и вилку, и даже еще маленькую ложечку с одинаковыми узорами. Довольно хихикнула, поскольку узором-украшением являлась труба доменной печи, хотя, если этого не знать, можно было подумать, что это такой замок… правда дымок, взвивающийся над домной-замком мог навести на странные мысли.

Шертес, молча, поблагодарил ее, сдержано кивнув головой, но она поняла, что ему нужно что-то еще. И она не ошиблась.

- Нам надо пройти четыре портала, - начал он, - чтобы оказаться, как можно подальше отсюда. У меня кое-что есть, что можно было бы продать, но это возможно только в очень крупном столичном городе… - он, выжидательно, замолчал, предлагая ей самой догадаться о том, что ему нужно.

- Вам нужны предметы, которые можно продать, чтобы оплатить проход сквозь портал? – неуверенно предположила она, Шертес кивнул, подтверждая ее слова. Ирина Павловна на минуту задумалась, потом решительно стала вытаскивать вещи.



Глава 31



Ничего ценного она ему отдавать не собиралась, но среди ее вещей было несколько предметов, расстаться с которыми не составляло для нее никакого труда. Например, кофейный сервиз. Когда-то эти крошечные невесомые чашечки восхищали ее и совершенно пленили сердце, но как оказалось, более бесполезного приобретения трудно было себе и представить. Кофе она пила из них всего один раз, сразу оценив всю неудобность такой тары для кофе. Этот сервиз стоял у нее в серванте не меньше двадцати лет, занимая место и собирая пыль. Вообще-то сервизов было два, вернее полтора, остатки второго, в виде кофейника десяти блюдец, шести чашек и сахарницы без крышечки, ее мама привезла от бабушки, когда вместе со своими сестрами делили ее имущество после ее смерти.  И вот теперь Ирина Павловна торжественно вручила оба эти сокровища вампиру, предварительно переложив чашечки бумажными салфетками и упаковав все предметы сервизов в нарядную картонную сумочку. Таких сумочек у нее была тьма: разных размеров, с разными картинками, посвященными всем праздникам года. В таких сумочках невестка с сыном вручали ей очередной бесполезный подарок в виде какой-нибудь безделушки.

Однако эти сервизы произвели на вампира хорошее впечатление. Еще она ему вручила тридцать крошечных стеклянных стопочек с приклеенным невзрачным цветочком, еще она ему дала женский кошелек (которых у нее было целых четыре штуки), с несколькими отделениями, закрывающимися и на молнии, и на кнопки, но главное с небольшим зеркальцем, которое само по себе уже являлось сокровищем. Дала она ему и гелевую ручку с черной пастой и новый еженедельник, что ей подарили на работе, дала ему и несколько стеклянных банок с закручивающимися крышками.

Белые фаянсовые тарелки ему однозначно очень понравились, и Ирина Павловна от доброты душевной лично ему подарила пару тарелок в придачу к ложке и вилке. А потом, заметив, что дурное настроение покинуло лорда, она, наконец, решилась задать вопрос, который ее очень сильно интересовал:

- Лорд Шертес, вы сказали, что устроили в своем бывшем замке пожар или взрыв, как вам это удалось? – вампир засмеялся.

- Если вы думаете, что я ловко обошел все препятствия и ловушки Страга, забрался в его святая святых и все там поджег, то вы очень ошибаетесь, да и думаю, это было бы невозможно. Каким бы негодяем не был Страг, дураком он не был точно. Все произошло гораздо прозаичнее. Я добрался до своих собственных тайников, а их у меня там было несколько, ну и…

- У вас тайники были и в ваших тайных комнатах? – поразилась Ирина Павловна, в который раз подумав о паранойе преследования, которая очевидно была у вампира.

- Разумеется! А чему вы удивляетесь? Мой замок пытались захватить, причем неоднократно, да я, честно говоря, уже со счета сбился, сколько таких попыток было предпринято. А один раз я уже совсем было решил, что потерял его, и чтобы моим врагам не было слишком радостно, приготовил несколько «сюрпризов». Да, - невесело улыбнулся вампир, - я даже подумать не мог, что через столько лет, эти приготовления мне так помогут.

- А кто нападал на вас? – снова спросила она.

- Проще сказать, кто не нападал. Несколько раз люди предпринимали такие попытки, потом люди совместно с оборотнями, потом люди и маги…

- А чего они на вас так взъелись? – не унималась Ирина Павловна.

- Ну, во-первых, земли, которые мне принадлежали. Огромные, огромные пространства, - с какой-то грустной мечтательностью в голосе сказал Шертес. – На этих землях я выстроил много деревень, потом эти дома заселили люди. Я им давал безопасность, они мне платили ренту… своей кровью, и все были счастливы. Но мои амбиции привели к тому, что я захотел создать государство или королевство вампиров. Я стал разыскивать их по всему свету, собирая под свое крыло. Это многим не понравилось. Случилось несколько неприятных инцидентов, в которых были замешаны полукровки. В общем, все эти подземные ходы и убежища были вырыты не просто так, - закончил Шертес свой рассказ.

- И где теперь эти вампиры, - решила все выяснить до конца Ирина Павловна.

- Все погибли, пытаясь вытащить меня из плена, - глухо ответил вампир, потом он резко поднялся и отошел от нее, не желая больше продолжать этот разговор. А ей… А ей стало его нестерпимо жалко. Король без короны, королевства, и подданных – вот кто он был сейчас.

Вечером они отправились дальше. Потом снова на день останавливались на отдых, и снова шли ночью, потом еще и еще, она уже сбилась со счета сколько однообразных дней и ночей они шли куда-то вперед. Людей на пути попадалось очень мало. Вампир всегда заблаговременно предупреждал их, и они успевали сходить с дороги. Проходили они и мимо нескольких деревень, таких же пустынных, как и та, что первой встретилась им на пути.  Потом дорога расширилась еще больше и Ирина Павловна поняла, что они миновали владения того неведомого барона, что согнал всех своих крестьян на какую-то стройку, и что теперь они идут по основному тракту.

Но вот однажды под утро Шертес резко свернул с дороги и повел их в лес. Ирина Павловна, подсознательно, уже настолько привыкла доверять ему, что даже не спросила о причинах, заставивших его изменить маршрут. Однако через полчаса, бесконечного продирания сквозь густые заросли ее мнение резко изменилось, и она, наконец, удосужилась спросить, куда, это собственно, их ведут?
  - Мы идем подальше от дороги. Выберем поляну рядом с родником, установим палатку, заготовим дров для костра, и там вы будете несколько дней меня ждать, пока я схожу в город и выясню можно или нет отсюда переместиться порталом, сколько это стоит, и требуют или нет при этом свидетельство.
  - Какие свидетельства? - тут же заинтересовалась Ирина Павловна.
  - Ну, например, спросят у вас, куда вы направляетесь и откуда прибыли, а вы не то что ответить на вопрос вы и вопроса не поймете. Согласитесь, что это может показаться очень подозрительным. И даже в случае, если я объясню, что вы моя семья, то и у меня могут потребовать подтверждение или правильнее свидетельство моих слов, - Шертес объяснял ей все это, спокойно и терпеливо, как маленькому ребенку или полной дурочке, каковой он ее видимо и считал.

Но ее уже ничего не раздражало, страх остаться одним в лесу, который она внезапно ощутила, сметал все прочие эмоции. Шертес очевидно о чем-то таком догадался (да и трудно было бы не догадаться, видя ее испуганные глаза), неожиданно протянул руку и вложил ей в ладонь светящийся шарик. 
 - Это, - он указал глазами на шарик, - используете в самом крайнем случае, когда гибель будет неотвратимой, - тихо сказал вампир. - Просто направите руку на врагов людей или животных и раздавите шарик. У вас будет пара секунд, чтобы упасть на землю и закрыть лицо, а особенно глаза, руками. Помните, одежда, скорее всего, загорится и ее придется быстро сбрасывать. Объясните это детям и Фанне, чтобы не было паники. Они должны знать, к чему надо быть готовым, иначе без ожогов не обойдется.
  - А вы скоро вернетесь? - судорожно вздохнув, представляя ту жуткую картину, что нарисовал вампир, спросила она.
  - Дня через три-четыре, не раньше.
  И он ушел.
Глава 32

 Она долго смотрела ему вслед, вернее долго смотрела на то место, где Шертес нырнул в кусты и где ветви растений неслышно сомкнулись за его спиной, надеясь, что вдруг он вынырнет обратно, и когда этого не произошло, уныло вернулась к детям и Фанне. От мысли, что вампир не вернется, и ей самой придется идти в незнакомые, чужие места, не зная ни языка, ни нравов, ни обычаев, ей стало так плохо и страшно, что, не выдержав, она рухнула на землю и горько заплакала. И тут же к ее плачу добавились еще три рыдающих голоса. Она вскинула голову и увидела, что Фанна и дети сидят рядом с ней и тоже плачут.
- А вы чего плачете? – быстро, беря себя в руки и пытаясь придать голосу суровость, спросила она.
- Лорд Шертес не вернется? – размазывая слезы по щекам, спросила за всех Элли.
- Конечно, вернется! – прикрикнула она на детей.
- Тогда почему ты плачешь? – не отставали они. Ирина Павловна увидела грязные разводы от слез на щеках детишек и сразу придумала отговорку.
- Да вы знаете, сколько нам предстоит работы? Вы не забыли, что уже больше месяца не купались и мы все грязные, как поросята? Вы не забыли, сколько у нас грязной посуды и грязного белья? Вот я и плачу, представляя, что все это нам придется мыть и стирать.
- Госпожа, - обрадовалась Фанна, совершенно поверившая ее словам, - да мы в два счета все вымоем и перестираем. Воды в роднике сколько угодно, делать нам все равно нечего.
- Тогда за работу, - только и осталось сказать Ирине Павловне. И работа закипела. На костре грели воду, и купались все по очереди, в этой же воде замочили самые грязные вещи, те, что сняли с себя, когда Шертес помог им нырять в мерзкую жижу. Потом дошла очередь до постельного.
Ох, как часто в эти часы Ирина Павловна вспоминала свою дорогую и любимую стиральную машину-автомат. Она уже и забыла насколько тяжело выполаскивать и выкручивать пододеяльники, простыни, куртки, штаны, как от ледяной родниковой воды стынут руки, но делать было нечего, и они с Фанной упорно терли, вываривали, полоскали и вешали белье. Стирка растянулась почти на два дня, зато как приятно было паковать чистые вещи, потом занялись грязной посудой, потом Ирина Павловна решила проверить количество оставшихся припасов, и вдруг в какой-то момент она поняла, что не помнит и о половине вещей, что нахапала, готовясь уйти порталом. Отец ей сто раз говорил, что если она забудет о каком-то предмете, то больше никогда его не увидит, поскольку, чтобы вытащить что-то из пространственного кармана, она должна в первую очередь хорошо представлять то, что ей нужно. И она стала вытаскивать все вещи, о которых помнила, раскладывать их на поляне, с тем, чтобы, во-первых, аккуратно и компактно перепаковать, во-вторых, пометить сумки буквами, и, в-третьих, сделать опись, всего хранящегося в кармане. Куча росла на глазах, вызывая восхищение и Фанны, и детей, а Ирина Павловна занялась сортировкой. То, что ей было ненужно, например, графинчики, в форме рыб, или большой керамический баран, в которого входил литр вина, или фарфоровые статуэтки, которых надарили то ли маме, то ли ей, она уже и не помнила – все это она отложила на продажу или обмен. Новые полотенца, постельное еще ярлыками, положила отдельно – это было НЗ, а всякие капроновые накидки, бархатные скатерти и синтетические покрывала… Ирина Павловна ужаснулась самой себе: сколько же ненужного тряпья она хранила, превратив свою квартиру в какой-то склад бесполезных тряпок! Впрочем, теперь все это могло спасти им жизнь, и она без жалости готовила их к обмену или продажи.
Потом они с Фанной обсуждали продукты, которые нужно было докупить. Хлеб кончился, молоко кончилось – а это было самое необходимое. Молоко в деревнях продавали на кринки, значит, его нужно было переливать в бутыля, но если она достанет стеклянную банку… и она пообвязывала бутыля тряпками - получилось неизвестно что, но это ее не волновало, лишь бы не догадались, что они из стекла. Сахара здесь не было, его заменяла патока, которую готовили из мякоти тарта, очень по внешнему виду напоминающего арбуз, только меньшего размера и с оранжевой мякотью, надо было приготовить банки и для этой патоки.
Со всеми делами они управились за три дня, теперь можно было немного отдохнуть, но что-то продолжало тревожить Ирину Павловну. Она вдруг подумала, что этот карман у нее с одиннадцатилетнего возраста, неужели за годы, что она жила одна, ничего в него не клала? Она легла на землю, и постаралась вспомнить себя, свои мысли и свои поступки. Сорокалетний опыт жизни в другом мире заслонял эти воспоминания, но она упорно пробивалась к ним… и вспомнила.
С криком она вскочила на ноги и, сосредоточившись, представила старенькую матерчатую сумку, в который хранила в то время свои самые большие сокровища. Сумка оказалась в ее руках. Она быстро открыла ее. Две склянки с зельями: ранозаживляющим и укрепляющим – их ей подарил отец, оставляя ее одну, это она помнила. Ирина Павловна пошарила рукой в сумке и вытащила амулет. И сразу вспомнила, как она стащила его из отцовского кабинета, когда он ненадолго оставил ее одну. Она схватила первое, что попалось тогда под руки, но она знала, что это такое и знала как им пользоваться. Амулет представлял из себя круглую бляшку, с небольшим камнем посредине. Если его опустить в воду и надавить на камень, то вода превращалась в лед, настолько крепкий, что вытащить руку из воды можно было только, когда лед полностью таял. Ирина Павловна помнила, как отец именно так наказал ее за какой-то проступок. Она, то ли что-то взяла с его стола без разрешения, то ли уронила что-то. Конечно этот амулет не слишком большая защита, но сейчас она была рада и ему.
Вот теперь все дела были точно закончены, оставалось только дождаться вампира, и они стали ждать, изо всех сил запрещая себе думать, что он бросил их, что он больше не придет. Шертес не пришел ни на третий день, ни на четвертый. Не находя себе места от беспокойства Ирина Павловна решила немного пройти по лесу, словно надеясь отыскать путь по которому ушел вампир. Она шла, шла и тут поняла, что еще немного, и она заблудится. Быстро развернулась и пошла назад, но к поляне, где они разбили свой небольшой лагерь, она так и не вышла, с зарождающимся страхом и паникой Ирина Павловна бросилась в одну сторону, потом в другую, окончательно испугавшись, уже хотела закричать, взывая о помощи, но ее опередил голос Фанны.
- Госпожа Лорри! – кричала женщина. – Где вы?!
Голос Фанны звучал за ее спиной, радостная, она бросилась на зов. Выскочив на поляну, Ирина Павловна увидела незнакомого мужчину в одежде охотника, только она хотела выхватить нож, как недовольный голос Шертеса ее остановил:
- Где вы ходите? Надо быстро собираться. У нас мало времени.
Ирина Павловна хотела броситься к нему со счастливым криком, как вдруг стушевалась и остановилась, как вкопанная. Лорд Шертес разительно изменился, и очень похорошел, если такое определение применительно к мужчине. Если раньше он напоминал усохший, морщинистый скелет, то теперь он выглядел как мужчина семидесяти-семидесяти пяти лет, очевидно бывший в молодости красавцем.
Больше самодовольных, умных, наделенных властью мужчин, Ирина Павловна терпеть не могла самодовольных, умных, наделенных властью красавцев, и именно этот, нелюбимый ею тип, и стоял сейчас перед ней. И если самодовольному уроду она могла грубить, дерзить и ставить его на место с легким сердцем, то красивых мужчин, она всегда избегала, страшно теряясь и чувствуя себя неловко в их присутствии.

Глава 33

Таких мужчин на ее пути попадалось всего двое, она помнила, какую борьбу за них вели, окружающие их женщины. Он не участвовала в этом марафоне, понимая, что ни внешностью, ни умом, она такого человека привлечь не сможет, зато наблюдать за женщинами, ставшими непримиримыми врагами в борьбе за сердце выдающегося мужчины, она могла наблюдать вволю. Женская дружба билась на осколки и рассыпалась мелким песком под жерновами гадостей, что делали и говорили друг другу соперницы. Она еще тогда подумала, что пусть ее судьба убережет быть женой или возлюбленной подобного мужчины. Вцепляться и держать его мертвой хваткой ей не позволил бы характер, но если этого не делать удержать или удержаться рядом с ним просто нереально.
…Ирина Павловна взяла себя в руки и стала помогать Фанне, быстро собирать вещи.
- Как жалко, - с досадой сказала она, - когда вы переносили нас порталом из замка Страга, я не захватила одеяло, на котором лежала Фанна и дети.
- Вы предлагаете мне вернуться назад, чтобы притащить вам это одеяло? - колко сказал Шертес, и Ирина Павловна заткнулась, почувствовав себя самой жадной жлобкой на свете. Еще четыре дня назад, она в ответ на его слова, такое бы ответила! Например, что если бы не ее бережливость, то он до сих пор ходил бы голым, пугая всех своей «атлетической» фигурой, или сказала бы ему, что если бы не ее запасливость, то они никогда не прожили бы столько дней в подземелье, а он никогда бы не добрался до своих тайников. Но все дело было в том, что сказать это она могла тому страшному уроду, каким был Шертес недавно, мужчине, что сейчас стоял перед ней, она этого сказать не могла. Ее молчание немного удивило Шертеса, но он был занят разбором палатки, и тут же забыл об этом.
Ирина Павловна вспомнила, что хотела попросить у него немного денег, вернее, чтобы он помог продать вещи или предметы, чтобы они могли прикупить продуктов, но едва сказав ему это, она тут же об этом пожалела.
- Вы хотите, чтобы я ходил по рынку, словно коробейник,  уговаривая торговок купить у меня ваши тряпки?
От его слов Ирину Павловну бросило в жар, таким брезгливым и уничижительным был его тон. Больше она ему не сказала ни слова. Молча спрятала вещи, ласково сунула детям в руку по прянику, чтобы не останавливаться в дороге, и они двинулись в путь.
Ирина Павловна уже знала, что находиться рядом с вампиром она не сможет, и теперь она мучительно думала, как им жить дальше. Кроме того, как продать все, что у нее есть и купить маленький домик на окраине какого-нибудь города, до которого их проведет Шертес, она не придумала.
«Нам надо как-то прожить десять лет, - думала она, - Элли и Колин повзрослеют, и дальше будет уже легче. Но если я истрачу все деньги, что смогу выручить, как мы будем жить? – сама у себя спрашивала она, и сама же себе отвечала: - Я могу шить на машинке, конечно, это придется скрывать, но это все равно выход, чтобы не умереть с голода!», - и до того она погрузилась в свои невеселые мысли, что очнулась только тогда, когда носом врезалась в грудь вампира.
- Лорри, что с вами? – требовательно без всякой издевки спросил он. Что она ему могла ответить? «Лорд Шертес я не знала, что вы и вправду красивы, и что ваши слова о том, что все женщины мечтают залезть к вам под одеяло – не вымысел. И мне неуютно в присутствии такого мужчины, как вы, я всегда общалась с мужчинами, что были во много раз проще!». Разумеется, она не могла этого сказать, поэтому просто угрюмо молчала. – У вас что-то болит? – продолжал допытываться Шертес. – Вас что-то тревожит или беспокоит? – спрашивал он, тревожно и внимательно вглядываясь ей в лицо. Она попыталась обойти его – он не позволил, попыталась оттолкнуть – он стоял, как скала.
 - Не ваше дело, - грубо сказала она и снова попыталась его обойти.
  - Мое, - коротко возразил вампир, но потом добавил, - пока мы не добрались до безопасного укрытия, то все странности, которые с кем-то происходят, касаются всех.
  - Ничего со мной не происходит! - чуть не истерично закричала Ирина Павловна, уже не зная как избавиться от внимания вампира.
  - Что случилось? - четко и спокойно спросил он, вот только в голосе чуть-чуть прибавилось металла. Она запаниковала, поскольку полностью была в его власти, а он твердо решил добиться ее признания. Ее мысли метались в поисках выхода, и тут она вспомнила тему, которую мужчины наиболее старательно обходят при общениях с дамами.
    - Может у меня ПМС? - ехидно спросила она, с наслаждением наблюдая, как упрямство на его лице скоро сменится испугом и смущением.
- ПМС? – удивился он, поскольку никогда не слышал этого слова. И тут она ужаснулась тому, что она наделала. Теперь Шертес с цепкостью бульдога будет добиваться, чтобы она объяснила это загадочное слово, а она понимала, что скорее умрет, чем сделает это. Но все оказалось гораздо проще, вампир, таким себе обычным голосом спросил:
- Вы имеете в виду женские дни? – она стиснула зубы, не зная, что отвечать. – Подождите, но ведь у вас…
- Замолчите! – завизжала она, поскольку поняла, что он хочет сказать. Учитывая, в каких условиях они провели этот месяц, удивляться тут было нечему.
- Что случилось? – спросил он уже в третий раз. – Если вы обиделись за мой отказ продавать вещи, то хочу успокоить деньги у меня уже есть, поэтому ничего продавать не надо. За одеяло я сказал, потому что рассердился. Я думал вы ждете меня, с ума сходя от нетерпения, а вам прогуляться захотелось.
Ирина Павловна вдруг осознала, что Шертес почти извиняется за свою грубость и еще она вдруг поняла, что это только она видит, как он изменился, сам же он, хоть и ощущает это, но скорее всего в зеркало на себя не смотрел. И получается, все ее проблемы надуманы и глупы. И такая радость охватила. Такое успокоение, что все остается по-прежнему, и нет никакого повода волноваться… во всяком случае раньше времени. Она помолчала обдумывая, что ему сказать, чтобы хоть как-то оправдать свое поведение, и поскольку лучшая оборона – нападение, немного раздраженным тоном сказала:
 - Видите ли, пока вы отсутствовали, развлекаясь и наедая себе щеки, как у хомяка…
  - Простите, у кого? - вежливо поинтересовался вампир.
  - Хомяк,- это такая маленькая лохматая свинья с толстыми щеками, - любезно пояснила она, он учтиво кивнул, но его глаза вспыхнули сдерживаемым смехом. – Так вот, пока вы проводили время в свое удовольствие, - упрямо продолжала Ирина Павловна, - я подумала, что вы вечно не будете нас за собой таскать. Значит, нам надо что-то придумать с домом. Если, допустим, продать все, что у меня есть, то может хватит купить какой-нибудь маленький домик, где мы могли бы затаиться, хотя бы лет на десять, пока подрастут близнята. Я с Фанной могла бы шить вещи…
- Дом покупать не надо, - оборвал Шертес ее розовые мечты, - дом есть, к нему нужно только добраться.
- Вы мне не говорили об этом, - набросилась на него она, втайне радуясь, что вампир, так легко решает все ее проблемы.
- Значит, забыл, - небрежно ответил он, снова рассердив ее.
- Лучше бы вместо щек, вы мозги себе раскормили, - тихо прошипела она. Он не отвечая, развернулся и пошел по дороге.
- Как вы сказали? Маленькая лохматая толстощекая свинья? – не оборачиваясь, спросил он, и в его голосе зазвучали предвкушающие месть нотки.
- Маленький, хорошенький, лохматенький, щекастенький поросеночек, - жалобно сказала она ему в спину, и ей показалось, что вампир хрюкнул от смеха. Но может только показалось?

Глава 34

Они не успели пройти и полмили, когда вампир, стал объяснять ей, Фанне и детям, как им надо будет себя вести в городе, чтобы не вызвать подозрений и спокойно пройти через портал.
- Если мы все вместе явимся к портальному входу, то привлечем к себе ненужное внимание, поэтому я договорился с несколькими хозяевами обозов, что будут проходить портал, попросил их взять с собой нас. Поэтому нам придется разделиться, и стараясь не привлекать внимания, забраться на телеги и молча ждать прохождения портала. Молча! – повысил голос Шертес, подчеркивая насколько это важно. Я объяснял каждому хозяину, что детей встретят на той стороне, поэтому Лорри должна пройти портал первой. Но тут возникла проблему, - горестно снизил голос вампир. – Первыми проходили портал лишь крестьянские возы, и вот  мне пришлось, - его голос зазвенел трагическими нотками, чтобы они согласились без лишних вопросов нам помочь, что с ними поедет глухонемая, глуповатая девица, роль которой придется исполнять вам Лорри.
- Вы это только что придумали! – обличающее закричала Ирина Павловна. – Чтобы отомстить мне за хомяка!
- А было за что мстить? – с интересом, прищурив глаза, спросил вампир. – Вы вроде характеризовали хомяка, как хорошенького, миленького.
Ирина Павловна замолчала, но с этого момента ее жизнь превратилась в ад. Вампир объяснил, что ей надо тренироваться, не реагировать ни на какие звуки. И вот он, едва только она задумывалась и уходила полностью в свои мысли, неслышно к ней приближался и что-нибудь громко орал на ухо.
Не было случая, чтобы она не взвизгнула в ответ и не отпрыгнула. Он осуждающе качал головой и с фальшивым беспокойством говорил, что тренировки надо продолжить. Ирина Павловна и с бревна падала, когда он заорал в момент ее расслабленного отдыха, и горячий кофе на себя выливала, когда в блаженстве хотела испить чашечку. Скоро она дергалась и пугливо оглядывалась при малейшем шорохе, то есть, добившись прямо противоположной реакции, но вампир был настроен (в отличие от нее), оптимистично, много говорил про упорные тренировки… а до города было еще, ой как долго.
Кстати, как раз после того случая, когда она вылила на себя кофе, она и стала  периодически повторять про себя, словно читая мантру: «Я не хочу его убивать, я не хочу его убивать, я не хочу его убивать!», но ритм ее шагов четко вторил ей: «Хочу, хочу, хочу!». 
Это произошло совершенно спонтанно. Ирина Павловна достала целую палку вареной колбасы, готовясь резать ее на бутерброды, вампир сидел рядом и смотрел куда-то вдаль, о чем-то задумавшись. И вдруг она (совсем от себя этого не ожидая), со всего размаха треснула его палкой колбасы по башке.
- Лорри! – испуганно закричала Фанна. А она в ответ поучительно сказала:
- Надо всегда быть готовым к нападению, - и спокойно стала резать злосчастную колбасу на кружочки.
Шертес, сначала опешивший, от этого неожиданного удара, вдруг беззлобно засмеялся, и даже величественно кивнул, соглашаясь с ее словами. И с этой минуты между ними снова воцарился мир.
Он оставил их в леске, недалеко от ворот ведущих в город, сам же ненадолго исчез, а вернувшись протянул им одежду, какую обычно носили женщины из ближайших деревень. Серое холщевое рубище, по талии перевязанное чем-то вроде передника, закрывающее юбку и спереди и сзади. Ирине Павловне платье оказалось впору, а вот для Фанны было коротковато. Но она надела под низ свою серую юбку и хоть смотрелось это странновато, но на какое-то время вполне могло сойти.
  - Старайтесь расположиться так, чтобы спина была прикрыта, благодаря этому вас никогда нее застанут врасплох, вы всегда успеете подготовиться и напомнить себе, что вы не можете слышать звук шагов и речь, - почти скороговоркой объяснял ей Шертес, как надо себя вести. -  Плохо, что вы не сможете понять, что вам говорят, и не сможете ответить даже жестами, собственно, поэтому мне и пришлось сказать, что вы глуповаты, - от его последних слов, она недовольно дернулась, но потом с удивлением поняла, что Шертес не врал и не издевался, когда говорил, что сказал хозяину повозки, не только о ее глухоте, но и о глуповатости - это действительно было необходимо. И все равно было обидно. Свой совет Шертес озвучил за секунды, а "тренировками" он ее изводил почти двое суток. Но сделать она ничего не могла, тем более что Фанна, при каждом удобном случае, испуганно шептала: «Госпожа, вы уж повежливее разговаривайте с их сиятельством лордом. А ну как он разозлится и бросит нас?" Вот этого Ирина Павловна почему-то совсем не боялась и еще она чувствовала, что такой она ему нравится намного больше, чем покорной, испуганной и молчаливой.
- Когда пройдете портал, -  добавил еще Шертес, - сразу отойдите направо к крепостной стене и постарайтесь не привлекать к себе внимания.
- А почему не налево? – сразу же заинтересовалась Ирина Павловна.
- Потому что я был в том городе, - прошипел Шертес, - и знаю, где самое безопасное место!
Только она хотела возразить, что в том городе он был, по меньшей мере, несколько лет назад, и что за это время там могло все измениться, как вампир, не слушая ее, потащил к одной из телег, и поздоровавшись с хозяином, почти подпихнул Ирину Павловну к повозке. Она безропотно забралась внутрь, привалившись к бортику, и только и могла, что смотреть, как Талас быстрыми шагами вернулся назад, где недалеко от дороги его ожидали Фанна и дети.
Ирине Павловне повезло, люди, с которыми она ехали, оказались добрыми и заботливыми, особенно хозяйка. Она то и дело подсовывала ей какие-то домашние вкуснятины, то кусок пирога, то кусок хлеба с колбасой, то яблоко. Ирина Павловна уже запереживала, что к концу путешествия, именно она превратится в толстого поросенка с круглыми щеками.
Портал прошли беспрепятственно, и она сразу же (как и просил вампир) отошла к стене, постаравшись слиться с нею, и замерла в ожидании, когда появятся дети с Фанной, и сам вампир.
Сначала на повозке прибыла Элли, потом Колин, очевидно, он объяснил детям как себя вести, потому что они, боязливо оглядевшись, сразу подбежали к Ирине Павловне. Крепко прижав их к себе, она, на какое-то время почувствовала облегчение. Потом появилась Фанна, и, наконец, сам Шертес. Глянув в их сторону, и убедившись, что все в порядке, он снова куда-то ушел. Не было его около часа. Ирина Павловна уже вся изошлась от беспокойства, и, очевидно, недаром. Вампир был чем-то встревожен.
- Планы изменились, - коротко сказал он. – сейчас мы все вместе войдем в портал. Вы должны сразу же взять детей на руки, прижаться друг к другу и лучше, если вы все закроете глаза.
- Это еще зачем? – сразу же встрепенулась Ирина Павловна, поняв, что такие предупреждения вампир сделал неспроста, и что их ожидает, нечто не слишком приятное.
- Так надо! – не стал вдаваться Шертес в объяснения, но потом, смилостивившись, все же ответил: - Придется пережить несколько неприятных мгновений. Я хотел избежать этого, но на той стороне портала началась война. Так просто нас не пропустят, у меня нет другого выхода. Значит, как только я скажу «Хейде», вы все должны зажмуриться.
Больше он не сказал ни слова и двинулся к порталу,  они поспешили вслед за ним. Ирина Павловна подхватила Элли, Фанна взяла на руки Колина, и они тесно прижались одна к другой. Вампир обхватил их обеих, говорил он «Хейде» или не говорил, она не слышала, так как сразу зажмурила глаза, не дожидаясь команды. На секунду возникло ощущение полета, а потом стало нечем дышать. Она пыталась вздохнуть, но воздуха не было, легкие стало разрывать от невозможности вздохнуть, она могло только открывать рот, беззвучно хватая пустоту, в глазах потемнело. И тут они оказались на земле рядом с каменным строением. На колени упали все: И она, и дети, и Фанна, и вампир. Несколько минут все жадно дышали и не могли надышаться.
- Мне пришлось внутри портала открыть еще портал для переноса в этом дом, - с трудом сказал Шертес. Только так невозможно будет отследить магический след, оставляемый амулетом. Зато теперь вы в безопасности. Здесь вы будете жить. Теперь это ваш дом.
Ирина Павловна с тоской оглядела серое мрачное здание, сложенное из дикого камня.

Глава 35

- Кто такая Хейде? – это было первое, что спросила Ирина Павловна, когда они подошли к дому, чтобы осмотреть его.
- Это женщина, для которой этот дом был построен, - любезно ответил Шертес. Ирина Павловна скептически взглянула, хоть и на надежные, но такие давящие и унылые стены, и подумала про себя, что не такой-то уж это и дорогой подарок. – Зря вы ухмыляетесь, - резко сказал вампир. – Учитывая, что ближайшая каменоломня находится отсюда очень далеко, этот дом было построить, ох как не просто. И, предвидя ваши дальнейшие вопросы, сразу скажу, что Хейде не являлась мне ни женой, ни матерью, ни любовницей. Она, - как-то странно хмыкнул вампир, - скажем так, являлась моей дальней родственницей.
Ирина Павловна неопределенно пождала плечами, мол, мне то, что до ваших семейных проблем, но про себя решила, что эта Хейде была любовницей отца Шертеса, и что именно он построил для нее этот дом. Но вслух свои предположения она решила не высказывать.
Дом оказался внутри таким, каким она себе его и представила. Первый этаж, в котором размещалось несколько помещений, окружающий большой холл с огромным камином «порадовал» ее отсутствием окон. Так всегда делали в целях безопасности, чтобы лучше защитить людей от нападавших. На второй этаж вела каменная, изгибающаяся спиралью лестница. На этаже было несколько комнат, выходящих в общий коридор, тянущийся вдоль стены. В каждой комнате было узкое окно-бойница, на полу стояли деревянные щиты, которыми эти окна закрывались в зимнее или ночное время.
Третий этаж был чердаком, ничего интересного на нем не было. Крыша на здании была крыта черепицей, и как ни странно, ни дыр, ни провалов на крыше не было. И снова Шертес без вопросов понял, что ее удивило.
- Этот дом находится под защитой нескольких амулетов. Поэтому он так хорошо и сохранился. Я сейчас перезаряжу кристаллы, и можно будет ничего не бояться. Располагайтесь в комнатах, в каких хотите, осматривайтесь.
С этими словами он вышел из дома и полез на стену, высотой в три человеческих роста, которая огораживала это здание. Ирина Павловна вышла вслед за ним и обошла весь дом по периметру. Большие деревянные ворота, окованные металлом, находились с восточной стороны, небольшая калитка в стене - на западной. Что удивительно, и ворота, и калитка располагались не напротив входной двери в дом, как она привыкла на Земле, а против глухих стен, впрочем, это было самой несущественной из всех ее проблем. Главным было то, что они так и не успели запастись продуктами, поскольку не попали в то место, где Шертес намеревался это сделать. Ирина Павловна с беспокойством поискала глазами вампира, дожидаясь, пока он спустится, чтобы сразу напомнить ему об этом.
Едва она сказала ему о необходимости пополнения припасов, как по его лицу она сразу поняла несколько вещей. Во-первых, они ему до смерти надоели со своими проблемами, во-вторых, - ему до смерти надоело таскаться с ними, в-третьих, он совсем забыл о припасах, и, в-четвертых, он не собирался оставаться с ними.
Горечь и обида сдавили ей сердце. Если бы она была одна, то сразу бы удалилась, гордо вскинув голову, и пусть потом он всю жизнь жалеет о своем поступке, вспоминая ее хладный труп, но у нее на руках были дети, и поэтому так поступить она не могла.
- Лорд Шертес, - спокойно сказала она, - если вы собираетесь оставить нас здесь без припасов, то гораздо гуманнее будет нас сразу убить.
Вампир целую минуту, не отрываясь смотрел на нее, и в его взгляде не было ничего хорошего, но потом поняв, что у него нет другого выхода, коротко приказал:
- Полностью освободите свой пространственный карман, еды и припасов возьмете столько, сколько поместится. Рассчитывайте сразу на несколько месяцев.
Услышав его слова, она чуть не рухнула на землю. Отец, хоть навещал их в две недели, а Шертес, по всей видимости, собирается их бросить на год.
- Я сейчас, - только и сказала она, потому что выбора у нее не было. В одной из комнат она стала вытаскивать все вещи, складывая их в углу, попутно давая указания Фанне, как той быть, и что делать в ее отсутствие. Она отдала ей почти все продукты, что еще оставались. Оставив лишь замороженное мясо, которого было слишком много, и оно бы пропало. Быстро сортировала пачки, которые можно было есть, не готовя: чипсы, хлопья и те, что нуждались в варке. Вытащив все сумки, Ирина Павловна вдруг быстро запихнула назад сумку, в которую откладывала вещи на продажу, и снаряжение сына для походов: рюкзак и палатку со спальным мешком. Ну не могла она, в силу своего характера, сформированного ее жизнью, остаться совсем без ничего.
-Фанна, - торопливо говорила Ирина Павловна, - Шертес сказал, что мы вернемся через трое суток, так что думаю, еды вам на это время хватит. Колодец находится у северной стены, надо все время накрывать его крышкой, после того как наберете воду. Дров нет. Можешь порубить тот страшный рассохшийся табурет, что стоит у очага. Делай все, что сочтешь нужным, лишь бы у вас все было хорошо. Три дня это недолго. Не успеете заметить, как они пролетят, - успокаивала она женщину, а у самой сердце сжималось от переживаний. Все-таки она их бросала в первый раз. Ирина Павловна надела свою новую юбку с блузкой, надела туфли на невысоком каблуке. Они были ей несколько великоваты, но делать было нечего, накинула на плечи плащ, скрыла под чепчиком свои остриженные волосы и подошла к вампиру.

Глава 36

Через секунду они стояли в какой-то подворотне, где, к счастью, больше никого не было. Вампир, даже не удосужившись предложить ей руку, быстро зашагал вперед, она засеменила за ним торопливыми шагами. Он привел ее к таверне, быстро договорившись с хозяином, оставил одну в комнате, пообещав, что вернется утром на третьи сутки. Также он сказал, что комната оплачена на три дня вперед, и что ее будут кормить два раза день. Еще вампир напомнил, и, что она глухая и на стук, не должна открывать дверь, и само собой молчать, когда будет выходить в общий зал.
  Ирина Павловна согласно кивала головой, подтверждая, что слышит его и выполнит его указания, а сама тем временем, внимательно наблюдала за ним. Лорд Шертес... нервничал? Это открытие поразило ее до глубины души. Наглый, самовлюбленней без меры, самоуверенный вампир, был в себе неуверен? О чем-то беспокоился? Она стала присматриваться к нему еще внимательнее, и только сейчас заметила то, на что раньше не обратила внимания, поскольку подобные мелочи, на фоне существующих проблем, ее не волновали. У вампира теперь была другая одежда, и Ирина Павловна, на что угодно была готова поспорить, что стоила она баснословных денег. Золотое шитье по черному, но не вызывающе броское, как она иногда видела на картинах старинных мастеров, а сдержанное, благородно-элегантное. И рубашка белоснежного шелка с кружевами и шейный черный шарф с булавкой, украшенной черным, наверняка, драгоценным камнем, начищенные сапоги из мягкой кожи, все выдавало в нем аристократа высшего сословия, привыкшего к таким вещам и умеющего их носить.
  Для такого сноба таверна, где он остановились, была ничтожно бедной, о чем она его незамедлительно уведомила.
  Он равнодушно пожал плечами, любезно сообщив ей, что сам он лично, жить здесь не собирается, а для нее это таверна то, что нужно, поскольку, находится почти на окраине города.
 Только сейчас она припомнила, что Шертес снял всего одну комнату для нее. Для себя он комнату оставлять не стал, зная заранее, что ни жить, ни ночевать здесь не будет. Стало немного не по себе. И вот, то ли из-за того, что он на несколько дней оставляет ее одну в чужом городе, то ли из-за того, что ей больно было думать, куда это Шертес направляется, так тщательно готовясь и прихорашиваясь, но только она не выдержала и почти грубо сказала:
  - Надеюсь, вы не к той даме отправляетесь, на которой давече отказались жениться и по любезной подсказке которой, угодили в подвал Страга?
    Вампир только ухмыльнулся, не отвечая ни да, ни нет.
  - А у вас с собой случайно нет зеркала? - неожиданно спросил он. Этот вопрос ее просто убил, глубоко вздохнув несколько раз, чтобы не наговорить мужчине гадостей, она четко отрапортовала:
  - Если вы не забыли, то именно вы приказали мне вытащить все лишние вещи. Это зеркало как раз такой лишней вещью и было, - при этом она злорадно улыбнулась, прекрасно помня, что маленькое зеркальце в женском кошельке, который она приготовила на продажу, у нее имеется, но показывать его вампиру ей не хотелось из вредности. - Постойте,- вдруг спохватилась она, - а где то зеркало от трельяжа, что вы забрали себе, когда мы были в подземелье? - Шертес скривился, недовольный такой ее хорошей памятью, и ничего не ответил. А Ирину Павловну охватил гнев. Она догадалась, что ее бесценное зеркало находится у любовницы Шертеса. Одно было непонятно, когда он его успел отдать? Он же постоянно был рядом с ней? – А зачем вам, собственно, зеркало, при вашей идеальной памяти? – ядовито процедила она, при этом, не забыв невинно похлопать ресничками, поскольку дурочкой ей положено было быть по легенде, которую сам вампир ей же и придумал. – Вы разве забыли как выглядели, когда последний раз смотрелись в зеркало в подземелье? Уверяю вас с того времени ничего не изменилось! – Ирина Павловна лукавила, или даже скорее откровенно и бессовестно врала, поскольку вампир менялся буквально день ото дня. Когда-то запавшие глазницы, перестали пугать своей глубиной, кожа, имевшая ранее серый неприятный цвет, значительно, побелела, про щеки принявшие свою изначальную форму, она даже вампиру говорила, губы из тонкой полоски стали приобретать прежний вид, красиво изогнутых, но без лишней припухлости.
Она, когда поняла, что вампир не будет жить с ними, сразу же успокоилась, и сейчас вполне спокойно могла находиться рядом с ним, с интересом подмечая, происходящие изменения в его внешности. РАЗУМЕЕТСЯ, в ее душе не единожды шевельнулся червячок желания, чтобы такой мужчина всегда был рядом с ней. Но эти мечты не были похотью, или такой уж жаждой любви вампира, поскольку носили достаточно, прагматичный характер. Ирина Павловна мечтала, чтобы рядом с ней был такой вот мужчина, решавший за нее все проблемы, за плечом которого она смогла бы жить, ни о чем не переживая. А уж если он к тому же красив…. Хотя нет, красота была бы лишней, обладание собственной красотой, делает мужчину слишком самоуверенным, и такой образчик был как раз перед ней. Поэтому все свои глупые мечты она затаптывала на корню, заставляя себя, открыто смотреть в глаза реальности.
Вампир ушел. Именно ушел, а не исчез. Она на секунду задумалась, потом поняла, что если бы Шертес в течении трех дней не выходил из ее комнаты, это было бы… странно по меньшей мере, да и по большей тоже, ведь туалет, находящийся во дворе ему посещать нужно бы было все равно. А так он спокойно ушел из таверны, предупредив хозяина о глухоте своей подопечной, оставив ее под крышей таверны на три дня.
Прошли сутки. Ирина Павловна сидела взаперти, изнывая от скуки, но выйти и побродить по улицам незнакомого города, ей даже в голову не пришло. Прошли еще сутки. Ирина Павловна легла спать, зная, что Шертес придет рано утром.
Но он не пришел, ни рано утром, ни к обеду, ни к вечеру. Ее обуял настоящий ужас. Денег заплатить за комнату в таверне не было. Где она находится, и как попасть назад к Фанне и детям, она не знала. О вампире она думала меньше всего. Нет, наоборот, больше всего. От мысли, что он сейчас лежит расслабленный, отдыхая после бурного секса, напившись свежей крови, она ненавидела его за предательство, за то, что из-за своей долбанной похоти, он поставил ее в такие условия. Она ждала минуту за минутой. Но вот сейчас, он, наконец, насытится и вспомнит о ней, но час проходил, а вампир не возвращался. И тут еще хозяин таверны знаками показал ей, чтобы она выметалась из его заведения.

Глава 37

Она в ужасе заметалась по комнате, пытаясь придумать выход из этой ситуации, потом достав несколько тарелок и фарфоровых статуэток, попыталась все это вручить хозяину, в обмен платы за комнату. Но он только замахал руками, отказываясь брать у нее что-либо, при этом что-то сердито выговаривал, очевидно, объясняя, что у него не бандитский притон, и краденое скупать он не намерен. Беспомощно она обвела глазами трактир, и тут заметила, что стены его были украшены какой-то разрисованной мазней, очевидно, хозяин заведения, питал пристрастие к художественному оформлению своего детища. Она быстро взлетела по лестнице, и достав глянцевый женский журнал, оторвала от него первую обложку, на котором знаменитая актриса улыбалась своим фирменным загадочно высокомерным взглядом. Эта картинка так понравилась хозяину, что он разрешил ей пожить в трактире еще два дня, а сам, тем временем, повесил картинку на самое видное место.
…Ирина Павловна и представить себе не могла, что, примерно, через четыре месяца, молодой мужчина, в капюшоне, надвинутом на глаза, будет спокойно сидеть в этом трактире, в ожидании заказа. Он равнодушно будет оглядывать стены, и вдруг подскочит на месте, словно его кто-то ужалит за одно место.
- Дэттер, Эг, - хрипло прошепчет он, - я сошел с ума, или это, действительно, Анджелина Джоли? Потом он, спотыкаясь о скамейки, бросится к стене и станет жадно рассматривать картинку. Вверху название журнала, чуть ниже перечень самых интересных статей, имя женщины, изображенной на обложки… и все по-русски!
- Значит, сюда мы переместились не одни, - задумчиво скажет он, немного другим голосом. - И та пиктограмма, в которой мы оказались, предназначалась для кого-то другого. И получается, что этот кто-то вырвался от Страга, которым нас пугал Дэттер так сильно, что даже еды не дал накупить сколько нужно.
- Опять ты со своей жратвой! – зарычал хриплый голос. – Все никак не нажрешься… Но всего этого Ирина Павловна, разумеется, не знала.
… «Два дня, всего два дня, - нервно шептала она про себя, бегая по комнате. – Что делать, что делать?», - выбор у Ирины Павловны, действительно, был не богат: еще два дня ждать Шертеса, сидя в запертой комнате, или постараться раздобыть денег, и… ждать Шертеса столько, сколько потребуется. У нее голова шла кругом от этих внезапно обрушившихся проблем. Страх за детей и Фанну, страх за себя, гнев на Шертеса… и снова страх. Когда волной накатывал страх за детей, она убеждала себя, что еды хватит, что для дров можно порубить, в конце концов, деревянные кровати и столы, воды есть, мука есть, можно лепешек напечь, Фанна взрослый человек, справится как-нибудь. Когда накатывал гнев на Шертеса она от злости не находила себе места, без конца в уме, прокручивая одну и ту же картинку. Вот он обессиленный откатывается навзничь и из последних сил говорит, что ему надо в трактир, что его там ждут, но тут его губы накрывают страстным поцелуем и он снова набрасывается на партнершу, совсем забыв о своем обещании. Такая обида на Шертеса захлестывала ее, что хотелось безутешно плакать, и в этот момент она вспоминала о себе, и новый страх приходил на место старым. А если Шертес не придет еще неделю? Получалось, что ей срочно надо было искать возможность получить хоть какие-то деньги, и, значит, ей надо было идти в город.
Ирина Павловна еще раз перебрала вещи, что у нее были с собой, и какие можно было продать. Сложив некоторые из них в аккуратную сумочку,  вышла на улицу. Она осторожно огляделась по сторонам. Две женщины, что проходили мимо таверны, равнодушно скользнули по ней взглядом, и пошли дальше, занятые своим разговором. Ирина Павловна же, наоборот, как можно тщательнее рассмотрела их одежду. Выходя на улицу, надела поверх юбки с блузкой плащ, что носила еще дома. Они с Фанной только срезали на нем пуговицы с хлястиков, воротника и карманов, и пуговицы на застежке прикрыли планкой, сделанной из пояса.
Сравнив свою одежду и одежду здешних жительниц, Ирина Павловна пришла к выводу, что она сможет пройти по улице, не привлекая к себе внимания, особенно, если накинуть на голову капюшон, поскольку единственное, что очень сильно отличалось в ее одежде, так это фасон и форма чепчика. Оборок и кружев на чепцах женщин не было. Маленькие скромные шапочки из белой ткани, плотно прилегающие к голове и полностью закрывающие волосы. Но делать было нечего, пришлось идти так. Она медленно шла по улице, рассматривая вывески на лавках и магазинчиках. Ирина Павловна не могла решить, что лучше попытаться предложить свой товар в более дорогой лавке, или не рисковать, и идти в бедный район. То, что ее обманут и заплатят намного меньше, чем стоят ее вещи, она не сомневалась ни секунды, но как торговаться, если не понимаешь ни слова, что тебе говорят? Она незаметно для себя вышла на широкую улицу, скорее всего, центральную, но увидев несколько прохаживающихся стражников, испугалась и решительно повернула назад.
Снова медленно шла вдоль лавчонок, раздумывая в какую из них зайти. На вывеске, что-то похожее на каравай и запах свежей выпечки, ошибиться невозможно -  хлебная лавка. Запах трав и каких-то зелий – скорее всего местная аптека, тут в одной из лавок распахнулась дверь и тут же запах лежалый, старых, грязных вещей, ударил ей в нос. «Лавка старьевщика, - сразу догадалась она, так назывался когда-то один из вариантов «ломбарда», хотя учитывая здешний район, владелец лавки был просто скупщиком краденного, - сюда-то мне и нужно», - обреченно подумала Ирина Павловна, открывая дверь. Она продумала обо всех возможных опасностях, какими ей может грозить приход в подобное место. И то, что у нее отберут товар, ничего не заплатив, и то, что ее хорошо обдурят при покупке, и то, что она может привлечь ненужное внимание, и еще очень много таких «что», вот только одного она не ожидала, что все ее самые страшные предположения сбудутся, поскольку в глубине души она все же надеялась, что все будет хорошо.
Хозяин лавки ей сразу не понравился, впрочем, она другого и не ожидала. Лохматый неряшливый мужик. Когда Ирина Павловна робко протянула ему одно блюдце, он долго и подозрительно рассматривал и блюдце, и ее саму, потом небрежно бросил одну монетку и что-то грубо сказал. Она, не раздумывая, схватила деньги и быстро вышла, решив не показывать ему весь товар, по опыту зная, что если он увидит несколько вещей, то за следующие заплатит еще меньше.
Выйдя на свежий воздух из этого смрадного магазинчика, она тут же направилась в лавку булочника, чтобы понять сколько ей заплатили и сколько хлеба она сможет купить на эти деньги. Положив монету на прилавок, она неуверенно ткнула пальцем и большую хлебину, а потом еще и в плюшку, что лежала рядом. К ее радости, за эту монетку она получила круглый каравай хлеба и пять плюшек. Сложив все это в сумку, уже более уверенная в себе, она решила поискать лавку поприличнее, чтобы продать оставшиеся вещи. Вот только, когда она вышла из булочной, что-то внутри нее тревожно сжалось, предупреждая об опасности. Она обвела глазами улицу, и сразу заметила тощего, грязного мальчишку, который делал вид, что просто сидит около магазинчика и отдыхает. Она притворилась, что не заметила его, и быстро пошла вперед. Мальчишка не отставал. Решив, что это обычный попрошайка, она жестом подозвала его к себе и протянула одну из плюшек. Он жадно ее схватил, и его глаза благодарно блеснули, потом он, оглядевшись по сторонам, что-то стал жарко ей шептать. Она поняла, что это не слова благодарности, он о чем-то ее предупреждал. Ирина Павловна беспомощно оглянулась и жестами показала, что не понимает его. Он как-то жалостливо взглянул на нее и исчез из вида.

Глава 38

Следующий магазинчик выглядел поприличнее, а когда Ирина Павловна увидела, что хозяйка женщина, то вообще воспрянула духом. Она не сомневаясь ни секунды, положила на прилавок все приготовленные товары. Две тарелки, кружку и статуэтку. Ей понравилось восхищение в глазах хозяйки, а уж когда та протянула ей монету из желтого металла (Ирина Павловна ни секунды не сомневалась, что это золото), радости ее не было предела. Она опрометью выскочила из магазина и заспешила в сторону таверны, где они остановились с Шертесом, полностью уверенная, что этой монеты хватит оплатить комнату на несколько дней.
Ее остановили истеричные крики за спиной, невольно оглянувшись, она увидела хозяйку магазина, что-то верещащую противным визгливым голосом, но что Ирину Павловну удивило больше всего, так это то, что хозяйка показывала пальцем на нее, словно она преступница. А потом эта ужасная женщина бросилась к ней. Паника и ужас охватили Ирину Павловну. Она вообще не понимала, что от нее хотят, что ей кричат, понимала только, что добром, для нее, это кончится. Так и вышло.
Подбежав, баба вцепилась в нее, ухватив за капюшон, который слез с головы вместе с чепцом, обнажив ее стриженные волосы, и тут начался настоящий кошмар. Откуда-то набежало еще несколько женщин, и они все торжественно поволокли ее в ближайший полицейский участок. Ирина Павловна не сопротивлялась, шла, куда они ее тащили, словно кукла просто переставляя ноги.
В участке женщины наперебой что-то гневно рассказывали стражнику, потом он о чем-то спрашивал ее. Она знаками показала, что не слышит и не понимает, что ей говорят. Стражник подозрительно смотрел на нее и было непонятно верит он ей или нет. Ирина Павловна вдруг вспомнила слова Шертеса, когда он ей говорил, чтобы она прикрывала спину, тогда она сможет заметить, как к ней приближаются, и сможет подготовить себя не реагировать на звуки. Прижавшись спиной к стене, бессильно оглядывала комнату и краем глаза успела заметить, как стражник шагнул к ней, она сразу поняла, что он сейчас что-то заорет ей на ухо, чтобы удостоверится, что она не врет. Ирина Павловна собралась в комок и замерла, стараясь не дышать, глядя куда-то в угол. Мужчина что-то гаркнул ей на ухо, она не вздрогнула и не шевельнулась. Ей поверили. Потом она смотрела, как стражник о чем-то яростно спорит с той тварью, из-за которой она оказалась в участке, и чуть не заулыбалась, увидев кислое лицо этой дамы, когда ей пришлось внести какие-то деньги, чтобы забрать назад свою монету. Очевидно, это было вознаграждение доблестной страже, сумевшей предотвратить преступление. Ирина Павловна поняла, что эта женщина хотела лишь забрать свои деньги назад, никак не планируя подключать служителей закона, и что если бы, не ее остриженные волосы этого бы кошмара не было. Но что сделано, то сделано.
Когда участок опустел, стражник очень мерзко обыскал ее. Сначала заставил ее снять плащ, потом задрать юбку и показать ему ноги. Он провел руками по внутренней стороне бедер, она едва сдержалась, чтоб не заорать от отвращения. Потом он с удовольствием ощупал ее грудь, что-то одобрительно приговаривая, и только потом отвел ее в клетку. Да в самую настоящую клетку, одна стена которой состояла из толстых прутьев. Закрыв замок, он повесил связку ключей над столом, как раз напротив решетки и ушел, что-то довольно насвистывая. Она привалилась головой к прутьям.
«Шертес! - мысленно закричала она. – Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Вытащи меня отсюда, пожалуйста, вытащи! Где ты?». Она несколько раз ударилась о прутья головой, и тут услышала шорох позади себя. В этой же клетке находились двое подростков, руки которых были скованы наручниками. Один из мальчиков рыдал, скорчившись на полу.
Ирина Павловна медленно и устало подошла к сокамерникам и жестами спросила, что случилось и почему один из них плачет. Тот, что не плакал, что-то горько сказал, она жестами показала, что не понимает, тогда он ребром ладони чиркнул по кисти руки, и она с ужасом привалилась к стене, осознав, что этот жест означает. То ли только тому, что плакал, то ли им обоим грозит отрубание кисти руки. От ужаса у нее волосы стали дыбом. Если в этом городе существуют такие зверские наказания, то и ей грозит нечто не менее страшное. Она заметалась по клетке, ища способы как отсюда выбраться. Ее взгляд остановился на связке ключей, что висели совсем рядом. Стоило только протянуть руку… полутораметрой длины. Ирина Павловна, не обращая внимания на мальчиков, вытащила из кармана походное снаряжение сына. Она вытряхнула все из сумки на пол. Может, удастся скрутить из каркаса палатки достаточно длинную палку, может… к ее ногам упал спиннинг с телескопическим удилищем. Дрожащими руками она стала прилаживать лески к удилищу, насторожено прислушиваясь к любым шорохам в коридоре. Мальчики, вытаращив глаза, следили за ней, а потом, поняв, что она хочет стали активно помогать. Стащить ключи с крючка оказалось ой как не просто. После ряда бесплодных попыток, ей пришлось высунуть руку сквозь решетки, удилище опереть о ее руку, как о подставку, и только тогда у них стало что-то получаться. Поле десятой или двадцатой попытки они подтащили ключи и смогли открыть замок. Она спрятала все вещи назад в карман, достала первую попавшую тряпку и обмотала ее вокруг головы, и осторожно вместе с мальчиками двинулись по коридору. Никого не было, охранник спал на скамье, на улице. Осторожно они прошли мимо него и побежали в первый же закоулок. У мальчиков руки были скованы, это мешало бегу, к тому же привлекало ненужное внимание. Она обмотала кисти их рук тряпками, пусть это и выглядело странно, зато не вызывало желания тут же их задержать. Ирина Павловна совсем не знала города, как чуть позже выяснилось, мальчики тоже. Растерянные они не знали куда бежать. И тут, откуда ни возьмись, появился невысокий мужичонка, неловко  припадающий на одну ногу, и знаками позвал их за собой. Не задумываясь, они двинулись за ним.
 Первые минуты она торопливо шла за проводником, особо не задумываясь, куда он их, собственно, ведет, и, вообще, зачем ему спасать их? Чем дольше они шли, тем громче ее интуиция кричала об опасности. Она стала испуганно озираться, и увиденное не принесло ей успокоения. Мрачные, грязные, разбитые дома без окон, узенькие кривые улочки, даже не улочки, а какие-то лазы. Люди изредка попадались. Но их подозрительные, угрюмые взгляды не вызывали желания приковывать к себе внимание и уж тем более просить о помощи. Незнакомец привел их к какому-то домику, что стоял немного в стороне от всех, распахнул дверь приглашая войти. Поскольку в дом он зашел первым, Ирина Павловна хоть и с опаской последовала со своими спутниками вслед за ним. Мужчина откинул люк на подвале и кивнул головой, чтобы они спускались. Мальчики безропотно двинулись к проему, и тут интуиция Ирины Павловны так взвыла, что она крепко схватила их за руки, оттягивая назад, и жестами показала мужчине, что спускаться вниз они не будут. Тот в ответ злобно зыркнул глазами, и застыл в раздумьях, что ему делать с такими несговорчивыми спасенными. Он попытался их в чем-то убедить, но она, лишь отрицательно качала головой, отходя к одной из стен подальше от люка. Мальчики, как испуганные цыплята, жались к ней, слушая ее во всем.
Мужик несколько раз выругался, потом сплюнул… и вышел из дома, чем-то привалив дверь снаружи. Стало понятно, что он решил идти за подмогой, поскольку силы были явно не равны.

Глава 39

Ирина Павловна бросилась к двери, но поняла, что хотя дверь была со щелями, и выглядела не очень прочной, открыть ее она не сможет. Тогда она бросилась к люку и захлопнула его, для верности, придавив расшатанным столом, а потом достала нож и, спрятав его в складках юбки, стала ждать возвращения своего «спасителя». Он вернулся в сопровождении здоровенного бугая, грязного и небритого, страшную морду которого, украшали несколько шрамов.
Громила небрежно схватил одного из мальчиков и, приложив его головой о стену, отбросил в сторону. Также он поступил и со вторым, а потом двинулся к ней. Ирина Павловна выставила нож, пытаясь его напугать, бандит ухмыльнулся, сделал обманное движение рукой и выбил оружие из рук. Потом схватил ее за плечи и притянул к себе, хромой мужичонка попытался схватить ее за ноги. Стало понятно, что они не хотели калечить ценное приобретение, стараясь сохранить внешний вид «товара». Дикий страх придал ей нечеловеческие силы, а может это кровь шагарр пробудилась, только она с такой силой пихнула хромого ногами в грудь, что тот отлетел к стене и, ударившись об нее, так и остался лежать кулем. Ирина Павловна рванула на себе блузку, за которую ее удерживали и, извернувшись ужом, выскользнула из захвата. Далеко убежать она не смогла, запутавшись в юбке, но нож схватить успела.
Бандит со злостью бросился на нее, уже не пытаясь действовать осторожно. Одной рукой он схватил ее за юбку, другой – попытался вцепиться в волосы, вот только ее остриженный затылок, выскользнул из его клешни, позволив Ирине Павловне развернуться и всадить в него нож. Проткнуть живот мужчины ей не удалось. Тот носил под рубашкой широкий пояс из очень прочной кожи, так что лезвие соскользнуло по касательной, не причинив ему никакого вреда.
На секунду стало светло, очевидно кто-то распахнул дверь, а еще через мгновение этот бугай всей своей тушей навалился на нее, заставляя упасть на пол, лицом вниз. Она отчаянно стала извиваться, пытаясь вырваться из плена, как вдруг бандит добровольно перевернулся набок, освобождая ее, не медля ни секунды, она вскочила на ноги и тут заметила нечто ужасное. Мужчина на полу лежал спиной к ней, но при этом его лицо почему-то смотрело на нее. Заорав от ужаса, она рванулась в сторону, ударившись о грудь еще одного человека, которого раньше не заметила, холодея от страха, она подняла голову и увидела… Шертеса. Ноги ее задрожали, и она рухнула бы на пол, если бы вампир ее не подхватил.
- Вот чувствовал, что не надо было снимать ошейник, вот чувствовал же, - услышала она тихое бормотание Шертеса. Ее глаза сузились от обиды, злобы и ненависти, но она ничего не ответила на его слова.
Хотя нет, обида и злость были не единственными ее чувствами, самым сильным, перекрывающим все остальные, было разочарование. Да, Шертес спас ее, да он помог ей в самую тяжелую минуту, но… но… вот эти подтрунивания, эти подколки и ирония, предполагала нечто большее. Предполагали дружбу и покровительство и завуалированное обещание никогда не предать. Разумеется, Ирина Павловна уже не считала, что Шертес все это время пребывал в объятиях красотки, она уже догадалась, что с ним что-то случилось, но она категорически не желала знать, что именно. Жалостливая, страшная история заставит ее сопереживать ему, заставит понять, что он не мог прийти на помощь во время, и, в конце концов, заставит ее простить его. А этого она как раз и не хотела. Не потому что была жестокой и злопамятной, а из-за того, что больше не хотела возвращения тех отношений, что были у них перед его отлучкой.
Если он уходил в какое-то опасное место, то должен был предупредить ее, а лучше вообще оставить с Фанной и детьми. Если он считал, что опасности нет, но при этом попал в ловушку – то он идиот, и предыдущее предательство его ничему не научило.
Но больше всего в вину вампиру она ставила то, что он не оставил ей денег. Ирина Павловна знала, что он так поступил не из-за жадности и не из-за того, что забыл. Он так поступил умышленно, поскольку совсем не доверял ей, считая, что как только она получит деньги в свое распоряжение, тут же с гиканьем помчится по магазинам, скупая все подряд. «Это же надо какая ирония, - думала она. – Шертес не оставил мне денег, чтобы удержать в комнате, и именно это заставило меня выйти из нее, попав в такие неприятности!». В любом случае необходимо было двигаться дальше. Ирина Павловна бросилась к мальчикам. Они были живы, и даже уже пришли в себя. Она помогла им сесть, не зная, что с ними делать дальше. Здесь им оставаться нельзя, не именно в этом доме, а вообще в этом городе, она просительно взглянула на Шертеса.
- Вы не могли бы помочь им?
Он раздраженно отвернулся и что-то прошептал, очевидно, выругавшись из-за новой проблемы.
- Надо уходить, - не отвечая ни «да», ни «нет», сказал он. Едва вампир двинулся к выходу, как парни бросились к нему, что-то говоря, с умоляющем выражением на лице. – Они просят, чтобы я забрал их с собой, - перевел он Ирине Павловне их слова. - Я могу перенести только в тот дом, где вы будете жить, больше некуда.
- Хорошо, я согласна! – радостно закричала она, и тут мысль о том, что и их нужно будет кормить, свела на нет весь ее оптимизм. – Лорд Шертес, нам нужна еда, много еды, мы ведь до сих пор не запаслись никакими продуктами.
- Как странно, - ядовито прошипел он. – Насколько я понял, вы покинули таверну и бросились  распродавать свое имущество, именно для этого. 
Она промолчала, хотя злые, обидные слова так и рвались с ее языка.
«Ничего, я потерплю, я промолчу, - с яростью думала она, - лишь бы ты помог мне запастись продуктами и вернул меня к Фанне и детям. А потом, хоть сдохни – не жалко!».
- Нам нужна еда, - снова просящим тоном сказала она, но в ее голосе явно звучали упрямые нотки.
- Хорошо, - согласился Шертес, и открыл дверь, впуская еще одного мальчика. Ирина Павловна сразу его узнала, это был тот самый попрошайка, которого она угостила булочкой.
- Это Ивар, - представил Шертес мальчишку, он помог мне найти вас и его тоже надо забрать с собой.
Ирина Павловна с радостью обняла пацаненка, согласно кивая головой. Шертес что-то стал говорить ему, Ивар почесал затылок, потом уверенно кивнул и стал махать рукой, зовя всех за собою.
- Подождите, - спохватилась Ирина Павловна, совсем забыв, в каком страшном виде она предстала перед вампиром. Она быстро надела блузку, заправив ее в юбку. Чепца не было, пришлось футболку замотать вокруг головы. Вспомнив, что в сумке сына она видела штормовку, быстро надела  ее, закатав рукава. Наручники мальчикам снимать времени не было, их просто замотали тряпками, чтобы они не привлекали внимания. Шертес проверил мужика, лежащего у стены, нажал ему на сонную артерию, чтобы тот и далее оставался недвижим, не поднимая раньше времени шуму, и не осложняя им жизнь погоней. На побитое и поцарапанное лицо она не обращала внимания в полной уверенности, что ее синяки и ссадины не будут чем-то сверхъестественным для людей, живущих в этих неказистых домиках.
Ивар здесь знал каждый закоулок, он быстро их вывел к небольшой пекарне, торгующей хлебом, пирогами и многим другим. Они забрали все. И свежеиспеченный хлеб и вчерашний не свежий, и черствые сухари, и несколько мешков муки. То же самое повторилось и в мясной лавке. Колбасы, окорока, забрали все, что было. Теперь из самого главного оставалось молоко и патока, но когда они двинулись к небольшим домишкам, на подворье которых они увидели коров, глаз Ирины Павловны зацепился за небеленое полотно, что рулонами лежало на прилавке.
- Нам нужна ткань, - быстро сказала она, и Шертес без возражений купил все три рулона. Мальчики что-то восторженно говорили, очевидно о количестве купленных продуктов, но Ирина Павловна понимала: этого мало. Катастрофически мало. Услышала звук бьющего молота по наковальне. Схватила Шертеса за руку. – Топор. Нам нужен большой топор, а лучше два. Дров в том доме почти совсем нет.
Шертес кивнул, и два топора перекочевали в ее карман. Они успели купить всего десять литров молока, как раздались удары колокола.
- Нам надо уходить, - коротко сказал вампир, и Ирина Павловна с сожалением прикусила губу, так как не успела купить ни молока, ни патоки, ни овощей, ни фруктов, но делать было нечего, грустная пошла за вампиром. Храм - не храм, какая-то небольшая часовенка, вокруг которой не было ни души, но Шертес уверено зашел внутрь, они вошли вслед за ним. Снова удушье, снова разрывало грудь от невозможности сделать вдох, и снова они оказались рядом домом, как и в прошлый раз. Сумасшедший, радостный визг, и Ирины Павловну, все еще сидевшую на земле, жарко стискивают в объятиях ее любимые близняшки и Фанна.
- Мы так ждали, мы так ждали! – захлебываясь слезами, повторяли они.

Глава 40

Сначала надо было снять с мальчиков наручники,  но Шертес почему-то не спешил, въедливо расспрашивая их о чем-то.
- Лорд Шертес, почему вы не снимаете им наручники? – наконец, не выдержала Ирина Павловна.
- А вы знаете, что это за наручники? – серьезно спросил он. Она отрицательно покачала головой, в который раз отметив про себя, что начиная с того момента, когда она упомянул об ошейнике, Шертес перестал иронизировать, перестал подкалывать ее и обращался к ней очень сухо и как-то отстраненно, словно они только что познакомились. Ирина Павловна хоть и пыталась убедить себя, что это происходит из-за того, что вампир стал возвращаться к своему прежнему образу жизни, к своему статусу и положению в обществе, поэтому так и вел себя, в глубине души знала (не желая в этом признаваться даже себе), что вампир просто напросто… обиделся на нее. Да, именно, обиделся, как бы дико это не звучало. Несколько раз, пока они покупали хлеб и мясо, он внимательно и выжидающе смотрел на нее, но она упорно делала вид, что не замечает его взглядов, благодарила каждую минуту за его помощь, но… как-то официально, что ли, как-то без искренней душевной теплоты, и Шертес это сразу почувствовал. Вот тогда и он стал разговаривать с нею холодно, немного свысока и смотрел точно также, отстраненно, позволяя ей ощутить дистанцию, разделяющую их. Она мысленно поразилась, как точно и твердо он проводил эту черту, ей стало не по себе, потому что, как бы она не притворялась, она хотела своим сдержанным отношением заставить его испытывать муки совести, за то, что он их бросил, но почему-то добилась совсем другого эффекта.
- И что это за наручники? – вопросом на вопрос ответила она.
- Антимагические, - коротко сказал Шертес, - а это означает, что эти мальчики владеют магическим даром. Правда насколько я понял, он у них проснулся совсем недавно и спонтанно, а поскольку в деревне где они жили, учителей, которые бы им объяснили, как этим даром пользоваться и как его контролировать, нет, то им пришлось бежать из деревни.
- Зачем бежать? – удивилась Ирина Павловна, искренне считающая, что свой собственный маг в деревне это здорово.
- Бежать им пришлось, потому что «благодарные» соседи за сожженный хлев, и уничтоженное поле с посевами, посчитали, что лучшей платой за содеянное для этих мальчиков будет смерть. Они собирались отравиться в столицу, но голод пригнал их в этот город, первое же воровство еды привело в полицейский участок. А в этом городе за кражу очень суровое наказание – отрубание пальцев на одной руке.
 Ирина Павловна вновь содрогнулась, представив, что с ней было бы, если бы они не сбежали.
- И что теперь с ними делать? – испугалась она, поскольку помнила, какими силами владел ее отец.
- Сейчас они принесут клятву на крови, что никогда не причинят вреда ни вам, ни детям, ни Фанне. Потом я им объясню, что они должны излишки накопленной магической энергии сбрасывать в амулеты, что охраняют этот дом. Клятву, кстати, принесут не только они, но и Ивар. Вы не заметили, что он не человек, а оборотень-лис. Пока он мал, вред он, конечно, причинить не сможет, но когда вырастет и войдет в силу, то может быть очень опасен.
Ирина Павловна с удивлением взглянула на мальчика, и только сейчас заметила его желтые глаза. Ей стало не по себе. И благодарность к Шертесу так некстати шевельнулась в ее груди.
Приняв магическую клятву у юных необученных магов и у маленького оборотня, Шертес исчез. В следующий раз она увидела его очень не скоро.
Часть 2

Шертес

Глава 1

До пятнадцати лет, Шертес жил спокойной, прекрасной жизнью молодого вампира, в родовом замке отца, окруженный любовью родителей.
Его отец – Дариос, был главой клана Южных вампиров, держащий под своим контролем огромные территории, прилегающие к замку. Мать звали Надис, она была красивой, уверенной в себе мудрой женщиной, настоящей хозяйкой замка, мягко, но твердо управляющая не только своими подданными, но даже мужем.
Их брак заключенный, хоть и не по страстной любви был достаточно счастливым, поскольку они идеально подходили друг другу.
Вспыльчивый, страстный Дариос, часто совершающий ошибки из-за своего импульсивного характера, и Надис – несколько холодная, спокойная и величественная, очень осторожно направляющая мужа к цели, что была необходима для процветания и усиления их клана.
Выходя замуж за Дариоса, она хорошо понимала, что ожидает ее в браке с таким темпераментным, любвеобильным мужчиной. Слухи о его романах были ни для кого ни секретом, поэтому она потребовала от него в брачной клятве не соблюдения верности, это изначально было бы невыполнимо, а потребовала от него уважения к себе, потребовала от него держать все свои романы в тайне, чтобы ее имя не порочили грязные сплетни и слухи. Дариос выполнил это требование, больше ни одна женщина из замка не могла похвастаться тем, что хозяин уделяет ей хоть сколько-нибудь внимания, если у Дариоса и случались интрижки, то они проходили вдали от дома, и очередная любовница мужа не мозолила глаза его жене. Надис знала обо всех любовницах своего благоверного и если, такое положение дел и было для нее сколько-нибудь неприятно, она держала при себе все упреки, довольствуясь тем, что рядом с ней Дариос был заботлив и нежен, а главное очень любил их единственного очень позднего ребенка. Сыну Дариос уделял все свое время, все свое внимание, терпеливо отвечая на все его вопросы, объясняя тысячи мелочей, что очень были важны для его дальнейшей жизни.
Все изменилось в тот миг, когда Дариос встретил Хейде. Они случайно (а может и не случайно) познакомились на одном очень скучном приеме, в честь открытия какого-то благотворительного заведения, опекой которого занималась женщина, бывшая на тот момент возлюбленной Дариоса.
Хейде (так звали его новую знакомую) сразу же привлекла его внимание. Во-первых, она была магически одаренной, что уже повышало ее статус среди других женщин. Во-вторых, она была дьявольски красива. Волосы цвета темной вишни, мягкие карие глаза, белоснежная кожа, утонченные черты, яркие сочные губы. Сначала Дариос отнесся к ней как к очередному своему увлечению, но прошло время и он, забросил всех своих бывших любовниц, отдавал всю свою страсть, время и деньги, только своей новой возлюбленной.
Надис, зная о неугомонности своего муженька, сквозь пальцы смотрела на его похождения, не упрекая и не ограничивая его личную жизнь, но когда Дариос заговорил о том, чтобы признать ребенка любовницы своим наследником, уровняв его права с правами Шертеса, она забила тревогу.
Не сказав ни слова упрека, не пытаясь оспорить его странные поступки, не пытаясь его переубеждать, она… обратилась к  бывшим высокородным любовницам мужа, намекнув, что страсть ее мужа к Хейде, не совсем обычна. И тут же все пришло в движение. Нашлись маги посильнее Хейде, которые и выявили: и любовный приворот, и любовные чары, наложенные на Дариоса, и чары подчинения. Снятие чар жестоко ударило не только по самой Хейде, но и по ее, еще не родившемуся ребенку. Кровь вампира должна была его защитить, вот только этой крови в нем не оказалось ни капли. Хейде не ограничивала свои сексуальные аппетиты одним только Дариосом, за что поплатилась не только она, но и ее сын. Сама она превратилась в страшную ведьму, лицо которой было усеяно бородавками, кожа стала серой и шершавой, волосы седыми. А сын ее родился внешне красивым, вот только жестокое безумие и жажда доставлять старания другим, кое-когда щедро плескалось в его глазах.
  Всего этого в тот момент Шертес не знал, мать держала сына в неведении в отношении всех проблем между нею и мужем, воспитывая в любви и уважении к отцу.
  Дариос полностью заслуживал такое отношение, поскольку, когда правда о любовных чарах и чарах подчинения выплыла наружу, то все были поражены стойкости Дариоса, сумевшего противостоять таким страшным и сильным заклятиям, не поддавшись им целиком и полностью. Ведь милая Хейде просила, вернее, приказывала Дариосу ни много ни мало, как убить своего сына и свою жену, пытаясь внушить своему возлюбленному, что это необходимо сделать пока Шертес не повзрослел и не устроил переворот, убив отца, чтобы править вместо него.
Дариос только нежно улыбался своей ненаглядной и чтобы утешить ее, несколько раз даже упомянул, что он сам передаст сыну бразды правления кланом, как только тот повзрослеет, и тогда Дариос сможет всецело принадлежать Хейде, не отходя от нее ни на минуту. Хейде кривилась и с новой силой пыталась придумать причины, из-за которых Дариосу необходимо избавиться от своего наследника.
Вот тогда-то Дариос и стал строить ей дом, находящийся в глуши, чтобы его любовь могла растить ребенка в покое и тишине. Он хотел сделать ей сюрприз, поэтому Хейде ни сном, ни духом не знала о готовящемся подарке. Дариосу приходилось разрываться между Хейде, кланом и строительством дома, и он нашел выход из этого положения, поручив присматривать за строительством… Шертесу, предварительно взяв с него клятву, что об этом доме тот никому не скажет. Шертес сдержал слово, вот только дом так и остался недостроенным, вернее не отделанным так, как мечтал Дариос. В этом доме полы должны были быть выложены плиткой, стены отделаны панелями темного дерева, он даже собирался делать окна с мозаичным рисунком, что в то время стоило баснословно дорого, и было редчайшей редкостью. Но… ничего этого он сделать не успел, а потом пылал такой ненавистью к своей бывшей возлюбленной, что отдал этот дом Шертесу в полное его распоряжение.
Шертес бывал там изредка. Менял разрядившиеся артефакты, что защищали дом и от незваных посетителей, и просто от нескромного взгляда, сидел в тишине, когда заботы и проблемы становились невыносимыми, отдыхая в этом безлюдном краю.
…Поселив Лорри с детьми и Фанной именно в этом месте, Шертес злорадно улыбнулся, вновь подумав о грустной иронии судьбы. Этот дом был выстроен для Страга, и теперь здесь поселились те, кто от него прятался.

Глава 2

О Страге и Хейде Шертес ничего не слышал целых тридцать лет. За это время он прошел полное обучение, занимаясь с лучшими преподавателями, жившими  в разных странах, и самых разных уголках земли.
Магически одаренные люди учились в магических школах, магических Академиях, но вампиры не чувствовали подобной магии, поскольку им была подвластна только особая магия - магия крови. Дариос сам учил ей своего сына, но перед этим честно и без утайки рассказал и объяснил, что с ним сделала Хейде и почему у нее все получилось.
- Понимаешь Шертес, - говорил ему отец, - если бы она попробовала просто приворожить меня или наложить на меня заклятие, у нее этого бы не получилось. Кровь вампира защитила бы меня от такого принуждения, и я его сразу бы почувствовал. Но Хейде наложила на меня любовные чары в тот момент, когда я был безумно влюблен в нее, сходил от нее с ума, и поэтому не ощутил, когда чувство любви переросло в болезненную зависимость. Хорошо еще, что я был женат, иначе брачный ритуал, о котором она мечтала, сделал бы нашу связь неразрывной.
От таких слов отца семнадцатилетний Шертес пришел в ужас, и с этого момента ни одна женщина никогда целиком не занимала его сердца. Он влюблялся, влюблялся много раз, но никогда эти чувства не мешали ему трезво оценивать и свою очередную возлюбленную, и главное всегда быть начеку, не давая ей возможности привязать его к себе, как когда-то поступила Хейде с его отцом.
Только один раз он чуть было не потерял голову. Но надо сказать, что девушка была столь прекрасна и неординарна, что в этом не было ничего удивительного.
Мирасса, так ее звали. Они познакомились, когда делегация клана Северных вампиров приехала просить его о помощи. К этому времени Шертес остался один из всей своей семьи и отец, и мать были давным-давно мертвы, в их смерти был виновен Страг и Шертес яростно искал его по всему свету, чтобы отомстить. Мирасса была средней дочерью правителя. Страстная и своевольная она нарушала любые запреты, действуя наперекор традициям и обычаям их народа. Их любовь вспыхнула мгновенно, и уже в первую ночь близости Шертес понял, что в его жизни не было более страстной, более ненасытной до любовных ласк женщины. Возможно, он вскоре бы женился на ней, этот союз был выгоден и ему и отцу Мирассы, но Шертеса останавливала ее безудержная ревность. Она ревновала его ко всем женщинам, которые хотя бы мельком появлялись в его жизни. Ее не успокаивали его уверения, что кроме нее ему никто не нужен, да, честно говоря, на других у него просто не оставалось сил. Переубедить ее было невозможно. Она ему говорила, что как только они поженятся, как только она упрочит свое положение возлюбленной, поменяв на положение законной супруги, то сразу перестанет его ревновать, но Шертес в этом очень сомневался и как мог, уклонялся от разговоров о браке.
Это случилось спустя три года, после начала их романа. Что его понесло в тот городишко, наверно судьба. Они были в гостях в одном поместье, и во время долгой верховой прогулки остановились в небольшой таверне. У Мариссы было отвратительное настроение, поэтому один взгляд Шертеса, брошенный на девушку, прислуживающую им за столом, так взбесил Мариссу, что она жестоко ее ударила, настолько жестоко, что девушка потеряла сознание. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Шертеса. Он лично отвез пострадавшую в ближайший небольшой городок, оплатил услуги самого дорогого мага, наделил девушку немалым приданным, и вот когда он возвращался обратно, то заметил вывеску «Предсказание будущего. Провидица Дзетта». Шертес хмыкнул. Видящие Будущее – это редчайшие жемчужины, среди, наделенных Даром. Они жили во дворцах рядом с монархами, в такой дыре, как этот городок, видящая могла быть только наглой шарлатанкой. Но он все равно решил зайти к ней, уж очень ему был нужен толчок, для решительного поворота в своей судьбе. Он уже почти смирился с тем, что ему придется жениться на Мариссе и слова «пророчицы», что они будут жить долго и счастливо (в которых он нисколько не сомневался, поскольку все лже-гадалки пророчили именно это), должны были укрепить его в этом.
Пророчицей оказалась еще не старая женщина, которая, поддерживая свой имидж настоящей видящей, величественно предложила ему сесть в кресло рядом с круглым столиком, на котором (кто бы мог сомневаться) находилась прозрачная сфера, укрепленная на основании в виде раскрытой руки. Шертес ни секунды не поверил, что этот шар выполнен из ниория, скорее всего это было обычное стекло, хотя и стеклянный шар стоил ох как не дешево. Очевидно, дела у гадалки шли очень неплохо.
- Что ты хочешь узнать? – свистящим шепотом спросила она. Шертес скривился, он не выносил подобной фамильярности, впрочем, видящие так всегда разговаривали с жаждущими узнать свое будущее.
- Я собираюсь жениться, - с усмешкой ответил Шертес, - и хочу знать, будет ли счастливым этот брак.
- Положи руки на шар, - все таким же тихим голосом  сказала женщина. Шертес, уже в открытую насмехаясь над гадалкой, выполнил ее приказ. Сфера наполнилась разноцветным дымом, в который внимательно всматривалась видящая. – Ты будешь каждый день, каждую минуту, жалеть о своем поступке. Более того, если ты сейчас женишься – то умрешь. Не эта женщина для тебя предназначена, но свою судьбу ты еще не встретил.
Шертес так искренне был удивлен такому пророчеству, что не удержавшись спросил:
- И когда же я ее встречу?
Женщина долго молчала, потом с досадой ответила:
- Не знаю. Одно могу сказать, это будет не скоро.
Шертес откинулся на спинку кресла и задумчиво смотрел на Дзетту, она также спокойно смотрела на него.
- Что ты можешь сказать обо мне, - наконец, выдавил он. Дзета молча кивнула на шар и Шертес снова положил на него руки.
- Ты один, - сказала рассказывать она. – Ни родителей, ни родных. - Шертес  смотрел на гадалку, и ни одной даже самой слабой эмоции не отразилось на его лице. – Мне жаль, - внезапно сказала Дзетта.
- Что тебе жаль? - холодно переспросил Шертес.
- Ребенок. Твой нерожденный ребенок! – Шертес отдернул руки от сферы, словно их обожгло огнем.
…Об этом не знал никто. Вообще никто. Только он и мать его будущего ребенка. Это случилось через несколько лет после гибели его родителей. Одиночество. Страшное одиночество. Это чувство преследовало его все эти годы. Рядом с собой он не мог долго видеть ни одну женщину, и вот тогда мысль о ребенке, о наследнике всецело завладела им. Нисиера была тихой, очень робкой и очень красивой девушкой. Она согласилась стать матерью ребенка и согласилась на все его условия, потому что очень любила и даже боготворила Шертеса. Он провел ритуал, и скоро новая жизнь зародилась внутри нее. Шертес понимал, что стал очень уязвимым, он так боялся за жизнь ребенка, и жизнь Нисиеры, что обвесил ее амулетами, не позволяющими догадаться о ее беременности. Но все оказалось напрасным. Был большой прорыв. Он был вынужден покинуть Ниссиеру, а когда вернулся… В живых не осталось никого. Мужчины, женщины… и Ниссиера. Шертес понимал, что его предали. Но кто? Вся охрана, все слуги, все до единого, лежали перед ним. Если предатель и был среди них, то он был мертв. Тело Нассиеры он положил в склеп, где были похоронены его родители. Завалил это место камнями и землей, чтобы никто и никогда не добрался до них. Один бродил несколько часов по замку, не обращая внимания, что ходит по лужам засохшей крови.
…Шертес долго смотрел на гадалку, а потом, спросил, едва разжимая губы:
- Как я узнаю свою женщину?
- Узнаешь, -  улыбнулась Дзетта, - обязательно узнаешь.

Глава 3

Шертес сухо и жестко объявил Мирассе, что жениться на ней он не будет. Девушка не приняла его отказа, от слова вообще. Сначала она сама попыталась его убить, потом три раза подсылала наемников. Два раза мужчин, один раз – хорошенькую девушку, наивно хлопающую голубыми глазами. Так вот эта красотка отравила Шертеса, и он трое суток катался от боли по полу, пока его кровь смогла побороть яд. Ничего удивительного, что когда Шертес попал к Страгу в плен, он сразу догадался, чьих это рук дело.
Страг… Психопат, свихнувшийся с самого рождения, садист, получающий наслаждения от чужой боли, самовлюбленный и эгоцентричный ублюдок с манией величия, убежденный, что весь мир должен лежать у его ног.
Но об этом Шертес узнал не скоро. Ему исполнилось где-то сорок пять, а Страгу, соответственно, тридцать. До этого времени Шертес и думать забыл о его существовании, и о существовании Хейде, но вот они о его семье, а, особенно, о его отце, не забывали.
Хейде жила не таясь, ни в чем себе не отказывая, скрывая свою безобразную внешность, под иллюзорными масками, меняя их по своему желанию. Ее собственные силы и сила амулетов, что изготавливал ее сын, были столь велики, что даже не каждый маг, мог увидеть под иллюзией ее настоящую внешность.
Шертес столкнулся с ними, вернее столкнулся со Страгом, когда по просьбе своего друга посетил магическую Академию в одном из королевств, в связи с некоторыми странными случаями, что там произошли за достаточно короткое время. Из Академии в течении пяти лет сбежали три преподавателя, три магистра, вернее, даже четыре.
Первым исчез магистр, занимающийся созданием артефактов. Склочный, истеричный, всех ненавидящий, страдающий эмоциональными перепадами маг. То он бегал по Академии, упрекая всех, что никто не хочет признавать его достижения в области создания новых артефактов, то он, наоборот, закрывался в своей лаборатории, подозревая всех в воровстве его новых разработок. Он перессорился со всеми коллегами, каждый раз угрожая уйти из Академии, и вот, когда он один раз не явился на занятия, и в его коттедже не обнаружилось его вещей, все так и решили, что он выполнил свою угрозу.
Потом исчез молодой ассистент магистра кафедры целительства. Он занимался разработками, сохранения рассудка и недопустимости болевого шока (наиболее частой причиной смерти при серьезных ранениях), при отсутствии обезболивающих средств. Ну с этим все было ясно. Его молоденькая жена, была из высшей аристократии, она сбежала от мужа через месяц тоскливой жизни в маленьком скромном домике. Когда мужчина исчез, все сразу поняли, что уехал вслед за женой, не желая расставаться с нею.
Исчезновение магистра по менталистике, все встретили, чуть ли не аплодисментами. Вальяжный и высокомерный, он презрительно относился к своим коллегам, поскольку его ожидало теплое местечко во дворце одного из королевств. Он беззастенчиво пользовался своими способностями, выведывая самые сокровенные и постыдные тайны, которые были почти у всех.
И вот в один из дней на занятия не явился магистр, занимающийся установкой магических защитных блоков. Он как раз начал разработку совершенно нового направления, когда под кожу вживлялась пластинка с заранее нанесенными символами, и защитные блоки активировались одним только словом или жестом. Это было очень перспективное направление, поскольку позволяло избавиться от мысленного выстраивания нужных плетений, требующих большой концентрации внимания, и, конечно, времени.
Студент, посланный в коттедж к преподавателю выскочил оттуда с перекошенным лицом, и был, к счастью, перехвачен деканом. Это позволило избежать затаптывания места преступления ордой любопытствующих студиозов. Ректор не стал сразу вызывать дознавателей, а вместо этого вызвал Шертеса. Никто лучше высших вампиров не мог бы разобраться с пятнами крови, которой были забрызганы стены, пол и потолок.
Шертес прибыл немедленно. Личные одноразовые порталы только-только стали входить в жизнь и стоили очень дорого, но он мог себе это позволить и с удовольствием это делал.
Дом внутри выглядел, как место боя. Все было разгромлено, перевернуто, на стенах следы копоти и кровь. Кровь была повсюду. Казалось невероятным, что никто ничего не слышал, объяснение было одно. Кто-то навесил купол тишины, охватывающий весь дом.
Шертес осторожно прошел внутрь, и втянул в себя воздух. Он почувствовал два разных вида крови. Несомненно, нападавший также был ранен.
Прикоснулся пальцами к одному из пятен крови, растер маленькую капельку пальцами, вдохнул запах. Поводил головой из стороны в сторону, пытаясь отыскать пятна крови с другим запахом.  Есть. Дверной косяк, кровь, примерно, на уровне головы. Пальцами другой руки он коснулся смазанного пятна и также растер эту каплю между пальцев и поднес к носу. Втянул воздух. Теперь он мог различить пятна крови в комнате по запаху. Понять где кровь, магистра, где нападавшего труда не составило. Личные вещи мага были раскиданы по всей комнате.
Оставалось понять как убийца попал в дом. Шертес вышел на улицу. Кровью нападавшего не пахло, значит, коттедж он покинул порталом. Что-то тревожило Шертеса. В запахе крови убийцы было что-то странное. Знакомое, что ли. Он языком прикоснулся к пальцам, и закрыл глаза, пытаясь почувствовать кровь на вкус. Нет, такой крови он не пробовал. Человек, мужчина, магически одаренный. Но что-то, что-то такое Шертес все равно чувствовал. Может, он пил кровь его родителей или других родственников? Может быть. Хотя магически одаренные редко соглашались продавать кровь, но изредка и такое случалось. Шертес растворился в воспоминаниях, перелистывая их в голове, словно страницы.
… Отец протянул ему нож, на острие которого была кровь.
- Попробуй, - коротко приказал он. Шертес пальцем коснулся лезвия, потом попробовал кровь на вкус.
- Чья это кровь? – спросил он.
- Это кровь Хейде, - спокойно ответил Дариос.
- Ты убил ее?
Дариос долго молчал, потом глухо сказал:
- Не смог, о чем очень жалею. Оставлять такого врага опасно, но… не смог. Запомни этот вкус и запах, она может надеть на себя хоть сто масок иллюзий, может обвешать себя амулетами, но свою кровь она изменить не сможет.
Это воспоминание вспыхнуло внезапно.
… -  Я сейчас вернусь, - сказал быстро Шертес и мгновенно исчез, вернулся он уже со своим отцом. Дариос также как и Шертес попробовал кровь на вкус.
- Ты прав, Шертес – это кровь кого-то очень близкого к Хейде по крови, скорее всего ее сына.
- Вы можете его найти? – почтительно сказал ректор, зная, что сейчас он разговаривает с лордом. Дариос коротко кивнул и вышел на улицу. Сначала он прошел к зданию, где студенты жили. Ему оказалось достаточно сделать один вдох, чтобы понять, что убийца здесь не бывал. Другое дело сама Академия.
- Он или студент, или преподаватель, или состоит в обслуживающем персонале, - прокомментировал вампир. – Поскольку в студенческом общежитии он не бывал, значит, надо проверять коттеджи. 
Дариос глубоко вдохнул и уверенно показал в сторону отдельно стоящих домиков:
- Он живет там.
- Значит, из обслуживающего персонала, - в голосе ректора звучало немалое облегчение. Дариос удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Обыскивать все дома подряд не пришлось, едва вампир подошел к ним поближе, как сразу же определил нужный ему дом.
- Этот. Кто там живет?
В воздухе повисло молчание, ректор снова побледнел и неохотно сказал:
- У нас есть один студент, что учится в Академии уже почти десять лет и все никак не может ее окончить…
- Не может, или не хочет? – едко переспросил Шертес. Ректор только вздохнул и упрямо продолжил.
- Поскольку он исправно платит за учебу, мы пошли ему навстречу и даже позволили жить не в студенческом общежитии, а в отдельном доме. Понимаете, он же старше всех студентов, ну вот мы и решили… - тоскливо стал он оправдываться.
Домик был закрыт, но это, конечно, никого не остановило. Чистый опрятный внутри, ни грязных раскиданных вещей, ни грязной посуды, аккуратно застеленная кровать. Дариос снова глубоко вдохнул и уверенно показал в угол за кроватью.
- Там вход в подвал.
Когда открыли люк запах страшной, чудовищной вони ударил им в лицо. Человеческие испражнения, гной, гниль. В подвале стояли четыре клетки, в которых находились три девушки разного возраста и молодой мужчина. К счастью все были живы.
Если бы не Дариос, то они и не подумали бы искать еще один тайник.
- Там еще один люк, - сказал вампир и быстро стал открывать крышку. Когда они достали еще одну клетку, ректора вырвало прямо в подвале. В клетке сидела девушка, руки и ноги которой, были прикручены к прутьям, вернее руки и ноги были пробиты штырями, и эти штыри были прикручены к прутьям. На шее у нее был необычный ошейник с крючьями. Это было настолько ужасно, что подобную жестокость невозможно было себе и представить. Девушка выглядела полностью безумной, но когда Дариос и Шертес взглянули ей в глаза, то одновременно выдохнули:
- Шагарра. Истинная шагарра.
Пленников искупали и отправили к целителям. Когда они немного пришли в себя, то рассказали, что в клетках они сидели кто два, кто три дня. С девушкой шагаррой поговорить не удалось. Она не отвечала на вопросы, и было неизвестно, понимает ли она их вообще.
Академию наводнили королевские дознаватели. Комнату, где находилась шагарра, обвесили магическими амулетами. Однако через два дня она сбежала, пробив всю магическую защиту.

Глава 4

Дариос и Шертес были очень обеспокоены всем, что они увидели. Хотя потом Шертес понял, что они и в сотой доли не были обеспокоены так, как должны были бы. Надо было рвать и метать, перевернуть все вверх дном, но найти Страга и Хейде. Разумеется, они пытались, очень активно пытались, но Хейде с сыном, словно сквозь землю провалились.
Самый главный вопрос, который хотели выяснить Дариос и Шертес: что делал Страг все это время в Академии? Ответ, однако, был довольно прост: он здесь учился. Не было ни малейшего сомнения в том, что Страг, хотя официально и не окончил Академии, тем не менее, вполне мог бы считаться ее выпускником, да еще и ни одного факультеты. Когда подняли реестры всех посещаемых им лекций за эти годы, то стало понятно, что Академия «подготовила» очень разносторонне развитого мага. Он факультативно посещал лекции и по целительству, и по созданию артефактов,  и по ментальным воздействиям, не говоря уже об учебе на своем основном факультете, готовящим боевых магов. Если посмотреть с некоторой точки зрения, то Страг был просто идеальным студентом, тратившим все свое время только на учебу, игнорирующим и гулянки, и попойки, которые весьма приветствовались многими студентами. Вот только знания, которые он стремился получать, вряд ли были бы направлены на процветание государства.
Уже находясь в своем собственном подвале, будучи прикованным наручниками, что нестерпимо жги кожу, к стене, Шертес имел возможность оценить их с отцом глупость, когда очевидные факты лежали на виду, нужно лишь было немного подумать, а они этого не сделали, не поняли, не смогли понять. А ведь потом казалось, что могло быть проще? Ментальность… сохранение сознания при невыносимых болях… защитные блоки, активируемые одним словом, но главное – девушка шагарра! Они с отцом знали намного больше остальных и о возможностях шагарр, и об их способностях, и все равно не поняли ничего. Шертес не знал как ругать себя за свою самоуверенность и глупость.
… Почти десять лет о Старге не было ни слуху, ни духу, как ни странно это обстоятельство заставляло и Дариоса, и Шертеса быть в постоянном напряжении и жить с оглядкой, жизнь потом показала, насколько правильно они поступали.
Страг напал на Шертеса, когда тот со своей очередной возлюбленной, уединился в спальне. Страг выбрал удачный момент, у Шертеса при себе не было ни оружия, ни одежды, поэтому единственным доступным ему средством спасения, было бегство. Когда в спальне неожиданно открылся портал, Шертес за доли секунды сиганул в открытое окно и вихрем промчался по улице, не обращая внимания ни на свою наготу, ни на огненные шары, летящие ему в спину.
Страг был в бешенстве и из-за того, что упустил Шертеса, и из-за того, что теперь тот был настороже и узнал о своем враге.
Ко второму нападению, которое произошло еще через несколько лет, Страг подготовился намного лучше, да и мишень была не настолько шустрой и вертлявой. Страг напал на замок – родовое гнездо клана Южных вампиров, и поначалу в этом нападении ни Шертес, ни его отец не увидели особого смысла, наоборот, это показалось им, лишь каким-то жестом отчаяния. Так оно внешне и выглядело. Как же они  с отцом ошиблись!
Нападение и нападением-то нельзя было назвать, просто в одном из многочисленных коридоров дворца открылся портал, из которого вышло с десяток наемников, вооруженных арбалетами, заряженных стрелами с наконечниками из свяченого серебра. Были убиты почти двадцать охранников, прежде чем удалось остановить убийц. Трех из них захватили живыми, допрашивали, долго и жестоко, но ничего другого, кроме описания своего нанимателя они сказать не смогли. Нанимателем был Страг, очень щедро заплативший им за этот рейд, вот и все.
Ну как Шертес или его отец могли догадаться, что этот отряд был всего лишь прикрытием, позволившим Страгу прикрыть свое присутствие в замке? Поскольку и он был в этом отряде, и весь этот фарс был разыгран все только с одной целью, чтобы он мог оказаться в замке и чтобы никто не искал его, и даже не подозревал о его присутствии. Бросив своих людей умирать, предварительно стерев им память о том, что и он был вместе с ними, Страг укрылся в одной из ниш, а потом спокойно обследовал замок, намечая себе план для дальнейшего настоящего штурма. Мало того он был не один, с ним была и Хильде, ведь только она одна могла указать конечную точку открытия портала, поскольку не раз посещала замок, вместе с Дариосом.
Никаким другим путем в замок попасть было невозможно, только порталом, но его открытие, несомненно, заметили бы, вот и потребовался целый вооруженный отряд, чтобы помочь Страгу, незаметно для хозяев, стать незваным и очень опасным гостем.
Почти неделю Страг находился в их замке. Дариос и Шертес потом долго гадали, что все это время он делал. Страг ни на кого не нападал, не пытался устроить ловушки, по всему выходило, что он только наблюдал. Хотя, может, сыграло роль и то, что ни Дариоса, ни Шертеса все это время в замке не было. Они занимались тем, что выясняли, как Страг нашел наемников, кто был посредником, надеясь таким образом выйти на след своего врага. А может, напасть Страгу, например, на Надис, мешало то, что муж заставил ее носить амулеты, что помешали бы любой неожиданной атаке, защитив свою владелицу. Единственной пострадавшей оказалась Залия, самая старшая по возрасту вампирша из всех живших в замке, она воспитала Дариоса, практически заменив ему родителей, когда он остался сиротой в раннем детстве. Надо же было такому случится, что когда Страг открывал портал, чтобы покинуть замок, именно она встала на его пути.
Что за заклятие в нее бросил Страг, выяснить так и не удалось, только Залия с этого дня полностью потеряла память. Она смотрела на всех испуганными глазами, не узнавая никого из окружающих. Боялась всех, доверяя почему-то одному только Дариосу. Видимо она его очень сильно любила, считая своим сыном, и только эта память сердца еще тлела в глубине ее сознания.
Что они только не делали, чтобы вылечить ее, к каким только целителям не обращались. Даже менталисты не могли воскресить в ее памяти ни одного образа - память Залии было девственно чистой. После того, как она заблудилась в подземном лабиринте, угодив в одну из ловушек, Дариос с болью в сердце поселил ее в маленьком домике, приставив к ней помощницу, которая бы во всем ей помогала, чтобы никто не смог обидеть его приемную мать.
Глава 5

И снова было долгое затишье перед бурей, только теперь самой настоящей бурей, унесшей жизни и Надис, и Дариоса. Старг снова вернулся, только в этот развернулся открыто, ведя за собой небольшое войско, главный костяк которого, составляли маги. Они рушили и уничтожали на своем пути все охранные амулеты, все защитные блоки, при этом накрыв весь замок непроницаемым куполом, чтобы никто не смог порталом покинуть его. Вампиры стояли насмерть, спасения не было никому.
Дариоса с женой, Шертесом и двумя десятками вампиров загнали в левое крыло замка, полностью заблокировав выходы. Они понимали, что это конец, но хотелось уйти хотя бы достойно, вот только Страг думал иначе. Главной его целью было взять всех живьем. Дариос подошел к сыну. Шертес думал, что отец хочет убить его, потом жену, потом себя, чтобы они живыми не попали в руки Страга, но Дариос вдруг резко поднес к носу сына какой-то флакон, и это было последнее, что он помнил.
Очнулся Таллос под землей, в черном глубоком колодце. Темнота была кромешной, но это его не беспокоило. Опираясь о стенки плечами и ногами, он поднялся вверх, и уткнулся головой в каменную плиту.
У него было время поразмыслить о том, что случилось. Скорее всего, отец бросил его в один из тайных ходов, которыми был буквально пронизан дворец. Вход в этот колодец находился в той комнате, в которой их заблокировали. Понятно, что если бы они все попытались спрятаться в колодце, их неминуемо бы нашли, Дариос решил спасти своего сына. Понимая, что если он предложит это Шертесу, то тот откажется спасаться, откажется бросать на краю гибели мать и отца, поэтому-то он и дал вдохнуть ему зелье, чтобы на какое-то время лишить его сознания.
Шертес затаил дыхание, вслушиваясь в звуки над головой. Было тихо. Ни разговоров, ни движения он не услышал. Прождав несколько часов, Шертес решился немного приподнять плиту.
Комната была пуста, не просто пуста, в ней не было ничего, только сероватый пепел устилал весь пол, вздымаясь легком облачком от малейшего сквозняка. Двери в комнате не было, не было даже щепок, но Шертесу это было безразлично. Он снова стал вслушиваться в звуки коридора, но было тихо. Неслышной тенью Шертес выскользнул из люка и огляделся. Пепел, пепел, пепел. И вдруг он понял. Пепел – это все что осталось от его родителей, это они сейчас лежат под его ногами. Он кулаком заткнул себе рот, чтобы не завыть во весь голос. Опустился на колени, нежно прикоснувшись рукой к серой пыли.
«Я отомщу, - неслышно шептал он, - умру, но отомщу!» Потом он, все также неслышно, приблизился к дверному проему и выглянул наружу.
  Замок был пуст. Шертес осторожно двигался по коридорам, заглядывая в каждую нишу и комнату - никого. Только сгоревшая мебель, вещи, и кучки пепла, очевидно, все, что осталось от трупов, причем не только от трупов хозяев замка, но и от нападавших. Замок был полностью разграблен и Шертес с ужасом понял, что провел в забытьи не одну неделю. А еще он понял, что Страг считает его мертвым, поскольку ни охраны, ни магов в замке не было. Это было неудивительно, ведь среди одинакового пепла невозможно было догадаться, кто есть кто. А отец, видимо, еще и раскрутил смерч, чтобы пепел смешался, и никто не смог бы догадаться, что его сын жив.
  Шертес выбрался на крышу и провел там несколько часов, сначала в оцепенении, потом спокойно обдумывая, что ему делать дальше. Этот замок придется оставить. Он не сможет помешать Страгу открывать внутри замка порталы, поскольку тот здесь бывал и сможет вновь появиться в любую минуту. Значит, надо забрать все ценное, что еще здесь осталось, и начинать строить свой дом в другом месте, но сначала он должен упокоить прах родителей. Нет не в этом замке, он отнесет его туда, где будет стоять их новое фамильное гнездо, а что это будет так, Шертес был твердо уверен. Сюда больше возвращаться нельзя. Как только Страг узнает, что он остался жив, этот замок станет ловушкой, Шертес это хорошо понимал.
Спустившись с крыши, он спокойно и обстоятельно стал открывать тайники, о которых знали только он и отец с матерью.
Потом он начал строить новый оплот для своего клана. Всех, кого он набирал для строительства, будь то люди, оборотни, маги или вампиры, он заставлял приносить ему клятву на крови, таким образом, заставляя хранить в секрете те тайны, которые им становились известны. Под замком был целый запутанный лабиринт подземных ходов, требовалось много рабочих, чтобы прорыть их и сделать безопасными, но три тайных хода он пробивал собственноручно, пользуясь магическими амулетами, и вот об этих, ходах, кроме него, не знал никто.
Еще он устроил в замке множество тайников, как делал и его отец. В них Шертес хранил амулеты, кристаллы, деньги, драгоценные камни, оценив из своего собственного опыта, насколько это может быть необходимым.
Страг, разумеется, вскоре узнал и о том, что Шертес жив, и о том, что он строит себе новый замок, но где этот замок расположен, ему выяснить не удавалось очень долго.  Шертес тем временем успел собрать под свое крыло небольшую армию, отыскивая уцелевших вампиров по всему миру, и забирая их в замок под свое покровительство. Он становился сильным и могучим правителем, его защиты и помощи искали очень многие, вот тогда-то он и познакомился с Мариссой.
Он не забывал и о Залии. Но боясь навлечь на нее беду, сам он никогда не приходил к ней, действуя через подставных лиц. Память понемногу стала к ней возвращаться, она все чаще и чаще упоминала его имя. Как же ему было приятно увидеть вновь ее осмысленные глаза, когда он, наконец, решился навестить ее. Как она робко и нежно гладила его по плечам, всматривалась в его лицо, называя, при этом… Дариосом. Но Шертес не обижался, он был рад, что его отца помнят.
Марисса неиствовала. Ему приходилось постоянно быть начеку, избегая очередного  покушения. Но все оказалось напрасно. Однажды после ужина Шертес лег спать в своей постели, а проснулся уже в камере собственного замка, прикованным к стене.
Его накрыла волна холодного ужаса, но он успокоил себя: «Я сплю. Это мне все только снится», но кошмар не желал прекращаться, он только начинался.
Не передать все то количество, боли, унижений и издевательств, что обрушил на него Страг. Никакая психика этого выдержать бы не смогла. Но Шертес был высшим вампиром, он мог загонять свое сознание в такие глубины, что перед Страгом лежало только бесчувственное тело, не ощущающее ничего. Как же Страг бесился, с какой яростью и страстью искал способы помешать Шертесу, так поступать. Страг хотел видеть его глаза, наполненные немыслимой болью и наслаждаться этим.
В себя Шертес приходил только в камере, возвращая свое сознание. Так было необходимо, иначе сознание или разум могли навсегда покинуть его, превратив в безумную, агрессивную тварь, Шертес этого не хотел. Он искал способы умереть, но Страг не оставил ему ни одного шанса.
В его камеру приводили людей, на его глазах, им резали вены, и тогда запах крови и дикого голода, начинал сводить его с ума. Ему мазали губы кровью, предлагая напиться, вот только он не мог этого сделать, как бы ему не хотелось, Страг вырывал ему клыки, едва они только начинали расти.
Кормили его насильно, какой-то жидкой мерзкой смесью, заливая ее ему в желудок, почему-то Страгу он нужен был живым, Шертес потом догадался для чего, когда его уложили в центр пиктограммы.
Его жизненные силы нужны были Страгу, чтобы провести ритуал вызова кого-то. Шертес знал, что из пиктограммы он уже не выйдет, умрет внутри нее, отдав жизнь. Но он выжил.
«Не расслабляйся, - ублюдочно улыбнувшись, шепнул ему Страг, - скоро ты снова понадобишься, через три дня мы все снова повторим!», - но Шертес никак не отреагировал на его слова, он был в беспамятстве.

Глава 6

 Ту боль, что он перенес в пиктограмме, не под силу выдержать никому, даже высшему вампиру. То, что он высший вампир давало ему преимущество в силе выдержки, но в тоже время, в отличии от слабых людей, которые умирали во время пыток, подобной роскоши у него не было, и ему только и осталось, в который раз, отправить свое сознание в самые дальние закутки души, такие дальние и глубокие, что существовала вероятность его безвозвратной потери. Высший вампир, сошедший с ума, сознание которого погрузилось в кромешную тьму, это страшно. Когда-то Шертесу описывали, что при этом происходит. Разум, не желая, находится во тьме, сам создает себе иллюзорный свет. Обманные яркие огоньки, за которыми лишившийся разума будет гоняться до конца дней.
  И вот, в темноте блеснул огонь. Это не было пламя факела, свечи или фонаря. Такого луча света он нее видел никогда. С некоторым интересом Шертес наблюдал, как свет мечется в темноте. Он-то думал, что при потере разума огоньки будут напоминать светлячков, вот только поймать их будет невозможно, но луч света… И тут этот луч ударил ему по глазам, на несколько мгновений ослепив его, и приятный девичий голос требовательно произнес: «Вы слышите меня? Вы понимаете, о чем я говорю?"
«Нет, это не безумие, - подумал Шертес, - это сон! Такой какой ему снился множество раз, - и он рванулся к девушке. От неожиданности и испуга она отпрянула назад, шлепнувшись на камни пола, а он повис на цепях, которые удерживали его, мешая дотянуться до девушки. – Какой странный сон, - продолжал размышлять вампир, - обычно во сне мне всегда удается дотянуться до горла жертвы и впиться в него клыками, почему сейчас все не так?»
Девушка поднялась с пола и опасливо отошла в угол, немного постояв, она снова приблизилась к нему.
- Я поминаю, вас жестоко пытали, но может в вас осталась еще хоть капля здравого смысла? – жалобно спросила она. Ее слова настолько поразили Шертеса, что с трудом выдавливая звуки из пересохшего горла, он смог прошептать:
- Что тебе от меня надо?
- Вы могли бы убить охранника, находясь в том состоянии, в каком находитесь сейчас?
Если бы Шертес смог, он бы расхохотался во все горло: да у него нет клыков и когтей, но если бы его освободили от наручников, он смог бы поотрывать головы десяти охранникам! Ярость и ненависть, что бурлила в нем, придала бы ему сил. Но что толку мечтать о несбыточном, и все же, он утвердительно ответил на ее вопрос, в который раз удивляясь своему странному сну. Девушка не унималась:
- Что вам нужно для восстановления сил?
Вопрос был совершенно глупый, глупее не придумать: что-нужно-вампиру-для-восстановления-сил? Девушка упрямо ждала ответа. Что ж он ответит:
- Кровь!  Свежая, живая, чистая кровь, - он даже облизнулся, представив это лакомство на своих губах. А вот девушку от его мимики передернуло, но ему было все равно. Присев рядом с ним, девушка достала какой-то острый предмет и явно хотела проколоть им себе руку. Вот только кровь девушки для Шертеса была отравой. – Твоя кровь мне не нужна, - с отвращением сказал вампир, - в тебе течет кровь шагарр, мне нужна только ее кровь, - кивком головы указал Шертес на вторую женщину, что сидела в углу вместе с детьми. Девушка растерялась, но потом решительно подошла к своей подруге.
 - Я не могу! - в отчаянии прошептала девушка, снова присев около него. - Я не могу расковырять ей руку, чтобы набрать крови! Может, вы ее загипнотизируете, чтобы ей не было больно, и чтобы она не боялась, а? - девушка умоляюще смотрела ему в глаза. Шертес все больше и больше сомневался, что это был сон, но и на реальность тоже было не очень-то похоже. Значит, все-таки безумие. Раздумывая об этом, он приказал второй женщине, которую звали Фанной ничего не бояться и делать то, что ей прикажут, а потом в какой-то прострации наблюдал, как девушка, неизвестно откуда появившимся ножом, режет руку подруги и подставляет под рану банку. Запах крови, ударил ему в ноздри, и этот запах был реальным!
И тогда он догадался. Это Страг придумал для него такую новую пытку. Ведь без клыков он не сможет всосать эту кровь! Шертес хрипло засмеялся. Девушка удивилась его реакции.
- Вы не хотите пить кровь? – поразилась она. Он широко открыл рот, продемонстрировав ей отсутствие зубов. – А, что просто проглотить вы ее не сможете? – недоумевала она. Теперь удивился Шертес, что-то с этой девушкой было явно не так, она постоянно сбивала его с толку, и ее дальнейшие слова это еще раз подтвердили. – А ну, откройте рот, - приказала она, и внимательно стала осматривать его десна, направив луч света прямо ему в рот. – Если разрезать десну, - деловито сказала она, то я шприцом смогла бы попытаться закачать эту кровь в основание зуба.
Шертес… Шертес опешил, остолбенел, удивился, поразился – любое из этих слов и в малой степени не отражало его чувств, поскольку подобное ему и в голову никогда не приходило. Он только мог согласно кивнуть, и тогда маленькая, совсем крошечная надежда на то, что она не издевается над ним, что она действительно даст ему напиться крови, зародилась в его сердце. Он боялся в это поверить, потому что тогда разочарование будет настолько ужасным, что он сможет потерять контроль над собой, начнет унижаться и умолять хотя бы о глотке крови. Шертес боялся, что так может случиться, поскольку, чувство собственного достоинства – это единственное, что ему еще удавалось сохранять в своем плену, еще ни разу он подобным образом не унижался перед Страгом, доводя того своим упрямством до белого каления.
Стараясь сдержаться, стараясь не дать надежде и голоду захлестнуть его с головой, он наблюдал как она набирает кровь каким-то странным полым стержнем, как подходит к нему с ножом, чтобы разрезать десну. Боли он вообще не почувствовал, запах крови туманил разум не хуже наркотика. И только когда он втянул первые капли крови, сделал первые глоток, ощутив жар и тепло от полученной живой энергии, он поверил, что это все происходит в действительности. Один глоток, второй… шесть восхитительных глотков жизни! Он привалился к стене, наслаждаясь этими секундами, а девушка в это время стала обследовать его кандалы.
Она яростно дергала за цепи, пытаясь выдернуть крючья из стены. Ему стало смешно, сколько раз в безумной ярости он делал тоже самое, и если ему это не удалось, то что она сможет сделать своими слабыми силами?
Тогда она стала что-то делать с его кистями рук, пытаясь вытащить их из браслетов. И вдруг Шертесу пришла в голову мысль, если он попросит ее отрезать ему мизинцы вместе с частью кисти, то тогда он сможет освободиться. Только Шертес хотел ей это сказать, как его левая рука выскользнула из наручников. Он неверяще смотрел на свои пальцы, сгибая и разгибая их, пока смысл происшедшего доходил до него.
Шертес выхватил у девушки из рук приспособления, которыми она пользовалась и уже сам начал освобождать свою правую руку. Все получилось довольно быстро, небольшая заминка вышла со стопами, но потом удалось снять кандалы и с них. Шертес с наслаждением потянулся, чувство эйфории и от исчезнувшего жжения, и от выпитой крови наполнило его, в этот момент он был готов свернуть горы! Женщина, что постарше пискнула и быстро отвернулась, а вот молодая, равнодушно скользнула взглядом по его обнаженному телу, словно перед ней стоял не голый мужчина, а, например, шкаф или стол, но в эту секунду подобный мелочи его вообще не волновали.
Женщины, вернее, девушка составляли план побега, в котором главным условием было заманить охранника внутрь камеры. Шертес прислушался к ее словам как раз в тот момент, когда она сетовала, что у нее нет ничего, что могло бы в ней привлечь стражника. Шертес, в первый раз, внимательно оглядел девушку и полностью с ней согласился. Худая и щуплая, плоская, словно доска, выглядевшая лет на шестнадцать, хотя судя по ее поступкам ей было намного больше. Недокормленная и неухоженная с обломанными ногтями на мозолистых руках с обветренной и сухой кожей на лице. Волосы – главное украшение женщины, туго стянуты на затылке, ничуть ее не украшая. Лицо… лицо было приятным, хотя далеко не красавица. Глаза светло-карие. Шертес не любил женщин со светлыми глазами, ему нравились темноглазые, нравилось, когда глаза светятся страстью и огнем, хотя какая разница? Он же не жениться на ней собирается. Шертес даже в этот момент усмехнулся своим мыслям. Девушку звали Лорри, но Шертес заметил еще одну странность. Когда к ней обращались по имени, она словно замирала на мгновение, будто бы осознавая, что обращаются именно к ней, и только после этого отзывалась. Но Шертесу было и не до этих странностей.

Глава 7

Все прошло, как по маслу. Охранник соблазнился на прелести Фанны, доверчиво зайдя в камеру, повернувшись спиной к Шертесу. А тот за одно мгновение обездвижил его, нажав на особые точки на горле, Лорри протянула прозрачную емкость очень легкую и вместительную, и кровь из артерии стражника, через трубку, стала ее заполнять.
Лорри все больше и больше удивляла Шертеса, например, когда она предложила ему выбрать оружие. Шертес думал сначала, что небольшой нож, которым она ему надрезала десну – это все что у нее было, и вот когда она протянула столько ножей, что едва удерживала в двух руках, он обомлел по-настоящему. Ножи были настолько странные и необычные, что он сначала с осторожностью прикасался к ним, решив, что они сделаны из серебра, но нет, они были железные. Шертес выбрал себе два, спрятав их в свой портальный карман, заранее зная, что не вернет их Лорри. Если побег провалится, он хотел иметь возможность защищаться, ну, или быстро умереть, если совсем не повезет.
Напялив на себя вещи охранника и прикрыв голову шляпой, Шертес вышел из камеры и медленно двинулся по коридору в сторону сторожевого поста. Он напрасно переживал. Три охранника играли в карты, не обратив на него особого внимания. Ему хватило минуты, чтобы обездвижить всех троих, а потом он вернулся за женщинами. Зачем он потащил их с собой, вместо того, чтобы убить в камере? Этот вопрос он задавал себе несколько раз.
Ответов  было несколько: во-первых, Страг мог поднять их даже мертвыми и допросить. Многого ему женщины не сказали бы, разве только то, что  у него теперь есть оружие. Казалось бы мелочь, но эта мелочь заставила бы Страга сразу воздействовать на него магией, в то время, как обычно, он любил «поиграть» с ним. Пару раз Страг намеренно освобождал Шертеса, а потом пускал по его следу свору псов, которых вывел с помощью магии, и эти псы преследовали безоружного Шертеса, а потом рвали на куски, под ласковым взглядом хозяина. Были бы у него тогда ножи, такого удовольствия он Страгу бы не доставил.
Во-вторых, свою роль сыграла емкость с кровью, которую нацедили с охранника убитого в камере. Лорри так быстро и ловко спрятала ее в свой пространственный карман, недвусмысленно дав ему понять, что хочет иметь, хоть некую иллюзорную гарантию их безопасности. Шертес не обиделся, не рассердился, а наоборот, одобрительно хмыкнул, здравомыслие девушки ему начинало нравиться.
В-третьих, он был благодарен ей за спасение, и эта благодарность пока перевешивала все проблемы, какие он заполучил, обзаведясь таким отрядом.
У Шертеса было единственное место, где он мог находиться в относительной безопасности – это был Акрополь, там хоронили людей, которые много значили или много сделали для Шертеса, и которые желали быть там похоронены. Вот туда-то он и повел свой небольшой отряд.
По дороге он мучительно выискивал возможности, как помочь им выжить под землей в течении нескольких недель. Ничего не выходило. Столько времени продержаться без воды и еды они просто не смогут. Что ж, когда голод и жажда станут нестерпимыми, он поможет им умереть. Они просто уснут в один миг и не проснутся. Шертес заранее подготовил себя к такому исходу событий, но Лорри снова удивила его.
Сначала она протянула ему штаны и рубашку. Хоть нагота не очень-то смущала Шертеса, и все-таки, надев одежду, он почувствовал себя намного комфортнее. Шли быстро, Шертес часто нес детей на руках, чтобы быстрее добраться до рва с нечистотами. Только перебравшись через него, он смог бы немного успокоится. Нырять в жидкую, вонючую грязь было настолько отвратительно, что никакими словами передать невозможно. Но Шертес был мужчиной и знал, что так нужно, что другого выхода нет, поэтому спокойно делал то, что необходимо, усилием воли поборов и брезгливость, и отвращение. Из-за женщин и детей ему пришлось несколько раз опускаться в зловонную жижу, но ему даже в голову не пришло пытаться избежать этого. Когда он присоединился к ним, Лорри протянула ему чистую тряпку, чтобы он хотя бы смог вытереться досуха, потом она сложила все грязные вещи в мешки и спрятала их. Это было правильно, нельзя было оставлять следов.
Он привел их в единственное место, где ручей с чистой питьевой водой вытекал из-под стены. Воды было мало, он первый напился из ручья, умыл лицо и лег спать. Он чувствовал, что на поверхности наступил день, и отдых был ему необходим, чтобы набраться сил.
Проснулся Шертес от приятного запаха, что окружал его. А проснувшись, увидел, что его ждет ведро горячей воды и большая кадушка, в которой ему предложили искупаться. Это было наслаждение. Пахучая душистая пена, горячая вода – этого он не видел несколько лет, а после купания Лорри протянула ему чистые вещи. Вещи были мужскими, он это сразу понял, и очень этому удивился и обрадовался, хотя в тот момент он согласился бы надеть и женскую сорочку. Это было странно. Молодая девушка, ничуть не смущаясь, объясняла ему, как правильно надевать нижнее белье, показывая как определять где зад, где перед на коротких мужских подштанниках. Так не должно было быть! Она должна была смущаться и краснеть, должна была стеснительно отворачиваться, чтобы не видеть его голое тело! Ничуть не бывало, Лорри вела себя… странно, другого слова, характеризующего ее поведение, он просто не мог и подобрать.
Мужской костюм, что она ему предложила, был необычен, и только в этот момент Шертес догадался, что она прибыла из другого мира. Он еще раз внимательно посмотрел на нее, стараясь выявить на ее лице черты, подтверждающие его мысль. Обычное лицо, в ней чувствовалась кровь шагарр, только и всего. Говорила правильно без акцента, хотя… да, странность была. Судя по ее внешности, по ее натруженным рукам, она не могла быть аристократкой, но вот манера поведения, слова и обороты речи, говорили об обратном. Чувствовалось, что она культурна и образована.
 В какой-то момент Лорри сняла шапочку, что была у нее на голове, и Шертес окаменел. У нее были острижены волосы. Волосы! Главное сокровище каждой женщины, главный предмет ее гордости. Остриженной женщина должна была бы чувствовать себя очень несчастной, а Лорри вела себя так, словно всю жизнь ходила с короткими волосами. Шертес понимал, что в тех условиях, в которых они оказались, она поступила правильно. Вот это-то и сбивало его с толку. Ну не может быть у шестнадцатилетней девушки столько разумной рассудительности. Не может! С Лорри что-то было не так.
Когда он сказал ей, что без еды и воды им придется просидеть под землей несколько недель, Лорри, конечно, испугалась, но совсем не так сильно, как ожидал Шертес. Она что-то быстро подсчитывала в уме, что-то прикидывала. Ему было жаль и ее, и детей, выжить они точно не смогут, вот только Лорри была с ним категорически не согласна.

Глава 8

То, что началось в одной из ритуальных комнат, куда всех привел Шертес, поразило его до глубины души. Лорри еще раз деловито уточнила, сколько у них времени, чтобы подготовиться к длительному проживанию без огня, воды и еды, и быстро начала… он даже не знал, как можно назвать эти широкомасштабные работы. За несколько минут комната превратилась в огромную кухню какой-нибудь таверны. Лорри и Фанна, что-то резали, крошили, терли, а на решетке над очагом что-то кипело, жарилось и варилось. А еще Шертес поразился количеству кастрюль, сковородок, чашек, тарелок, а Лорри доставала и доставала все новые и новые предметы из своего пространственного кармана. Столько красивой посуды он не видел даже в замке родителей, Лорри же обращалась с посудой, словно это были самые обыденные вещи.
Против воли, он изредка поглядывал на девушку. Серьезное, сосредоточенное лицо, тщательное продумывание всех своих действий. То, что приготовление пищи в таких больших объемах для Лорри не в новинку, Шертес понял сразу, он даже подумал сперва, что отец Лорри был трактирщиком, и там она научилась так правильно планировать и распределять последовательность и очередность приготовления блюд, чтобы не забыть и не пропустить ни одной мелочи. Однако важным было не умение готовить, а умение руководить, и у Лорри именно это очень что хорошо получалось. Она спокойно давала Фанне задания, иногда просила помочь и детей, а вскоре и Шертес, сам того не заметив, включился в общий процесс подготовки, выполняя сначала просьбы, а потом и прямые команды Лорри.
Потом вспоминая об этом, Шертес ничуть не удивился своей такой лояльности, потому что больше всего в этот момент Лорри напоминала Залию, та командовала всеми в замке отца точно таким же тоном и с точно таким же выражением лица, то есть в полной уверенности в своих правах.
…Залия могла наорать на кого угодно, хоть даже на правую руку отца, его Помощника и Советника, которого боялись все в замке, кроме Залии. За то, что тот сел в грязной одежде на шелковую обивку дивана, он схлопотал от нее мокрой половой тряпкой по спине, в сопровождении громкой тирады, в которой перечислялись все его прегрешения за долгие, долгие годы.
До что там советник! Шертес один раз видел как его отец, в изрядном подпитии, выглядывал из-за угла, словно мальчишка, дожидаясь, когда Залия пройдет по коридору, и он сможет юркнуть в свои покои.
…Так вот Лорри вела себя точно также, не как юная пусть и серьезная девушка, а как умудренная жизнью, пожилая и властная женщина.
Когда она протянула ему веник с совочком, приказав замести и вынести мусор… В общем то, что она осталась с головой, было настоящим чудом. После такого оскорбления, Шертес гордо удалился в другую комнату, решив предоставить женщин самим себе, и пусть хоть умрут, он больше пальцем для них не шевельнет.
Но, как оказалось, отделаться от Лорри было не так-то просто. Через некоторое время она подошла к нему и спросила, какие ящики можно взять, чтобы сделать из них лежанку для постели. Об этих ящиках она спрашивала с гордым независимым видом, вот только по-старушечьи поджатые ехидные губки говорили: «Унижаться и просить помочь нам приготовить эти ящики, я не собираюсь, но если ты настоящий мужчина, то должен немедленно сам это сделать!». Увидев этот ее взгляд Шертес, плотоядно мысленно ухмыльнулся и небрежно кивнул на один из гробов, предложив ей забрать именно его. В этом ящике был похоронен стряпчий его отца, хитрый, пронырливый и ушлый старикашка. Лорри и стряпчему просто жизненно необходимо было познакомиться. Поэтому когда она, все с тем же гордым видом притащила кучу инструментов, чтобы отломать крышку гроба, Шертес с комфортом расположился в своем углу, ожидая интереснейшего зрелища, и он не был разочарован.
Для начала она стала открывать крышку гроба со стороны петель. Самих петель видно не было, поэтому ошибиться мог кто угодно. Напрасно промучившись какое-то время, и озверев от своей неудачи, Лорри решилась пробиться внутрь гроба через поверхность крышки. Первый же удар топором, чуть не сделал ее калекой, поскольку топор, отскочивший от твердой древесины, едва не угодил ей обухом в лоб, ее счастье, что она вовремя отшатнулась. Лорри в раздражении походила вокруг гроба, и с новыми силами набросилась на борьбу с ним.
В ее руках появились какие-то невиданные Шертесом инструменты, которыми она с упоением сражалась с деревянным лакированным коробом. Куски щепы летели во все стороны, Шертес даже одобрительно поцокал языком, признавая ее достижения. Но крышка как была, так и оставалась закрытой.
Тогда Лорри внимательно стала исследовать щель, и, наконец, поняла с какой стороны нужно открывать ящик. Она в бешенстве расковыряла удерживающую крышку защелку, и, навалившись, с трудом откинула крышку, по инерции потянувшись вслед за ней. Поцелуй ехидных зануд прошел в полном упоении обеих сторон. Шертес знал, что сейчас будет, поэтому он заблаговременно предусмотрительно прикрыл уши руками. И точно дикий, звенящий, непрекращающийся визг, согрел теплом его сердце.
Поорав с полминуты, Лорри гордо удалилась, бросив не только весь инструмент, но и весь мусор. Жаль, у него не было веника с совочком, а то бы он предложил ей привести все в порядок. Шертес думал, что не увидит ее очень долго, но он снова ошибся. Через какое-то время Лорри снова подошла к нему, еще более поджимая губы, от нанесенной обиды, и попросила его указать место, где они бы могли вырыть яму для туалета. Он с радостью выполнил ее просьбу. Эх, не с кем было поспорить, докопает ли она яму до той глубины, чтобы увидеть, захороненные в этом склепе кости врагов, с которыми периодически приходилось сражаться вампирам. Когда-то давно они решили, что вытаскивать разрубленные трупы слишком обременительно, поэтому поскидывали их в одну из шахт, засыпав двухметровым слоем глины и плотно ее утрамбовав. Зверушки, что тогда напали на них, были весьма необычными, и лицезрение этих уродливых черепов с загнутыми зубами, костяными наростами на голове, обеспечили бы Лорри пару бессонных ночей, в чем он ни секунды не сомневался. Но… не везет, так не везет. Никаких криков не последовало, значит, до костей они не добрались.
Пока Лорри и Фанна рыли яму, он подготовил им три короба, как она и просила, выполнив также ее просьбу, о вырезанном отверстии. Ему это было сделать не трудно, все равно больше заняться было нечем.
Глава 9

С этого дня Шертес ни на миг не пожалел, что оставил всю эту компанию в живых. С ними было намного интереснее и веселее. Он исподволь наблюдал за ними, иногда присоединяясь, особенно ему нравилось возиться с детьми. Колин и Элли были идеалом детей. Спокойные некапризные, они или тихо сидели в уголочке, играясь со странными игрушками, что дарила им Лорри, или, раскрыв рот, слушали ее истории и сказки. Шертес тоже часто их слушал, иногда, правда, поражаясь глупости рассказчицы и доверчивости слушателей, например, когда она рассказывали им о каких-то таинственных микробах. Этого слова он не знал, но догадался, что так называли этих зверей или насекомых в мире, из которого она прибыла. Лорри называла эти микробы по именам, рассказывала о каждом из них страшные истории, словно лично знакома была с ними или, по крайней мере, видела их. Шертес катался от смеха, слушая о том, что эти микробы настолько малы, что их целые сотни поместились бы, например, в маленьком муравье. Как можно было такое говорить детям, да еще с таким уверенным видом? Даже он, со своим уникальным зрением, не видел ни одного микроба, что же было говорить о людях? И, тем не менее, Лорри настолько напугала малышей и Фанну, что они по очереди просили ее заглянуть им в рот, чтобы удостовериться, что никаких микробов они не проглотили. И напрасно Лорри убеждала их, что микробов увидеть невозможно, дети все равно представляли их в виде жуков или личинок.
Дни текли за днями. Лорри в порыве откровенности рассказала ему, что она прожила долгую (по человеческим меркам), жизнь в другом мире, в другом теле, благополучно состарившись в окружении сына и внука. Это, конечно, многое ему объяснило в ее поведении, но все равно ее упрямство, чрезмерная самоуверенность бесили его постоянно. А еще.. а еще он постоянно вспоминал ту провидицу, что отговорила его от брака с Мариссой, постоянно вспоминал и странные мысли бродили в его голове.
…То что он не сошел с ума, находясь в плену у Страга, была во многом заслуга той ясновидящей. В самые страшные, в самые ужасные минуты своего плена, когда последняя надежда покидала его сознание, он с маниакальным упрямством вспоминал ее слова: «Вы еще встретите ту, что вам предназначена, еще встретите и узнаете ее», и вот теперь он изредка посматривал на Лорри, пытаясь понять: это она? Ее он должен был встретить? На что и разум, и сердце, в едином порыве, отвечали: «Ни за что! Упаси нас Темная Богиня от такой участи!»
«Допустим, с внешностью еще что-то можно сделать, - мысленно рассуждал иногда Шертес. – Откормить, как следует, подождать пару лет, когда выглядеть станет повзрослее, но что делать с характером!», - после этой мысли, он обычно удрученно вздыхал. Лорри раздражала его невыносимо. После каждого указания, что он ей давал, она обычно с минуту подозрительно его разглядывала, обдумывая его слова, и если признавала, что указание правильное, выполняла его, если считала, что нет  - игнорировала, просто делая вид, что он ей ничего не говорил. Так не поступала даже сумасшедшая и неуравновешенная Марисса!
Но однажды Лорри довела его до такого состояния, что он ее чуть не убил. Это случилось через две недели после их заточения. К этому времени закончился горячий бульон, и Лорри страшно переживала за детей, лишенных горячей пищи. Вот тогда, дождавшись, когда он уснул, она в дальней пещере, несмотря на его запрет и предупреждение, вскипятила большую кастрюлю воды, заправив ее ароматными травами и какими-то специями. Он проснулся сразу, едва услышал запах. Шертес понял, что она пренебрегла его запретом, поставив и его, и себя под угрозу того, что по этому запаху их смогут отыскать. Шертес ярости он бросился в ту комнату, он знал, что сейчас убьет ее. Лорри тоже поняла это, когда увидела его перекошенное лицо. Схватив черпак, которым она мешала бульон, Лорри приготовилась защищаться. Маленькая, худенькая, с решимостью в глазах и черпаком наперевес…
Ему стало так смешно от этого зрелища, что вся злость мгновенно куда-то улетучилась, он еще только не дрался с девушкой, вооруженной половником. Представив, как она отмахивается от него черпаком, он едва не рассмеялся. Однако ее выходка требовала наказания. Пусть в этот раз ничего не случилось, но безнаказанность проступков ведет потом к настоящим трагедиям. Например, если бы нужно было затаиться на долгое время, ничем не выдавая своего присутствия (и это, действительно, когда-то случилось с ним), жажда, страшная жажда и колодец всего в нескольких шагах, что если бы кто-то из его отряда не выдержал и решил осторожно напиться? Все бы погибли. Или крепость во время осады? Умирающие от голода дети. Что если мать какого ребенка, не в силах смотреть на его страдания, откроет ворота, впустив врагов? Погибнут все. Нет, любое неповиновение в осадных, военных  условиях должно быть жестоко наказано, и Шертес даже придумал, как ему это сделать. Он шагнул к ней и мгновенно надел ей на шею рабский ошейник.
 Лорри сначала побледнела, потом позеленела, потом посмотрела на него такими дикими глазами, что он сразу понял, что ей еще никогда в жизни не приходилось подчиняться. Он удивился, у нее же был отец, у нее был муж, она должна была слушать их, должна была поступать согласно их воле, наперекор своим желаниям, но Лорри вела себя так, словно эти чувства доселе были ей не ведомы. Если бы она стала биться в истерике, кричать, плакать, то он не изменил бы своего решения, но Лорри поступила, совершенно по-другому. Собрав всю свою волю в кулак, она спокойно и разумно постаралась достучаться до его разума, приведя логически взвешенные обоснования ошибочности его поступка. Он выслушал ее … и согласился. Единственное, что он потребовал от нее - дать обещание, что она больше никогда не поступит подобным образом, предварительно не посоветовавшись с ним.
Лежа в темноте, он вроде бы и злился за свою мягкотелость, но все равно вынужден был признать ее правоту в этом конкретном случае. Она, как могла, обезопасила свои действия. И комнату выбрала, в которой нет сквозняка, и специи бросила в последнюю минуту, сразу прикрыв кастрюлю крышкой. Опасность была минимальной, зато теперь можно было быть уверенными, что они продержаться столько, сколько нужно. Шертес раздумывал и над своим негодованием, и злостью, впрочем, о чем тут раздумывать: он хотел жить. Когда он сказал Лорри, что ничего не боится, это были не пафосные слова, он, действительно ничего не боялся, даже смерти, и все равно яростно хотел жить, и собирался бороться за свою жизнь до последнего вздоха.

Глава 10

Прошло еще две недели, и вот однажды утром началось нечто страшное. Страг стал обрушивать с помощью магии горную породу, засыпая подземные ходы, которые выискивал его подручный маг. Шертес такого не ожидал, он вообще не ожидал от Страга такой клятости. Преследовать и искать его, как делал это Страг, мог только умалишенный психопат, зациклившийся на одной идее или одной мысли, или одном желании. Он как гончая выискивал их следы, чтобы вцепиться намертво.
Для Лорри, Фанны и детей больше не было шанса остаться в живых, Шертес это хорошо понимал. На душе было пусто и тоскливо, ему было очень горько терять их, оставалось только подарить им легкую смерть, Шертес надеялся, что Лорри тоже это понимает. Но она не понимала! Она придумала совершенно идиотский план, поскольку решила вернуться в самое логово Страга и попытаться вырваться из замка, используя портал, который, несомненно, там был, или какие-нибудь магические амулеты, которые она хотела найти в его хранилище. Более безумной идеи невозможно было и придумать! Шертес знал, что ее план невыполним, но согласился показать ей проход к верхним ярусам дворца только из-за того, что ему не хотелось убивать их. Он знал, что они никогда не доберутся до цели. Проход, который он лично строил, таил в себе столько секретов, что без его помощи, никто не смог бы воспользоваться им. Они расстались.
Лорри с детьми и Фанной стали карабкаться вверх по узкой шахте, а он двинулся к выходу, что вел на поверхность. Шертес был очень осторожен, это его и спасло. Сначала он услышал странный запах, и этот запах шел от поверхности земли, а потом он увидел огромные пространства, присыпанные серым серебристым порошком, вернее порошком, в который было добавлено свяченое серебро. Шертес даже представить не мог, что такое было вообще возможно. Засыпать порошком такое количество земли! Страг точно был психопатом.
В любом случае, Шертесу было не пройти. И дело даже было не в боли. Вместе с серебром в составе порошка было вещество, разъедающее любой материал, не говоря уже о коже. Это означало открытые раны, кровь и… след. След, по которому за ним могли  идти до тех пор, пока не догнали бы.
И Шертес повернул назад к Лорри и детям. Он мчался вдогонку за ними, словно на крыльях, и настроение, вопреки всему, улучшалось с каждой минутой, хотя должно было бы происходить наоборот. А еще он категорически отказывался признаваться себе, что воспользовался первым же подвернувшимся предлогом, чтобы бросится вслед за Лорри. Шертес усилием воли глушил в себе чувство радости, которое мешало ему напоминать себе, что план Лорри провальный, что в конце, их всех ждет смерть. Эти мысли почему-то совершенно не хотели задерживаться в голове, а вот чувство эйфории, чувство какой-то бесшабашной веселости, заполнило его всего целиком, придавая странной уверенности, что все будет хорошо.
Он быстро стал взбираться по лестнице, чуть не до обморока, напугав Фанну, что поднималась последней, ничем не объяснив своего возвращения, обогнал их, поднявшись первым, приготовил место для ночлега. Сам он собирался спать, держась за поручни, но Лорри ему этого не позволила, понимая, что он также сильно устал и ему также нужен полноценный отдых. Она освободила ему место у стены рядом с собою. Шертес принял ее предложение, поскольку, Лорри была права, отдых был ему необходим.
…И снился Шертесу сон. Вроде бы лежит на берегу моря около скалы, рядом с ним лежит Марисса и вроде бы она прижалась к нему спиной, весьма недвусмысленно потершись попкой о его живот. Он обрадовано вздохнул, и обняв ее за талию еще плотнее притянул к себе, и… в эту минуту он проснулся, с ужасом обнаружив, что страстно прижимает с себе Лорри. Шертес быстро отдернул руку, и отодвинулся как можно дальше, осторожно поглядывая на девушку и пытаясь понять: заметила она или нет его действия. И вот тут-то Лорри его удивила, вернее, поразила до глубины души.
Сначала она несколько раз глубоко и недовольно вздохнула, потом, все еще не открывая глаз, развернулась к нему, и с некоторым раздражением закинула ногу на его бедро. Ее поведение было настолько необычным и интересным, что он, подперев голову рукой, не отрываясь, следил за разворачивающимся перед ним спектаклем. Лорри замерла, очевидно, ожидая от него каких-то действий, но поскольку ничего не последовало, она с еще большим раздражением, недовольно скривив лицо, наконец, удосужилась открыть глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока до Лорри медленно доходила вся провокационность и откровенная неприличность ее позы, она тихо ахнула, и быстро свернулась в клубочек.
Потом она извиняющимся и оправдывающимся тоном говорила, что ей приснился ее бывший муж, что все происшедшее досадное недоразумение, о котором нужно забыть как можно быстрее. Но Шертес не желал ничего забывать, он веселился. Ему было невыразимо приятно вспоминать и недовольное лицо Лорри, отвечающей на ласки мужа, и ее раздраженные жесты, означающие только одно: близость с  мужем была для нее тягостной и обременительной обязанностью, непонятно почему, но этот факт его очень радовал. Правда, его немного удивляло другое. Лорри не вела себя, как тихая и забитая женщина, беспрекословно подчиняющаяся мужу, вынужденная отвечать на его ласки. Наоборот, она вела себя, как самая настоящая стерва, снисходящая до мужчины и  отмеряющая ему, некоторое количество ласк, в качестве поощрения.
С Шертесом ни одна женщина никогда не вела себя подобным образом. Он был избалован их вниманием сверх всякой меры, другого он просто не представлял. Правда когда он попытался изложить Лорри свою точку зрения, то не встретил никакого понимания с ее стороны. Она настолько скептически восприняла его слова, совершенно искренне предположив, что теми женщинами, о которых он пытался ей рассказать, двигали совершенно меркантильные интересы, и что если бы он внимательнее присмотрелся к ним, то заметил бы фальш и притворство.
От таких слов Шертес растерялся. Растерялся не потому, что его задели ее слова, а потому, что впервые женщина разговаривала с ним как равная. Спокойно и немного насмешливо, без кокетства, без ужимок, без желания понравиться ему и привлечь его внимание. Это был какой-то другой тип отношений, и Шертес с радостью и удовольствием включился в новую, предложенную ему игру. Игру, в которой шла борьба умов, интеллекта и что там скрывать злословия, игра, в которой соперники состязались, кто лучше съязвит и лучше заденет другого. Лорри пока выигрывала, сама не зная об этом. Он ей, во всяком случае, говорить об этом не собирался.
 Жизнь Шертеса превратилась в чистый восторг, он раньше даже не представлял себе, до чего же это приятно доводить до белого каления злобную упрямую девицу с явно завышенным чувством собственного достоинства. Ее "больную мозоль" он нащупал практически сразу. Лорри бесили и мгновенно выводили из себя любые его намеки, что она к нему неровно дышит и испытывает, при этом, отнюдь не платонические чувства.
Ему в ответ она пыталась быть и холодно-высокомерной, и пыталась игнорировать его слова, пыталась поставить его на место презрительным негодованием, вот только Шертесу все ее слова были, как горохом об стенку, он успокаивался только тогда, когда она начинала шипеть на него, как змея, грозясь его прибить, причем, немедленно. Он на некоторое время оставлял ее в покое, потом снова начинал цепляться к ней.
В какую-то минуту Шертес задумался о таком странном, несвойственном ему поведении, и после некоторого размышления, нашел ответ. Он шел на смерть, они все шли на смерть, подсознательно хорошо понимая это. В то, что они смогут вырваться из замка, Шертес не верил, но он все равно был благодарен Лорри, заставившей его не бежать без оглядки, а идти прямо в логово своего врага. Эх, если бы ему удалось добраться, хотя бы до одного из своих тайников, тогда бы он со Страгом разговаривал по-другому, тогда они были бы на равных, и Шертес был уверен, что смог бы забрать этого ублюдка с собой в могилу. Шертес ломал себе голову, как ему пройти мимо магических ловушек, которыми Страг, несомненно, оборудовал все переходы. Вампиры не чувствовали магии, не видели магических рун, в этом была главная проблема. Но Шертес надеялся, очень надеялся, что ему немного повезет и он доберется до своих тайников. А пока… а пока он изводил и дразнил Лорри, от души радуясь, когда у него получалось так вывести  ее из себя, что она начинала ругаться на незнакомом ему языке, длинными, смачными, и судя по всему, очень оскорбительными словами и фразами.
Глава 11



Перед тем как идти в свои бывшие покои Шертес усыпил Фанну и детей. Так было лучше для всех. Он не стал говорить Лори, что если их не разбудить, то они не проснуться никогда. А вот Лори… Она помогала ему со сборами, он видел, насколько она боится и переживает за него, от этого на сердце становилось теплее, и как ни странно, прибавлялось уверенности, что у него может все получится. Сначала она ему протянула непонятное приспособление, усиливающее звук, а потом... Тот подарок, что она ему сделала, был поистине бесценен. Небольшой такой черный цилиндр, излучающий свет, при нажатии кнопки, только этот свет позволял увидеть скрытые магические символы, нанесенные на стены, пол, потолок, а главное, что в этом цилиндре не было никакой магии. Шертес с интересом светил на стены и появляющиеся разноцветные линии приводили его в восторг. Но и это еще было не все. Черные штаны и рубаха, темные мягкие туфли, делающие шаги неслышимыми, шапка, закрывающая лицо и странный предмет, который Лори называла очками, темные стекла которого, скрывали блеск его глаз.

Уходя, и понимая, что они могут больше не увидеться, Шертес не мог не поблагодарить ее за все, что она для него сделала, и не мог не сказать ей, насколько ее общество скрасило ему все эти дни. Лори всхлипнула, а он, быстро двинулся вперед.

Первый тайник, на который он особенно рассчитывал, находился в его спальне. Он был расположен внутри каменного выступа, добраться до него можно было только ползком, по узкой щели, что проходила внутри толстой стены, отделяющей спальню от соседней комнаты. Если бы у него не было фонарика, он неминуемо бы попал в ловушку, поскольку посветив лучом в темный лаз, он увидел, что эта часть комнаты, была настолько разрисована магическими символами, что добраться до тайника было невозможно.

То же самое произошло, когда он попытался добраться до двух тайников, расположенных в лаборатории. Страг эти комнаты защитил особенно тщательно. Удача улыбнулась Шертесу лишь зале для больших приемов. На полу было начертано несколько пентаграмм, но расстояние между ними позволило ему вполне беспрепятственно пересечь открытой пространство, двигаясь бесшумно и оставаясь невидимым благодаря одежде и закрытым ставням, не пропускающим, ни лунный свет, ни свет звезд.

Один тайник располагался в колонне, другой под возвышением, на котором стояло кресло Лорда. Шертес выпотрошил оба тайника. С каждым амулетом, что оказывался в его руках, предвкушающая улыбка на лице Шертеса становилась все шире и шире, пока не превратилась в оскал. В беззубый оскал, который был поистине ужасен.

 Несколько амулетов, что при активации вызывали столбы огня, он установил по углам комнаты, несколько амулетов для мгновенного портального переноса раскидал и в зале и в коридорах. Он знал, что при одновременной активации, конечные точки порталов сместятся так, что узнать по какому порталу он ушел из замка, будет невозможно. Потом Шертес бросился назад к Лори. Закинув на плечо Фанну, взяв на руки Колина, он обнял Лори с Элли и активировал одновременно все амулеты. За секунды они оказались посреди бескрайнего поля, под слепящим полуденным солнцем. Лори дико закричала. Яркий свет сжег ей глаза. Она мгновенно ослепла.

Шертес злился на себя, но, в то же время понимал, что все предугадать невозможно, поэтому он быстро, не паникуя, занялся глазами Лори. В тайниках, кроме магических амулетов, были и зелья, редкие, дорогие, но очень действенные. Он закапал Лори глаза эликсиром, прикрыл веки тканью и крепко завязал шарф, а потом, ни слова не говоря, двинулся искать место, в котором бы они смогли укрыться до ночи. Когда он вернулся, щеки Лори были мокрыми от слез.

- Что случилось? – бросился он к ней.  Едва она услышала его голос, так сильно этому обрадовалась, что надобность в дальнейших расспросах отпала сама собой. Лори испугалась, что он бросил их. Ее ослепшую от солнца и спящих рядом детей и Фанну. Шертес тихо выругался, понимая, что он мог хотя бы ее предупредить ее, что уходит. Вот же дурак!

Чтобы перенести Фанну и детей в рощицу, что он облюбовал, ему пришлось два раза идти туда и обратно. Нужно было укрытие, Шертес стал ломать ветки, чтобы соорудить небольшой шалаш. Было жарко, солнце слепило глаза, ему было плохо, все раздражало, а тут еще Лори, уже немного пришедшая в себя, внимательно прислушивалась к его действиям, и знакомая противная, какая-то снисходительно-высокомерная ухмылка, снова появилась на ее губах.

Эту улыбку он уже знал. Знал, что, вслед за этой улыбкой, она опять изречет что-то нравоучительное, что-то поучительное, словно он был каким-то пацаном, а она его заботливой тетушкой. И точно:

- Лорд Шертес, а что вы делаете? – он точно скрипнул бы зубами, если бы они у него были, а так, ему пришлось, лишь плотнее сжать губы, и продолжать ломать ветки. – Зачем вы ломаете ветки, для костра? – не отставала Лори.

- Нет, не для костра, - едва сдерживаясь, ответил он, - я хочу построить шалаш.

- Зачем?! У меня есть палатка, – и к ногам Шертеса полетела небольшая сумка. Как же Шертесу не нравилось, когда кто-то оказывался умнее его, тем более Лори. Не желая признавать ее правоты, он неохотно развернул мешок, рассмотрел его содержимое, и был вынужден признать, что этот легкий сворачивающийся домик, просто великолепен. Шертес под руководством Лори, легко его собрал, еще раз, с удовольствием проверяя, как расстегиваются замки на двери, потом обложил наломанными ветками, и помог занести внутрь Фанну и детей. Эта небольшая размолвка между ним и Лори, на самом деле имела огромное значение.

… После тех слов, что он сказал ей на прощание, Шертес чувствовал себя неуютно в ее обществе, не зная как теперь себя с ней вести. Но вот небольшая ссора и он снова мог с удовольствием третировать и дразнить ее, чем он тут же и воспользовался. Лори тихонько прилегла рядом с детьми, крепко обняв свою сестричку, он так откровенно хмыкнул ей на ухо, заметив ее жест, что она стала пунцовой, вспомнив их две последние ночевки, особенно вторую, когда она почти всю ночь сладко спала на его плече, крепко к нему прижавшись. 



Глава 12



  А еще присутствие Лори давало ему надежду, что все это не сон, и что, проснувшись, он снова не окажется в цепях в камере. А мысли о том, что ему только кажется, что он вырвался из замка, и что все это только ему видится, время от времени, посещали Шертеса. Возможно, потому что и небо казалось, слишком синим, и воздух опьяняюще сладким, и он в такие минуты с ужасом начинал думать о пробуждении, но тут Лори очень важно и уверенно  начинала рассказывать, что солнце – огненный шар, висящий в пустоте.  Что звезды на небосводе – это такие же солнца, только расположенные так далеко, что лететь до них надо несколько световых лет, и что в мире, в котором она жила уже начали строить корабли, что могли долететь до Луны. Она рассказывала, рассказывала всю эту белиберду, а Шертес слушал ее не перебивая и не споря, и тихо радовался, потому что подобное, он не смог бы придумать ни в бреду, ни во сне, ни в кошмаре, а, значит, он действительно вырвался от Страга.
  И все же, окончательно он в это уверовал только после встречи с Вариной. Он никогда не мог бы представить, что способен заниматься любовью в хлеву чуть ли, не рядом с кучей навоза, но "охота пуще неволи" лучше и не скажешь. Шертес за годы плена несколько подзабыл об этой стороне жизни, хорошо хозяйка, не избалованная, по всей видимости, мужским вниманием, сама проявила инициативу, опершись пышной грудью о его руку, тяжко вздыхая при этом. Симпатичная крепкая женщина, проведшая всю жизнь на свежем воздухе, что может быть вкуснее? Секс был приятным дополнением, порадовавшим их обоих, потом еще раз и еще. Женщина была ненасытна, почти настолько насколько и он. Хотелось бы пожить здесь подольше, но Шертес торопился пройти портал. 
  Лори сразу обо всем догадалась и теперь ее презрительное выражение лица сопровождало все их "милые" беседы. Она, несомненно, пыталась вызвать в нем чувство раскаяния за его неподобающее, по ее мнению, поведение, но Шертесу было хорошо, а поэтому раскаиваться он явно не собирался.

Нужно было идти в ближайший город. Варина сказала, что там есть стационарный портал. Это было достаточно опасно, но другого выхода Шертес не видел. Он уже знал, где они оказались, и знал, что, чтобы добраться до места, куда он хотел пристроить Лори с детьми и Фанной, необходимо минимум четыре разовых портала. Их выбросило слишком далеко от того места, мощность одного разового портала не позволила бы преодолеть такое большое расстояние. Их у него было всего шесть, три он спрятал подальше, на самый крайний случай, если придется спасаться бегством, так что другого пути, кроме как в город, у них не было.

В город он пошел один, оставив Лори с детьми и Фанной в лесу, уведя их подальше от дороги. Варина уверяла его, что летом в лесу безопасно, крупные животные сами не нападают в это время на людей, это внушало надежду, что все будет хорошо. Шел быстро, временами переходя на бег, не потому что спешил, а потому что бежать по открытому пространству было настоящим наслаждением. У городских стен, некоторое время понаблюдал за стражниками, охраняющими въезд в город, решая для себя, как лучше пройти мимо них.

Когда вдалеке показался очередной обоз, Шертес, быстро нагнал его и попросился попутчиком на одну из телег, заплатив за свое место кружкой, что дала ему Лори. Хозяйке кружка так понравилась, что она подарила Шертесу старые штаны, рубаху и дырявую шляпу. Переодевшись в эти обноски, он слился с толпой, больше не привлекая к себе внимания.

Шертес раздобыл денег, для прохождения портала, теперь только бы пройти его, не привлекая внимания, и это-то как раз было самым сложным. Он жил по многу лет во всех частях мира, и один раз выучив язык, больше не забывал его. Знал он язык и этой страны, а вот Лори, Фанна и дети – нет. Они не смогли бы ответить даже на простейший вопрос, который им задал бы стражник. Шертес ломал голову, что придумать. Людей, согласившихся их провести в город, он бы нашел. Но дальше что? Возле портальных ворот находилось два охранника и писарь, отвечать на вопросы придется обязательно! И тут его осенило - надо выдать их за глухонемых. Понятно, что такое количество глухих женщин, вызвало бы подозрение, значит, придется разделиться и портал проходить поодиночке. Шертес немного побродил до утра по городу, несколько местных забулдыг даже не поняли, что поделились с ним кровью, Шертес не жадничал, главным было не вызвать никаких подозрений. На рассвете Шертес двинулся назад. Несмотря на то, что он не спал уже третьи сутки, силы постепенно возвращались к нему, Шертес  чувствовал это буквально каждую минуту. Кисти рук сухие и тощие, стали более-менее напоминать мужские руки. Кожа немного разгладилась, на голове пробивалась щетина, к нему возвращалась жизнь.

Когда он нашел палатку, то возле нее сидели только Фанна и дети, Лори не было на месте, она где-то бродила по лесу. Это сразу вызвало в нем такое дикое раздражение, что он и сам удивился этому, хотел ее уже искать, но, наконец, она соизволила вернуться. Он едва сдержался, чтобы не наорать на нее, хотя и причины особенной-то было. Стали собирать вещи и тут Шертес заметил в ней некую странность, которая ему ужасно не понравилась. Лори стала молчаливой. Казалось бы, надо радоваться такому превращению, но он, вместо этого, нахмурился, поскольку не понимал причин такого изменения ее поведения. Она стала какой-то другой. Прибитой, что ли. Суетливо и торопливо выполняла его приказы, постоянно за все благодарила, старалась держаться рядом с детьми, явно избегая его. Сначала он решил, что она обиделась за грубость и только выжидает момент, чтобы побольнее отомстить, но нет, ничего подобного. Она стала вести себя так, как в его понимании должна была вести себя с ним любая девушка… и это ему не нравилось. Вот не нравилось и все тут. Он уже привык к другой Лори: свободной и язвительной, мстительной и своенравной, и хотел именно такой ее видеть.

Она плелась по дороге позади всех, о чем-то сосредоточенно раздумывая. Шертес встал на ее пути, с твердой решимостью вытрясти из нее объяснение такому ее поведению. Когда ему что-то было нужно, он шел напролом, отметая деликатность, вежливость, такт, что он ей сразу же и продемонстрировал. Лори пыталась увильнуть от ответа, но с ним такой номер не прошел, он спокойно, дотошно и обстоятельно перечислял причины ее возможного изменения, доведя Лори до пунцово алых щек, легкого заикания, и дрожи в руках, но и на этом он не собирался останавливаться. Ему нужен был ответ четкий и ясный.

Лори в какой-то момент задумалась, как-то странно на него поглядывая, а потом выдала такую тираду, обвинив его… да в чем только она его не обвиняла, закончила она свою речь, обозвав его хомяком, любезно объяснив, что этим незнакомым словом, называют лохматую свинью с толстыми щеками. Ее слова успокоили его. Она переживала, что с ними будет дальше, она боялась будущего. С одной стороны это его несколько задело, потому что по всем канонам она должна была видеть свое единственное спасение в его лице, ну и относится к нему соответствующе, с другой стороны, он поступил бы точно также. Зависимость от кого бы то ни было, тяжела и унизительна, и Лори не хотела оказаться в таком положении. Такая ее точка зрения ему очень понравилась. Успокоив ее, что у них будет дом, в котором можно спокойно жить несколько лет, пока вырастут Колин и Элли, Шертес двинулся вперед, но теперь его мысли как-то незаметно переключились на этого мифического хомяка, то есть круглый, лохматый толстощекий шар, стоящий на крошечных копытцах. Образ, созданный его воображением, почему-то заставил его ухмыльнуться, а потом его губы растянула зловещая ухмылка, и Лори заметившая эту мимику побледнела, потому что поняла, что она предназначалась лично ей.



Глава 13



Придумывать ничего особенного и не пришлось. Поскольку Шертес собирался выдать Лори за глухонемую, то необходимо было потренироваться, чтобы она убедительно смогла сыграть эту роль. Он, как опытный наставник, приступил к тренировкам на первом же привале.

Лори развалилась на бревне, прикрыв глаза рукою, а он стоял рядом с ней, мучительно раздумывая, что бы такое ей сказать?

«Встать!» - слишком банально, и тут он увидел как по ее одежде карабкается несколько пауков. Это был единственный вид пауков, что нападали на добычу сообща, здесь их называли храги, а в его народе называли загонщиками. Они по команде паучихи, управляющей ими, одновременно кусали жертву в горло, вызывая своим ядом удушье. Смерть Лори, конечно, не грозила, по несколько неприятных минут, в случае укусов, ей было обеспечено.

«Храги!», - крикнул Шертес в ухо Лори, после чего, она ожидаемо свалилась с бревна и вскочив на ноги, с бешенством посмотрела на него. Шертес ткнул пальцем в паука на ее плече, потом на другого на ее рукаве, и Лори дико завизжал, стала прыгать на месте, пытаясь сбросить их с одежды, а потом вообще с криками умчалась с поляны. Вернулась через несколько минут, злая и грязная, вся в каких-то веточках и листьях, очевидно во время пробежки она упала в овраг, споткнувшись о камень. И вот тогда Шертес наставительным тоном раскритиковал ее поведение, объяснив ей, что она не должна была реагировать на его голос, а должна была дождаться, когда он прикоснется к ней, и удивленно посмотреть, дожидаясь пока он пальцем укажет ей на пауков. А потом не визжать, а молча сбрасывать их с себя, ну, может быть, немного попрыгав на месте.

Лори хотела ему что-то сказать, и даже открыла рот, но потом гневно отвернулась и, гордо пошла, вскинув голову, но потом, не удержавшись, снова повернулась к нему, сделав какой-то непонятный жест пальцами, сжав руку в кулак и отставив средний палец. И только тогда, немного успокоившись, подошла к детям.

Потом было еще несколько похожих эпизодов. Ну что сказать? Быть наставником ему день ото дня нравилось все больше и больше. Немного удручала нерадивость ученицы, которая очень скоро стала смотреть на него с нескрываемой ненавистью. «Ну, что ж, - притворно вздыхал Шертес, -  такова доля всех учителей!».

Правда, потом Лори поубавила его наставнический пыл, стукнув со всего маху палкой колбасы его по голове. Но он все равно мог гордиться своими достижениями, Лори была постоянно настороже, постоянно начеку, никогда  не расслаблялась, а именно так и нужно вести себя в незнакомом, чужом месте, где враги могут поджидать за каждым углом.

Первый портал прошли быстро. Никаких непредвиденных  осложнений не было, они оказались в очень крупном, почти столичном, городе, в котором было несколько стационарных порталов, и вот ту Шертес почувствовал опасность, ту же аура страха, что была и в замке Страга. Он быстро оглянулся по сторонам, ища источник ауры. Несколько человек, внимательно оглядывающие всех, кто проходил сквозь портал. Его они пока не заметили, Шертес укрылся в одной из ниш, подав Лори знак, чтобы она с детьми не вздумала выходить на открытое пространство.

В принципе Шертес ожидал нечто подобное. И он, и Страг оба понимали, что Шертесу придется пользоваться порталами. В мире было всего пара десятков крупных городов, обладающих несколькими порталами, способными переместить на очень большое расстояние, ничего удивительного в том, что у Страга нашлось достаточное количество людей, чтобы установить наблюдение в каждом из этих городов. Шертес задумался, что ему делать? Прятаться в этом городе? Попытаться убить наблюдателей? Или напролом попытаться пройти этот портал? Он выбрал третий вариант.

Если во время прохождения стационарного портала, открыть дополнительно разовый, то он, подпитанный дополнительной энергией, вполне способен перебросить до нужного места – это был первый плюс плана Шертеса. Второй плюс заключался в том, что разовый портал, открытый в момент прохождения стационарного, невозможно было отследить и вычислить точку выхода.

Единственный же минус заключался в том, что если неверно рассчитать время открытия, то к конечной точке прибудут трупы. Да, именно из-за смертельной опасности Шертес и не хотел рисковать, пытаясь одним перемещением добраться до цели, но сейчас угроза была настолько серьезна, что выбирать не приходилось. Он не стал пугать Лори и Фанну рассказов о их возможной смерти, предлагая им самим решить рисковать или нет. Он все решил за них.

Сразу подходить к порталу Шертес не стал. Он осторожно вышел из укрытия и найдя несколько нищих бродяг, хорошо заплатил им, чтобы они устроили потасовку недалеко от портала, создав как можно большую шумиху, отвлекая на себя внимание не только стражников, но и людей Страга.

У него все получилось. Пользуясь суматохой, он с Лори, Фанной и детьми беспрепятственно подошли к порталу, и уже готовясь к перемещению, Шертес посоветовал им крепко зажмуриться. Их выбросило в самом замке. Он даже не мог надеяться на такую удачу, но главное все они были живы. Чуть не задохнувшиеся, жадно дышащие, но живые.

У Шертеса гора упала с плеч, теперь, оставив их в безопасном месте, можно было заняться личными делами, он уже в нетерпении продумывал, куда он отправиться в первую очередь, с учетом оставшихся у него разовых порталов. Вот только Лори обломала все его планы, поскольку еды оставалось совсем ничего, и ее запасы требовалось срочно пополнить. А это означало, что ее придется возвращать обратно, значит, минус один портал, а потом придется использовать портал, чтобы все-таки добраться туда, куда он сразу наметил.

Делать было нечего, Шертес дал время Лори, чтобы она хорошо подготовилась, и перенес ее в небольшой городишко. Он снял ей комнату в небольшой таверне на окраине, пообещав ей вернуться через день ранним утром. Пообещать-то пообещал, но он не смог выполнить своего обещания.



Глава 14



У Шертеса из близких в мире не осталось никого, никого, кроме Залии. Хоть она и не помнила кто он, хоть она не помнила даже кто она сама, Шертес не забывал о ней, проведывая время от времени. И вот, едва вырвавшись из рук Страга, Шертес не мог, не беспокоится о том, как Залия жила все это время. Он понимал, что Страг мог знать, да даже, наверняка знал о ее существовании, и вполне мог устроить ловушку у нее в доме, поэтому Шертес не собирался заходить к Залии, он лишь хотел окольными путями убедиться, что с ней все в порядке.

И вот, оставив Лори в таверне, Шертес стационарным порталом перенесся в город, в котором жила его старая няня. Ну как старая. Залия внешне не старела, продолжая выглядеть, как тридцатилетняя очень красивая женщина, хотя по возрасту, она была старше отца Шертеса.

Он быстро подошел к ее дому, и, остановившись на противоположной стороне улицы, внимательно огляделся. Он не чувствовал никакой опасности, поэтому, выбрав укромный уголок принялся ждать, наблюдая за домом. Он почувствовал Залию раньше, чем увидел, она вероятно также, потому что беспокойно стала оглядываться по сторонам, в тщетной попытке увидеть того, чье присутствие она ощущала. Залия не выглядела уверенной в себе, была все такой же потерянной, из чего он сделал вывод, что память к ней так и не вернулась. Немного постояв у калитки, Залия отправилась на рынок, Шертес пошел вслед за ней. Она долго ходила между прилавками, то ли приценяясь, то ли просто рассматривая товары. Шертес не выдержал и достаточно близко приблизился к ней. Залия как раз положила назад на прилавок яблоко, подняла глаза и тихо ахнула: «Дариос! Дариос, мой мальчик!»

От этих слов у Шертеса к сердцу подкатила такая горячая волна, что слезы чуть не выступили из глаз. Залия помнила его отца. Только она одна в этом мире и помнила! Он не стал ее разубеждать ни в чем. Ласково взял за руку, отвел в небольшую таверну, что находилась рядом с рынком. Залия не говорила ничего, она просто, непереставая, гладила ему руки и по-детски неуверенно смотрела ему в глаза. Шертес протянул ей мешочек с золотыми монетами.

- Мне надо уходить, - тихо сказал он, - здесь для меня очень опасно.

Она согласно кивала головой, наливая ему чашку душистого напитка, что он заказал в таверне. Шертесу была приятна такая забота. Он взял в руку чашку и сделал большой глоток, и вдруг он почувствовал, что чай отравлен, растеряно взглянул на Залию и увидел полные ненависти глаза: «Ты не Дариос! – с яростью прошептала она. – Кто ты такой?». Последним усилием воли он активировал разовый портал, потерял сознание в пустоте межмирья, так и не добравшись до конечной точки выброса.

Сколько времени он пробыл без сознания Шертес и сам не мог сказать. Очнулся он от голоса Лори.

- Шертес, где ты? – кричала она. – Помоги мне Шертес! Вытащи меня отсюда!

Мгновение, и он оказался в комнате таверны. Лори там не было. Он сбежал вниз и с ужасом узнал, что прошло уже больше трех дней, что Лори чуть не выселили из комнаты, и что она еще утром куда-то ушла и до сих пор не возвращалась. Шертес бросился по ее следу. Времени прошло слишком много, чтобы он смог быстро ее найти, но он все равно чувствовал ее след, слабый, размытый, но след. Ему пришлось пройти и на центральную улицу, потом свернув в переулок, вновь выйти к бедным кварталам. Он зашел в первую лавку, увидел тарелку, сразу узнал ее, но хозяина допрашивать не стал, догадавшись, что Лори здесь не понравилось, и все остальные вещи она отнесла в другой магазин. На улице он наткнулся на мальчика грязного и худого. Мальчик как-то слишком внимательно смотрел на Шертеса, и Шертес сразу понял, что мальчик что-то знает. Он бросил ему монетку и глазами показал на проем между домами. Мальчик  почти незаметно кивнул, и скользнул вслед за ним.

- Я ищу девушку, - не тратя времени, начал Шертес, - на вид лет семнадцать, в пестрой юбке. Не встречал такую?

Мальчик выжидательно смотрел на него, и Шертес, без слов поняв этот взгляд, протянул ему еще несколько монет.

- Видел! – не стал отпираться он. – Хозяйка вон того магазина, - он пальцем ткнул в один из домов, - обвинила ее в краже и эту девушку увели в полицейский участок. Это случилось еще утром.

Шертес грязно выругался и только хотел бежать к полицейскому участку, как мальчик, схватив его за руку, быстро добавил:

- Только они сбежали из участка, но их перехватил Хромой Тедди и повел к Жирному Хряку, а от него они уже не вырвутся!

Шертес даже не спросил, кто «они»,сбежавшие из тюрьмы, он просто сунул ребенку весь мешочек с монетами, коротко спросив:

-  Проводить туда сможешь?

Мальчик испугано затряс головой, отталкивая от себя руку Шертеса с кошельком:

- Нет, я не могу, меня убьют, когда узнают.

Шертес думал одну секунду:

- А если мы заберем тебя с собой? Лори очень хорошая. Клянусь, тебя никто не обидит.

Глазенки мальчишки радостно блеснули и он решительно повел Шертеса вперед, какими-то задворками и проходными дворами.

Пока они шли, Шертес обдумывал, что он скажет Лори, в оправдание, нарушения своего собственного обещания. Правду говорить не хотелось, как-то глупо и неправдоподобно звучала эта история. Во-первых, не хотелось в ее глазах выглядеть полным дураком, а именно так себя Шертес и чувствовал. Во-вторых, не хотелось объяснять и рассказывать кто такая Залия, и почему он, едва вырвавшись на свободу отправился к ней.

Шертес был так зол на самого себя, так раздражен необходимостью оправдываться, что увидев, как здоровый мужик нападает на Лори, мгновенно скрутил ему голову, даже не пытаясь разобраться, что здесь, собственно, происходит. Он зря переживал, о том, как ему объяснить Лори свое отсутствие. Она его об этом не спросила. Вот так. Лори не задала ему ни одного вопроса, ни единого. Если бы так было, потому что она безоглядно верила ему, понимая, что раз он не пришел, значит, не мог – это было бы одно дело, но она не спросила, потому что была уверена, что он бросил ее, забыл о ней, занятый какими-то более приятными и важными делами. Ее такое отношение больно задело его, хотя он, разумеется, не подал об этом и вида.

Она снова отгородилась от него, снова стала чужой и далекой. Лори вела себя так, что было понятно: с этого времени она надеется только на саму себя. Она просила его о помощи,  принимала его помощь, но так она бы поступила в любом случае, с любым человеком, который мог бы ей помочь, поскольку, именно от нее, зависела жизнь Фанны и детей.

Она снова потребовала от него купить еды, это было тем более необходимо, что теперь, кроме нее, Фанны и близняшек, с ними должны были жить еще три человека. 



Глава 15



Он принял магическую клятву верности от Ивара (того мальчишки, что показал ему дорогу), и двух подростков, у которых обнаружился магический дар, и которые из-за этого были вынуждены бежать из деревни, а потом Шертес исчез, даже не попрощавшись.

Ему нужно было время, чтобы подумать обо всем, что случилось. С момента нападения Залии прошло трое суток, двое, из которых, он провел в беспамятстве, а потом носился по городу, то в поисках Лори, то в поисках еды. Так что спокойно подумать о своих дальнейших действиях, не было никакой возможности. А думать надо было о многом.

У Шертеса было несколько небольших «норок», то есть местечек, которые он случайно нашел за время своих путешествий, и вот сейчас он находился в одной из них, небольшой незаметной пещере, расположенной в скалистом массиве. В пещере было все необходимое: лежак с тюфяком и одеялом, столик, табурет. И тюфяк, и одеяло за эти годы пришли в негодность, но Шертес заранее подумал об этом, сменив их на новые. И вот теперь он лежал на новеньком сухом матрасе и бездумно смотрел в потолок, пытаясь в переплетении трещин, прочитать ответы на свои вопросы.

Что делать с Залией? Ну это было проще всего: оставить ее в покое. Денег, что ей дал Шертес, должно было хватить на долгое время.

Второй вопрос, что делать с Мариссой? Здесь все было сложнее. Денег, чтобы нанять наемников и напасть на замок ее отца, у него не было. А так просто заявиться к ней с криками и упреками в предательстве… Смешно, очень смешно.

Третий вопрос, который маячил на задворках сознания: «что делать с Лори» - он сознательно проигнорировал, затолкав его, как можно глубже, в самый дальний уголок сознания. Почему-то этот вопрос, вызывал в нем глухую боль, и как он ни старался – никак не мог избавиться от мыслей о девушке. Нет, он ее не любил, во всяком случае, в том смысле, которое он вкладывал в это слово. То есть желания овладеть ею, он не испытывал, душить в страстных объятиях тоже, другой любви к дамам, Шертес, до этого времени, никогда не испытывал. Добиться – насладиться – и идти заниматься своими делами, - таков был обычный порядок действия, во всех его бурных романах. Он никогда не обсуждал с женщинами свои дела, никогда не советовался с ними, вроде бы даже не воспринимая их, как существ наделенных интеллектом, способными думать о чем-либо другом, кроме как о любви.

Решив, что ему нужно время, чтобы забыть о Лори, он попытался, сосредоточится на самых главных своих проблемах.

Итак: ему нужны несколько сильных магов, поскольку у него не было магического дара, а у его врага дар был очень силен. Это была первая проблема. За то время, что он пробыл в плену, Шертес потерял все свои связи, а вот у Страга было достаточно времени, чтобы отыскать самых сильных магов и принудить их работать на себя. Если Шертес ошибется и обратится не к тому человеку, то он снова может угодить в ловушку. Шертес тяжело вздохнул, после нападения Залии, он настолько стал бояться предательства, что это начинало уже перерастать в паранойю. Лори была единственной во всем мире, кому он верил. Она была его якорем.. «Вот же ж, демон!» – выругался про себя Шертес, поразившись как плавно его мысли вновь вернулись к этой девушке.

Кроме того, что ему было необходимо найти магов, ему еще нужны были сильные артефакты. Нужны были разовые порталы, нужны были амулеты, набрасывающие иллюзию, нужны были зелья, значит, в первую очередь ему нужны были деньги, много денег. Он должен был восстановить свою внешность, восстановить свои силы, восстановить свое влияние в мире…

Эх, если бы не Марисса, он мог бы обратиться за помощью к ее отцу, а так. Что делать с Мариссой он еще не опредедился и искать ее пока не собирался, а дальше будет видно.

С Лори Шертес решил больше не общаться, решил оставить ее в покое, предоставив самой себе. По его подсчетам еды у них было предостаточно, поэтому он только один раз он посетил ее в середине осени, оставив перед дверью сумку с продуктами, три меховых плаща для мальчиков, три пары сапог, бегло бросил взгляд вокруг, отметив про себя, что они хорошо подготовились к зиме. Огромное количество дров лежало вдоль стены, он даже удивился, как они смогли натаскать столько деревьев.

В следующий раз он появился уже в середине зимы ранним утром. Он также оставил перед дверью большой баул с продуктами и только собирался исчезнуть, как дверь дома открылась, на пороге стояла совершенно незнакомая женщина. Женщина и Шертес ошеломленно посмотрели друг на друга, а потом женщина истошно закричала.

Часть 3



Лори



Глава 1



Шертес исчез так быстро, что она не успела даже попрощаться с ним. Впрочем, так было лучше, не понадобилось выдавливать из себя никаких слов благодарности. Ирина Павловна решительно зашла в дом, который должен был стать ее убежищем на ближайшее время. Для начала им всем нужно было перекусить и отдохнуть.

Она открыла одну из сумок, и аромат жареного мяса заставил всех сглотнуть голодную слюну, до того вкусно оно пахло. Кусок мяса, кусок хлеба, сладкий ягодный отвар, и силы снова вернулись. Теперь можно было, как следует, осмотреться.

Там, откуда они только что прибыли, был конец лета, а здесь – ранняя весна, Ирина Павловна только сейчас это осознала. На мальчиках - только холщевые штаны и рубахи, все трое были босыми. В первую очередь их следовало приодеть. Кроссовки и мягкие туфли сына, практически идеально подошли соратникам Ирины Павловны по заключению. Вот с Иваром возникли проблемы. Обувь сына была для него велика, обувь внука – мала. Пришлось ему довольствоваться летними шлепками, надетыми на шерстяной носок, другого выхода не было.

Ивар был оборотнем-лисом. Ему исполнилось одиннадцать лет и, по его словам, до первого оборота еще было два года. Алвер (мальчик, что плакал в камере), был на три года старше. Он, скорее всего, был магом земли, поскольку в момент обретения силы, превратил поле, засеянное пшеницей в вывороченные глыбы земли, полностью уничтожив все посевы. Он не хотел этого, так получилось само собою, когда он пытался добраться до сусликов, прятавшихся в норах.

Сарин – маг огня. От неожиданного выброса его силы, жители деревни пострадали больше всего. Он сжег несколько стогов сена, сжег чужой амбар, и если бы пожар вовремя не потушили, скорее всего, сгорела бы вся деревня. Никто не мог объяснить им, как управлять этими силами, а все их попытки сдержать их, приводили к тому, что выброс был еще больший. Только от Шертеса они узнали, что излишки магии можно сбрасывать в амулет или кристалл, постоянно подзаряжая его. Теперь хоть можно было не опасаться несчастных случаев. Все это Ирина Павловна узнала значительно позже, поскольку, в данный момент, она могла общаться с мальчиками только жестами. Ей очень повезло, что и Сарин и Алвер были сельскими жителями хорошо знающими всю деревенскую работу. Когда она протянула им топоры, они без слов поняли, что сейчас будут заниматься заготовкой дров в лесу, что окружал этот дом.

Шертес уверял ее, что опасных, крупных зверей вокруг дома нет на многие мили, но он все же, оставил ей амулет, который при приближении хищников, загорался алым цветом. Поскольку амулет не светился, то Ирина Павловна сочла возможным взять с собой в лес и Фанну и детей. Она с Фанной собирали сухие ветки, что валялись на земле, Ивар, Сарин и Алвер рубили толстые ветви деревьев. Ирина Павловна расспросила Фанну, как они жили сами эти дни. Все было хорошо. Единственной, по-настоящему, большой проблемой, было отсутствие дров. Комнаты были холодными и промозглыми, поэтому Фанна готовила еду в спальне, чтобы комната, хоть немного протопилась. На данный момент дрова были самыми важными. Поэтому Ирина Павловна с еще большим усердием тащила к замку вязанки хвороста, с удовольствием наблюдая, как куча дров растет с каждой минутой.

Спать на деревянных топчанах было холодно, но в данный момент сухой травы, чтобы набить ею матрасы – не было. Пришлось довольствоваться колючим лапником, который они хоть и накрыли одеялами, он все равно безбожно кололся сквозь ткань. Второй и третий день, они вновь занимались только дровами.

Праздник живота закончился в первый же день, и теперь ненавистная каша с мясной подливкой составляла их дневной рацион. Мальчики ели так, что за ушами трещало, а вот Ирина Павловна с детьми уже смотреть на нее не могли. И все же будущее выглядело достаточно оптимистично, пока на третий день, отойдя достаточно далеко от дома, Ирина Павловна увидела, как амулет несколько раз неуверенно мигнул алым цветом.

- Быстро все в дом! – закричала она, хватая последнюю вязанку дров и ища глазами детей. Амулет то светился красным, то снова потухал. Скорее всего, какой-то хищник был достаточно далеко и рыскал из стороны в сторону.

Крепко закрыв ворота, Ирина Павловна взобралась на стену, огораживающую дом, но сколько она не всматривалась вдаль – ничего не увидела, а амулет между тем, уже светился не переставая.

- Нас не съедят? Нас не съедят? – постоянно спрашивали испуганные Колин и Элли. Ирине Павловне ничего не оставалось, как только уверенно говорить: «Нет, конечно. Лорд Шертес сказал, что за эти стены ни один зверь не сможет пробраться!», - а у самой сердце сжималось от недобрых предчувствий. И эти предчувствия ее не обманули. Ночь прошла спокойно, вот только амулет и не думал потухать, теперь они стали пленниками в этом доме, не имея возможности выйти за стены, но главное – теперь они не могли добраться до леса. Дров было много, вот только неизвестно, сколько им придется сидеть, ожидая нападения или наоборот того, что неведомому зверю надоест ждать, и он уйдет восвояси. Ирина Павловна с Фанной занялись обустройством дома, а мальчики по очереди делали обход по стене, стараясь увидеть скрывающуюся угрозу. «Повезло» Ивару. Он громко закричал, призывая Ирину Павловну подняться к нему. Она посмотрела вниз и ахнула. Под стеной стояла девочка трех-четырех лет. Худая, изможденная, грязная, вокруг голого тела обмотан кусок шкуры, она была похожа на Маугли.

Ивар ткнул пальцем в себя, потом в девочку. Ирина Павловна не могла понять, что он хочет ей сказать. Тогда Ивар показал на свои глаза и глаза девочки, Ирина Павловна с такой высоты не могла рассмотреть, что не так с ее  глазами, сбегала за своим театральным биноклем, посмотрела в него и испуганно ахнула. Глаза девочки горели желтым голодным светом, а зрачок у нее был вертикальным. Девочка была оборотнем!

Как ни жалко Ирине Павловне было этого ребенка, но страх оказался сильнее, поэтому она наложила теплой каши в полиэтиленовый пакет, сверху щедро посыпала поджаренным салом и полила жиром, потом все это размешала и на веревке с крючком спустила к девочке, показав знаками, что надо кушать. Малышка запустила руки в кашу и стала жадно запихивать ее себе в рот, откуда ни возьмись, к ней подбежал мальчик, чуть постарше, находящийся в таком же ужасном виде. Они вместе сели рядом с кульком, хватая руками еду, ни на что, не обращая внимания. У Ирины Павловны сердце сжалось от боли, но тут из кустов раздался сердитый окрик женщины. Ирина Павловна присмотрелась и от ужаса чуть не упала со стены: из кустов за ней внимательно наблюдали несколько мужчин и женщин, ей даже не нужно было смотреть в бинокль, чтобы разглядеть их глаза светящиеся желтым цветом. Она в страхе стала их пересчитывать. Четверо мужчин, пять женщин и три ребенка. Одна из женщин была на позднем сроке беременности. Все оборотни выглядели просто ужасно. Полуголые, грязные, худые и страшно голодные.

Ирина Павловна медленно сползла со стены и бессильно опустилась на землю, закрыв лицо руками. Что ей теперь делать, она не знала. Даже если оборотни не смогут прорваться в дом, это ее не спасало. Ведь теперь совершенно невозможно выйти за ворота, невозможно набрать дров в лесу. А еще она точно знала, что не сможет спокойно жить, зная, что рядом дети погибают от голода! От всех этих мыслей Ирина Павловна чуть не завыла в голос, не хуже тех самых оборотней, а амулет все также полыхал красным, сообщая ей, что хищные, опасные звери совсем рядом.

Она снова поднялась на стену, пристально разглядывая своих возможных врагов. Оборотни выглядели… жалкими. Они не проявляли агрессии, не пытались царапать ворота, они просто смотрели на нее, и от их взглядов ей стало еще больше не по себе.

Внезапно ей в голову пришла мысль, что если заставить оборотней принести магическую клятву, что они не тронут никого в доме? Обрадованная, она повернулась к Алвину и Сарину, решив поделиться с ними своей идеей, и тут же сникла. Даже если ей удастся объяснить им, чего она хочет от оборотней, то слова клятвы она точно повторить не сможет, а уж оборотни, тем более. И все же это был единственный шанс, хоть как-то решить эту проблему. Ирина Павловна решительно взяла в руки кристалл, на котором давали клятву маги и оборотень, потом потрясла кристаллом перед носом мальчишек, и ткнула пальцем в стену, за которой сидели их новые соседи. Мальчики, обрадовано, что-то заговорили наперебой, а Ирина Павловна застонала, закатив глаза. Она вообще не понимала, что они ей советовали.

Глава 2



Но зато она понимала другое: рано или поздно эти оборотни окажутся в ее доме, и ей нужно будет позаботиться о них. И в первую очередь понадобиться одежда. Ее запасов одежды явно не хватало, да и не хотелось, если честно, отдавать им хорошие вещи, которые потом могли пригодиться ей самой или близняшкам, зато у нее было три рулона полотна.

Ирина Павловна усадила Фанну за швейную машинку, а сама раскроила ткать для нескольких пар мешковатых штанов. Пришлось резать с запасом, поскольку обрабатывать срезы ткани приходилось бельевым швом. Этим способом пользовались швеи, пока не были созданы машинки, что могли шить зигзагообразный строчкой, а на швейных фабриках не были изобретены обметочные оверлоки.

Но шитьем они занялись немного погодя, а сначала пришлось спустить со стены еще один кулек с кашей, поскольку взрослые оборотни тоже хотели есть. Ирина Павловна упорно отгоняла от себя мысль, что ее запасов не хватит на такую ораву. Думай, не думай, а выбора у нее не было.

Следующей неразрешимой проблемой, была обувь. Для детей и женщин подошли бы шлепки с теплым носком, но что делать с мужчинами Ирина Павловна не представляла. Хоть бери и из дерева вырезай. Попыталась припомнить, что носили крестьяне до революции. Сразу перед глазами возникли портянки и к ним веревками были прикручены лапти, сплетенные из бересты. Это был выход… если бы она знала, как плести лапти. Эх!

Не было ни минуты, ни секунды, чтобы она не думала о Шертесе. Она, то злилась на него, обзывая свиньей, то мысленно умоляла вернуться, и решить все, свалившиеся на нее, проблемы, но Шертес не приходил, и она снова ломала голову, что ей сейчас делать. Постепенно созрело решение: Ирина Павловна быстро написала примерные слова клятвы… на русском языке. «Клянусь своей жизнью не причинять никакого вреда (далее следовало перечисление всех имен), клянусь подчиняться и выполнять указания (здесь она вставила только свое имя). Да будет так!». Клятва была, конечно, так себе на слабенькую троечку, но ничего другого она не смогла придумать. На всякий случай она добавила перевод этой клятвы и на том языке, что разговаривала здесь, посчитав, что чем больше слов, тем лучше.

Для большего устрашения она решила попросить Сарина что-нибудь поджечь, а еще она достала игрушку внука – прозрачную пластмассовую елочку, внутри которой, при включении, мигали разноцветные огоньки.

Решив, что для устрашения оборотней этого будет достаточно, Ирина Павловна приступила к переговорам. Она показала оборотням магический кристалл, и знаками стала объяснять, что впустит их в дом, только когда они положат на него руки. Кристалл переливался зеленоватым цветом и выглядел, честно говоря, жутковато, во всяком случае, оборотни от этого зрелища, сбились в кучу и от греха подальше, спрятались в лесу. Ирина Павловна, раздраженная провалившейся своей дипломатической миссией обратилась к Ивару. Она решила, что оборотню будет легче объяснить другим оборотням, что она от них хочет.

Ивар вскарабкался на стену и стал что-то громко кричать, потом рычать, потом, даже немного повыл. Слушать дальше она не стала, слишком много было других дел. Не согласятся – значит, так тому и быть. Но оборотни поняли. Спустя час радостный и взмыленный Ивар слез со стены и с нескрываемой гордостью знаками показал, что оборотни готовы принести клятву.

Ирина Павловна для верности еще раз поднялась на стену, чтобы проверить так ли лояльны оборотни, как утверждал Ивар и тут она обратила внимание на грязные нечесаные космы женщин и путанные бороды мужчин, да еще они время от времени почесывались. Нет, такими грязными она в дом их не пустит. Купаться, купаться, купаться! Фанна уже ставила кастрюли с водой на огонь, а Ирина Павловна осторожно приоткрыла ворота, знаками показав, чтобы входили по одному.

Первой вошла, как ни странно, одна из женщин. Молодая, красивая, но какая-то поникшая. Женщина, не двигаясь, стояла посреди двора, во взгляде ни страха, ни волнения, только равнодушие и какая-то обреченность. Она послушно обхватила руками кристалл, и после того, как ей зачитали слова клятвы, глухо повторила, стараясь выговорить чужое слово: «Кяюсь». Ирине Павловне пришлось с этим смириться, большего от женщины добиться было невозможно. Но как ни странно зеленоватый огонь в кристалле вспыхнул чуть ярче. Сомнений не было: клятва была принята.

Свое имя женщина назвать отказалась, Ирина Павловна не настаивала, она что-то слышала о том, что у некоторых народов называть свое имя запрещено. Она дала ей новое имя Анна. Поскольку эта женщина была первой, значит, и имя должно было быть на букву «А», а еще, это имя ей очень подходило.

Следующей была семья, муж, женаи пятилетний мальчик. Клятву принесли все, даже ребенок. Ирина Павловна дала им имена Виктор, Вера и Влад, поскольку на букву «Б», подходящих имен она подобрать не смогла. Потом Глеб и Галина. Галина была на позднем сроке беременности. Следом за ними Дмитрий, Дарья и трехлетняя Дуняша. Дуняша была та самая девочка, что первой подошла к дому. Последними были Егор, Елена и… Игорь. Еще одного имени на букву «Е» не вспомнилось.

Чтобы не забыть, кого и как она назвала, Ирина Павловна быстро записала все на бумаге, давая краткие характеристики каждому оборотню.

Егор – судя по всему, вожак стаи. Слишком уверенно держится. Глеб прихрамывает на одну ногу, у Виктора шрам на лице, Дмитрий держится неуверенно, на вид выглядит моложе всех мужчин.

Дарья крикливая грубиянка (постоянно рычит на свою дочку), Галина – тихая и испуганная. Елена смотрит на других женщин немного свысока (скорее всего из-за статуса своего мужа). Ирине Павловне очень понравилась Вера. Спокойная не суетливая, расторопная и понятливая.

Проблемы с оборотнями катились, как снежный ком, все более и более увеличиваясь в размерах. И женщины и мужчины испугались ножниц. Ирине Павловне пришлось резать себе волосы, чтобы показать, что это не страшно. В штаны (экономя на драгоценных резинках), она вставила веревки, и тут с ужасом поняла, что они не умеют завязывать «бантики», к счастью какой-то узел с петлей они вязать умели, и она облегченно вздохнула, что хоть с этим проблем не будет. Приказала Сарину и Алвину показать мужчинам, как пользоваться уборной. Мальчики заупрямились, пришлось пригрозить им, что все обоссанные углы они будут отмывать лично. Это подействовало. Женщинам она с Фанной объяснили сами.

Ирина Павловна бегала по дому, как гончая. Надо было определиться, где оборотни будут спать. Место она им выделила на первом этаже, где, скорее всего, были предусмотрены комнаты для проживания слуг. В этих комнатах не было каминов и очагов, но она «мудро» решила, что если оборотни не замерзли в лесу, то не замерзнут и в комнатах. Тут же послала мужчин, чтобы они набрали лапника, а женщин – готовить комнаты для ночлега.

Ирина Павловна решила, что кушать все будут вместе за одним столом, благо такой подходящий стол уже был, и тут появилась новая проблема. Глубоких тарелок и ложек хватало на всех, а вот кружек – нет. Выставила полулитровые стеклянные банки, решив, что мужчины будут пить из них. Она понимала, что скоро и чашек, и банок не останется. Непривычные к такой посуде, оборотни перебьют их. Посуду было жалко, но выхода не было.

Остро назрел вопрос о переоборудовании кухни. Нужны были стеллажи, полки и еще дополнительные столы для готовки.

Время от времени Ирина Павловна уходила в свою комнату и по нескольку минут, лежала, заткнув уши руками, стараясь отрешиться от всех проблем и хоть немного прийти в себя. Потом спускалась вниз и с новыми силами бросалась на решение самых неотложных вопросов.

Из-за всей этой кутерьмы, она и сама не заметила, что отдавала приказания настолько решительным безапелляционным тоном, что никто не смел ее ослушаться. Только потом она поняла насколько правильно поступала, сразу обозначив, что главная в доме она, и что она никому не позволит перечить ей.



Глава 2



Но как оказалось, все эти проблемы, были лишь верхней частью айсберга, настоящих проблем, которые проявили себя «во всей красе» уже на третий день. Ирина Павловна сразу же загрузила всех своих новых подопечных работой. Мужчины заготавливали дрова в лесу. Ей было тяжело смотреть на их босые ноги, но ничего с обувью для оборотней она придумать так и не смогла. У всех мужчин ноги были сорок четвертого, сорок пятого размера, такого размера обуви в ее семье не было ни у кого. Так что…

Женщины работали в доме. Елену – жену вожака, она усадила вместе с Галиной за шитье. Галину - потому что та была в положении, а Елену… В отношении к Елене она еще не определилась необходимо было присмотреться получше. Шить женщины не умели, но под руководством Фанны учились делать первые стежки. Поскольку одной пары штанов явно недостаточно, женщины должны были учиться шить сменную одежду.

Анна помогала на кухне, Вера носила чистую воду из колодца, а Дарью, Ирина Павловна поставила на уборку, в том числе и туалетов. Дарье не понравилась работа, на которую ее определили, она что-то сказала Елене, и та, рыкнув на Веру, послала ту на уборку, а Дарью – носить чистую воду. Подобное самоуправство не понравилось Ирине Павловне, но она пока решила не вмешиваться, поскольку понимала, что в стае оборотней существует жесткая иерархия. Она присматривалась и к женщинам, и к тому, как они относятся к своим обязанностям. Вера, Галина, да та же ЕленаЮ например, добросовестно выполняли свою, а вот Дарья, набирала воду небрежно, часто прикасаясь грязными руками к поверхности воды, вызывая в Ирине Павловне дикое раздражение своим таким отношением.

Потом помои нужно было вынести и вылить в туалет, и снова по приказанию Елены, этим занялась Вера. Ирина Павловна уже едва сдерживалась, чтобы не устроить скандал, вот только она ничего не смогла бы объяснить, а жестами многого не скажешь. Тогда она, чтобы поощрить Веру угостила ее карамелькой. Поскольку женщина не знала, что это такое, Ирина Павловна надкусила кусочек и разжевала его, жестами показывая, что это очень вкусно. Вера откусила немного, а остальную часть отдала сыну. И тут они обе услышали резкий окрик Елены, сопровождающийся визгливыми криками Дарьи. Вера побледнела, и весь остаток дня ходила, словно в воду опущенная, Дарья же, наоборот, злобно радовалась чему-то.

Ирина Павловна догадалась, что как только придет вожак, Вера будет жестоко наказана. У Ирины Павловны задрожали руки, она поняла, что именно этим вечером решиться: будут ли оборотни считать ее хозяйкой, или вожак с женой станут командовать в ее доме.

Если бы Сарин был здесь, она бы придумала, как напугать оборотней, но он с мужчинами заготавливал дрова. В волнении она перебирала в уме все средства, что у нее были в наличии, но все они были бесполезны. И тут она вспомнила, что в каком-то фильме видела, как поджигают струю из дезодоранта и она превращается в огненный смерч. Ирина Павловна жутко боялась подобных экспериментов, и никогда не распыляла дезодорант вблизи открытого огня, как и предупреждалось в красной надписи на баллончике, но сейчас ее решимость была такова, что она схватила первый попавшийся дезодорант, взяла зажигалку, предварительно проверив ее, и вооружившись «до зубов» стала дожидаться возвращения мужчин.

Едва они вошли, как Дарья бросилась к вожаку, что-то быстро ему рассказывая. Глаза Егора вспыхнули гневом, и он шагнул к Вере, упавшей перед ним на колени в самой униженной позе. Ирина Павловна бросилась вперед, прикрывая женщину собою и в бешенстве рявкнула: «Назад!». Удивительно, но в эту самую секунду у нее пропал любой страх перед мужчинами. Она гневно ткнула пальцем в вожака, потом в женщину, потом кулаками изобразив избиение, скрестила руки, показывая, что она этого не допустит. Чтобы ее жесты были весомее, она, демонстративно, встряхнула баллончик  и приготовила зажигалку. Разумеется, Егор не знал и не понимал, что за предметы у нее в руках, однако, он настороженно замер, не предпринимая никаких действий. Тогда Ирина Павловна в ярости двинулась к Дарье. «Ты! – ткнула она в нее пальцем, потом показала на туалет и хотела растопырить пятерню, показывая, что та будет мыть туалет пять дней, но поскольку в руке была зажигалка, пришлось показать только три пальца. Потом Ирина Павловна повернулась к Елене, и точно также ткнув в нее пальцем, показала на ведра с помоями. Неизвестно, как оборотни, но она точно знала, что хочет сказать этим женщинам. Но на этом Ирина Павловна не успокоилась. Изобразив рукой, движущуюся ко рту ложку, она показала руками большую тарелку еды, потом сузив руки ровно наполовину, указала пальцем на Дарью. За ее выкрутасы и подлость, она собралась ей в два раза уменьшить порцию еды на ужин.

Дарья, что-то выкрикивая, рванулась к ней, от страха Ирина Павловна надавила на пульверизатор и в глаза оборотнице ударила едучая струя, Дарья дико завизжала и упала на колени, а Ирина Павловна, не обращая на нее внимания, топнула ногой, ударила себя в грудь и прорычала: «Я здесь хозяйка, поняли? Я и больше никто! А не нравится, можете убираться!», - и она махнула рукой в сторону ворот. Повисло напряженное молчание и в эту минуту, мудрая Фанна, позвала всех на ужин.

Ирина Павловна показала пальцем в сторону рукомойников (она внимательно следила за тем, чтобы оборотни постоянно мыли руки, чем изрядно удивляла их, но они были вынуждены подчиняться), а потом спокойно пошла в дом, помогать Фанне накрывать на стол. Как она и обещала Дарья получила меньшую порцию по сравнению с остальными, Ирина Павловна ожидала возмущения. Если бы так случилось, она выгнала бы Дарью из-за стола, но та, не издала, ни одного протестующего звука.

Дел по дому было много, но сегодняшний случай показал Ирине Павловне, что необходимо срочно начинать учить оборотней и мальчиков языку, на котором разговаривала она с Фанной. В этот же вечер она провела первый урок. Очень выручили Фанна и близняшки, она на их примере объясняла, как необходимо обращаться друг к другу и самое главное могла показать значение многих глаголов. В качестве поощрения она, особо успешным ученикам, давала печенье (решив, что оборотни, это своего рода животные, и что дрессировать их надо точно также, поощряя за правильно выполненную команду). А еще, она, в который раз похвалила себя за то, что догадалась купить несколько пачек разных вкусняшек, польза от них была просто неоценимая. Ивар, Сарин, Егор, оказались самыми умными, а вот Алвер ее разочаровал, она и раньше подозревала, что он не блещет умом, теперь же она убедилась в этом окончательно.

С этого дня жизнь стала немного налаживаться, вернее стала БЫ, налаживаться, если бы перед ними, во всем своем ужасе, не встал надвигающийся голод. Даже для семерых продуктов было всего на три-четыре месяца, а для двух десятков, это время сокращалось втрое. Ирина Павловна с ужасом думала, что будет, если Шертес не появится через месяц.

И вот тут-то, ее спасла, наконец, появившаяся возможность поговорить с оборотнями. Ирину Павловну чрезвычайно интересовало, откуда они пришли, ведь Шертес клятвенно заверял, что вокруг дома нет никаких крупных животных. Расспрашивать Егора Ирина Павловна начала уже спустя три дня, после начала учебы.



Глава 3



Это было немыслимая по своей сложности беседа, ведь Ирине Павловне предстояло оперировать абстрактными понятиями, такими, как расстояние, время, направление, но она не хотела ждать, пока оборотни начнут мало-мальски разговаривать, мысль о том, что эта стая была лишь передовым отрядом, а основные силы где-то бродят поодаль, не покидала ее. Как и ожидалось, ни Егор, и никто другой из оборотней, не понял, что она от них хочет. Тогда Ирина Павловна расстелила чистый лист бумаги, в центре нарисовала квадратик, обозначающий этот дом, обрисовала квадратик кружком, означающим стену, а вокруг нарисовала схематически несколько деревьев, означающих лес. С восточной стороны дома нарисовала солнце, указав стрелкой, куда оно движется, и пододвинула эту прекрасную картину Егору, знаками предлагая ему указать, откуда они пришли. Оборотень, как ни странно, понял, что она от него хочет, не сомневаясь ни секунды, он указал северо-западное направление.

Ирина Павловна загрустила, информация, что она получила от Егора, ей ничего не давала. Егор что-то продолжал ей рассказывать, она только вздыхала в ответ. Но вдруг одно знакомое слово привлекло ее внимание: «вода», оборотень что-то говорил о воде! Ирина Павловна подпрыгнула на месте. Водой, оборотень мог обозначить озеро или реку, в любом случае, там водилась рыба, если удастся наловить достаточное количество, то они вполне смогут продержаться до прихода Шертеса. Ведь должен же, этот гад, когда-нибудь навестить их! И Ирина Павловна с новыми силами стала расспрашивать оборотня. Она нарисовала круг.

- Вода была такая? – Егор отрицательно покачал головой, и Ирина Павловна изменила круг на две полосы. – Такая? – Егор утвердительно кивнул.

Это было просто великолепно, теперь только осталось узнать есть ли в реке рыба, и Ирина Павловна, припомнив все свои навыки в части рисования рыбок и зайчиков для внука, усердно стала вырисовывать огурец с раздвоенным хвостом и крыльями. Но Егор узнал в этом монстре рыбу, и обрадовано закивал, подтверждая, что такое в реке точно есть.

-Внимание! – закричала Ирина Павловна. – Завтра на рассвете мы все вместе отправляемся к реке ловить рыбу!

Тут она вспомнила самое главное: она не выяснила, как далеко находится от дома эта река. Она несколько раз показала на солнце, и провела карандашом, показывая, как солнце движется по небосводу, потом прочертила линию от дома к реке и вопросительно взглянула на Егора. И: о чудо! Он снова ее понял. Три раза он показал, как солнце поднимается и спускается, значит, до реки было три дня пути. Начались сборы. Приходилось вновь паковать все одеяла, что были в доме, три дня ночевки в лесу, а потом еще, неизвестно сколько, на берегу реки. Но Ирина Павловна с оптимизмом смотрела в будущее. Дни становились теплее и теплее, уже, скорее всего, наступил конец весны, впереди было лето.

Как Егор и обещал, к реке они вышли на третьи сутки. Он видимо хорошо знал реку, потому что, привел их в очень удобное место. Река делала крутой поворот, широкий берег, излучина реки, выходящая на мелководье. Здесь они решили разбить лагерь. Настолько Ирина Павловна могла судить, река была широка и глубока, во всяком случае, другой берег едва виднелся, течение было плавным и спокойным, теперь оставалось только добраться до рыбы, и вот тут-то ее ждал сюрприз.

Насколько она понимала, рыбу ловить можно было только или с лодки на удочку, или сетями. Ни лодки, ни сетей у нее не было, но ее беспокойство, оказалось напрасным, буквально на следующее утро, она увидела, как все мелководье буквально забито бьющейся рыбой. То ли здесь проходил нерест рыбы, то ли рыба специально выбирала прогретые солнцем участки воды, узнать об этом, Ирине Павловне было не суждено, но это, как раз ее меньше всего волновало. Под ногами была рыба, рыбы было много, оставалось только ее достать. А вот фиг. Рыба была скользкой и верткой, руками поймать удавалось единицы. Оборотни были намного проворнее, выбрасывая на берег одну рыбешку за другой, но поскольку вода была очень холодной, долго ловить рыбу руками было невозможно, нужно было срочно что-то придумать.

У нее была капроновая тюль, у нее был каркас от палатки, сложив ткань вдвое и обшив грубыми стежками вставленные скобы, она получила некое убогое подобие большого сачка, но даже с этим странным приспособлением работа пошла намного быстрее. Двое мужчин, зайдя в реку, зачерпывали в этот ковш рыбу, вперемешку с водой и тащили к берегу, вываливая содержимое на камни. Женщины и дети ловили, прыгающие рыбины, отрезая головы и бросая подальше от воды. Ирина Павловна сразу прятала тушки с выпотрошенной рыбой в пространственный карман, отмечая на бумажке количество сумок. Она забирала и головы и внутренности, тем более, что рыба шла в основном икряная. Но такой раздолье продолжалось недолго, едва наступил полдень, рыба исчезла, как по мановению волшебной палочки, но на следующее утро все повторилось.

Потом она была даже рада таким перерывам, поскольку это позволяло заготовить дров для костра, готовить еду и еще раз спокойно почистить рыбу. Рыба была небольшой, примерно, до килограмма, с большой головой и костяными наростами по бокам, зато чешуи не было совсем. А еще она была очень вкусная. Поскольку было неизвестно как называется эта рыба, Ирина Павловна назвала ее стерлядь.

Руки делали необходимую работу, а вот голова Ирины Павловны была занята мыслями о Шертесе. Когда они уходили из дома, она сначала не хотела оставлять записку, сообщающую, куда они исчезли, со злорадством представляя его удивление и беспокойство, но потом, вдруг подумала, что если он, наоборот, обрадуется, мол «баба с возу, кобыле легче», и больше не появится в доме, поэтому она гвоздем на двери прибила послание: «Ушли на реку ловить рыбу», едва удержавшись, чтобы не написать : «Райком закрыт. Все ушли на фронт», но подобного черного юмора, он бы просто не понял.

Где он? Что сейчас делает? Эти вопросы мучили ее беспрестанно, правда, последующие события, напрочь, вытеснили Шертеса из ее головы.

Они были у реки уже пятый день. Запасы рыбы все прибавлялись и прибавлялись, можно было уже переживать немного меньше о том, как они проживут зиму, если Шертес так и не появится. Но на пятый день случилось нечто ужасное.

Сначала Егор, вдруг замер, словно каменное изваяние, глядя куда-то вдаль на реку, потом он издал какой-то звук, и стая мгновенно сгрудилась вокруг него, напряженно смотря в том же направлении, а потом они в панике рассыпались по берегу. Ирина Павловна, ничего не понимая, схватила бинокль, чтобы рассмотреть, что же они такое увидели в воде. Черная точка. Присмотревшись, она догадалась, что это голова плывущего человека.

Она побежала к Егору, и требовательно стала спрашивать, что случилось. Вожак показал на воду, потом на себя, и изобразил разрывающее горло. Потом показал на Анну, и знаками объяснил, что тот, кто находится в воде, убил мужа Анны и ее ребенка. Он что-то еще говорил, но Ирина Павловна и так поняла, что когда плывущий доберется до берега, плохо придется им всем. Ее, конечно, удивило поведение оборотней. В конце концов, убийца был один, а их было много, можно было бы постараться дать ему отпор, но страх в глазах Егора, давал понять, что все не так просто. Какие-то внутристайные иерархические ограничения, или еще что-то, не оставляли им никакой надежды на сопротивление. Оборотни собирались бежать, в этом не было никакого сомнения. Ей стало страшно. Куда она побежит с детьми?

И тогда она закричала. Да, она гневно закричала на вожака, приводя его в чувство.

- Он опасен? – спрашивала она Егора. – Он хочет убить вас?

- Да, да, да, - кивал тот в ответ.

- Но нас же много! Мы можем сами убить его, - не понимала она.

- Нет, - махал руками Егор. – Он очень сильный, никто не сможет справиться с ним.

Она с досады закусила губу, и стала смотреть на неумолимо приближающуюся точку.



Глава 4



Ее мысли метались, словно сумасшедшие в поисках выхода. Стоп! У нее есть два мага. Однако когда она глянула на Алвора, ее пыл мгновенно пропал. Мальчик сидел на земле, скорчившись от страха, хотя, казалось бы, ему-то чего бояться, ведь он даже не знал кто там, в воде, вот только ужас оборотней, как инфекция передавался всем.

А вот Сарин, наоборот, готов был драться с кем угодно, у Ирины Павловны, хоть немного отлегло от сердца, но что может один Сарин, если он до сих пор не знал, как управлять своими силами? Нужно было искать другой выход. Картинки одна ужаснее другой проплывали перед глазами: вот этот убийца (чтоб ему отморозить свое мужское достоинство в ледяной воде и чтоб больше не мог размножаться – от всей души пожелала она), выбирается на берег и с ревом бросается на них… И тут Ирина Павловна поняла, что ему  ни за что нельзя позволить выбраться из воды. Пока он в реке, у них есть преимущество! Она быстро достала свой многострадальный надувной матрас. План родился мгновенно. У нее же есть артефакт замораживания. Надо только выплыть навстречу убийце и вморозить его в воду, обездвижив на какое-то время. Единственная проблема: удержать матрас на глубине, чтобы его не сносило течением. Для этого ей нужно обмотать матрас веревкой, второй веревкой привязать его к берегу, и… она задумалась. Ей нужно, чтобы рядом был кто-то еще, кто бы шестом удерживал матрас рядом с мелководьем. Когда все приготовления были готовы: матрас надут, шест, достаточной длины, вырезан из молодого деревца, Ирина Павловна ткнула Егора в грудь, показывая, что он поплывет вместе с ней. Егор сначала отрицательно помотал головой, но она хлопнула его по плечу, всем своим видом показывая, что все будет хорошо. И Егор смирился. Следовало поторопиться. Черная точка уже превратилась в страшную оскаленную полумужскую, полузвериную морду. Но когда Ирина Павловна собралась оттолкнуть матрас от берега, Фанна со всей силы вцепилась в нее, громко рыдая и умоляя не рисковать жизнью. Ирина Павловна вдруг с ужасом подумала, что если она погибнет, то дети и Фанна останутся совсем без еды, и она быстро стала выбрасывать из пространственного кармана сумки с едой.

- Если со мной что-то случится, - жестко сказала она, - то постарайся дождаться возвращения Шертеса. Попросишь его помочь вам. Поняла?

Фанна закивала головой, не переставая плакать, и тут Егор тронул Ирину Павловну за плечо. Он показал на плывущего человека, потом на себя, руками царапая себе грудь и кусая себя за руку, а потом резко провел ладонью по своей шее. И Ирина Павловна догадалась. Егор просил, что если убийца поцарапает его или укусит, чтоб она убила его.

Ирина Павловна теперь многое поняла. Тот, что был в воде или болен бешенством, или еще какой-то мерзостью, настолько гадкой, что Егор боится заразиться от него, превратившись в такое же чудовище. Теперь, желание убить, того, кто плыл к ним, стало еще сильнее, вернее, другого выхода у них просто не было. И они двинулись ему навстречу.  

Она лежала на матрасе животом вниз, а Егор стоял на коленях, с силой отталкиваясь шестом от дна. Как только мелководье кончилось, он уперся шестом в камни, и матрас замер на месте. Ирина Павловна, не отрываясь, смотрела на плывущего человека. Он был силен, причем настолько, что легко справлялся с течением, несмотря на то, что так долго пробыл в холодной воде. Впрочем, когда он приблизился, что можно было рассмотреть черты его лица, она больше не называла его человеком, Оскаленная морда, длинные зубы, и глаза, в которых не светилось ни капли разума. Сказать, что ей было страшно – значит, не сказать ничего. Во-первых, она точно не знала, как действует амулет, во-вторых, существовала вероятность, что за столько лет он разрядился, даже находясь в пространственном кармане, в-третьих,  она не могла решить, в какой момент его активировать. Если она активирует слишком рано, то оборотень сможет отплыть подальше, или оплыть их по дуге, а потом напасть. Если активирует слишком поздно, то оборотень успеет напасть на них и покалечить. Она не знала, как быстро действует амулет, на какое расстояние распространяется его сила.

Выждав, когда оборотень оказался от них в пяти метрах, она опустила руки в воду и активировала артефакт. От ее рук мгновенно во все стороны побежал тонкий ледок, с каждой секундой уходя все дальше и становясь все крепче и крепче. Она с ужасом поняла, что ее руки вмерзают в лед и вытащить их она уже не может. Лед добрался до оборотня. В первый раз он легко взломал тонкую корку, во второй, уже с большим трудом проламывал себе проход, а еще через несколько мгновений, неподвижно застыл, и только скалящаяся голова возвышалась надо льдом. 

Она хотела крикнуть, чтоб все бежали по льду им на помощь, но от холода лицо, зубы свело так, что она не могла издать, ни звука. Заледенел не только оборотень в воде, вместе с ним заледенели и Ирина Павловна с Егором.

Но Сарин, Ивар и все оборотни и сами догадались, что надо делать. То, что происходило дальше, Ирина Павловна никогда потом старалась не вспоминать. Деться ей было некуда, поэтому она только закрыла глаза, чтобы не видеть как оборотни топорами, ножами кромсали голову вмерзшего мужчины. Красные замороженные кусочки плоти летели во все стороны. Это было жутко. Потом этими же топорами вырубали лед вокруг рук Ирины Павловны, а Сарин, пытался огнем растопить его.

Надувной матрас… поломался, в полном смысле этого слова. Резина стала твердой, хрупкой и ломалась на осколки, но Ирине Павловне, в тот момент, было не до матраса. Фанна нагрела воды и кусок льда, из которого так и не удалось освободить руки, поместили в тазик с теплой водой. Ирина Павловна точно знала, что замерзшего человека надо отогревать изнутри, иначе можно потерять пальцы, нос и уши, поэтому завернувшись в одеяло, она попросила принести им с Егором горячего отвара. Чтобы быстрее согреться, она себе и ему от души плеснула в кружки водки. Какая же она дура! Ирина Павловна потом ругала себя последними словами, за то, что напоила оборотня алкоголем. Они спокойно отогревались рядом друг с другом на солнышке, как вдруг Егор приподнялся и жадно обнюхал ее лицо. Ирина Павловна сжалась от страха, потому что сразу поняла, что это означает. Но, ничуть, ни бывало. Лицо Егора скривилось от такого отвращения, что напомнило ей ее кошку. У кошки тоже было такое же выражение на морде, когда она пыталась накормить ее супом или кашей, только кошка еще лапками начинала загребать пол, словно что-то закапывая, хотя… руки Егора так же, как-то подозрительно задергались. Потом он встал, осмотрелся вокруг и ринулся к своей жене, не обращая ни на кого внимания. К счастью Елена, не бросилась с разбега к нему в объятия, а, наоборот, явно кокетничая и завлекая мужа, устремилась к лесу.

К Ирине Павловне подошел Виктор.

- Вам всем нужно уходить! – едва выговаривая слова и помогая себе жестами, сказал он. – Здесь оставаться опасно. Мы будем хоронить Кара (он махнул в сторону безголового оборотня), здесь вам быть нельзя.

Она подскочила, как ошпаренная, почему-то вспомнила аборигенов, поедающих сердца своих врагов, ее замутило, и она едва сдержала рвотный позыв, стараясь не смотреть на оборотней, Ирина Павловна на ватных ногах поплелась к Фанне и приказала ей быстро собирать вещи.



Глава 5



И вот они уже идут длинной цепочкой по лесу. Впереди Ивар с Алвером, потом она с Фанной и детьми, замыкал шествие Сарин. Ирине Павловне пришлось забрать не только Колина и Элли, но и малышей оборотней, кроме них с ними шла и Галина. Ирина Павловна с беспокойством поглядывала на оборотницу, унылое, несчастное лицо женщины ее настораживало, она не понимала причины ее такого состояния. Когда они устроились на отдых, Ирина Павловна настойчиво стала требовать объяснений.

- Муж… Глеб, - отрывисто объясняла Галина, - Анна… без мужа… будут драться… - и она горько заплакала.

- Что, что с ней? – нетерпеливо спрашивала Фанна, сгорая от любопытства.

- Ее муж – кобель! – коротко припечатала Ирина Павловна. – Они там сейчас Анну делят, кому она достанется.

- А почему раньше не делили? – удивилась Фанна.

- Да похоже, пока она не отомстила за смерть мужа и ребенка, она никого к себе не подпускала. Ты же видела, больше всех того оборотня кромсала именно Анна. Вот теперь она ищет себе спутника жизни. Галина плачет, боится, что ее муж заберет Анну себе.

Фанна подошла к Галине, крепко обняла ее и ласково стала что-то шептать. Ирина Павловна вдруг поняла, что Фанна вела себя как человек, переживший такую же трагедию. А что она собственно знала о Фанне? Да ничего! А ведь у нее должен быть ребенок, раз она была кормилицей у близнецов, где этот ребенок? Где муж? Ей почему-то казалось, что Фанну обесчестили, но теперь судя по ее поведению стало понятно, что она пережила измену.

Когда они с Фанной остались наедине, Ирина Павловна спросила:

- Твой муж тебе изменил? - Фанна кивнула головой. – Он тебя бросил? – продолжала допытываться она.

- Не успел, - каким-то мертвым голосом ответила Фанна. – Я убила и его, и его любовницу.

Ирина Павловна зажала себе рот, чтобы каким-нибудь неосторожным резким словом не испортить эту важную может быть единственную минуту, когда Фанна могла говорить о том, что случилось с нею, и Фанна рассказала.

… - Я в нашей деревне считалась не то чтобы богатой, но все же завидной невестой. Ростом я вышла высокая, телом крепкая, вся в моего отца. Могла работать наравне с мужчинами, а такое не всем женщинам было под силу. Отец моего будущего мужа заставил его на мне жениться, и первое время, пока он был жив, мы жили хорошо. Но потом тестя придавило деревом, и вот тогда мой муженек и сказал мне, насколько я ему противна, и что он мечтал жениться на дочке нашей знахарки. Но что мне было делать? Я уже ждала ребенка, поэтому смирилась с тем, что муж ночами пропадает, что бьет меня и обзывает, но это было только начало. Потом, когда все уже случилось знахарка выкрикнула мне в лицо, что я должна была умереть вместе с ребенком, что муж мне подливал отраву, что она ему передавала. Но я выжила, а вот ребеночек. Как я его не выхаживала, ничего не помогло, он был больной и слабенький.

И вот я как раз пришла с кладбища, а в доме муж и его полюбовница, и он мне сказал, чтоб я убиралась из его дома, и вот тогда я схватила топор и зарубила их обоих. Я сама пошла к старосте и рассказала, что я сделала. Меня должны были убить, но никто не хотел, потому что меня все жалели. И тут случайно объявился ваш отец, он как раз искал кормилицу для детей, он выкупил меня у общины и забрал с собой. Несколько дней он не разрешал кормить детей, давая какие-то зелья, он выводил яд из моего тела, - в эту секунду Фанна впервые всхлипнула, - А я дура кормила моего ребенка отравленным молоком. Поэтому он и умер. Я же не знала, что меня травили! Ненавижу! – прорычала она. – Была бы возможность, еще раз убила бы их!

Ирина Павловна, как совсем недавно Фанна, прижала к себе женщину. Крепко прижала, и тогда та разрыдалась, и, всхлипывая, продолжила говорить: - Кода мы были в подземелье у Лорда Шертеса, мой муж подходил ко мне смеялся зло и пальцем на меня тыкал. Я думала, с ума сойду, но я боялась вам говорить об этом. Так вот лорд Шертес как-то догадался, он положил ладони мне на виски, и больше я мужа не видела ни разу, даже не вспоминала о нем, но вот сегодня, что-то случилось.

Потом, они втроем дружно плакали, хотя нужно признать, что Ирина Павловна плакала больше за компанию, поскольку измена мужа хоть и задела ее, но это, скорее всего, было лишь оскорбленное самолюбие, настоящего горя она тогда не испытывала. От дружных рыданий их отвлекли дети, обнаружившие огромную земляничную поляну. Во всяком случае, найденная ягода была больше всего похожа именно на нее.

Ягоды собирали горстями, а они все не кончались и не кончались. Ирина Павловна решила пожить здесь несколько дней, чтобы собрать весь урожай, но Галина, вдруг беспокойно стала дергать ее за руку, нетерпеливо показывая, то в сторону оборотней, оставшихся у реки, то в сторону дома, то на…небо. Сначала она не поняла, что Галина пытается ей сказать, причем тут палящее солнце? Но вдруг до нее дошло, Галина, как раз говорила не о солнце, а о Луне. Сразу в мозгу возникли фрагменты из просмотренных фильмов: ярко светящая луна и молодой мужчина, превращающийся в оборотня.

- Быстро идем дальше, - чуть ли не истеричным голосом закричала она, и, схватив детей за руки, потащила их вперед. Ирина Павловна мучительно пыталась определить, сколько времени им надо, чтобы добраться до дома. В пути они были всего несколько часов, значит, еще не менее двух суток.

Она быстро шла вперед и вдруг ясно осознала, что ей до смерти осточертели и больные на всю голову оборотни, и холодный неустроенный, лишенный комфорта дом, и этот мир, полный опасностей, с которыми она должна бороться ежедневно. Ей так захотелось в свою уютненькую, любимую квартиру, к своему  дивану, своему телевизору, своим сериалам и еще ей страшно захотелось жареной картошки, обычной жареной картошки! Эти чувства нахлынули столь неожиданно и таким мощным потоком, что Ирина Павловна вдруг ни с того, ни с сего, как заорала, во всю силу своих легких. И до того этот крик был страшен, что все ее спутники бросились от нее врассыпную. Она без сил опустилась на землю, огляделась по сторонам, увидела испуганные лица и стала хохотать. Отсмеявшись, она совершенно успокоилась и весело продолжила путь, даже что-то напевая под нос:

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Народ нам дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца – пламенный мотор!»
Глава 6



Амулетик, на который, изредка поглядывала Ирина Павловна, молчал, что ее изрядно успокаивало, быстрее добраться до дома, а там она так забаррикадируется, что оборотни со своим любовными играми, пойдут лесом. На ночь организовали дежурство, ее очередь была перед рассветом, она специально так захотела, чтобы приготовить еду в дорогу. Луна еще была хорошо видна, делать было нечего, и она рассматривала светило, сравнивая его с земной Луной. И по всему выходило, что земная Луна была для нее стократно милее, а у этой: и цвет другой, более насыщенный, даже чуть оранжеватый, совсем не вызывающий мечтательно-романтических мыслей, а, наоборот, пугающий. И размер спутника планеты, был чуть большим, она сразу подумала о гигантских приливах-отливах на побережье, и форма этой луны не была идеально круглой, лишь потом до нее дошло, что просто еще не наступило полнолуние.

Едва вспомнила о полнолунии, вспомнила и об оборотнях (чтоб им пусто было сексуальным озабоченцам). Она весь вечер допытывала Галину, стараясь вызнать у нее, чего им ждать от той орды, что осталась на берегу в самом худшем случае. Выяснить удалось многое. Самым главным было то, что оборота не будет еще несколько дней. Сначала извлекут изо льда тело бывшего вожака, к этому времени как раз наступит полнолуние, и тогда все начнется. У стаи не было уже очень давно (Ирина Павловна поняла, что чуть ли, не два года), все это время их заставляли жевать какую-то траву, что останавливала превращение. Из этой информации можно было  сделать вывод, что тот альфа-оборотень, которого убили, не давал возможности своей стае принимать звериный облик, чтобы не иметь конкурентов, и быть самым сильным, держа всех в подчинении. Поэтому этот оборот должен был стать особенным.

Еще, как объяснила Галина, без такого оборота, женщина-оборотень не могла зачать ребенка, детей в стае не рождалось уже несколько лет.

Вот это уже было интереснее. Самой младшей из всех детей была Дуняша. Ей было около трех лет, и это было косвенным подтверждением этого рассказа. Стоп! А Галина? Она же в положении на позднем сроке. И тут Ирина Павловна догадалась, чьего ребенка носит женщина. Теперь стало понятно, почему она не принимала участие в расправе, а, наоборот отвернулась, чтобы не видеть происходящего. Ирина Павловна тогда подумала, что из-за беременности, а, на самом деле, той было страшно смотреть, как убивают отца ее ребенка.

Сразу же возникает вопрос: может, оборотень плыл за Галиной и своим малышом? Ирина Павловна вспомнила невзрачненькую, тихую, испуганную Галину, и решила, что альфа силой принудил ее к этой связи. Он вероятно и других женщин принуждал, возможно из-за этого погиб муж и ребенок Анны. Ирина Павловна от волнения почесала себе нос. В свое время она пересмотрела столько бразильских и мексиканских сериалов, что перед глазами сразу же стала выстраиваться интереснейшая картинка.  Если на ситуацию посмотреть с юридической точки зрения и представить, что убитый альфа, был таким себе лордом, то его единственным наследником теперь становится этот еще нерожденный ребенок. И получается, что если родится мальчик, то Егор, принявший лидерство, будет обязан уступить это место. А захочет ли он это сделать? Ирина Павловна засмеялась своим мыслям. Это все имело бы значение, если бы у оборотней было какое-то богатство, или им принадлежали земли. А так? Что делить?

Она вспомнила, как Галина рассказала, что со своей территории они уходили, когда начался ледоход. Как страшно им было идти по тонкому льду, но это был единственный способ сбежать, иначе вожак догнал бы их, а так, начавшееся движение льда, спасло, отрезав от погони. Галина еще рассказала, как на этой стороне реки не оказалось никакой еды. Почему-то все животные бежали отсюда или никогда здесь не селились. Они едва выжили, питаясь мышами, ежами, и иногда птицами. Потом они услышали запах еды, и набрели на этот дом.

Ирина Павловна лишь не поняла, почему такая странная иерархия в этой стае, Виктор, однозначно, сильнее Дмитрия, но, тем не менее, стоит на низшей ступеньке, может, важно, кто кому кем приходится? С этим разобраться было сложнее. Ясно, что Галина и Глеб не муж и жена. Возможно, он просто взял ее под свою опеку, да и другие пары не выглядели истинными, или предназначенными друг другу. Да и откуда тут было бы взяться истинным, или ждать, пока такая пара найдется, если в стае два десятка особей, ясно, что в этом случае, все сходятся по остаточному принципу и дерутся, только за самых лучших женщин. Вообще у оборотней в стае все было так сложно и запутанно, хорошо, хоть дети и женщины в положении не могли обращаться – это немного радовало.

Ее начинали беспокоить дети. Если Дуняша с восторгом шла рядом с ней, крепко держа за руку, то мальчики скучали за мамами, плакали и капризничали. Пришлось постоянно обещать им «золотые горы» в виде игрушек, рассказывать какие чудеса ждут их в доме, чтобы Влад и Игорь быстрее шли вместе с ними.

А еще эта самая картошка напомнила ей о том, о чем она начисто забыла со всеми хлопотами. Нет, она не собиралась втихаря нажарить себе сковороду и умять все в одиночестве. Она просто вспомнила, что хотела посадить овощи, что у нее были с собой. Уже начиналось лето, время посадки упущено, но Ирина Павловна успокоила себя тем, что возможно, климат здесь не слишком суровый и овощи еще успеют вырасти и созреть. Она досадливо сжала губы, подумав, что зря не приказала мужчинам вскопать небольшую делянку, впрочем… она хищно взглянула на Алвара (заставив того вздрогнуть от испуга), вспомнив, что тот является необученным магом земли. Он же рассказывал, что уничтожил посевы, именно тем, что перелопатил все поле. Теперь бы только быстрее добраться до дома!

Со всеми этими мыслями даже страх перед оборотнями отступил, она мысленно распределяла задания, чтобы ни одна минута не пропала даром. И как всегда: планируешь одно, получаешь совсем другое.

Милый, милый дом (в смысле угрюмый каменный огромный склеп) вскоре стал мелькать в просвете деревьев. И вот, наконец, они добрались!

Была середина дня, времени было вагон и маленькая тележка, и Ирина Павловна немедленно приступила к реализации своих планов.

Галину отправили отдыхать, она еще с вечера чувствовала себя плохо, видимо, роды приближались. Фанну, Ирина Павловна  отправила готовить обед, сама же она решила отвлечь детей. Вытащила им множество игрушек – драка и слезы, спрятала все назад, оставив один мяч, в надежде на командную игру – драка и слезы, раздала всем чистые листы и цветные карандаши – драка и слезы. Тогда она плюнула, и, поставив старшим над детьми Ивара (разрешив ставить в угол самых непослушных), отправилась вместе с новоиспеченным магом земли на близлежащую опушку, для ее раскапывания под огород.



Глава 7



Работа на даче всегда была для Ирины Павловны любимейшим занятием. Вот и сейчас она с таким удовольствием копалась в земле, любовно высаживая пять морковок, шесть луковиц и полтора килограмма картошки, а еще у нее чудом обнаружились семена укропа и петрушки.

Огородив вскопанный участочек ветками, она немного посидела с Алвором на траве, собираясь с силами к возвращению домой. Разумеется, там ее ждали новые проблемы. У Галины начались роды, и она собиралась в лес одна, чтобы там родить малыша. Ирина Павловна встала на ее пути, всячески отговаривая от этого шага. Но Галина была тверда в своем решении. По ее словам, если женщина не могла самостоятельно родить ребенка… то она была недостойна жить. Ирина Павловна чуть не подпрыгнула от возмущения, слыша такие слова, но, как она ни пыталась убедить Галину остаться в доме, ничего не получилось. Делать было нечего. Упрямство женщины было непреодолимым. Ирина Павловна положила в пакет полотенце, несколько чистых тряпок, набрала из колодца воды в пластиковую бутылку и все это потянула Галине. Когда та и пакет взять не захотела, Ирина Павловна так на нее накричала, да еще пригрозила запереть в доме, что женщина, тихо поблагодарив, взяла вещи и исчезла за воротами.  

Фанна обняла ее за плечи, что-то пробормотав про чужой монастырь.

Наступил вечер, потом ночь. Первая ночь полнолуния, но Ирина Павловна так устала и морально, и физически, что крепко проспала до утра, позабыв обо всем на свете.

Утром она сладко потянулась, потянулась… и застыла с открытым ртом. Вокруг нее на кровати лежали дети, а Фанна с мальчиками спали на полу. Дверь была забаррикадирована и подперта изнутри обрубком бревна, рядом лежали два топора и нож.

- Фанна, Фанна, - позвала Ирина Павловна. – Что здесь случилось?

Фанна с трудом разлепила глаза.

- Оборотень случился, - зевая, сказала она. – А поскольку у оборотня в руках был ребенок, то это, скорее всего, была наша драгоценная Галина.

- И что? – с дрожью в голосе продолжала допытывать Ирина Павловна, с ужасом осознав, что было бы, если бы Галина не ушла в лес.

- Что, что? – ворчливо переспросила Фанна. – Он, то есть она, сказать, что ему нужно не мог, поскольку только рычал, и царапал когтями двери и стены. Может ребеночка показать нам хотела? – Фанна сама засмеялась от собственной шутки, но как-то уж очень безрадостно. Ирина Павловна накинула халат, открыла дверь, выбежала во двор и на несколько минут забыла все цензурные слова. Она крыла матом и оборотней, и Галину, и Шертеса, и Страга, и все, что попадало в ее поле зрения. Когда весь ее нецензурный словарный запас был исчерпан, она вернулась в дом и приступила к своим обычным делам, мучительно думая, что же теперь делать. Допустим, через три дня Галина придет в себя и станет человеком. Пускать ее в дом или нет? Это что же теперь, перед каждым полнолунием, они все должны сходить с ума от страха, что появившийся зверь всех убьет. И почему они раньше не превращались, ведь одно полнолуние уже было? Тут она вспомнила, что оборотни ей говорили про траву, которую альфа заставлял их есть, чтобы они не могли превращаться. Это был выход! Только где эту траву найти и как заставить оборотней ее жевать. Впрочем, у Ирины Павловны был самый действенный инструмент убеждения. У нее находилась вся еда.

Галины нигде не было видно. На всякий случай спустили ей немного еды. Поскольку дорога за ворота теперь была закрыта, оставалось ждать, что будет дальше.

Еще две ночи Галина буйствовали под стенами дома, потом угомонилась, приняв свой облик, но Ирина Павловна так и не решилась ее впустить. В конце концов, на дворе лето. Еду и воду они ей регулярно спускали в кульке, а там пусть сама справляется. А еще через два дня, соизволил вернуться и остальной боевой состав. Состояние их было, прямо говоря плачевное. Одежда изорвана и грязна, волосы всклокочены что у мужчин, что у женщин, одни скулы торчат, да голодные глаза светятся.

Она смотрела со стены на обращенные к ней лица, потом громко сказала по-русски: «Пошли в ж…!». Разумеется, оборотни ничего не поняли и никуда не пошли, а расположились лагерем под стенами и терпеливо стали ждать.

Ирина Павловна схватилась за голову. Пускать оборотней она боялась, но и их присутствие за стеной ей тоже не нравилось. Совета спросить было не у кого, она злилась, она ругалась, и, как всегда, крайним был… Шертес. А кто же еще? Он ее запихнул в этот дом. Он уверил ее, что здесь она будет в полной безопасности, а сам не появляется, чтобы узнать, все ли у нее в порядке. Единственный выход, что ей пришел в голову – это постоянно заставлять оборотней пить отвар, что препятствовал их обороту. Но что за растение творило эти чудеса она опять не знала. Что если оборотни не скажут? Или хуже того обманут? На крайний случай за пару дней до полнолуния их можно было выгонять из дома в лес. Эти здравые мысли успокоили ее, теперь осталось только выяснить все насчет растения.

Ирина Павловна была до того зла, до того расстроена всеми этими проблемами, что твердо решила, если оборотни откажутся – оставить их за стенами дома, детей тоже пришлось бы выгнать, но другого выхода она не видела. Эта мысль была не такой-то уж плохой: дров было заготовлено столько, что вполне хватило бы на зиму. Колодец был во дворе. Еды, конечно, маловато, тем более, что пришлось бы подкармливать оборотней в любом случае. И все равно это был выход из положения.

Как всегда на переговоры первым был отправлен лисенок.

-Они не хотят, - виновато развел он руками. – Вроде бы эта трава как-то им вредит. Я, правда, не понял, в чем именно.

Ивар не понял, зато Ирина Павловна догадалась. Раздражение на оборотней снова заговорило в ней. Что ей теперь делать? С одной стороны жалость и человеколюбие, с другой стороны страх за жизнь детей и свою собственную жизнь. Страх победил. Она поднялась на стену и максимально короткими и понятными фразами объяснила им, что впустить она их не может, поскольку не уверена, что они не превратятся в чудовищ и не убьют их всех. Поэтому ворота она не откроет. Один раз в день им будут спускать еду, все остальное время они должны искать еду где угодно, могут даже переплыть реку и вернуться туда, откуда пришли. Спросила также и о детях. Если родители хотят, она выведет к ним детей. Но в дом без той травы она оборотней не пустит. Оборотни молчали. Она спустилась со стены, поскольку больше говорить было не о чем. Ирина Павловна не знала: права она или нет, но она поступала так, как ей советовал жизненный опыт… и обычный человеческий страх.



Глава 8



Она честно выполняла обещанное и раз в день спускала вниз канистру с водой и кулек с кашей. В принципе такая жизнь ее устраивала, вот только она хорошо понимала, что постоянно так продолжаться не сможет. Наступят холода, из леса исчезнут грибы и ягоды, и что потом? Но столько ждать не пришлось, на четвертый день оборотни согласились на ее условие. Они сами же и нашли нужную траву. В душе у Ирины Павловны шевельнулся червячок сомнения, ведь она представления не имела какая трава им нужна, и как она должна выглядеть, что если они ее обманули? Второй раз впуская их в дом, она уже знала, что не найдет себе места от беспокойства, что будет бояться и переживать до самого полнолуния, и от одной мысли, что она ошиблась, ей становилось так страшно и так плохо на душе, что передать просто невозможно. Особенно тяжело было от того, что решение она принимала единолично, и значит, единолично должна была нести за него ответственность.

«Шертес – урод!» - эту надпись она сделала на стене напротив своей кровати, и каждый раз любовалась на нее, прежде чем уснуть, или, проснувшись встать с кровати. Он виноват во всем! «Мы в ответе за тех, кого приручили», он ей помогал? Помогал. Он приучил ее к тому, что всегда приходит на помощь? Приучил. Так вот пусть и отвечает! Логические выводы Ирины Павловны были неоспоримы. Жаль только Шертес этого не знал.

Началась обычная, достаточно спокойная жизнь, такая же, как и до похода к реке. Правда их община увеличилась. Малыш Галины. Ирина Павловна назвала его… Галлом. Почему-то имена Григорий или Георгий ему не подошли. Его нарядили в распашонку и шапочку с кружавчиками, и был он до того симпатичным, что добровольных нянек, в лице всех малолетних детей пришлось отгонять от его кроватки. Дуняша так вообще попыталась его выкрасть, до того он ей понравился.

А в один из дней и самая главная головная боль Ирины Павловны – босые ноги мужчин, совершенно неожиданно разрешилась. Идет она себе мимо Алваря и видит, как он плетет себе лапти. Она остановилась и пристально стала смотреть ему в глаза, раздумывая: треснуть его кулаком, или открутить ему ухо. Но на нее смотрели ясные, чистые, незамутненные ни одной мыслью глаза, и она сдержалась. Оказалось, что Алвару стало жарко ходить в кроссовках, что она ему подарила, и он решил сплести себе лапти.

- Егор! – закричала Ирина Павловна. Когда оборотень подошел к ней, она приказала всем идти в лес и принести целую гору коры, из которой Алвер изготавливал себе обувь. И теперь вечерами все мужчины  плели лапти, а женщины вязали носки. Больше всего на свете (кроме телевизора) Ирина Павловна любила вязать и возится на даче, теперь и то и другое умение ей очень пригодились. В лаптях, конечно, по мокрой траве не походишь. Но у нее были куски, оставшиеся от надувного матраса, из них вполне можно было соорудить что-то типа галош и таким образом защитить ноги от воды.

Лес был полон ягод и грибов. Оборотни ежедневно притаскивали их целые сумки. На настоящее варенье сахара не хватало, но можно было приварить ягоды в собственном соку и закатать их в стерильные банки. Грибы пришлось большей частью сушить. Не было столько тары, чтобы заготовить соленья. Но и так было хорошо.

А еще заготавливали сухую траву, чтобы набить матрасы, заготавливали целебные травы. Но эта работа хоть и была тяжелой, все равно приносила радость. А потом зарядили дожди. Потом по утрам стало подмораживать. И вот в одно такое холодное, осеннее утро Ирина Павловна вышла из дома и увидела прямо перед дверью несколько больших сумок. Сумки стояли, но того кто их принес уже не было. Ирина Павловна, не веря в то, что Шертес даже не удосужился поздороваться с нею, оббежала дом, в надежде, что, может быть, он стоит за углом. Но никого не было. Как же ей стало больно! А тут еще Фанна подлила масла в огонь. Вернее Фанна «подлила масла в огонь», когда они стали разбирать сумки.

Для мальчиков в сумке лежали три теплых плаща, три пары сапог, три куртки и три пары штанов. Для Фанны – теплые бурки подшитые кожей и меховой жилет. Для детей – сладости, фрукты и несколько книжек. Для Ирины Павловны… ничего. Впрочем, нет, для нее предназначались две большие сумки набитые крупой и мясом. А что? Все логично. Когда Шертес спас ее из того страшного дома, кроме как о еде, она больше ни о чем не говорила. Ирина Павловна с досады плотно сжала губы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость и не испортить всем настроение, поскольку радости у мальчиков, Фанны, Колина и Элли не было предела. И вот как раз тогда, Фанна, рыдая, от переполнявшего ее счастья от подобного внимания лорда, и сказала:

- Бедный! За ним гоняется этот Страг, вокруг одни враги и предатели, а он помнит о нас, помогает и заботится, - при этих словах она так заразительно всхлипнула, что даже у Ирины Павловны защипало в носу, а еще она не могла, не согласится со словами няни. Это была первая «порция масла», вторую порцию Фанна добавила, когда они стали любовно упаковывать продукты, что прислал Шертес: - Лорушка, - обратилась к ней Фанна (наедине она всегда называла ее «Лорушка», а вот в присутствии оборотней, только «госпожа», таким образом, подчеркивая ее статус хозяйки), - ты не рассказала, что случилось с лордом Шертесом, когда он на несколько дней оставил тебя одну в таверне. Мне так интересно, что же с ним произошло?

- Не знаю, - деланно беспечным тоном ответила Ирина Павловна, хотя  у самой, от этого вопроса, кошки заскребли в душе.

- Ах! – восхитилась Фанна. При этом ее вскрике, Ирина Павловна с удивлением посмотрела на женщину. – Лорд Шертес побоялся напугать тебя своим рассказом о том, что с ним случилось, и не захотел тебя расстраивать. Вот это настоящий мужчина!

- Он не рассказал, что с ним случилось, - сухо перебила ее Ирина Павловна, - потому что у него никто не спросил об этом.

- Как?! – поразилась Фанна. – Ты не спросила его? Но почему? Вдруг с ним случилось что-то страшное?

Ирина Павловна недовольно пожала плечами, мол, мне какое дело до его проблем, а сама, наконец, честно призналась себе, что она настоящая свинья, и что Шертес имеет право, на нее сердится. А в том, что он рассердился и обиделся, не было никакого сомнения. Один подбор подарков чего только стоил.



Глава 9



И снова потекли однообразные, наполненные рутинной работой, дни. Подготовка к зимовке шла полным ходом. Самой главной проблемой было утепление дома, потому что даже очаг, горящий днем и ночью, не мог нагреть помещение, продуваемое сквозняками. Вот с ними-то Ирина Павловна и начала беспощадную войну. Шертес, рассказывая об этом доме, говорил, что его отец планировал делать мозаичные окна, и вроде бы даже мастеров уже нашел, но не успел, поэтому окна закрывались деревянными ставнями. Разумеется, идеально подогнать эти щиты было невозможно, поэтому щели окружали ставни со всех сторон. Думала, Ирина Павловна, думала, как ей законопатить больше десяти окон второго этажа, да и решила воспользоваться баллончиками со строительной пеной, что она когда-то купила. Эффект превзошел все ожидания. Стало значительно теплее, но и темнее одновременно. Дом погрузился во тьму, иногда ей казалось, что это какой-то рок, в этом мире ей постоянно приходилось жить в темных и мрачных казематах.

Следующей проблемой были теплые одеяла. Она, к счастью, прихватила с собой две большие перьевые подушки. Разобрав перья, они с Фанной смогли пошить одно большое и одно детское одеяло. Очень пригодились шерстяные плащи, что передал им Шертес, ими вполне можно было укрываться. Так что худо-бедно и эта проблема была решена, и уже можно было надеяться, что они благополучно переживут зиму.

Когда выпал снег, и они оказались запертыми в доме, неожиданно появилось много свободного времени. И сразу же глупые и какие-то неправильные мысли полезли в голову Ирине Павловне. Например: когда ждать следующего визита Шертеса? Или: интересно, а как он сейчас выглядит? И вот эти мысли о внешности Шертеса, постепенно навели ее на мысль: а как выглядит сейчас она сама, поскольку в зеркало Ирина Павловна не смотрелась с того дня, когда Шертес забрал у нее кусок зеркала из трельяжа.

Ох, с каким нетерпением устанавливала она зеркало в одной из ниш окна. Правда для этого пришлось оторвать и вторую створку трельяжа, но это было даже лучше. Ирина Павловна решила эту часть повесить на нижнем этаже, чтобы все желающие могли посмотреть на себя в зеркало.

Установить зеркало в нише оказалось не плохой идеей. Толстые камни служили столешницей, на которой удобно было расставить баночки, пузырьки и щетки. Установив рядом с зеркалом две свечи, она нетерпеливо стала рассматривать свое отражение. Смотрела на себя, с трудом понимая, что в зеркале она. С удивлением Ирина Павловна поняла, что все это время она ощущала и представляла себя в том образе, в котором была на Земле. Моложе, сильнее, но все равно она подсознательно считала, что у нее голубые глаза, очень светлая кожа и светло-русые волосы. И вот теперь рассматривая свои карие глаза, уже немного полинялый, но все равно заметный загар на лице и шее, свои темно-каштановые волосы, она находилась в некотором ступоре, словно смотрела не на себя.

Очень симпатичная девушка, но… какая-то обычная, в ее внешности не было ничего яркого, запоминающегося, бросающегося в глаза. Например, Ирина Павловна обожала сочетание голубых глаз и черных волос, или, например, как внешность у Ирэн, из «Саги о Форсайтах», карие глаза и натуральные светлые волосы, хотя в жизни Ирина Павловна ни разу не встречала людей с таким сочетанием цвета волос и глаз.

 Ирина Павловна еще несколько минут рассматривала себя в зеркало,  рассматривала, словно чужого человека, каждую черточку лица, каждую складочку кожи, рассматривала себя обнаженной, чтобы точно знать какая у нее фигура, и как выглядит все ее тело. Потом она сделала несколько выводов.

Во-первых, она совсем не была похожа на отца, что ее очень порадовало. Отец был высоким, сухощавым человеком с длинными нескладными руками, длинным худым лицом, на котором выпирали скулы и очень бросался в глаза хищный ястребиный нос. К тому же у него были светлые редеющие волосы и какой-то сероватый цвет кожи, очевидно, он вообще не бывал на свежем воздухе. Из всего этого Ирина Павловна сделала вывод, что внешностью, она, скорее всего, обязана матери.

Во-вторых, если по меркам Земли ее фигура была просто безупречной (худая, без лишней жиринки), то по меркам этого мира, до эталона красоты, на очень сильно недотягивала. Она досадливо вздохнула, была бы она дома, то поправилась бы за неделю, а вот как здесь потолстеть? Еды едва хватало, чтобы только не чувствовать зверский голод.

В-третьих, она решила, что с сегодняшнего дня Ирины Павловны больше нет, и есть только Лори! Молодая, хорошенькая девушка семнадцати лет отроду.

Вспомнив о своем несовершеннолетии, Лори скривилась. Она не желала быть несовершеннолетней. А впрочем, кто ей мешает это изменить? Отец никогда не говорил ни ей, ни детям о точной дате рождения и свой возраст она знала приблизительно.

- Фанна! – позвала она няню, и когда женщина вошла лори торжественно провозгласила: - Через два дня у меня день рожденья, мне исполнится восемнадцать лет. Я предлагаю по этому поводу закатить пир.

- Восемнадцать?! – в ужасе ахнула Фанна. – Лорушка, никому не говори об этом! Скажи, что тебе исполнится только семнадцать.

- Почему это? – не поняла Лори.

- Но ведь ты еще не замужем! Кто же тебя возьмет такую старую в жены! – искренне посочувствовала Фанна, но Лори, наоборот, счастливо засмеялась.

- Нет уж! Через два дня мне исполнится восемнадцать и точка!

И началась суматошная подготовка к празднику. Сгоряча Лори хотела приготовить несколько тортов, но потом, подсчитав, сколько драгоценных продуктов для этого потребуется, остановилась на пирогах с творогом, вареньем и мясом, а еще она решила побаловать всех котлетами или тефтелями, эх была бы капуста, голубцы были бы самое то.

Отдельно, она готовила сюрприз, в виде зеркала. Его нужно было укрепить на стене, рядом укрепить подсвечник, все это она сама сделать не смогла, поэтому скотчем заклеив поверхность зеркала бумагой, она прибегла к помощи мужчин. Хотелось сопроводить праздник музыкой и танцами, но от этого пришлось отказаться. Из музыкальных инструментов была гитара, на которой на не умела играть и детское пианино, барабан и дудочка, издающая мерзопакостные резкие звуки. Представив, бегающих по дому детей и по очереди дудящих в эту дудочку, она поняла, что сойдет с ума, то же самое было и с барабаном. Был еще милицейский свисток, но его Лори спрятала подальше первым, поскольку уже имела печальный опыт, игры с этим свистком своего внука. Она тогда, кажется, свисток выкинула с балкона, вырвав его у недовольного малыша.

Так что праздник проходил в тишине. Фанна, правда, пыталась попеть, но от первых строчек песни, хотелось заплакать и удавиться, до того они были печальными, Лори попросила ее замолчать, и праздник прошел в тишине, нарушаемой только смехом детей. В честь своего дня рождения она каждому из них подарила по личной игрушке по конфетке и печенью. Так что праздновать день рожденья детям понравилось. Они потом постоянно подбегали к ней с вопросом, когда же следующий, и мечтами, чтобы тот наступил побыстрее, вызывая на лице Лори, кривую ухмылку, изображающую довольную улыбку, от этих вопросов.



Глава 10



Зима была снежной и морозной, поэтому лишний раз из дома старались не выходить, разве только к колодцу и за дровами. В одной, из неотапливаемых комнат, Лори, наконец, смогла вытащить все продукты, что лежали в пространственном кармане и провести их учет. Она должна была точно знать, на что ей рассчитывать, чтобы в случае ошибки, не обречь всех на голод. Рыба, несомненно, очень выручила их, позволив, хоть немного разнообразить еду. Лори вздохнула, как не опротивела ей каша с подливой и кусочками мяса, это было самое сытное и самое экономное блюдо, к тому же весной ожидалось пополнение их общины, а, значит, женщинам потребуется полноценное питание, и она часть продуктов отложила «на черный день», то есть на весну.

Настроение было отвратительное, но тут она нашла забытую ею сумку, в которую дома сложила свою косметичку, кремы для лица и рук и маникюрный набор. Она, аж подпрыгнула от радости. Какие забытые запахи лака для ногтей, ее любимого крема, косметического молочка и многого, много другого. Бросив на Фанну все дела по дому, она с наслаждением занялась своими руками, ногами и лицом. И вот тут-то ее ждало открытие. Пристально рассматривая себя в маленькое зеркальце, она заметила, что ее глаза стали изменять цвет. Теперь они были не светло-карими, а скорее зеленоватыми, и ее волосы стали заметно темнее. Она не могла объяснить причину происходящего, не понимая, что с ней случилось.

С этого дня, она ежедневно рассматривала глаза и волосы в зеркале, вновь и вновь убеждаясь, что глаза уверенно приобретали голубой, даже скорее насыщенный синий цвет, а волосы становились черными.

Как же она себе нравилась! Каждый день подолгу вглядываясь в свое отражение, она понемногу привыкала к своей новой внешности, но главное день ото дня в ней росла уверенность в собственной привлекательности. Лори уже с нетерпением ожидала появления Шертеса, от души надеясь, что ее не смутит его красивая внешность (в том что он будет выглядеть именно так, она ни секунды не сомневалась), и она не будет в его присутствии ощущать себя «серой мышкой».

Она примерно догадывалась, почему ее внешность немного изменилась. Лори помнила рассказ Шертеса о шагаррах, о том что они могли менять внешность по своему усмотрению, принимая хоть облик зверей, хоть людей. В ее жилах текла всего четверть крови этой могущественной расы, поэтому мгновенно свою внешность она изменить не могла, но с течением времени, ее горячее желание стать красивее (по собственному разумению о понятиях красоты), привело к таким результатам. Правда, кроме цвета глаз и волос ничего более не изменилось, но Лори была в восхищении даже от этих превращений.

Она твердо решила наладить отношения с Шертесом, даже если для этого ей первой придется сделать шаг к примирению. Лори поклялась себе, что извинится перед ним, а поскольку в своей жизни она частенько давала обещания, которые не в силах была выполнить, она завязала на носовом платке узел и повесила его рядом с зеркалом, чтобы отрезать себе все пути, если ей захочется отказаться от выполнения клятвы.

Шертеса все не было и не было, но Лори не унывала, она решила вплотную заняться еще одним вопросом, что чрезвычайно интересовал ее, она решила выяснить, что только возможно о своем отце. Единственным доступным источником информации была Фанна, вот к ней-то и приступила Лори со своими расспросами. И начала с самого обычного для любого посторонненего человека, но только не для дочери семнадцать лет проведших с отцом.

- Фанна, а как зовут моего отца?

На самом деле ничего странного в этом вопросе не было. Лори никогда не видела отца в присутствии других людей, чтобы они обращались к нему по имени, она же обращалась к нему «папа».

- Не знаю, - немного подумав, ответила Фанна. – Он сказал обращаться к нему «господин маг», я так всегда и обращалась. И в деревне, где он меня выкупил, староста тоже говорил «господин маг», другого имени он мне не говорил.

Лори с досадой прикусила губу, она очень надеялась, что Фанна прольет свет, хотя бы на этот вопрос – не получилось.

- А что ты еще помнишь о том времени, когда жила в доме отца. Вспоминай, Фанна, мне важны любые подробности! – почти взмолилась Лори. – Вот тебя привезли в дом, показали детей. Как они выглядели? Были голодными, худыми?

- Нет, что ты! Дети были чистенькими, накормлеными. Грудь взяли сразу, очевидно, их до этого кормила другая женщина, но ее не видела. Господин маг, мне показал комнату, где я должна была жить с детьми, показал кухню. Категорически запретил подниматься на второй этаж, и категорически запретил спускаться в подвал, предупредил, чтобы я даже близко не подходила к подвальному люку.

Когда Фанна это сказала, Лори сразу же вспомнила, что отец и ей запретил приближаться к подвалу, а вот на второй этаж ходить не запрещал. Она несколько раз была в его кабинете и там, как раз стащила замораживающий амулет. А вот в подвал она не спускалась ни разу. Как-то она услышала шорохи, доносившиеся снизу, отец тогда сказал, что там живут полчища крыс, и Лори близко не подходила к люку, ведущему вниз. Теперь она ругала себя за трусость, ведь судя по всему, отец держал в подвале мать ее и близняшек. Бедная женщина! У Лори от жалости к ней защемило сердце. Она сидела в темноте, а ее дочка бегала у нее над головой и даже не знала, что мама так близко. Тягостные мысли Лори перебила Фанна.

- Вот еще вспомнила! У вашего отца в шкафу висела военная форма. Такая красивая. Черная ткань, расшитая серебром. Эта форма имперских магов из Ордена Охотников за потомками шагарр, я это точно знаю. Я видела их один раз в нашей деревне, они проезжали мимо и останавливались на постой. Их боялись все. А ваш отец, наверно, занимал какую-то важную должность, у него на воротнике были вышиты какие-то символы. У простых магов, таких украшений не было.

- Странно, - сама себе под нос, сказала Лори. – Насколько я помню, у всех Охотников на щеке должна быть татуировка капли крови. Но у отца ее не было.

- Была! – вскричала Фанна. – Только он мог ее наклеивать на лицо, если было необходимо, и убирать, если это не было нужно.

«Что за чушь», - хотела возразить Лори, но потом остановилась. В словах Фанны был смысл. Ходить с татуировкой на лице, все равно, что кричать во все горло: «Иду ловить шагарр!», - конечно, так к жертве не подобраться. А вот без татуировки подойти можно. Лори стало так плохо на душе. Образ отца и до того не слишком привлекательный с каждой минутой становился все более ужасным.

- Я еще вспомнила! – продолжила Фанна. - Когда Колину и Элли было, примерно, год, ваш отец проводил с ними то ли ритуал, то ли еще что-то. Он положил малышей по очереди на алтарь и водил над ними какими-то амулетами, а потом с досадой сказал, что даже в Колине кровь шагарр победила его кровь, потом как-то странно улыбнулся и добавил, что так еще интереснее. Не знаю, что он имел в виду.

Эта последняя раза Фанны открыла Лори глаза. Она помнила, что на Земле были такие фашисты врачи-изуверы в концлагерях, проводившие опыты по улучшению «породы» людей. По всему выходило, что ее отец из их числа. Если это было так, то тогда становилось понятно, почему ее отец, не стремился дать ей даже мало-мальского образования, держал ее в одиночестве в той страшной башне, словно какое-то животное. Ему не нужны были ни ум, ни знания, ему нужно было только ее тело, вернее ее кровь и ее гены, которые она могла передать своим детям. Такое отвращение, такая ненависть к отцу заполнила ее душу, что она снова мысленно поклялась себе упросить Шертеса помочь разыскать ту башню, и дом отца, может она сможет найти маму, чтобы выдрать ее из лап этого чудовища.

И снова появилось сильное желание помириться с Шертесом. Хоть бы он скорее появился! 



Глава 11



И он, наконец, появился! Случилось это в середине зимы, ранним утром. Лори, как раз, потягивалась в постели, когда истошный крик Галины, разорвал тишину в доме. Накинув халат, босиком в одних носках Лори бросилась вниз. Растолкав мужчин, приготовившихся к отпору и держащих в руках топоры и ножи, Лори выскочила на крыльцо. Шертес! Так и есть. Успокоив оборотней, она позвала вампира в дом. Он без возражений последовал внутрь, с изумление и без страха оглядываясь по сторонам, на окружавших его людей.

Они прошли в комнату Лори, там извинившись, она оставила его, чтобы быстро переодеться, попросила Ивара разжечь камин в ее комнате, и несколько свечей. Разговор с Шертесом предстоял долгий и трудный.

Зайдя в комнату, Лори украдкой взглянула на вампира. Так и есть красавчик из красавчиков, при этом гордый, высокомерный – настоящий лорд. Теперь бы ей и в голову не пришло спрашивать, зачем он представился «лордом Шертесом», вместо того, чтобы просто сказать Шертес. Лори оробела, но потом ее взгляд упал на носовой платок, завязанный узлом и она решительно подошла к зеркалу, и повернувшись к Шертесу спиной торопливо сказала:

- В начале нашего разговора я бы хотела объяснить свое поведение и даже изви…

- Если вы хотите извиниться передо мной, - перебил ее Шертес, - то почему вы стоите ко мне спиной?

Гнев от такого высокомерного тона и таких высокомерных слов, мгновенно затопил рассудок Лори, но сдержавшись она язвительно ответила, ве также не поворачиваясь к нему лицом:

- Если вы думаете, что извиняться перед мужчиной, который стоит перед тобой с такой противной высокомерной мордой, большое удовольствие, то уверяю вас, это не так. Но я поклялась себе попросить у вас прощения, и я сделаю это! – голос Лори угрожающе повысился.

- Я думаю, - еще холоднее и высокомернее сказал Шертес, - что в этом случае вы должны назвать мой полный титул.

Он скороговоркой выдал длинную фразу из которой Лори выловила только некоторые слова: « Лорд Шертес… тра-та-та, Повелитель… тра-та-та, Владетель… та-та, Хранитель… та-та-та-та-та». Лори взяла в руки свою любимую хрустальную ладью и взвесила ее на руке.

- Лорд Шертес, - усталым голосом обратилась она к вампиру, - эту вазу я очень люблю, она из немногих вещей, что я любила в том мире, из которого пришла, и я очень дорожу ею. Но я готова пожертвовать этой вазой, только бы увидеть ее у вас на голове.

- Должен вас огорчить, - холодно ответил Шертес, - но подобные головные уборы я не ношу.

- А кто сказал, что ваше желание будет учитываться? – с интересом уточнила Лори.

- Вы мне угрожаете? – спокойно спросил он.

- Нет. Что вы. Я просто прокручиваю в голове возможные варианты окончания нашего разговора.

- Я вот что подумал, - размеренным скучающим голосом, сказал Шертес. – Мне кажется, что для того чтобы просить прощение, вам лучше встать на колени.

- Ах ты, козел! – рявкнула Лори, и ваза со свистом полетела в сторону вампира. Шертес легко поймал летящий предмет, глянул на нее, и Лори вдруг почувствовала непреодолимое желание сесть ему на колени и обнять его за шею руками, и только сделав первый шаг, она поняла, что это желание Шертес ей внушил. – Убью! – прорычала она, и в лицо вампира полетел шерстяной носок, незнамо каким образом, оказавшийся в руках Лори. Шертес поймал и его, а потом  весело расхохотался, привалившись к стене.

- Ах, Лори, как же я по вам соскучился!

И до того его слова стали ей приятны, что она то же засмеялась в ответ. Шертес взял подушку и положил себе под спину, поудобнее устраиваясь на ее кровати.

- А теперь расскажите-ка мне, что здесь происходит. Откуда взялись в моем доме все эти оборотни.

- Собственно и рассказывать нечего. Дня через два, после того, как вы нас оставили, под стены дома пришли оборотни. Почти голые, грязные и голодные. Выбора у меня не было, в лес дорога была закрыта, дров не было, пришлось попытаться взять с них клятву, что они не убьют нас и впустить в дом. Я так поняла, что они пришли с того берега реки, пройдя по льду до начала ледохода. Как они жили на той стороне, я не знаю, поскольку они еще плохо разговаривают на моем языке, а их язык я не знаю.

Шертес резко встал с кровати и быстро пошел вниз к оборотням. Лори помчалась вслед за ним, чтобы если что, защитить оборотней от вампира. Но Шертес не собирался, ни угрожать, ни обижать их. Он отвел Егора в сторону  (каким-то образом сразу определив, что тот является вожаком стаи), и о чем-то начал с ним тихо беседовать. Лори, тем временем, решила затащить с помощью мальчиков подарки Шертеса в дом, и рассмотреть их.

Как и в первый раз, подарки были для всех, кроме нее. Фанне вампир приготовил теплый длинный плащ, детям конфеты и книжки, мальчикам запасную одежду и обувь. А ей – мешок крупы и мясо. Вот же гад. Ей так хотелось уколоть его за подобное умышленное пренебрежение, но подходящие слова не находились. Впрочем…

- Лорд Шертес, ваши подарки всем нам очень понравились, мне, как я полагаю, предназначался мешок с крупой, большое спасибо, просто невероятно до чего прекрасный подарок! – Лори оскалилась, изображая беспредельное счастье, надеясь хоть немного смутить Шертеса. Но все было напрасно. Наоборот, он очень обрадовался, что его завуалированное послание было так правильно понято. Он столь же церемонно поклонился в ответ, добавив, что подарок, предназначенный для нее, был самым тяжелым, и поэтому он надеется, на более щедрую благодарность с ее стороны. Лори скрипнула зубами. В словесных баталиях она была не сильна, и Шертес с радостью пользовался своим преимуществом.

Потом они мирно сидели в ее комнате, и вампир рассказывал ей, что он узнал от Егора о жизни оборотней до встречи с Лори.

Когда-то несколько лет назад, когда Егор был еще подростком, они жили большой стаей в деревне, что располагалась рядом с городом. Оборотни выращивали животных, стараясь не обострять отношений с жителями окрестных деревень и тем более города. Но однажды всему пришел конец. Стали пропадать люди и животные. Во всем обвинили оборотней. Деревню окружил большой отряд воинов, которые стали убивать всех оборотней подряд, хоть старых, хоть малых. Вырвались из этого окружения немногие, но и потом охотники много дней гнали остатки стаи, убивая и убивая отставших.

Оборотням удалось уйти. Они осели в горах. У них с собой не было ничего. Пришлось рыть норы в земле и жить в них. Наступила зима. Выжить можно было, лишь в облике зверей, и они по многу дней не принимали человеческой ипостаси. Это грозило медленной деградацией, поскольку звериная сущность, напрочь, вытесняла человеческую. Но другого выхода не было. Они повзрослели, завели себе семьи. Охота была единственным способом пропитания. Но вот однажды к ним прибился чужой оборотень, также искавший спасения в этих лесах. Он был злобен, агрессивен и очень силен. Он загрыз вожака стаи, а потом еще и самых сильных мужчин.

Он творил, что хотел, брал любую понравившуюся ему женщину, мог убить мужчину, что ее защищал и ребенка, что мешал ему. Так, например, случилось с Анной. Однажды он ушел на охоту в дальние угодья, и тогда оставшиеся в живых, решили бежать. Была ранняя весна, и на реке вот-вот должен был начаться ледоход. Но это не остановило оборотней.

На другой стороне реки не оказалось крупных животных, на которых можно было охотиться. Ели мелких грызунов, а в голодные дни грызли кору. Но вот однажды ветер принес невыразимо вкусные запахи, они пошли за ним и наткнулись на дом.

- А почему они не собрались и не убили того пришлого оборотня? – возмутилась Лори. – Уж все-то вместе они бы его убили.

- Нет, не могли. У оборотней очень сильно чувство стайной иерархии. Драться только один на один – это их закон.

- Дурацкий закон! – не согласилась Лори. – Они, как идиоты, ждали пока тот зверь, убивал их одного за другим, вместо того, чтобы собраться и прикончить его всем вместе.

- Это их законы. По ним жили их предки, они не могут поступать по-другому.

- А они тебе рассказали, что это я помогла того оборотня убить? - похвасталась Лори. Когда-то я утащила у отца замораживающий амулет. И вон как он пригодился.

- Я подозревал, что в вас скрыт огромный криминальный талант, - с серьезным лицом, грустно сказал Шертес. – Украсть у отца амулет!

- Ничего я не крала! – взбесилась Лори, от такого дикого и неожиданного обвинения. – Он сам хотел мне его сначала дать и даже показал как им пользоваться, но потом решил, что лучше он один раз помучается со мной, чтобы создать мне пространственный карман, чем каждый раз будет заниматься зарядкой этого амулета. Я просто забрала то, что он мне и так обещал отдать.

- Лори, - мягко сказал вампир, - я пошутил.

Она беспомощно оглянулась по сторонам в поисках того, чем бы швырнуть в вампира. Иронию и сарказм она всегда терпеть не могла, а уж, в устах Шертеса тем более. Ироничность выводила ее из себя потому, что тот, кто иронизирует всегда в выигрыше. Если объект иронии начнет расстраиваться или обижаться – то всегда можно сказать: «Ты что? Я же пошутил!», но если объект поддевки начнет смеяться, принимая все за шутку, то можно сказать: «Ты чего смеешься? Разве я не прав?», то есть, тот, кто нападает, выигрывает всегда. Лори это поняла, еще в школе, поэтому подколки и розыгрыши ненавидела всей душой. А вот Шертес, судя по всему, просто обожал такую манеру общения, выбрав ее объектом иронии.

Лори уже давно выработала тактику, как ей бороться с иронией, направленной против нее. Для этого она всегда переводила разговор на тему, что цепляла ее оппонента «за живое» и была для него по-настоящему важной. Вот и теперь, она вместо того, чтобы поддерживать ерничанье Шертеса, попросила его рассказать, что же все-таки с ним случилось, когда он оставил ее в таверне на три дня, вместо обещанного, одного. Но Шертес категорически не желал отвечать серьезно, это она поняла из первой же его фразы, хотя, при этом, на его лице не было и тени улыбки.

- Ах, тогда, - делая вид, что усиленно припоминает, начал он. – Я провел три незабываемых дня и три страстных ночи в жарких объятиях нежной красавицы…

Лори недовольно сморщилась, но только не из-за рассказа, а от того, что Шертес не хочет говорить правды, поэтому она спокойно ответила.

- Хоть бы и так. Вы имеете полное право проводить дни и ночи в объятиях кого бы то ни было. И вы, совершенно, не обязаны помогать мне или помнить обо мне. Тогда я, к сожалению, об этом не подумала, но по происшествии времени, поняла, что была не права, обидевшись на вас за то опоздание.

Вампиру точно не понравились ее слова. Он несколько минут пристально разглядывал ее, и, наконец, поверив, что она говорит вполне серьезно и искренне, взлохматил рукой волосы на голове.

- До чего же мне не хочется вам об этом рассказывать, - со вздохом признался он. – Боюсь, после моей исповеди, вы начнете считать меня полным идиотом. Я, во всяком случае, именно так себя и считаю.

Его слова напугали Лори.

- Да рассказывайте уже! – прикрикнула она и приготовилась слушать.



Глава 12



- Я не рассказывал о моей семье, - тихо начал Шертес. – Так вот Страг уничтожил весь наш клан, всех до единого, кто был в замке в момент его нападения. Но так получилось, что женщина, вырастившая моего отца, осталась жива. Ее звали Залия. Вот к ней я как раз и отправился, ей я хотел подарить то зеркало, что вы мне дали…

- То, что вы у меня силой отобрали, - скрупулезно поправила Лори, на миг, перебив его рассказ. Шертес не спорил, улыбнувшись мимолетной улыбкой на ее поправку.

- С Залией мы сидели в таверне, поскольку у ее дома появляться было опасно. Я не хотел врагов привести к ней. Так вот, когда нам подали ягодный отвар, она незаметно добавила в него яд, отравив меня. У меня хватило сил только открыть портал, потом я потерял сознание, находясь в подпространстве неизвестно сколько времени. К счастью моя кровь смогла побороть яд, а в себя я пришел, услышав ваши слова: «Шертес, помоги мне. Вытащи меня отсюда!» Как такое могло быть, я не знаю, но все случилось именно так. Я переместился в таверну, бросился по вашему следу, ну, остальное вы знаете.

- А почему Залия хотела убить вас?

- Она немного не в себе, Страг стер ей память. Единственный кого она помнила, был мой отец. Она вначале приняла меня за него, потом поняв, что я не он, решила, что я враг и отравила меня.

- Постойте, постойте! – замахала руками Лори. – Что-то я совсем запуталась. Начните-ка с самого начала, с того момента, как Залия потеряла память.

- Тогда рассказ будет очень долгим.

- Не страшно, - беспечно ответила Лори, - я никуда не тороплюсь.

- Ну, хорошо, - сдался Шертес. – Однажды, еще до смерти родителей несколько десятков наемников, неожиданно напали на наш замок. Оказалось, что это отвлекающий маневр, позволивший Страгу, используя амулеты невидимости, проникнуть в замок, и исследовать его, изучая тайные ходы. Когда он хотел покинуть замок и открыл портал, на его пути появилась Залия, он бросил в нее заклятие, стерев ей память…

- Стоп, стоп, стоп, - закричала Лори. – Во-первых: как Страг смог попасть в замок, открыв выходной портал внутри вашей крепости?

- Мы думали об этом. Скорее всего, с ним была его мать Хельде. Только она один раз была в нашем замке, отец привозил ее.

- Значит, получается, что вместе со Страгом, по вашему замку несколько дней бродила и Хельде? – Шертес нехотя кивнул, подтверждая ее слова.- Значит, - продолжала Лори, - эта Хельде была со Страгом в момент открытия портала? – и снова Шертес кивнул, соглашаясь с ее словами. Лори задумалась. Какая-то мысль мелькнула и исчезла, и теперь она мучительно пыталась ее поймать. – Вот еще, - обрадовалась она, ухватив беглянку за хвост, - почему Страг просто не убил Залию, а потратил время и силы на то, чтобы стереть ей память? Это не кажется вам странным?

Шертес замер на несколько мгновений, вдумываясь в ее слова, потом медленно, очень медленно кивнул головой.

- Мне тоже это кажется странным, но мотивы и мысли Страга разгадать невозможно.

- Что было дальше?

- Залия, как потерянная бродила по замку. Один раз она заблудилась в лабиринте подземных ходов, потом попала в ловушку, что мы там установили, опасаясь новых нападения на замок. Вот тогда отец перевез ее в маленький домик, приставил к ней служанку, чтобы та помогала ей, и время от времени проведывал ее, надеясь, что память возвратится. Кстати зеркало я хотел ей подарить с этой же целью. Я надеюсь, что, если она постоянно будет видеть себя в нем, память к ней возвратится быстрее.

Лори скептически посмотрела на Шертеса. Возможно, детективные сериалы, которые она обожала, и которые смотрела в огромном количестве, породили в ней недоверие ко всем таким внезапным (и очень удобным) потерям памяти. Возможно нескончаемые интриги фентезийных и приключенческих романов, усилили подозрительность и настороженность, вот только история с Залией казалась ей, шита белыми нитками, и вместо несчастной няни, перед ее мысленным взором рисовался зловещий портрет предательницы, погубившей весь клан вампиров.

- А что если Залия умышленно изображала из себя потерявшую память, что если она продалась Страгу? – не могла не задать Лори интересующий ее вопрос.

- Она скорее бы свою жизнь отдала, чем предала нашу семью, - просто ответил Шертес. Но его слова не убедили Лори, в ее голове возникла новая идея.

- А что если Страг поменял сознание Залии, например… с Хельде?

- Вампир, вампира всегда чувствует… - начал было Шертес.

- Я не говорю, что поменяли ее тело, я говорю о сознании, - перебила его Лори. – Что если Страг заменил личность Залии, личностью своей матери. Тогда очень хорошо можно объяснить ее блуждание по подземным ходам – она просто разведывала дорогу и искала ловушки.

- Этого не может быть! – вышел из себя вампир. – Сознание человека, слабее сознания вампира! Он не смог бы поменять Залию со своей матерью!

- Неужели на свете нет ни одной расы, которая была бы сильнее вампиров? – не поверила Лори. Шертес замолчал, потом нехотя сказал:

- Только шагарры… - он хотел что-то говорить и дальше, как вдруг замолчал, сраженный какой-то мыслью или воспоминанием. – Та девочка, которую мы с отцом спасли из подвала Страга. Она была истинной шагаррой.

Он заметался по комнате, прокручивая в уме, все известные факты. Лори ему не мешала. Она была очень довольна собой, что заставила Шертеса по-иному взглянуть на все происшедшее с ним.

- Я не могу поверить, что Залия, не Залия, - наконец, выдавил он. – Зачем тогда, перед тем как меня отравить она сказала: «Ты не Дариос!»?

Лори только фыркнула в ответ, на такой аргумент против своей прекрасной теории.

- Она умная женщина. Лучше перестраховаться, а вдруг что-то пойдет не так и вы сможете вырваться? Лучше оставить шанс, что вы все спишите на ее слабоумие, и вместо того, чтобы преследовать ее, будете ей сочувствовать и жалеть ее. Кстати, - встрепенулась Лори, - а с ней все так же та самая служанка, что ей выделил ваш отец?

- Нет, - поникшим голосом ответил Шертес, - с ней живет другая девушка, обыкновенная человечка.

- А что же тогда Залия ест? Кто ей добывает кровь?

Шертес молчал, не зная, что ответить. Лори не понравилось выражение его лица. Оно было растерянным и несчастным. Она вопросительно взглянула вампиру в глаза и тогда Шертес тихим голосом сказал:

- Если это правда, что Страг поменял сознание Залии и Хельде, значит, я , собственными руками убил Залию. Потому что после смерти родителей я выследил Хельде и отрубил ей голову. Получается, что я убил…

Он замолчал, не в силах продолжать. Лори ахнула, бросилась к нему, и крепко обняла его за плечи, изо всех сил пытаясь придумать слова, которые могли хоть немного успокоить Шертеса. Но вместо слов, которые она сначала хотела сказать ему, мол, вы же не знали, или на вашем месте любой бы так поступил, она сказала совсем другое:

- А как вела себя Залия-Хельда перед тем как вы ее убили? Она пыталась вам что-то сказать? Обрадовалась, когда вас увидела?

- Нет, - все так же тихо ответил Шертес. – Она совершенно безразлично смотрела на меня, не пытаясь спрятаться или защититься. Я тогда подумал, что это какая-то уловка, и сразу убил ее.

- Шертес, – Лори и сама не заметила, что стала называть его по имени, отбросив титул, - я вот что подумала. Вряд ли Страг полностью вернул Залии ее сознание, ведь в этом случае к ней необходимо было бы приставлять охрану, потому что она ни за что не смирилась бы со своим положением, она бы пыталась вырваться, сбежать. Скорее всего, они сделали из нее ничего не понимающую куклу, которую специально показали вам, чтобы убив ее, вы успокоились и перестали разыскивать Хельду! И еще. Сами подумайте, что ожидало бы Залию в руках у Страга. Он изверг и садист, он издевался бы с нее и мучил бесконечно. Вы избавили ее от страданий, подарив ей мгновенную смерть.

Слова Лори возымели действие. Шертес, сам прошедший плен, понимал, что Лори говорит правду. Он немного успокоился, а потом чудовищная ненависть исказила черты его лица.

- Я вытрясу из этой лже-Залии правду. Она расскажет мне все!

- Нет! – перебила его Лори. – Вы не сделаете этого! Подумайте сами. Впервые вам предоставляется шанс обыграть и Страга и его мамашу. Все время вы были на шаг позади, но теперь все изменилось. Надо устроить этой Хельде ловушку. Во-первых, чтобы убедиться, что мы не ошибаемся, во-вторых, если все хорошо продумать, то поймать мы сможем не только Хельде, но и ее сына. Я думаю, что вы все время отставали, потому что против вас играла женщина. Теперь женщина будет играть против женщины, посмотрим, - Лори предвкушающее улыбнулась.  – Может, я не так умна, как Хельде, но я столько фильмов пересмотрела и столько книг перечитала, что какую-никакую ловушку смогу придумать.

- Лори, вы не будете участвовать в этой охоте, - твердо сказал Шертес.

- Буду, еще как буду, - возразила Лори. – Без меня у вас ничего не получится, но даже не это главное. Страг и мой враг тоже. Если с вами что-то случится, и вы погибнете, то и нам придется плохо, и мы, скорее всего, то же погибнем. Так что уничтожение Страга и для меня жизненно необходимо. Я не собираюсь лезть на рожон, я только помогу выманить их и заставить действовать. Слушайте, что я придумала.
Глава 13



Я приду к Залии… - увидев, что Шертес пытается возразить, Лори тут же добавила: - Я не собираюсь заходить в дом. Через забор я передам запечатанное письмо и попрошу отдать его хозяйке. В письме я напишу, что-то типа: «Лорд Шертес, из тех двух артефактов, что вы мне оставили, один взорвался, полностью уничтожив дом. Вы мне сказали, что я могу доверять только хозяйке дома, и что искать вас я могу только через нее. Где вы? Я очень боюсь, что и второй артефакт взорвется. Я его спрятала и отдам только вам в руки. Я буду десять дней ждать вас в таверне. Пожалуйста, отзовитесь. Я не знаю, что мне делать и деньги, что вы мне дали полгода назад, уже заканчиваются!»

Мне кажется, что такое письмо заставит Залию прийти ко мне в таверну, накинув на себя иллюзию вашего образа. Вы будете в этой таверне ее ждать и,  убедившись, что Залия – это Хельде, сможете убить ее по-настоящему. Хотя… - Лори задумалась, - она ведь заранее почувствует вас и догадается о ловушке.

- Не догадается, потому что не почувствует, - резко сказал Шертес. – Я высший вампир, я ее почувствую всегда, но если я захочу, то она меня не почувствует, - Лори поняла, что ее план ему понравился.

- А вдруг, вместо Залии придет сам Страг? – испугалась она.

- Он меня тем более не почувствует. Но он почувствует магов, а я хотел парочку прихватить с собой для подстраховки, - с сожалением сказал Шертес, - придется обходиться без магов. Лори с радостью поняла, что вампир принимает ее план.

- Вот еще что, - деловито сказала она. – Если Страг не совсем дурак, то он проверит, откуда я появилась в таверне. Придется искать небольшой дом в трех-четырех днях пути от города и взорвать его, чтобы все выглядело правдиво. Лучше, чтобы на следах от пожара прочитывалось магическое воздействие. Ну и потом мне придется ехать несколько дней в карете или на  чем там перемещаются между городками, и остановить эту карету возле таверны, чтобы хозяин видел, как я приехала, и мог показать Страгу возницу, подтверждая мои слова.

Шертес подумал немного и согласно кивнул головой, при этом, с удивлением посмотрев на Лори.

- План очень хороший, - сказал Шертис, - правда есть одна небольшая проблема. Дом Залии находится в стране, отдула родом Ивар, Сатир, Алвар. Придется выучить хотя бы несколько слов и фраз, чтобы вы смогли объясняться с хозяином таверны и попутчиками в дороге.

- А как же я напишу письмо на незнакомом языке? – испугалась Лори, и сама же себя успокоила: - Я напишу письмо на своем языке, это будет правильнее, а Страг, или его мамаша пусть ищут переводчика, если захотят узнать, что там написано. Но мне как-то страшновато, может попросить Сатира сопровождать меня? А когда доберемся до таверны, он может вернуться домой.

- Хорошая мысль. Только мы поступим наоборот. Он устроится работать в таверну перед вашим приездом и постоянно будет рядом, чтобы предупредить или помочь, в случае чего.

Лори нервно потела руки. Нет, она не боялась, наоборот, возможность вырваться из дома, и хоть немного отдохнуть от оборотней и всех домашних проблем, радовала ее безмерно. Даже ужас, который она испытывала перед Страгом, отходил на второй план, в сравнении с усталостью от домашней рутины. Но тут новая мысль напугала ее.

- А что если Страг, каким-то образом заменит и мое сознание? – с дрожью в голосе спросила она. Страх Лори родился не на пустом месте. Возможность оказаться на месте Залии, то есть стать куклой, овощем, в чужом теле, подарив свое собственное какой-то твари, ее никак  не привлекала. К тому же в этом случае Шертес снова окажется на краю гибели. – Придумала! – обрадовалась Лори. – Надо договориться о каком-нибудь кодовом слове. И если возникнет подозрение, что я, это не я, достаточно просто попросить произнести его.

- Нет, - неожиданно сказал Шертес. – Мы поступим по-другому. Я нанесу метку, клеймо на твое сознание, его никто не увидит кроме меня, и подделать его невозможно. К тому же я даже на расстоянии почувствую, если с вами что-то случится, и смогу мгновенно прийти на помощь. Эта метка будет маяком, к которому по порталу я смогу добраться, где бы вы, не находились. Потом эту метку можно будет снять.

Лори сначала очень обрадовалась, но потом ее что-то насторожило в тоне Шертеса.

- А ставить эту метку больно? – подозрительно спросила она.

- Очень больно, - подтвердил Шертес ее подозрения, - но это не страшно, такую боль вполне можно вынести.

- Ни за что! – сразу же ответила Лори, на всякий случай, отбежав от него подальше.

- Лори! – прорычал Шертес: - Я поставлю вам эту метку, даже если для этого мне придется вас связать и заткнуть вам рот кляпом.

Шертес выглядел до того грозно и неумолимо, что Лори обессилено присела на край кровати, понимая, что сопротивляться бесполезно. Увидев ее такой несчастной и подавленной, Шертес присел рядом с ней и ласково погладил ей руку.

- Не нужно бояться, - начал уговаривать он. – Я постараюсь, чтобы все прошло очень быстро. Лори, благодаря этой метке, вы всегда сможете связаться со мной и больше не попадете в такую ситуацию, в которой оказались, когда на вас свалилось столько голодных ртов. Не только вы, но и я должен просить у вас прощения, что решая свои проблемы я, не удосужился узнать, что происходит с вами. Когда я увидел стольких людей, когда понял, что вы стояли на грани гибели от голода, я Лори… - он замолчал, а у нее на душе стало так радостно, так приятно от этих его слов, что, вздохнув, она пошла к двери, на ходу бросив ему:

- Пойду, предупрежу Фанну, чтобы никто не мешал вам проводить этот дурацкий ритуал, скажу, чтобы не обращали внимания на мои вопли.

Шертес тихо засмеялся. Когда она вернулась, то страх снова шевельнулся в ее душе, и было от чего испугаться. На кровати лежало черное шелковое покрывало, на покрывале лежала доска с начерченными на ней символами, вернее линии были не нарисованы, а прорезаны в древесине, и вот все эти бороздки сходились в центре, где было небольшое углубление. По краям доски стояли черные свечи, и все выглядело настолько ужасно, что Лори чуть было, не бросилась бежать, но Шертес успел ее перехватить.

- Встаньте на колени рядом с кроватью, а руку положите в центре рисунка, - скомандовал он. Лори выполнила его приказ, но потом отвернулась, чтобы не видеть этого кошмара, и даже прикрыла глаза локтем другой руки.

Это было больно. Очень больно. Сначала она почувствовала как Шертес острым кончиком лезвия, точными линиями вырезает на внутренней стороне ее руки какой-то символ. Потом он что-то шептал, и кровь сбегала по руки в выемку на доске, но как оказалось, не это было самым страшным. Шертес чем-то прикоснулся к ее ране и дикая боль, как от ожога, заставила ее завопить на весь дом. А потом ей показалось что мир раздвоился, показалось, что она вот-вот потеряет сознание, а может и в самом деле потеряла, поскольку она очнулась, когда Шертес заматывал ей рану таканью, пропитанной каким-то зельем.

- Рана исчезнет через два дня, - тихо сказал он. За это время я все подготовлю. А потом он исчез. И это было очень хорошо, поскольку боль, пережитая Лори, заставляла ее злиться на вампира, категорически не желая понимать пользу от этого клейма.



Глава 14



Вернулся Шертес, как он и обещал, через два дня. Привез Лори два платья. Одно дорожное, одно домашнее. Привез обувь, привез шляпки, что носили женщины той страны. Привез бумагу, на которой Лори должна была написать письмо и многое-многое другое.

И вот теперь Лори тряслась в темной душной карете, сидя на жесткой скамейке и мысленно от души ругала и дорогу в выбоинах, и спутников, чьи сапоги воняли старым жиром, и корсет своего платья, не позволяющий сесть хоть немного поудобнее, и Шертеса, из-за которого она терпела все эти страдания. С какой любовью она вспоминала комфортабельные автобусы, откидывающиеся спинки, прохладный свежий воздух… и удобный спортивный костюм. Во время первой же остановки на ночь, она содрала этот корсет, распустила шнуровку на платье, и хоть после этого оно сидело на ней мешком, зато позволяло привалиться к стенке кареты, свернувшись калачиком и немного подремать, плюя с высокой колокольни на неодобрительные взгляды попутчиков.

 До таверны она добралась разбитая и физически, и морально. Едва выговаривая слова попросила комнату на десять дней.

Настроение из-за усталости было ужасным. Еще с письмом тем, такой позор пережила. Отец ее почти ничему не учил. Например, он показал ей буквы, объяснил, как составлять из букв слова, дал книжку со сказками и на этом ее образование закончилось. Книги он разрешал ей читать только со сказками или мифами, она была рада и этому, так что читала она хорошо, а вот писать могла только печатными буквами. Когда Шертес увидел как она пишет письмо, то очень удивился. Нет, он ничего ей не сказал, но только Лори залилась краской стыда из-за своего невежества. Очень хотелось рассказать, что в другом мире она получила высшее экономическое образование в техническом ВУЗе, но она промолчала, пообещав себе, что восполнит недостаток знаний, как только со Страгом будет покончено.

 И еще. Именно она придумала, как сделать так, чтобы в таверну пришла Хельде, а не ее сын. В письме, она, словно, между прочим, написала, что активировала амулет, позволяющий ей почувствовать, что перед ней вампир. Вампира от вампира амулет отличить не сможет, а вот человека, пусть даже мага, отличить от вампира сможет. Это было очень важно, так как Хельде не почувствует магов в посетителях таверны.

Она и Шертес очень долго думали, как им поступить после того, как он убьет вампиршу. Скорее всего, Страг будет ждать ее в доме. Возникал вопрос: как к нему подобраться? Действовать нужно было наверняка, второго такого шанса убить Страга у них больше не будет. Но как это сделать? Иллюзию, Страг почувствует, магов также. И тогда Лори предложила совершенно дикий, с первого взгляда, план.

Что если Шертес пойдет к дому Залии в своем собственном обличии? Залия ведь, отправляясь в таверну, накинет на себя маску иллюзии с его образом, значит, увидев Шертеса, Страг не должен насторожиться и забеспокоиться.

- Не получится, - не согласился с ней Шертес. – Страг знает, что на Хедьде должна быть накинута иллюзия, он должен видеть под иллюзией Залию, а не меня.

Лори задумалась, признавая правоту его слов.

- А как выглядит Залия? – вдруг спросила она.

- Как выглядит? – удивился Шертес ее вопросу. – У нее черные волосы, черные глаза, яркие губы. Все вампиры немного похожи друг на друга.

- Я знаю, что надо сделать! – радостно закричала Лори. – Тебя надо загримировать под женщину, а сверху наложить твою собственную иллюзию, тогда Шертес под маской увидит женщину, он не будет присматриваться Хельде это или нет, по определению ясно, что Хельде. Несколько минут должно хватить, чтобы беспрепятственно зайти в дом.

- И какой же грим я должен наложить? – с опаской спросил Шертес.

- Да ничего особенного, - успокоила его Лори. – Уложить волосы в женскую прическу. Немного подкрасить глаза и губы. На щеки немного румян, запудрить нос и скулы. Из вас получится замечательная девушка! – сделала она комплимент вампиру. Шертес сморщился, но предложение Лори было стоящим.

В день начала осуществления плана, Лори, как всегда проснулась очень рано. Она хорошо выспалась, раздражение и злость куда-то исчезли, но вместе них появилась какая-то нервная дрожь, поскольку именно сегодня она сделает первый шаг по исполнению придуманного плана и отнесет письмо в дом Залии. За окном едва светало, звать прислугу гостиницы, чтобы ей натаскали воды в большую бочку, которая в этом мире заменяла ванную, было неудобно. Лори закинула руки над головой и задумалась, глядя в окно. Мысли как-то незаметно со встающего солнца, переключились на то, что Шертес скоро ляжет спать, потом она представила его кровать, представила, как он раздевается, в комнате, в которой нет окон, и только свеча у кровати освещает небольшое пространство. До чего же ей захотелось оказаться в эту минуту рядом с ним! Лори уже не скрывала от себя, что по уши влюблена в вампира. Но влюблена не в его красоту, это-то ей, наоборот, мешало и раздражало, влюблена, скорее в мужчину, с которым многое пережила, и который вел себя, как настоящий мужчина, вызывая уважение и восхищение. Умный, сильный… козел. Бесчувственный козел – вот он кто! Лори тяжко вздохнула. Ни один его жест, ни одно прикосновение или взгляд не выходили за рамки приличия и целомудренности. А ведь она чувствовала, что нравиться ему, чувствовала это на каком-то подсознательном уровне. И вот что ей теперь делать? Самой оказывать ему знаки внимания? Как прекрасно, когда мужчина открыто ухаживает за женщиной, показывая как сильны и глубоки его чувства!  Можно капризничать, можно окатить его ледяным взглядом, вызывая страдания, можно, наоборот, ласковым, разжигая страсть, а еще лучше чередовать, чтобы любовь не угасала.  Да, это манипулирование чувствами, возможно, что это даже некрасиво, но что делать? Вся классическая литература дотошно описывает именно такие манипуляции, то с одной, то с другой стороны. А вот как ей манипулировать вампиром? Лори с досады вскочила с кровати, злясь на Шертеса, что тот ведет себя наперекор ее представлениям о том, как должен вести себя влюбленный мужчина, да и влюбленный ли?  С чего она взяла, что хоть чуть-чуть нравится ему.

Вскоре она услышала как по коридору засновали горничные. Попросив одну из служанок, чтобы ей наполнили бадью, Лори с наслаждением погрузилась в теплую воду, стараясь не думать о том, кто из постояльцев принимал «ванну» перед нею. Она надеялась, что кровь шагарр защитит ее от кожных болезней, или грибков, что, несомненно, миллиардами гнездились в этой емкости. Потом она оделась и стала ждать Шертеса, который обещал появиться перед ее уходом. Шертес сидел в общем зале, делав вид, что они незнакомы. Поймав его ободряющий взгляд, Лори вышла из таверны. Она заранее договорилась с хозяином, что ее будет сопровождать один из его подручных, в обществе здорового и глуповатого на вид мужика, Лори чувствовала себя намного увереннее. Но она не удовлетворилась только охраной. Лори и сама подготовилась, на случай, если ее захотят схватить. Во-первых, дезодорант, так хорошо себя зарекомендовавший в случае с Дарьей. Еще она прихватила молотый красный перец и зажигалку. Но и это было еще не все. Как-то давно она прочитала об одном интересном случае, когда грабитель пытался отобрать сумку у старенькой бабушки. Так вот эта старушка засветила ему по голове торбой, в которой лежали две банки с кабачковой икрой. Грабитель потерял сознание с одного удара. Теперь и Лори также прихватила с собой тряпочную сумку, в которую положила такой внушительный булыжник. Продавать свою жизнь, так задорого. А еще у нее был милицейский свисток, который она так удачно спрятала от детей, и который мог оказать ей неоценимую услугу по привлечению внимания местного населения.



Глава 15



Сначала все шло по плану. Лори несколько раз прошлась вдоль дома, а потом остановилась у калитки, привлекая к себе внимание служанки. Девушка подошла к ней, подозрительно присматриваясь и постоянно оглядываясь на дом, то ли в ожидании каких-то приказов, то ли, надеясь, что хозяйка сама выйдет. Лори протянула ей свиток, обвязанный веревкой и запечатанный сургучом с печатью таверны. Девушка не захотела его брать, жестами показывая, чтобы Лори прошла в дом. Лори отрицательно замотала головой, а потом кинула свиток на землю под ноги девушки. В этот момент из дома вышла Залия и что-то стала спрашивать. Поскольку Лори не понимала, что ей говорят, то развернулась, чтобы идти назад в таверну. И в этот момент один из мужчин, словно случайно проходивших по противоположной стороне улицы, быстрым шагом направился к Лори. Ей не понравилось ни лицо мужчины, ни его быстрое приближение, тем более, что и Залия сошла с крыльца и тоже направилась в ее сторону.

Лори дернула провожатого за руку и быстро пошла по улице, стараясь не перейти на бег, поскольку ноги сами собою попытались это сделать. Не успели они пройти и ста метров, как от ближайшего дома отделились еще двое мужчин, до этого стоявших там, совершенно незаметно, и двинулись Лори наперерез, явно пытаясь заступить им дорогу. Спутник Лори сразу занервничал, и попытался спрятаться ей за спину, а мужчины подходили все ближе и ближе, смыкая кольцо. Она поняла, что надо что-то срочно делать, захотела громко закричать, и вдруг поняла, что не может издать ни звука, словно у нее вдруг опухли голосовые связки, как при тяжелейшей ангине.

Лори встала за плечом мужика, чтобы нападающие не увидели, как она готовится к обороне. И когда преследователи приблизились еще немного, решительно со всей силы дунула в свисток.

Пронзительный противный звук, разнесся по всей округе. Мужчина, за чью спину она спряталась, подпрыгнул от неожиданности, поскольку именно его ухо ближе всего оказалось к источнику свиста. С невиданной силой он бросился вперед, снося с дороги все препятствия. Лори, подхватив юбки, помчалась вслед за ним, не переставая свистеть. Мужчина бежал все быстрее и быстрее, и Лори приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы поспевать за ним. Около таверны они оказались очень быстро, очевидно, мужик знал какие-то короткие пути и воспользовался ими. Только увидев знакомое здание, Лори перестала свистеть и остановилась, тяжело дыша, поскольку бежать и свистеть одновременно, оказалось задачей не из легких.

Едва передвигая ноги, она направилась в свой номер и честно рассказала Шертесу о проваленной миссии. Но вампир с ней не согласился.

- Лри, ты вела себя очень естественно и сделала все правильно. Сама посуди. Ты осталась одна в чужой стране и знаешь только одного единственного человека или вампира, которому я доверял. Но доверял я! Ты не доверяешь никому и боишься всех на свете. Ты подходишь к нужному дому и бросаешь письмо служанке и сразу же убегаешь. Ты подозреваешь всех и встретившиеся мужчины пугают тебя, заставляя защищаться. И вот тут самое главное: защищаясь, ты не используешь ни магию, ни магические амулеты. То есть демонстрируешь им, что ты фактически беззащитна, но демонстрируешь это таким образом, что нет и тени сомнения, что ты пытаешься их ввести в заблуждение. Подождем еще несколько дней, если за это время Залия и Страг ничего не предпримут, значит, или наш план провалился, или Залия – это Залия, а те люди поставлены Страгом, чтобы схватить  меня, а она не имеет к этому ни малейшего отношения.

Однако на другой день Сарин рассказал им, что какие-то люди очень осторожно расспрашивали хозяина таверны о Лори. Он рассказал, когда она приехала и кто ее привез, а потом, они что-то сделали с ним и он больше не помнил об этом разговоре.

- Поверили! – радостно констатировал Шертес. – Если бы было иначе, они не стирали бы память хозяину. Сейчас они проследят ваш путь до сгоревшего дома, и если ничего не вызовет их подозрения, то очень скоро сюда заявиться лже-Шертес.

Лори чувствовала, как нетерпение охватывает Шертеса. Близость ненавистного врага не только не пугала его, а, наоборот, вызывала охотничий азарт. А вот Лори уже хотелось забраться в безопасную норку, и переждать там готовящуюся схватку. Она больше не выходила из своей комнаты. Еду ей приносил Сарин.

А еще через день Шертес сказал, что пора накладывать грим.

Лори, видела Залию мельком и успела заметить только ее прическу. Она не отличалась от причесок, что носили женщины в этом городе. Волосы разделялись пробором, потом заплетались две косы. Главное, волосы должны были полностью закрывать уши. Потом косы скручивались с двух сторон, опять-таки прикрывая уши. Мужчины же зачесывали волосы назад, стягивая их шнурком, оставляя уши открытыми.

Волосы Шертеса были недостаточной длины, чтобы из них можно было соорудить женскую прическу, но он принес две косы, которые Лори должна была укрепить у него на голове. Шертес сел на стул, откинулся на спинку и полностью доверился ее рукам. И вот тут-то Лори стало не по себе. Было что-то невообразимо личное, в том, как она перебирала пряди его волос, расчесывая их, деля на пробор. Руки, помимо воли вздрагивали, расческа, шпильки, заколки, постоянно выпадали из рук, а уж когда дело дошло до макияжа, ей и вовсе стало плохо.

Она наклонилась к нему, чтобы внимательно рассмотреть его лицо. Но едва взглянула ему в глаза, как тут же ее щеки вспыхнули и она быстро отвернулась, делая вид, что выбирает тон пудры. Дальше стало еще хуже. Она не могла ему смотреть не только в глаза, не могла смотреть и на губы. Безумно хотелось, чтобы он поцеловал ее, это желание вызывало дрожь в руках и ногах. Делать макияж не получалось. Положение спас Шертес.

- Правда, я очень красив, - абсолютно самодовольным тоном поинтересовался он. Глаза Лори вспыхнули нехорошим блеском.

- Кто вам это сказал? – ядовито прошипела она. – К вашему сведению, по канонам красоты Земли ваша внешность весьма далека от совершенной! - удивление Шертеса было вполне искренним, а она между тем продолжала: - По-настоящему красивыми лицами являются те, в которых соблюдается идентичность черт правой и левой половины лица. У вас же, лорд Шертес, - добавила она, с непередаваемой издевкой, - левая бровь выше правой, правый уголок глаза ниже левого, и вообще у вас глаза находятся не на одном уровне. С вас только абстракционистам рисовать портреты, даже ничего переделывать не нужно, - Шертес, разумеется, ничего не понял, но Лори добивалась не этого. Как следует, обхаяв внешность Шертеса, она сразу успокоилась и принялась заниматься его лицом. – И уголки губ у вас опущены, а должны были бы быть, наоборот, приподняты, - буркнула она, и руками подтянула уголки губ Шертеса вверх, от чего его лицо стало напоминать лицо клоуна. Лори развеселилась, а Шертес нахмурился.

- Странно, пробормотал он, - мне всегда говорили обратное.

- Плюньте им в глаз! – искренне посоветовала Лори, проводя щеточкой по безупречному подбородку вампира.

Макияж, как таковой Шертесу и не требовался. Ресницы были черные и густые. Лори только немного подчеркнула форму глаз карандашом для век, чуть подчеркнула скулы неяркими румянами, и немного припудрила ему лицо.

- Осталось только подкрасить губы помадой, -  сказала она. – Старайся губами ни к чему не прикасаться, помада стирается.

Но Шертес не дал ей накрасить ему губы. Он вдруг резко притянул Лори к себе и поцеловал. Поцеловал по-настоящему страстно и нежно. Сердце в груди забилось, как сумасшедшее, и вдруг страх охватил ее. Она поняла, что Шертес прощается с ней. Он не надеялся вернуться. Ее обдало таким ужасом, что даже радость от поцелуя померкла. Лори вцепилась ему в плечи: «Ты не погибнешь, ты не умрешь!», - словно заведенная повторяла она. Мысли заработали с бешеной скоростью.

- Помнишь тот фонарик, каким ты подсвечивал символы в замке Страга? – быстро спросила она. Шертес кивнул, припоминая. – Если ты резко посветишь этим лучом в глаза Страга - он ослепнет! Может на несколько секунд, может на несколько минут, но это поможет тебе выиграть немного времени. К тому же он очень маленький, его легко спрятать в рукаве.

Шертес достал фонарик. Лори самолично сменила батарейки и удостоверилась, что он работает, и в эту минуту вбежал Сарин и сообщил, что Лори спрашивает… Шертес.



Глава 16



Ну вот и эта страшная минута настала. Лори поправила платье, пригладила волосы и на негнущихся ногах стала спускаться по лестнице в зал. Шертес стоял у входа, поджидая ее. Если бы она не знала, что это всего лишь маска, всего лишь иллюзия, то ни за что бы не догадалась, что перед ней подменыш.

Они с Шертесом долго думали, что вручить Залии, в качестве странного артефакта. Он хотел дать Лори настоящий магический, а она настаивала на подделке. Как всегда ее выручили игрушки внука. Луноход (мигающий красным и желтым светом и подозрительно рычащий) – вот что несла Лори Хельде. Дрожащими руками, всем своим видом выражая испуг, Лори вручила игрушку лже-Шертесу, а потом быстро, почти бегом метнулась назад к лестнице. Она не видела, что потом произошло, ей об этом рассказал Сарин.

Несколько секунд Хельде разглядывала луноход, пытаясь понять, что это такое, не заметив, как сзади к ней неслышно скользнула мужская фигура. Один взмах меча и голова Хельде покатилась по полу, а еще через секунду исчезло и тело Хельде и голова и брызнувшая во все стороны кровь. Шертес обвел глазами зал, и все посетители снова занялись едой, а хозяин таверны, как, ни в чем ни бывало, продолжал давать указания служанкам.

- Шертес стер память одновременно всем в таверне! – захлебывался от восторга Сарин. – Он всем внушил, что они ничего не видели, и никакого убийства не было! А маги, что были с ним, удалили труп Хельде и всю кровь.

- А Шертес, что потом сделал Шертес? – в нетерпении спросила Лори.

-  Лорд Шертес спокойно вышел из таверны и отправился к дому Залии. Если повезет, то Страг будет там.

Лори в нетерпении ходила из угла в угол, ожидая возвращения вампира. Время шло, а он все не приходил и не приходил. Чтобы хоть немного отвлечься, Лори закупила побольше продуктов для Фанны и оборотней, и протянула сумку Сарину.

- Я останусь ждать Шертеса, а ты отправляйся в наш дом. Ты же сможешь открыть портал? Я знаю, что Шертес тебе это показывал.

- Можно я тоже дождусь лорда? – жалобно попросил Сарин.

- Нет! – жестко возразила Лори. – Вдруг что-то пойдет не так и Страг вырвется? Хотя бы ты спасешься. К тому же надо отвезти еду в дом. Мало ли что? Вот тебе еще деньги. Если мы не вернемся, будешь закупать для всех еду.

Сарин неохотно взял деньги, сумку и исчез. Лори сразу стало легче. Она не могла разрываться в переживаниях и о доме, и о Шертесе одновременно.

Не выдержав ожидания, она вышла из таверны и отправилась к дому Залии. Пока шла, приглядывалась к прохожим. Все тихо, спокойно никакого переполоха, никакой паники. Если бы она целенаправленно не двигалась к определенному месту, и внимательно не смотрела на него, то наверняка бы прошла мимо. Ее взгляд постоянно уходил в сторону, и какое-то внушенное желание требовало уйти подальше от этого места.

Лори остановилась рядом с закрытой калиткой, с беспокойством заглядывая в окна дома Залии. Тихо и пустынно, ни силуэтов в окне, ни служанки, мелькающей возле дома. Набрав полную грудь воздуха, она резко выдохнула и открыла щеколду калитки. Едва она сделала несколько шагом по дорожке в дому, как картинка перед ее глазами резко изменилась. Было ощущение, что она нырнула под полог шатра, скрывающего от окружающих то, что творилось внутри.

Во-первых, она сразу увидела нескольких мужчин, каждый из которых стоял возле углов дома. Мужчины имели настолько почтенный и благообразный облик, что сразу приходила уверенность, что это маги, пришедшие на помощь Шертесу, а не наемники-убийцы, готовящиеся напасть на него. Еще один маг стоял немного поодаль, удерживая купол неслышимости и иллюзию над домом, чтобы не привлекать ничьего внимания. Лори подошла к нему и замерла в нерешительности, понимая, что может сбить концентрацию мага, и тогда иллюзия спадет. Очевидно, что это было не так, поскольку мужчина (ничуть не удивившись ее присутствию), вопросительно взглянул на нее, тем самым разрешая к нему обратиться.

- Что с лордом Шертесом? – с трудом проговорила Лори.

- Все очень плохо, - не собираясь ее утешать, или как-то успокаивать, ответил маг. – Шертесу удалось войти в дом, но у Страга был пес-зомби, о котором Шертес не знал. И если ему удалось обмануть хозяина, то собаку не обманешь. Она с рычанием вцепилась Шертесу в ногу, тем самым выдав вампира. Страг успел задействовать один из артефактов, но мы вовремя успели оградить Шертеса коконом. Сейчас они стоят друг против друга, поскольку сила Страга такова, что даже четверо магов мы не могут сломать его защиту. Если мы не пробьем его защиту в ближайшее время, то мы уничтожим весь дом, вместе с находящимися в нем. Мне жаль, - равнодушно сказал мужчина, и Лори поняла, что уничтожение Страга было самым приоритетным во всей этой операции.

У нее упало сердце. Страх потерять Шертеса, становился реальностью. Лори рухнула на землю и сжала голову руками: «Должен же быть какой-то выход, - шептала она. – Должен!»

Она решительно подошла к магу.

- Скажите, а вы можете видеть то, что происходит в доме? – мужчина утвердительно кивнул головой. – Там должна быть такая штука мигающая красным и желтым светом.

- Но Шертес сказал, что это не магический артефакт, а подделка?

- Так-то, оно так, - медленно ответила Лори, - но в этой штуке есть четыре небольших цилиндрика, если их напитать большим количеством энергии, то они, скорее всего, взорвутся.

Об этом, Лори знала, почти наверняка. Один из фонариков, заряжающихся от сети, полностью разрядился, когда они были в подземелье. Лори попросила Сарина попытаться напитать фонарик, вернее аккумуляторную батарейку, что была в нем, энергией. Взрыв был такой, что от фонарика ничего не осталось, а на том месте, где он лежал, образовалась большая воронка.

Маг с интересом посмотрел на нее, а потом жестко потребовал, чтобы она отдала ему все оставшиеся у нее такие цилиндрики. Ей очень хотелось немедленно согласиться, но по рыночному опыту Лори знала, что этого нельзя делать, ни в коем случае, поэтому она, также жестко, ответила.

- У меня есть три штуки. Я отдам вам две таких, как в том предмете и одну маленькую, но только при условии, что Шертес останется живым.

- Вы мне отдадите все три, и это не обсуждается.

- Я отдам вам две больших и одну маленькую и… - она на секунду задумалась, - и еще один предмет, который вам тоже покажется интересным.

- Какой предмет?

- Не скажу! Но добавлю, что в этом мире такого предмета вы не найдете. Ну что, согласны? - маг несколько мгновений сверлил ее глазами, а потом кивнул головой. - Наше соглашение действует, только, если Шертес останется жив, - еще раз напомнила она.



Глава 17



Мужчина шагнул вперед и замер, сконцентрировавшись, Лори замерла рядом. Она даже боялась дышать, чтобы не помешать ему. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом крыша дома беззвучно приподнялась. Мужчина что-то крикнул магам, что стояли по углам дома. Что именно, Лори не поняла, поскольку слова были произнесены на незнакомом языке. Те, маги, что стояли рядом с крыльцом вскинули руки, дверь дома вылетела вместе с откосом, и вместе… с Шертесом, а потом дом превратился в руины.

Лори бросилась к вампиру. Он лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Один из магов склонился над ним и что-то сказал успокоено. Лори снова не поняла, но по тону догадалась, что Шертес жив.

- Что ж я выполнил ваше условие, - раздался над ее ухом немного насмешливый голос, - теперь ваша очередь.

- А почему Шертес без сознания? Когда он придет в себя? – требовательно спросила Лори.

- Придет, придет, не волнуйтесь. Правда, ему потребуется помощь целителя и некоторые редчайшие зелья, поскольку ему ноги погрызла собака-зомби, что была у Страга, и, судя по всему, кровь Шертеса теперь заражена ее ядом. Но если вы отдадите мне все цилиндры, что есть у вас, то я немедленно дам ему противоядие, в противном же случае…

Лори с ненавистью взглянула на этого бессердечного торгаша, встретив в ответ такой холодный и жестокий взгляд, что сомнений в том, что он оставит Шертеса без помощи, не оставалось.

- Хорошо. Я согласна, только дайте Шертесу зелье немедленно.

- Разумеется, - ядовито усмехнулся маг, - как только в моих руках окажутся эти цилиндры…

- На, подавись, - по-русски сказала Лори, поскольку здравый смысл подсказывал ей, что хамить в данном случае не стоит. Пришлось расстаться с целой новенькой упаковкой батареек. Отдавая их магу, Лори злобно поглядывала на него, поскольку ей до ужаса не хотелось расставаться с этой упаковкой. Знала бы заранее, что так будет, она бы достала уже наполовину использованные в фонариках и игрушках, но сейчас это было невозможно. Если этот хапуга увидит, то заберет батарейки вместе фонариками.

Шертес глубоко вздохнул, открыл глаза и резко сел. Не замечая Лори, он что-то спросил у мага, Лори уловила слово «Страг», наверное, поинтересовался, жив тот или мертв. Маг что-то ответил и Шертес, обрадовано и устало снова прилег на землю. Прилег, полежал несколько секунд и вдруг подскочил, словно ужаленный.

- Лори! Что ты здесь делаешь?!

- Что делаю? – переспросила она, и, не удержавшись, язвительно добавила: - Вот сижу, смотрю.

- Ты бы Шертес, чем возмущаться, лучше бы поблагодарил девушку. Если бы не она, то, скорее всего, ты лежал бы сейчас в этих развалинах. Сам знаешь, как я хотел тебя спасать, - в голосе мага было столько желчи, столько неприязни к вампиру, что Лори не понимая, посмотрела на мужчину. – О! – без слов понял он ее взгляд, - У нас с Шертесом давняя «дружба». Кстати, вы мне обещали еще и маленький цилиндрик, что-то я его не вижу.

Лори грязно выругалась, но покорно достала детскую говорящую азбуку.

- Видите вот эти болтики, - показала она магу крошечные прорези на шляпках болтов. Выкрутите их лезвием ножа, внутри этой коробки, будет не одна, а, кажется, несколько батареек.

- Вы решили меня обмануть? – процедил сквозь зубы мужчина.

- Очень надо, - обиделась Лори и включила «Букваренка», и тут же, немного заедающий голос, жизнерадостно произнес: «Привет! Меня зовут Букваренок…», - маг в испуге отшатнулся в сторону, а Лори грустно усмехнувшись, объяснила:

- Это азбука, для обучения малышей буквам.

Она надеялась, что на этом ее знакомство с магами закончится, как же она ошибалась! Один из трех магов, что копались в развалинах дома, подошел к ним и что-то сказал на незнакомом языке. Шертес стиснул зубы, а маг-хапуга, любезно перевел:

-  Под домом в подвале, мои ученики обнаружили целое кладбище, очевидно, вампирка, что жила в доме, не ограничивала свой голод и не оставляла выпитых людей в живых. Представляю, когда власти обнаружат это захоронения, какие гонения начнутся против вампиров! – в его голосе было столько злорадства, не было никакого сомнения, что этот факт его чрезвычайно радовал.

- Твои ученики ведь могут убрать отсюда останки? – спросил Шертес. Маг согласно кивнул головой. – Назови свою цену, - коротко сказал вампир.

- От тебя мне ничего не нужно, - небрежно бросил маг, - а вот если твоя спутница поделится еще кое-какими интересными вещами… - он не закончил свою речь и выжидательно посмотрел на Лори. С тяжким вздохом она стала доставать предмет за предметом и, подробно описывая каждую вещь, складывать их в пакет. У нее было ощущение, что она, словно мореплаватель, меняет бусы, зеркальца, и прочую дребедень туземцам на золото и еду.

Коробок спичек, зажигалка, пластиковая бутылка, стеклянные банки, детская инерционная машинка, мячик для пинг-понга, простой карандаш, шариковая ручка, транспортир, циркуль (она мстительно подсунула ему так называемую «козью ножку», этим циркулем еще она сама пользовалась в школе, готовальню сына, Лори решила не отдавать), треугольник, нержавеющей нож, две тарелки, кошелек со многими отделениями и зеркальцем, «вишенкой на торте подарков» был механический будильник. Когда маг и после такого подношения, посмотрел на нее, все еще чего-то ожидая, Лори с психу схватила пакет, собираясь забрать все назад, бурча про себя: «Да мне по фиг, пусть находят эти кости, сюда я больше возвращаться не собираюсь», но маг отобрал у нее кулек и подал знак своим ученикам, чтобы они убрали место захоронения.

И вот только Лори хотела облегченно вздохнуть, как этот козел цепко схватив ее за руку, жестко произнес официальным тоном:

- Согласно предписанию нашего ордена, я обязан арестовать вас, и препроводить в соответствующее место, поскольку я чувствую, в вас кровь проклятого народа, - эти слова были произнесены с такой радостью, с таким удовольствием, что Лори на секунду стало страшно.

- Только попробуй, Альзер тронуть ее, - с угрозой в голосе сказал Шертес, рванув Лори к себе.

- Я не собираюсь ее трогать, - медовым голосом ответил маг. – Я только предлагаю ей выкупить свою свободу.

Лори застонала. Как же этот жмот достал ее своею жадностью. Он напоминал удава, душащего свою жертву. Если попал в его «объятия», то назад дороги нет. После той секунды страха, она больше не боялась. Во-первых, Шертес рядом, во-вторых, этому Альзеру нужны были только предметы из другого мира, сама она ему была не нужна. Так хотелось послать этого мага куда подальше, но это только бы все усложнило. Шертес один, к тому же ранен, магов - пятеро. Ясно, что он не выстоит против них, да она бы и не позволила, чтобы Шертес рисковал жизнью, когда вполне можно просто откупиться. Лори задумалась на несколько секунд, припоминая вещи, что захватила с собой. Откуп должен быть с одной стороны достойным, с другой – без этой вещи она вполне могла бы жить дальше, не вспоминая о ней с тоскою днем и ночью.

- Вы уже догадались, что вещей, которые вы получили, нет в этом мире? – осторожно спросила Лори, внимательно наблюдая за реакцией мага, мало ли, вдруг он полный дурак и не подозревает об этом. Но Альзер кивнул головой и она успокоилась. – В том мире, откуда эти предметы, люди научились при помощи сложного приспособления фиксировать краткие моменты жизни, а потом переносить эти слепки (там они называются снимки), на бумагу. Так вот я могу подарить вам книгу, вернее журнал, в котором собраны некоторые из снимков, рассказывающих о жизни знаменитых людей того мира. Какие у них дома, какое убранство комнат, какую одежду они носят и как развлекаются. Это будет достойной платой за ваше молчание?

- Покажите журнал, - коротко приказал маг. Он стал пролистывать любимый глянцевый журнал Лори. Обложки на нем не было, она осталась в таверне, но и без обложки там было много чего интересного. – Хорошо, я согласен, - быстро сказал Альзер, когда Лори потянула назад свое сокровище, не давая магу просмотреть журнал до конца.

- Сделка завершена, - на всякий случай вслух сказала Лори, попытавшись отрубить любые притязания мага к своему имуществу. Он нехотя кивнул головой, задержавшись взглядом на полуголой красавице рекламирующей крем для загара.

- А что здесь написано? – спросил Альзер. О, как жадно ждала Лори этого вопроса. Нежно посмотрев в глаза магу, она чуть ли не мурлыкающим голосом ласково прошептала:

- Не скажу!

Лицо мага исказил гнев.

- Вы знаете, милая леди, - ядовито прошипел он, - я могу наизнанку вывернуть ваше сознание и узнать все, что мне требуется без вашего участия.

- Очень в этом сомневаюсь, - обольстительно улыбнулась Лори. – Нет, в том, что вы можете проникнуть в мое сознание, в этом-то, как раз сомнения нет, а вот в том, что вы там что-то поймете – есть. У меня в голове все так перемешано. Разные миры, разные языки, множество событий накладывающихся одно на другое, оно вам надо? Но… - Лори сделала многозначительную паузу. – Я прочитаю и переведу все, что написано в этом журнале, если вы выполните одну мою личную просьбу, - в глазах мага на секунду мелькнул интерес, и тут же пропал.

- Вы ведь понимаете, что пока я не узнаю, в чем заключается просьба, то не могу ничего обещать, - медленно сказал он.

- Я хочу, чтобы вы нашли для меня одного человека, вернее собрали информацию об этом человеке, - Лори замолчала, ожидая ответа.

- Что это за человек?

- Он маг, думаю, сильный маг, - сказала Лори. – Его имя я не знаю, не знаю, в какой стране он живет. Со мной он разговаривал на том языке, на каком говорю и я, но родной для него этот язык или нет, я тоже не знаю. Я не знаю его возраст, на мой взгляд - среднего, во всяком случае, у него могли бы быть взрослые дети. Высокий, наверно, такой, как лорд Шертес. Очень худой. Кости на лице сильно выпирают. Глазницы глубокие. Нос прямой, губы тонкие. Глаза серые. Волосы светлые, редкие. Кожа очень бледная. Он состоит в Ордене Охотников за потомками шагарр, - чуть замявшись, продолжила она.

- Вы хотите, чтобы я его убил? – уточнил Альзер.

- Что вы? – испугалась Лори. – Ни в коем случае. Я хочу знать о нем все, что только возможно. Как его имя, кто его родители, где он рос, где учился, чем сейчас занимается, есть ли у него семья, жена, дети?

- А зачем это вам? – с любопытством спросил маг.

- А вам какое дело? – вопросом на вопрос ответила Лори.

- К какому времени вам нужна эта информация?

- Ну… - Лори задумалась. – Пусть будет два месяца.

Альзер глянул на одного из учеников и, получив подтверждающий кивок, так же благосклонно кивнул головой. А потом, Шертес, обняв Лори, перенес ее в один из своих домов.



Глава 18



Лори стояла у окна и тихонько билась в оконный переплет головой. Все шло совсем не так, как она рассчитывала, и вместо сближения с Шертесом, на которое она надеялась, после всего случившегося, они наоборот, отдалились друг от друга.

У нее было целых три роскошных комнаты, в которых она, по большей части, сидела одна, ожидая, то когда он проснется, для совместного ужина, то небольшой прогулки с ним по саду, перед тем, как он снова засыпал.

Говорили в основном о… Страге. 

- Вы уверены, что он мертв? – с беспокойством спросила Лори.

- Мертвее не бывает. Из-под обломков вытащили его тело, даже не тело, а куски тела. Это точно он, я уверен.

- Хорошо. Должна сказать, что этот ваш друг маг, мне совсем не понравился.

Шертес засмеялся. Он мне не друг, скорее наоборот, но в моем случае выбирать не приходилось. В магистре Альзере я был уверен. Он ненавидит Страга, так же, как и я, если не больше. Меня он, к слову, то же ненавидит. Так случилось, что несколько лет мы учились бок о бок, и наша взаимная неприязнь идет еще с тех лет. Но он очень сильный маг, и у Страга не было ни малейшей возможности заставить его служить себе. Собственно, из-за этих двух причин я и обратился к нему. Я хотел вам сказать, что вы молодец, - неожиданно добавил Шертес. – Когда Альзер стал угрожать вам, что сможет проникнуть в ваше сознание, я, честно говоря, думал, что вы сдадитесь. Мало кто не испугался бы подобной угрозы.

Лори в ответ засмеялась.

- Лорд Шертес, - нараспев сказала она, - тут чтобы фильм из интернета скачать сколько времени нужно, не говоря уже о всем моем сознании. Да если бы он влез в мою подкорку, где, я уверена, хранятся воспоминания о всех просмотренных сто серийных сериалах, причем большую часть из которых я смотрела вперемешку с другими, да у него голова бы лопнула, и мозги свернулись в трубочку! – видя, что Шертес ее не понимает, она просто махнула рукой. – Он правильно сделал, что отступил, ему же было бы хуже.

- Вы попросили его найти вашего отца? Почему вы меня не попросили об этом?

- Магу легче найти мага, - ответила Лори. – А у вас и без этой просьбы много забот.

Вот и весь разговор. Лори было так тошно и так плохо. Она надеялась на гораздо более близкие отношения, но ничего не получалось. Вот теперь она тоскливо стояла у окна, обдумывая свое положение. Она уже смирилась с мыслью, что он не попросит ее стать его женою. Да и какая из нее повелительница вампиров? Смех, да и только. Пусть так, это понять она может. Но на полноценное соблазнение она вправе рассчитывать! Шертес отказал ей даже в этом. Как же это обидно. Неужели ему жалко подарить ей одну ночь?

От таких мыслей все ее существо закипало от обиды. Еще день или два, и ей придется убраться отсюда. Один день и все, она больше не сможет и надеяться ощутить его поцелую и объятия. Ну уж нет! Она получит его, пусть эта ночь будет единственной в их жизни, но она будет! Она так решила и точка. И без разницы хочет Шертес этого или нет.

Лори гордо выпрямилась. Пригладила волосы и твердым шагом направилась в кабинет Шертеса.

…Шертес ждал. Ждал уже несколько дней, нетерпеливо бродя по комнате, ожидая тех кратких мгновений, когда он мог видеть ее, разговаривать с ней. Он едва сдерживался, чтобы, нарушив свои собственные планы, обнять ее, да какой там обнять! Стиснуть так, чтобы захрустели все косточки и… От этих мыслей такое желание, такое нетерпение охватывало его, что приходилось уходить в самую дальнюю комнату замка и там сцепив зубы, в который раз напоминать себе, что он должен вытерпеть, должен дождаться, когда она сама захочет его. Захочет так, что никакая стеснительность, никакие каноны приличия не смогут ее остановить. Так было нужно. Он не хотел уподобляться тем мужчинам, что слезно выпрашивают у жен близости, зарабатывая ее, как благодарность или снисходительность за какие-то поступки. Только не это! «Лори, ну, что же ты медлишь? - мысленно вопрошал он. – Я же чувствую, как ты хочешь быть со мной, хочешь этого так же, как и я». Шертес коварно улыбнулся. Эта метка позволяла не только чувствовать ее страх или беспокойство, она позволяла чувствовать и ее желание. «Лори, ну идее же ко мне! – в который раз позвал он ее. И тут раздался такой долгожданный стук в дверь. Шертес мгновенно открыл книгу, бросив ее на столик рядом с каминов, глубоко вздохнул, и спокойно подошел к двери.

...На ее стук он сразу открыл дверь. Она мельком оглядела комнату. Кресло возле камина, открытая книга, сразу же сомнение шевельнулось в ее душе. Чтобы отрезать себе все пути к бегству, она спокойно сказала.

- Лорд Шертес, очевидно, сегодня последний день моего пребывания в вашем доме, вот я и подумала, а что если нам переспать?

Шертес немного насмешливо с интересом посмотрел на нее, и тщательно взвешивая слова, уточнил:

- Вы мне предлагаете стать моей любовницей?

- Именно, так, - кивнула Лори. – Я тут подумала, поскольку выйти за вас замуж вы мне не предложите, это даже к лучшему. Никаких клятв верности, никаких обещаний быть рядом и в радости и в горе. Пока хорошо – будем вместе, а надоест – каждый пойдет искать утешение в других объятиях.

- Лицо Шертеса стало холодным, глаза жестко блеснули.

- Мы с вами еще не вместе, а вы уже думаете о других объятиях.

Лори тяжело вздохнула.

- Да не ищу я ничего, - с тоской сказала она, - просто такие мысли не дают мне себя чувствовать полным ничтожеством. Хоть такое утешение.

Лицо Шертеса разгладилось.

- А вам не интересно, почему я не предлагаю вам выйти за меня замуж? 

- Да какая разница, - с раздражением ответила Лори. – Может вы обет безбрачия дали, может клятву какую…

- Вовсе нет, - спокойно возразил Шертес. – Я не могу жениться, потому что я уже женат.

Если бы в эту минуту рухнул потолок, то и это не произвело бы на Лори такого впечатления, как его слова. Она судорожно глотнула, потому что все пропало. С женатым Шертесом она спать не собиралась.

- Что ж вашей жене повезло, верность вы ей сохраните, - только и смогла выдавить она.

Лори развернулась, чтобы уходить, но Шертес схватил ее за руку.

- Я неправильно выразился, - сказал он. – Я не могу жениться на вас, потому что мы уже женаты. То клеймо, это брачное клеймо, оно ставится в момент проведения брачного ритуала. Правда, поскольку этот обяряд не завершен, его еще можно разорвать. Будет очень больно, но это возможно… - он замолчал, позволяя Лори вникнуть в смысл его слов.

- А завершение ритуала… – вопросительно спросила она. Он кивнул, подтверждая ее догадку, тогда она гаркнула, как сержант на плацу, быстро развязывая ленты на платье: - Быстро разделся и в кровать!

Она еще успела услышать, как Шертес тихо пробормотал:

- А ведь я так надеялся, что это страшный, чудовищный кошмар. Ан, нет, это все-таки было видение.

Но эти слова не смутили ее. Шертес позволил ей ощутить его чувства к ней, а они были такими, что Лори еще быстрее стала сдергивать с себя платье.



ЭПИЛОГ



...Две недели спустя

 Лори проснулась от мысли, что Шертес ее снова обманул, запутал, отвлек, заласкал, зацеловал… в который раз отказавшись признаваться ей в любви. А ведь она ему уже раз двадцать говорила, что любит его, натыкаясь вместо ответных слов только на поцелуи и подарки. Лори злобно посмотрела на Шертеса: спит себе безмятежно, и в ус нее дует, в тот момент, когда она так страдает! Она локтем оперлась о подушку и немного приподнялась, чтобы было удобнее рассматривать этого гада. Что только она не делала, чтобы выудить из него признание в любви – ничего не получалась. Она тяжко вздохнула, пытаясь заплакать от жалости к себе. Слез не было – хоть тресни! «Какая же я несчастная, - попыталась растравить она себе душу. – Ни тебе свадебного платья, ни кольца на палец… Разве можно тот сундук с фамильными драгоценностями, что вручил ей Шертес, сравнить с таким романтическим моментом, когда мужчина, стоя на одном колене, просит свою избранницу выйти за него замуж и надевает ей на палец обручальное колечко. Что может быть прекраснее? А тут? В сундуке перемешаны и мужские и женские украшения: кольца, серьги, кулоны, медальоны, бусы, диадемы, пряжки, браслеты, колье… - а ей сиди и разбирай! Она еще и десятой части не рассмотрела, как следует, – Лори снова попыталась заплакать, и снова ничего не получилось, а ведь как прекрасно все могло бы быть. Он проснется от ее слез, спросит, почему она плачет, и когда она скажет, потому, что он ее не любит, он сразу скажет, что любит. Ее первый муж, во всяком случае, всегда так говорил, - мысли о муже Виталии, прогнали последние слезы. – Что же делать? Что же делать? Как заставить Шертеса признаться в любви?  –  думала она, барабаня пальцами по подушке.

  - Шертес, ты меня любишь? – тихо, едва слышно, спросила она. Мужчина молчал, очевидно, не услышав ее вопроса. – Шертес, ты меня любишь? – уже громче спросила она. Вампир пробурчал что-то не разборчивое. Глаза Лори заполыхали от гнева:
  - Шертес, ты любишь меня? – заорала она ему на ухо.
  Реакция мужчины оказалась странной. Он мгновенно скатился с кровати, увлекая за собой Лори, а потом подмял под себя, прикрывая собственным телом, и только тогда смысл ее крика стал доходить до него.

Она от ужаса зажмурилась и закрыла лицо руками, уткнувшись в ковер и изо всех сил стараясь потерять сознание – ничего не получалось. Но Шертес снова удивил ее, она ожидала бурю, а вместо этого вампир трогательным, вызывающим сочувствие голосом, сказал, глядя в потолок:

- Ну, за что мне это?  Ну, что я такого сделал?

- Может, ты старушку не перевел через дорогу, или кошкам к хвостам привязывал консервные банки? – робко предположила она. – А вообще, если бы ты сразу искренне сказал мне о своих чувствах…

- Ты, именно в эту минуту, хочешь знать, что я чувствую к тебе? – перебил ее Шертес. Она с сомнением посмотрела в его злобные глаза и таким фальшивеньким голоском уверила его, что лучше она подождет другого раза. – Зачем же ждать? – удивился вампир и за ногу подтащил к себе Лори, пытающуюся уползти от него на четвереньках.

…Два часа спустя

- Шертес, ты укусил меня? – пораженно сказала Лори.

- Тебе что жалко? – лениво отозвался вампир, уютнее устраиваясь в кровати, готовясь ко сну.

- Но ты же говорил, что моя кровь для тебя – яд?!

Шертес вздохнул, понимая, что от объяснений не отвертеться.

- Понимаешь, Лори, ты так сильно захотела меня, что смогла изменить свою кровь, что она стала для меня самым желанным лакомством, или вернее сказать наркотиком.

- И как я это сделала? – удивилась Лори.

- Понятия не имею, ты – шагарра, и этим все сказано.

- Ах! – счастливо выдохнула Лори, устраиваясь рядом с Шертесом и прижимаясь к нему.

…Пятнадцать минут спустя.

-Шертес!

- Лори, я сейчас задушу тебя, - уже с настоящим раздражением в голосе, сказал вампир. Но Лори было плевать и на  его недовольство, и на его раздражение, поскольку перед ней стояла угроза пострашнее.

 - Значит так, Шертес, - с расстановкой и металлом в голосе произнесла она, - если какая-нибудь кривоногая шагарра-самоубийца приблизится к тебе ближе, чем на десять километров... - она не успела досказать свою угрозу, Шертес перебил ее.
  - А почему кривоногая? - заинтересовался он.
  - А тебя только это беспокоит?!



КОНЕЦ