Доисторические приключения. Глава 12

Александр Черенков
12.
ПЕЩЕРНАЯ МЕДВЕДИЦА ПРОСЫПАЕТСЯ

Весь этот весенний шум безумной переправы стал причиной того, что старая пещерная медведица Тапа стала просыпаться. Это было тем более обидно, что из-за своего пещерного происхождения, когда сквозняки и сырость обычное дело, да и возраст давал о себе знать, она страдала ревматизмами и любила долго поспать.

Её берлога из года в год располагалась в пещере на скалистой вершине холмистого, поросшего лесом протяженного кряжа. Перед тем как залечь, она родила медвежонка. За время её спячки он изрядно подрос. Сначала с ним не было хлопот. Сосёт себе и сосёт. Однако по мере роста он становился всё более беспокойным и игривым. В промежутках между кормлением он всё больше и больше теребил, толкал и топтал мамашу. Поэтому старуха уже не спала, а дремала и, даже не признаваясь себе, мечтала о том, чтобы Белый час скорее закончился, и настала пора выходить из пещеры.

А тут шум снаружи, и потянуло весной. Зевнув уже не в такую полнозубую пасть, как в молодости (зубов-то осталось едва чуть больше половины), медведица, скрипя костями, поднялась  и направилась к выходу. Когда она с медвежонком оказалась на воздухе, то тёплое ласковое солнце просто ослепило их. Снова обретя зрение они увидели, что весь снег у пещеры и на склонах уже растаял. Но внизу там, где были сине-зелёные леса, снег ещё лежал. Ещё ниже, далеко-далеко -стада переправлялись через великую Агуа Скуро. Ближе всего к ним были носачи, которые с такого расстояния были совсем маленькие.
          
- Мама, - сказал Пых, - а это кто?

- Это? - носачи. Они ужасно большие, сильные и глупые животные.

- Они больше тебя, мама?

- Ну да, - недовольно проворчала медведица, - больше. Они настолько больше меня, насколько я больше тебя.

Медвежонок округлившимися глазами посмотрел на мать.

- Ого!.., - сказал он и сразу сжался.

Но мать спокойно сказала – не бойся, -  и продолжала:
 
- У них огромные клыки, - таких ни у кого нет, но они не охотятся, а едят только траву и ветки.

- А мы, мама?

- А мы, сынок, тоже едим ветки, траву, жуков и вообще всё, что можно съесть, но иногда, в отличие от носачей, охотимся и едим мясо. Но вообще-то с охотой всегда много хлопот. А корешки и трава – под ногами, - сказала, зевая, Тапа.

- Мам, а мам… а ты боишься носачей?

- Боюсь, ещё как. Их все боятся.

- Все-все-все?

- Конечно, все. Они же истинные хозяева Великой равнины.

- А чего ты боишься, если они не едят мяса?

- Зато мы иногда едим. Твоя мама ела маленького носача – очень вкусный. Правда, это не она добыла его на охоте, а саблезубые оставили часть туши и, наверно, потом забыли. Вообще-то пещерные медведи не охотятся даже на маленьких носачей. Но, раз мы едим мясо, носачи нам не верят. Они боятся за малышей и на всякий случай, предупреждая, пугают. Однако видавший виды носач или носачиха, если рассердятся, могут запросто растоптать…

- Значит, ты боишься больших носачей, а маленьких не боишься?

- Маленьких никто не боится, но они этого не знают  и тоже никого и ничего не боятся.

- Мама, а мне надо бояться?

- Надо не бояться, а остерегаться.

- А как это остерегаться?

- Остерегаться, - коротко рыкнула медведица - это не делать глупостей….

- А глупости – это что?

- Сам скоро поймёшь, - проворчала медведица

- Давай пошли лучше, сынок…
Внизу расстилался лес с вкраплениями ещё не растаявшего снега.
   
- Мама, я хочу туда! – закричал Пых.

- Куда туда? – заворчала медведица.

- Ну, туда, - сказал Пых и смело прыгнул вперёд  от порога пещеры.
 
А там прямо было сразу круто, он этого не знал и, конечно, визжа, лохматым шариком покатился, подскакивая на буграх, к тёмному синему лесу…

Медведица Тапа хрюкнула и помчалась за ним. Она скоро потеряла Пыха из вида, но визг слышался ещё долго. Она бежала, задыхаясь, в ужасной тревоге за сына, ещё сосуна. Наконец она добралась до опушки леса. Здесь громоздились стволы поваленных деревьев и огромные валуны, скатившиеся со скалистой вершины. Она звала сына, но в ответ была тишина…

Была уже вторая половина дня. Медведица всё никак не могла найти медвежонка. И вдруг она услышала повизгивание и попискивание, в котором с трудом узнала родной голос Пыха. Звук шёл не от земли, а откуда-то из середины могучей разлапистой ели.

Приглядевшись, она увидела своего сына на одной из могучих лап, ближе к стволу.  Она стала звать его. Медвежонок услышал, но плакал и боялся спускаться. Наконец ей с трудом удалось уговорить его перебраться на ствол. Там Пых вцепился в кору и застыл, как будто его приклеили. Несчастная мамаша, несмотря на весь свой немалый рост, встав на задние лапы и вытянув передние, всё равно не доставала до него…

Тапа уже отчаялась звать его вниз, но тут ей помогла разгневанная белка. Медвежонок оказался около её гнезда, в котором пищали бельчата. Хвостатая, вернувшаяся к дуплу, служившим ей домом, увидела великана, который устроился рядом. Она, распушив хвост, чтобы казаться больше, заверещала и бросилась на медвежонка…

Пых никогда не видел белок, тем более, в гневе.  Вид этого ужасного животного с двумя оскаленными передними зубами привел его в ужас. А когда белка в порыве отчаянной храбрости укусила его за ухо, то медвежонок  просто разжал лапы…

Он рухнул вниз, в объятия мамаши. Медведица положила сынка на землю, осторожно, но надёжно прижала к земле лапой, и носом стала расправлять его лапки туда-сюда, а большим нежным языком вылизала его всего-всего, чтобы убедиться - малыш цел  и невредим. Медвежонок от пережитого сразу уснул…

Мать нежно взяла его в зубы и понесла обратно в пещеру… Обратная дорога заняла гораздо больше времени, чем скоростной спуск. К заходу солнца усталая и голодная медведица, наконец, ступила на родной порог. В пещере всё осталось по-прежнему… Она устроилась на привычном месте и, прикрыв кровинушку лапами, погрузилась в сон… 

http://www.proza.ru/2016/04/15/1448