Вначале я хотела писать историю Беаты от третьего лица – ну, чтобы сохранить объективность и взгляд со стороны. Но ведь история это слишком личная, она изменила и мою жизнь. И я, Лиза, попробую в ней разобраться сама. Последние годы я была самым близким человеком для свекрови, знала всех, с кем она общалась – мне и карты в руки.
Был, правда, короткий период, когда я почти перестала бывать у свекрови и под разными предлогами назначала ей встречу то в кафе, то звала погулять в Юрмалу. Истинная же причина была в том, что я не хотела видеть свекра. Однажды мы договорились, что я зайду к свекрови после работы. Дверь мне открыл Алексей Иванович.
-- Раздевайся, Лизавета, проходи. Беаточка только что позвонила, она задержалась у больного. Через полчасика придет, будем ужинать. А пока давай-ка мы с тобой тяпнем по рюмашке, вечер какой-то зябкий. Я уже и закуску приготовил.
На столе стоял хрустальный графин с водкой, бутылка коньяка, тарелка с сырокопченой колбасой, сыром «Рокфор». Свекор налил мне коньяка, а себе водки, Смачно выпил, крякнул и с аппетитом закусил колбаской. Я с удовольствием пригубила коньяк: тот, что водился в доме у Алексея Ивановича, был мне не по карману.
Свекор тут же наполнил свой стакан и долил мне коньяка. Пересел с кресла ко мне на диван:
-- Давай, Лизавета, выпьем за тебя. Я смотрю, ты с годами все хорошеешь, неужели воздыхателей нет, а? Что-то не верится …
-- Да не до этого мне, Алексей Иваныч. Надо решать что-то с Катиным образованием. Она хочет за границей учиться, это все сложно, много проблем …
-- Я так понимаю, что ты по-прежнему одна. А это для женщины в соку чревато, чтоб ты знала. Вредно, то есть. Нервишки могут сбой дать, депрессия навалится, если мужской ласки не хватает.
Свекор придвинулся ко мне и положил руку на спинку дивана, приобняв меня за плечо. Ничего подобного он никогда себе не позволял, и я растерялась. Мое молчание, видно, его приободрило и он плотно придвинулся ко мне, шумно дыша. Я встала и заторопилась в прихожую, на ходу бормоча, что у меня дела и зайду в другой раз.
Свекор молча последовал за мной. Я сдернула куртку с вешалки, но не успела ее надеть. Алексей Иванович сгреб меня в объятия и буквально впился в мои губы. От запаха водки и отвращения меня замутило, и я стала сползать вниз. Свекор растерялся и ослабил объятия, я воспользовалась моментом и выбежала из квартиры.
Дома я залезла в ванну и долго мылась под душем. Заварила крепкий чай, уселась в кресло и наконец успокоилась. Теперь ситуация казалась мне смешной: колышащийся живот свекра, жирные от его любимой колбаски губы … Тоже мне, герой-любовник. Бета говорила мне, что у Алексея Ивановича появились признаки болезни Альцгеймера: память стала отказывать, все забывает, путает имена своих приятелей. Вот и меня, видно, перепутал с любимой женой …
На другой день моя коллега сказала, что в коридоре меня ждет какой-то мужчина. Это был свекор в элегантном длинном пальто и шляпе. Трезвый как стеклышко, гладко выбритый и надушенный.
- Лизавета, ты на меня зла не держи за вчерашнее. И помни: если какие-то проблемы возникнут, сразу обращайся ко мне, я всегда помогу! А это тебе, держи, пригодится … – и свекор сунул мне конверт.
-- Алексей Иваныч, вы не волнуйтесь, я ничего никому не скажу. А за молчание мне платить не надо.
Я вернула конверт и пошла в свой кабинет. С тех пор старалась встречаться с Беатой на нейтральной территории. По выходным мы с ней и Катей ездили гулять на море в Юрмалу, шли по пляжу пешком от Лиелупе до Дзинтари, заходили в свое любимое кафе и возвращались в Ригу.
Через два месяца свекор умер. Случилось это во сне – остановилось сердце. Беата погоревала, но сумела и тут устоять. Отладила свою жизнь так, чтобы быть в меру занятой, в меру праздной и получать удовольствие от каждого прожитого дня. А теперь ее не стало.