В конце августа ко мне приезжает Женька. Он не предупредил меня о своем приезде, так что его появление для меня полная неожиданность.
Он приходит вместе с Сашей, который ездил в Невинномысск, встречать одного московского ученого, который давно собирался приехать. Когда они стучат и вместе заходят в мою комнату, я сижу у стола и разбираюсь с результатами последнего эксперимента. Оторвавшись от цифр, я вдруг вижу Женю, стоящего у порога. Что-то сжимает мое горло, так, что я не могу вымолвить ни слова. Я не могу даже просто сказать привет, не то, что побежать и бросится ему на шею. Поэтому слово привет произносит Женя. Он подходит ко мне, опускается на колени, обнимает меня за бедра и зарывает голову в моих коленях. Его плечи чуть вздрагивают, он плачет, и горячие капли попадают мне на кожу.
- Что случилось, Женечка, солнце мое, - спрашиваю я, гладя его по волосам.
- Что, мой родной?
- Я больше к ней не поеду никогда! Я всю жизнь мечтал увидеть ее, я в счастливых снах видел ее, я думал, что она меня любит, а она меня не любит. Она любит только этого Билла.
Я догадываюсь, что речь идет о Жениной матери.
- Ну, с чего ты взял, что она тебя не любит, мой дорогой? Просто у них культура другая. У них принято любить мужа, а дети в семье на втором плане. Это у нас детей любят больше чем супругов, а у них наоборот. Дети только приложение к браку, и они, уходя из дома в 21 год, не рассчитывают на родительскую помощь, особенно финансовую.
- Мне было так обидно, так больно. Она бессердечная. Я теперь понимаю, почему отец никогда о ней не вспоминает. Кстати, у меня, оказывается, есть два брата Джой и Малкольм. Один младше меня на 5 лет, а второй на 6 лет. Хорошие пацаны, только странные. Она бессердечная, холодная.
Понимаешь?
Женька поднимает голову и окидывает меня взглядом.
Я целую его мокрые любимые глаза. На губах остается соленый вкус.
- Просто прости ее, и не думай о ней больше. Думай о тех, кто тебя любит.
Тут, я имею в виду, конечно, себя. Я его люблю! Очень люблю.
Женька проводит руками по моему животу, груди и изумленно спрашивает:
- Инга, ты что беременна?
- Как видишь, да!
- Это мой ребенок?
- Твой, чей же еще, - смеюсь я, - а, вообще-то, мой.
- И ты мне ничего не сказала? Как ты могла?
- Я приезжала, чтобы сказать тебе, но мне не хватило времени.
- Ты могла сто раз написать мне!
-Не могла…не смогла…
- Ты мне не доверяешь? Ты не веришь в мою любовь?
- Женечка, конечно, я тебе доверяю, я верю тебе , я люблю тебя…просто не хотела грузить проблемами.
Я глажу его по голове, по плечам, лицу, прикасаюсь губами к его губам
Смотрю в его глаза, не могу оторвать взгляда от его сияющих глаз.
Я так счастлива, что он рядом со мной.
Женька мою ласку понимает по-своему.
- А тебе можно? – смеется он.
- А почему нельзя? Думаю можно, только позу надо будет переменить.
- Не вопрос, - отзывается Женька, снимая с меня одежду.
Он поднимает меня на руки и несет на кровать. Несколько секунд смотрит
на меня и говорит:
- Ты и беременная красивая. Я люблю тебя любую, и хочу любую.
Дальше мы уже не можем разговаривать, накатывается волна, сносящая всякую рациональность, накатывается что-то более мощное и древнее чем разум. Разум тихо отступает в тень, давая волю чувствам.
На бракосочетание я зову всю нашу маленькую лабораторию.
На мне платье из легкого, нежного на ощупь, кремового шелка. Мне его сшила та же портниха по той же выкройке. Мы сидим в маленьком ресторанчике в Зеленчукской. Шеф поднимается и передает мне конверт.
Говорит: - Это наш подарок вам на свадьбу.
Я открываю конверт и вижу, что там лежит ордер на квартиру! Мне очень хочется расцеловать Виталия Олеговича, но, я ограничиваюсь тем, прикладываю руку к сердцу и посылаю воздушный поцелуй. Шеф смеется и после этой пантомимы поднимает бокал с шампанским:
- Давайте выпьем за семейное счастье сотрудницы нашей лаборатории мифической Инги Черкасовой!
Мальчишки встают, сдвигают бокалы и кричат:
Гип-гип ура! Ура Черкасовой!
Потом каждый осторожно чокается со мной и Женей.
Все-таки первый тост должен быть за молодых, но мои коллеги, видимо, решили игнорировать моего избранника, не понимая, что этим обижают меня. Через некоторое время Женька замечает:
- Вот вы пьете за Ингу Черкасову, а она теперь не Черкасова, а Горчакова.
- В штатном расписании она Черкасова, и по диплому Черкасова, - отвечает Виталий Олегович.
Он внимательно и, в тоже время иронически, смотрит на Женю и спрашивает:
- А вы, молодой человек, когда изволите уезжать?
Мы с Женей еще не обсуждали этот вопрос. Я боюсь об этом спрашивать.
Я понимаю, что он не может остаться со мной.
- А я не уеду, я здесь останусь, - с вызовом отвечает Женька.
- Как же вы останетесь? Никак не возможно! – спорит шеф. – Если вас отчислят из института, то осенний призыв и сапоги на два года. Не можете вы здесь остаться.
- Могу! Я перейду на индивидуальный план учебы, вот и все!
- Простите, а какой у вас курс? – небрежно спрашивает Виталий Олегович.
- Четвертый.
- Вот, если бы вы были на пятом, такое было бы возможно, а на четвертом – никак нет! – с удовольствием говорит шеф, проглатывая шпротину.
Я слушаю их дуэль, но не спешу на помощь Женьке. Я уверена, что он сумеет отбиться сам.
- Ректор института – ученик моего деда. Я думаю, что он пойдет мне навстречу. Я остаюсь, - говорит Женя.
-А, так ты – мажор, - вставляет свое слово Сашка, - тебе все можно!
- Останетесь, если мама разрешит, - подтрунивает Виталий Олегович.
- Моей маме наплевать, где я, и что со мной происходит. Она в Америке живет, - с горечью говорит Женька, - так что я останусь с Ингой!
Я очень счастлива в эту минуту, никогда в жизни я не была такой счастливой. Я прямо чувствую, как мой ангел гладит меня по голове, или это Женька гладит меня по голове?
Через час Виталий Олегович с Алексеем уезжают по неотложным делам. С нами остаются Саша и Валера. Валера даже мрачнее чем обычно. Я заметила, что чем больше он пьет, тем мрачнее становится. Они сидят и тихо напиваются под тост:
- Ну, будем!
Или тост:
-Ну, давай!
При этом они приподнимают рюмки и поворачиваются в нашу с Женей сторону.
Через некоторое время Сашка затевает разговор с Женей:
- Вот ты, мажор, думаешь, что сегодня совершаешь благородный поступок, женишься на своей беременной девушке. Думаешь, что тебе надо памятник поставить. А ведь ты не прав. Инге не надо выходить за тебя замуж. У вас в архитектурном институте учится много девчонок, наверное, девушек у вас больше половины. Зачем ты полез в чужой огород? У нас и так девчонок единицы. Они нам самим нужны. Мифистки это штучный товар, не ширпотреб. Зачем тебе мифистка? Ты ничего не смыслишь ни в физике, ни в математике. Вот зачем ты на ней женился? Как будто на ней жениться некому!
- Потому что это моя женщина и мой ребенок!
- Это наша мифисткая женщина и ребенок тоже наш!
- Саш, ну, ты полегче, покорректней выражайся, - прошу я, - а то, тебя могут неправильно понять.
- Я имею в виду, что ты физик и твой ребенок тоже будет физиком. Корректно выражаюсь?- поясняет Саша.
Женька смеется.
- Да, ты не смейся, мажор. Ты же не знаешь, как она тут ходила, как в воду погруженная, без кислорода. Как тень отца Гамлета. Такая тоненькая, беззащитная, с заплаканными глазами. Я бы сам на ней женился.
Зачем ты приехал? А я, дурак, еще сам привез тебя. По всем нормам морали, тебе надо дать в морду и проучить, как девушек портить. Я тебя научу, как уважать женщин.
У Сашки сжимаются кулаки:
- Пойдем, выйдем, пижон московский!
Я еще по общаге знаю, что у Саши взрывной характер. Кроме того, Сашка из Самары, а там добиваться справедливости кулаками в культурной традиции.
Я хорошо знаю это, потому что мой отец тоже из Самары. А еще я знаю, что Саша в юности занимался боксом, умеет и любит драться. Мне надо как-то спасать моего художественно одаренного Женьку, который с детства в руках держит только карандаши, кисточки и палитру, хотя он тоже лось…но не дерущийся лось.
Женька с горящим лицом встает, отодвигает стул:
- Ну, пойдем, выйдем!
- Нет, кричу я, никуда он не пойдет!
- Не вмешивайся, женщина, - говорит Валера, - пусть он его проучит.
- Нет, Женя, я не пущу тебя драться!
- Саша, пожалуйста, угомонись, успокойся, не надо за меня заступаться! Меня никто не обижал!
- Я успокоюсь, когда начищу ему морду!
- Саша, я сама во всем виновата! И он меня не портил!
- Как это не портил? - удивляется Сашка и останавливается.
Чтобы такое оглушительное мне соврать, чтобы Сашка забыл о драке.
- Очень просто. Я еще на втором курсе выходила замуж, а потом развелась.
- Ты врешь! Если бы ты выходила замуж, то это все знали бы. За кого ты выходила?
- За парня из Питера. Вернее он учился в Питере.
- А почему ты не переехала в Питер? – спрашивает Валера. Он заинтересовался, потому что сам учился в Питере и очень любит этот город.
За меня отвечает Сашка:
- Поменять МИФИ на питерский вуз может только сумасшедший, а она нормальная была. Почему он не переехал в Москву?
- Потому что он учился в Военно-морской инженерной академии.
- А зачем ты развелась? – удивляется Валера.
- Потому что это как собака на сене – ни себе, ни людям. Что это за семья, если я в Москве, а он в Питере, да еще курсант военного училища.
- Какая у тебя интересная жизнь, Черкасова. А выглядела такой невинной недотрогой, туши свет. Я думал, тобой только любоваться можно, да и то издалека. И что тебя все в экзотику тянет? Нет бы, выбрала мифиста, - укоряет меня Саша.
- Ну, не скажи, - вклинивается в разговор Валера. У морских курсантов такая красивая форма, черное с золотым, что девчонки не могут устоять. Они от нее балдеют, в такой форме их можно брать голыми руками. А военно-морская инженерная академия – это атомные подлодки. Круто, только опасно очень. Вот тебе с морячками бы подраться, Саш, не то, что с архитектором.
Моя история производит оглушительное впечатление не только на Сашу, но и на Женю. Он отстраненно смотрит на меня и говорит:
- А почему ты мне ничего не сказала про свое первое замужество? Тоже не успела?
- Женька, я все выдумала, чтобы вы не подрались. Ты что поверил?
- Ты очень подробно все рассказала, как тут не поверить?
- Я все придумала! Вот мой паспорт. Выдан в 16 лет. Смотри, здесь только один штамп, наш с тобой.
- И все-таки он был, этот парень из морской академии.
- Да не было, Женя. Не хватает нам сейчас поссориться из-за того, чего не было. Я никого не любила до тебя. Ты, мой единственный, мой самый-самый лучший, - воркую я…
- Он был!
- Не было, клянусь!
- Ну, ладно, больше не ври так убедительно.
- А ты с Сашкой не дерись. Не видишь, он ищет с кем бы ему подраться. Он же боксер, занимался боксом 7 лет.
- Ну и что? Ты думаешь, он меня сильнее?
- Не сильнее! Я думаю, что умный с боксером драться не станет. Я волнуюсь за тебя, а мне волноваться нельзя. Пообещай не поддаваться на его провокации.
Женька прижимает мою голову к себе:
- Не волнуйся за меня, радость моя, девочка моя.
Пока мы миримся, Саша с Валерой уже перешли к обсуждению профессиональных вопросов. Каждая пьянка именно так кончается – мальчишки начинают говорить о работе.
- Надо мерить чаще и с большей точностью, - говорит Валера.
- Да, пойми ты, башка, это случайный процесс, ни твое чаще и точнее не сработают. Надо набирать больше кривых, а потом усреднять.
- Может пусть они на датчиках копятся.
- Ну, если только это эргодический процесс.
Женька слушает их и обращается ко мне:
- Ты понимаешь, о чем они говорят?
- Понимаю, ничего особенного они не говорят – очевидные вещи.
Когда мы возвращаемся домой и остаемся одни, Женька говорит:
- А этот с бородой имеет на тебя виды.
- В определенном смысле имеет. Это он взял меня в свою лабораторию.
- Да, нет, он положил на тебя глаз, а ты тоже хороша. Почему ты ему все время улыбалась? Такое впечатление, что если бы не мое присутствие, ты повисла бы у него шее.
- Женька, а разве ты не понял, какой подарок он нам сделал?
- Какой?
- Ну, вот в конверте!
- Что это? Какой-то клочок бумаги!
- Это же ордер на квартиру для нас с тобой в новом доме!!!
- Правда?
- Правда! Как же мне было не улыбаться шефу. Это он ордер на квартиру выбил!
- Тоже мне, отец-благодетель нашелся, - все-таки ворчит мой возлюбленный, - Кстати, я понял, почему ты выбрала меня.
- Почему?
- Ваши парни грубые, а я нежный, - улыбается Женя.
Я обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к его щеке.
- Ты самый нежный на свете. Ты такой нежный, что у меня останавливается дыхание. Я сегодня так счастлива, что мне кажется, этого счастья хватит на всю жизнь.
- Не хватит, - говорит Женя, - Каждый день нужно новое счастье, это как с едой.
Женя уезжает в Москву. Я очень переживаю. Я стараюсь не думать, что он может не вернуться. Я не разрешаю себе так думать. Через 2 недели, выдержав все скандалы со стороны родственников, Женя появляется на пороге моей комнаты. Я так счастлива, что могла бы летать, если бы не мой живот, который как якорь стопорит меня на земле.
Женя привозит краски, кисти, холсты. Он рисует горы. Иногда он часами сидит на балконе и просто смотрит на горы. Я присоединяюсь к нему, когда заканчиваю домашние дела. Теперь у меня появились домашние дела. Странно, раньше у меня не было никаких домашних дел, которые занимали бы больше 30 минут. А теперь я готовлю. Правда, я не умею готовить, но смело экспериментирую, я же по диплому экспериментатор. Моя портниха, с которой я подружилась, научила меня готовить плов и борщ. Так что я твердо стала на проторенный путь завоевания мужчины.
Женька обладает удивительным вкусом. Всего пару картин, повешенных в нашей комнате, небольшая перестановка, синие портьеры, и наша комната приобретает какой-то рафинированный вид.
К нашей радости, нам уже можно переезжать в нашу новую квартиру. Тут потомственный архитектор Горчаков проявляет свои таланты в полной мере. Он перекрашивает стены комнат так, что они как бы раздвигаются. Стены покрашены в разные цвета, но все они теплые, уютные.
Женя развешивает свои картины в гостиной, и они перекликаются с видами из окна, так что кажется, что у нас отовсюду видно горы, как на улице.
У нас очень стильно и уютно. В спальне у нас тоже повешены Женькины горы, только синие, предрассветные. Женя очень талантливый художник. Открывая глаза, я смотрю на его горы, на переливы синего, голубого, сиреневого, розового цветов, и проникаюсь нежностью ко всему окружающему. Благодаря Жениным стараниям, у нас очень стильно и уютно.
По вечерам к нам приходят в гости ребята из нашей лаборатории, приводят своих знакомых, так что Женька становится популярен. Он такой открытый, веселый, щедрый, что наши мальчишки смиряются с его
существованием.
К моему удивлению, Женя устраивается на полставки в отдел архитектуры в Зеленчукской. Оказывается, что существует такой отдел! Мы назанимали денег и купили подержанный мотоцикл. Женька теперь настоящий вольный казак на коне. Утром он уезжает в станицу, после обеда возвращается и садится за свои книги и проекты. Его письменный стол стоит в гостиной. Постепенно вся комната наполняется его эскизами, рисунками, чертежами. Меня удивляет, что он работает много и упорно. Я думала, что только мифисты способны много и упорно работать.
Наши бархатные ночи полны нежности, нам так хорошо вместе. Мы никак не можем нацеловаться вдоволь, насытится друг другом.
http://www.proza.ru/2016/04/14/72