***

Моё счастье продано.
Это издержки города, но
Мне-то, что с того?
Я же виноват во всём,
Потому, что сам - ни то, ни
сё!
Всё продано. Всё.
По широкой деревенской
улице,
где считал я шаги до
школы,
с нескрываемыми  слезами
на лице,
иду, не так уж стар, а
скорее - не так уж молод.
Я помню: полоскали в
проруби бельё(в белом
иние ресницы);
ходили к роднику
(это же вдвоём!) за
водицею.
Мы срывали с куста
чёрную (как самая
тёмная ночь!) ежевику
(каждая ягодка- словно
горка бус!).
Какой же приятный у этой
ягоды
отвратительнонежный
вкус!
И рыдали , стоя на
коленях...
Это чудесно ушло,
чудесная Лейла, чудесное
время .
Ушло и нашло на меня...
Заныла душа, заболели
колени.
Леля, я продал дом!
Я продал дом, Леля!
Парники ставят
садовники.
Саженцы - ручная кладь.
Жизнь моя - словно
ножницы,
Которые созданы
обрезать...
Но не отрезать мне одной
лишь ленты
той, которая прочнее
межпланетных связей.
Не прощает мне Лена,
"отрезанную" Лелечку,
и прочих прежних
любовных акказий
Да нет таких ножниц!
Ну, какие мы манкурты?
Мы помним все полные
любовью юрты,
раставленные среди
любимых лиц!