Чего больше всего пугался Антон в предстоящем разговоре с женой, и чего с огромным удовольствием желал бы избежать, так это слёз, перед которыми неизменно капитулировал даже тогда, когда был прав… Его всякий раз, но уже задним числом, невероятно бесило, то, как Нина, раскусив эту слабость мужа, беззастенчиво пользовалась ею к своей, подчас, даже мелочной выгоде, но и тем не менее, всё повторялось вновь и вновь. Вот и сейчас, как ему казалось, он в общих чертах предполагал последующее развитие событий, был готов даже к пошлой мелодраме с выкручиванием рук с её стороны, но ох как он просчитался на этот раз…
Сразу же, с первой минуты, всё пошло шиворот-навыворот… Ну, во-первых: несмотря на весьма поздний час, Нина встретила его не в халатике или пижамке, как можно было ожидать, а в весьма элегантном брючном костюме, невероятно удачно подчёркивающим её заметно постройневшую фигурку. «И всё-таки она у меня – красотка! - не без гордости за собственный выбор хмыкнул про себя Антон – Ах, если бы ещё не была бы такой бездушно-хладнокровной стервой, то лучше бы и искать не стоило! Но, что есть, то есть... Да Снежная королева по сравнению с ней огнедышащий вулкан!»
«Не понял! – произнёс он после того, как она чисто формально, без каких-либо эмоций, не поцеловала, а бегло клюнула его в щёку – Мне казалось…» «Оставь свои домыслы при себе, хорошо? – подчёркнуто холодно произнесла Нина – Ты в состоянии теперь же выслушать то, что я собираюсь тебе сказать?» «Неужели есть что-то такое, что мне не известно о вас?» - удивился он. «Представь себе – да! Проходи, не стой на пороге – деньги водиться не будут…» Но эта весьма неуклюжая попытка пошутить только повысила градус возникшей напряжённости… «Что дети?» «Дети?! При чём тут дети? – явно недоумевая, переспросила его Нина и даже встряхнула головой от раздражения, не побоявшись растрепать весьма замысловатую укладку – Спят твои дети… Ты на часы-то смотрел? Ничего с ними не случилось!» «Мои? А мне всегда казалось…» «Не придирайся к словам! И не пытайся казаться умнее, чем ты есть на самом деле, хорошо? Просто сиди и слушай, большего я от тебя пока не требую!» «Пока… Ого, как ты заговорила-то! С чего бы это вдруг такие перемены во всегда покладистом характере?» «А с того, что мне надоело притворятся любящей женой и заботливой матерью… Я устала играть навязанную тобой роль и, чтобы ты впредь на этот счёт не заблуждался, больше не буду!В конце концов, у нас у каждого только одна жизнь, и я не хочу прожить её по твоему сценарию!» «То есть?» «А вот то и есть – я ухожу от тебя!» «Так… - протянул обескураженно Антон, с удивлением сообразив, что роли поменялись кардинальным образом – Понятно… Ну, хорошо… Допустим! А что будет с детьми? Как с ними ты собираешься поступить?» Тяжело вздохнув, Нина опустилась в кресло напротив: «Мальчикам, безусловно, нужен отец – с этим ты, надеюсь, спорить не будешь?» Антон промолчал. Замолчала и она, явно думая о чём-то таком, что было недоступно его пониманию, а потом вновь продолжила развивать высказанную перед тем мысль: «Я, конечно, могла бы взять дочь, но как их разлучить с братом? Он же не может без неё и часу... Последствия могут быть весьма и весьма плачевными, согласен?» Но он опять не подал голоса. «Вот, почему ты всё время молчишь? Тебе, разве, нечего сказать?» - снова взорвалась она, чуть ли не переходя на крик. « Не шуми - детей переполошишь! Что бы ты хотела от меня сейчас услышать? То, что я удивлён? Так вот, я совсем не удивлён, но возмущён до бесконечности твоим отношением не ко мне, вовсе нет, но к детям…» «А что дети? – хмыкнула с безразличным пренебрежением она – Ты, как никто другой, прекрасно знаешь насколько я не хотела рожать вообще! Но тебе же нужны были наследники! Тебе, а не мне! Но кто я такая, правда? Кто я, чтобы прислушиваться к моему мнению, которого у меня в принципе быть не должно, правда? Родила двоих… Чуть не сдохла пока выносила… Чуть не сдохла, пока рожала… Мало! Принудил пройти через весь этот кошмар ещё раз… Ох, да что я тебе пытаюсь доказать? Кому? Похотливый кролик… Считай меня кем угодно – твоё право! Чёрствая, бездушная… Напрягись сам, подбери эпитеты! Мне глубоко параллельно твоё мнение на свой счёт!»
«У тебя кто-то есть?» - тихо спросил Антон. «Что? А, ну да, конечно есть! Не думаешь же ты, что я ухожу в никуда и просто с одним чемоданом?» «А он, что кастрат? Он не будет тебя домогаться, как навязчиво поступал я?» - с насмешкой в голосе, спросил Антон. «А вот это уже тебя не касается! Поговорим о том, что причитается мне по праву! И не рассчитывай, что я уступлю хоть в чём-то!» «О, вот тут бы я сильно удивился! Пожалуй, даже больше, чем то, что услышал из твоих уст до этого! Альтруизма от тебя даже в зачаточном состоянии ждать не приходится!» «Даже не мечтай! Имею полное право рассчитывать в худшем случае на половину, не так ли, дорогой?» «Конечно-конечно, дорогая! – мрачно откликнулся он – А в лучшем, ободрала бы, как липку, не правда ли? Но сразу скажу – не рассчитывай!» "Не настолько я наивна, как ты привык обо мне думать!" – вздохнула Нина. «И тем не менее, хотелось бы для начала услыхать твои предложения…» «Вся недвижимость заграницей плюс совместные счета!» «Ого! – аж присвистнул от неожиданной наглости Антон – Не хилый аппетит… не хилый… Понятно… Подавиться не боишься? Ответь-ка ты мне вот на что: дядюшка твой в курсе такого развития событий?» «В общих чертах – да!» «Да?! – не сумел сдержать всплеска удивления Антон – И тем не менее предложил мне роль правопреемника? Удивительная история… С чего бы вдруг такая жестикуляция? Однако... Однако, теперь понятно почему встреча с ним была первостепенной...» «А всё потому, что он – старый кретин… - неожиданно зло прошипела Нина – Я ему всё расписала, чуть ли не по буквам, всё объяснила… Ведь, собственно говоря, не ты же ему родственник, а я… Но ты тоже не очень-то обольщайся – с этим его наследством не всё так просто, как могло показаться из его слов! Мне-то он более подробно всё обсказал… было время…» «Поделись, чтобы я смог заранее определиться… а то, может, проще взять и отказаться в твою пользу, в пользу его законной наследницы, а? Зачем мне лишняя головная боль?»
Подобного варианта она, безусловно, не рассматривала: кто в здравом уме и твёрдой памяти добровольно станет отказываться от денег вообще, а уж от таких тем более? «Ну, точной суммы в цифрах он не называл и мне... Однако, предупредил, что половина от неё сразу же будет поделена между нашими с тобой детьми и помещена в надёжные банки до их совершеннолетия, а вот другая половина…» «Ну, и что же не так со второй частью?» «Так вот, половина второй части средств будет принадлежать лично тебе, что меня не может не бесить, сам понимаешь!» «Понимаю, понимаю... Как не понять? А оставшаяся часть?» «А вот оставшуюся часть старый маразматик решил поделить между мной и твоими братьями в равных долях, представляешь?! А вот теперь ты мне ответь: причём тут твои братья? Ладно, хорошо, решил обеспечить будущее внукам, хотя и тут есть вопросы, но, ладно! Но Васька с Ромкой кто ему? Заметь, я не очень возражаю против тебя лично – всё-таки с детьми забот прибавится… Но эти двое… О, я просто взбешена! И что самое противное, так эта его спешка! «Я хочу при жизни всё определить сам!» Будто без него не справились бы… О чём задумался?»
«Нин! Почему я никогда не замечал, что ты такая хищная тварь-то? Да рядом с тобой серая акула просто беспомощный наивный малёк…» «А вот этого не надо! Я вовсе не собираюсь выслушивать твои оскорбления! Я тварь, а ты у нас белый и пушистый… Впрочем, не изгаляйся – я уже говорила тебе и вновь повторю: мне глубоко плевать и на тебя, и на вас всех вместе взятых! Отдайте моё и не попадайтесь больше на пути – вот всё, что меня интересует в данном конкретном случае!» «Твоё?! А что ты считаешь своим? Ты, которая за всю свою жизнь не ударила пальчиком о пальчик… Твоё…» «Я делала гораздо более противную работу – терпела твои домогательства, безропотно и обречённо ложась под тебя, и рожала совсем не нужных мне твоих наследников!»
От этих слов не просто сказанных, а выплюнутых ею глядя ему прямо в глаза, у него перехватило спазмом горло и неожиданно больно заколошматило по рёбрам сердце… «Да! Именно так! – безжалостно добивала она словами – И я рада, что, наконец, могу открыто сказать тебе это! И, заметь, я ни единого разу не упрекнула тебя за связь с докторшей!» «Так, что же, ты знала об этом?» «Ой, я тебя умоляю! Ну, конечно же, знала! Вы так старались не смотреть друг на друга, что… Детский сад! Да, если хочешь знать, так я даже благодарна твоей Александре Артёмовне за то, что она добровольно вместо меня с таким энтузиазмом принялась исполнять ненавистные мне супружеские обязанности! Нет, ну как же правильно кто-то обозвал весь этот процесс – обязанности! Вот уж, точнее не придумаешь – именно: обязанности! Предай ей от меня отдельную благодарность, низкий поклон и пожелание всяческих успехов на этом поприще!» « Даже так? Ну, что же? Я всё понял… Будет исполнено! И, знаешь что? Давай-ка отложим этот разговор до завтра, тем боле, что, как мне кажется, самое главное тобою уже сказано!» «Не всё!» «А я сказал – всё! – повысил он голос чуть ли не до крика – И повторять не буду! Пока!» - и, хлопнув дверью, ушёл в свой номер.
«Мам! А где папа? Нам дедушка говорил, что он приехал…» - первое, что услышал Антон уже ближе к полудню, открывая дверь в номер, где находилась семья. «Приехал-приехал ваш папа! - ответила им Нина – Но понимаете, это случилось поздно ночью… Устал, отдыхает, наверное…» «А вот и я! - не показывая никакого неудовольствия от вчерашнего разговора, весело проговорил он – Ну, кто первый на обнимашки-целовашки?» «Я, я, я, я! – заверещали сразу все четверо, бросившись к отцу, и уже через мгновение он был облеплен со всех сторон. «Пап! А почему ты так долго не приезжал? Мы скучали…» «И ты скучала?» – присел он на корточки перед дочуркой. «Да… - отчего-то засмущалась Юля – Тозе… А что ты мне пливёз?» «Ничего не привёз, к сожалению…» «У, у, у… - капризно скривила она ротик – Тода я с тобой не длужусь…» «А если я попрошу прощения, ты меня простишь?» «Нет!» - отвернулась малышка. «Серёжа, Ваня! – повысила голос мать, обращаясь к старшим сыновьям – Уведите отсюда малышей и займите их чем-нибудь, нам с папой нужно поговорить!» «Погоди ты! – возразил Антон – Не можешь сама успокоить, не мешай это сделать мне! – и повернулся к малышке – А что бы ты хотела получить в подарок?» «Лошадку!» «Лошадку?! – удивился отец – Какую? Деревянную?» «Нет! Зывую! Маленькую-маленькую… вот такую!» - проговорила девочка, чуть-чуть разведя крохотные ладошки. «Понятно… Но, понимаешь, с лошадкой, даже совсем маленькой, в самолёт не пускают… А мы вот что с тобой сделаем: нам с мамой сейчас и вправду нужно поговорить, а потом… потом мы что-нибудь придумаем, договорились?» «Ты, плавда, купишь мне лошадку?» «Ну, конечно!» «А мне?» – вдруг поспешил присоединиться к просьбе сестры молчавший всё время Юрочка. «А ты, что, тоже хочешь лошадку?» «Я, как Юля…» «Понял! Ладно, купим и тебе, уговорили! А пока ступайте со старшими братиками и не капризничайте, хорошо?» «Да!» - согласились близняшки и пошли, взявшись за руки, всё-таки недоверчиво оглядываясь, в другую комнату.
«Ты обдумал моё предложение?» - подала голос Нина, как только за детьми закрылась дверь. «Безусловно!» «Ты с ним согласен?» «Нет! Ни в коей мере!» «Почему? – вскочила она с дивана, на котором сидела во время его встречи с детворой, всплеснув руками. Но он только молча смотрел на всю эту её нелепую жестикуляцию. «Что ты молчишь? – возмутилась его безмолвием она – Я, что, клещами должна из тебя слова вытаскивать? С чем конкретно ты не согласен?» «А со всем! Абсолютно со всем! То, что ты вчера изволила мне предложить – полный бред! Чушь собачья!» «А на меньшее я не согласна! Ясно тебе? В другом случае, я просто увезу с собой детей и ты их никогда не увидишь, имей это ввиду!» «Ты серьёзно? – уже не на шутку разозлился Антон и, как всегда в подобных случаях, сразу же перешёл на шёпот - Ты серьёзно считаешь, что можешь безнаказанно мне угрожать и шантажировать детьми? Ты в своём уме, дорогая?» «Я не угрожаю – я это сделаю! - уже срывалась на крик Нина, продолжая выторговывать таким образом более жирный кусок – Я считаю, что достойна этого!»
В это самое время распахнулась без стука входная дверь, и к ним в номер вошёл Евгений Семёнович. Молча прошёл вглубь комнаты, не глядя ни на кого, и тяжело опустился в свободное кресло. В свою очередь, Антон, не удостоив его даже беглым взглядом, ответил на последнюю реплику жены: «Достойна, говоришь? Чего ты в действительности достойна после всего того, что я услыхал и ночью и уже теперь, так это того, чтобы тебя закатали в асфальт, а пред этим ты бы ещё попыталась вымолить в виде особой милости к тебе, так сказать, за прошлые заслуги, пулю в лоб…» «Бандит! Я всегда знала, что ты бандит!» «Правда?! Ты всегда это знала?! В таком случае, дорогая моя, хочешь ты того или не хочешь, но мы с тобой подельники! Всё, что на тебе и у тебя куплено на мои деньги, которые, как только что мы выяснили, были добыты нечестным, криминальным путём, не так ли? Молчишь? Уже лучше! Молчи и слушай дальше: ты сейчас же возьмёшь листок бумаги и напишешь на нём отказ от своих прав на детей, указав, что у тебя нет и не будет каких-либо претензий по поводу того, что отныне они будут жить со мной! Никаких дополнительных требований в виде встреч с ними даже не смей выдвигать! Я понятно объясняю то, что тебе предстоит изложить в документе?» «Что?! А больше ты ничего не хочешь?» «Если ты этого немедленно не исполнишь, то покинешь эту комнату, если вообще покинешь, в том, что на тебе в виде жеста доброй воли с моей стороны! Медного пятака от меня не получишь… И ещё! Ночью я дал распоряжение своим людям о том, чтобы заблокировали все наши счета! Можешь выбросить карточки за ненадобностью!»
«Антош! – вдруг подал голос Евгений Семёнович – Остынь, пожалуйста! Побереги сердце, сынок... оно тебе ещё, ох, как пригодится! – и повернувшись к племяннице, добавил – А ты заткнись вообще! От твоего визгу голова уже разболелась!» «Знаешь, что, старик… - поднялся Антон со своего места – А не пошёл бы ты вместе с нею куда подальше! А ты – вновь обернулся к жене - Садись и пиши то, что я тебе сказал!» «А иначе что?» «А иначе будет так, как тебе очень и очень не понравится, поверь на слово…» «Опять грозишь! Грозишь при свидетелях?» «Нет, дорогая! Пока – нет, но обязательно это сделаю! Ты прямо-таки заставляешь меня принять такое решение... А, сделав, буду просто обязан исполнить… Как же иначе-то? Иначе себя не уважать… И дядя Женя твой не даст мне соврать – если я обещал, то ещё не было такого случая, чтобы не исполнил…»
«Пиши, девочка, пиши… - устало посоветовал Нине дядя – Не упрямься! Ты наговорила ему столько, что я очень сильно удивляюсь его прямо-таки ангельскому терпению… Не знаю, как бы я сам поступил в подобном случае… Честное слово, не знаю… Да и с чего ты вдруг в позу-то встала? Ты же вполне определённо объявила и не только мне, как я уже понял, о том, что дети для тебя нежелательная обуза… Чего теперь? Ничего противоестественного в требовании Антона нет! Разумная предосторожность, только и всего... А вот ты не подумала, с чего я вдруг так заторопился с оформлением завещания-то? Никогда до этого у меня и в мыслях не было, не мелькало даже, что придётся поступить так, как я собираюсь сделать, пусть мне даже придётся на старости лет встать перед Антоном на колени, умоляя его исполнить мою последнюю волю, волю умирающего, но ещё живого, к твоему великому сожалению, человека… Нет? Не задумывалась? А я тебе сейчас объясню: всё потому, чтобы ты после моего ухода, не смела даже мечтать о том, чтоб опротестовать завещание! Вот почему, Ниночка, вот почему... Я скажу даже больше: ты не достойна получить от меня, не говорю уже от мужа, даже того, что я всё-таки решил тебе выделить! Только ради Ивана, отца твоего, я делаю это... Светлой ему памяти! Виноват я перед ним... не смог воспитать тебя, не смог... Я никогда даже не подозревал, что на свете бывают такие твари, как ты… Иван, наверное, сейчас в гробу переворачивается, глядя на всё это оттуда…» - и полез в боковой карман за таблетками.
Антон молча встал и, налив воды из стоявшего на журнальном столике графина, протянул тому стакан. Не получив ожидаемой поддержки, Нина вышла на лоджию… Мужчины остались в комнате одни. Евгений Семёнович нарушил молчание первым:«Она поставила тебя в известность, каким образом я хочу распорядиться своим нажитым?» «Ой, да отдай ты ей всё!» «Щас… Прямо-таки разбежался… Пинка под зад она от меня и то не достойна, а уж от тебя… Но я прошу тебя, не марай руки – отпусти! Такого человека нельзя держать рядом с собой… согласен... Но и убивать… Пойми меня правильно…» «Для этого ты должен убедить её исчезнуть навсегда с глаз моих… Совсем… И не сметь отсвечивать ни под каким бы то ни было предлогом! Ладно… её отношение ко мне – не мы первые, не мы и последние в этом списке… Но – дети! А ты-то хоть знаешь, что она у меня запросила взамен? Нет? Так вот я тебе скажу: всё! Она же в курсе того, что я в последние годы почти все средства вкладывал в недвижимость здесь, за бугром, воспользовавшись кризисом и почти полным обесцениванием оной! Так вот, именно это и явилось для неё вожделенной компенсацией за малышей! Ну, не стерва… И это при том, что оставшийся совместный счёт тоже должен быть в её распоряжении… Я вчера когда всё это услыхал плюсом ко всей той гадости и грязи, что было сказано в мой адрес до этого, не знаю как смог сдержаться… Честно, не знаю… Ты вполне мог бы сегодня увидеть её завёрнутой в какую-нибудь тряпку валяющейся в углу номера… И пусть будет, что будет! Не знаю… Сам себе удивляюсь, как я её не придушил? Господь отвёл, наверное… Всё-таки, мать моих детей… Хотя, какая она мать, мы теперь уже уведомлены об этом и - доподлинно…» «Заблокируй счета! Срочно!» - вскинулся Евгений Семёнович. «Уже! Я думал, что ты слышал, когда я её поставил в известность... Утром позвонил… С этим всё в порядке!» «Правильно! А ты, вообще, с чем намерен выпроводить её из своей жизни? Прости, что полюбопытствовал, но прими совет: того, что она получит от меня, более, чем достаточно!» «Ну… - протянул Антон, покосившись в сторону лоджии, где до сих пор была Нина – Всё, что её, я имею в виду не только шмотки, но и драгоценности, а ты знаешь о том, что их у неё на весьма внушительную сумму приобретено и дешёвок там нет, плюс виллу в Италии, во Флоренции! И это, на мой взгляд, более, чем щедро! По-хорошему, разорвать бы её на две половинки и прикопать в разных местах, чтоб не воняло…» «Не марай руки! Не бери грех на душу! – грустно проговорил старик – Пусть живёт, как знает… Но если хочешь знать моё мнение, я бы вряд ли смог быть таким благородным… вряд ли…»
«Ты чей родственник-то вообще? – заверещала вернувшаяся к ним Нина, услыхав последнюю фразу дядюшки – А вы оба не боитесь того, что я сейчас выйду к прессе да и выложу…» «Нет, ты совсем дура, что ли? – поднял глаза на неё Евгений Семёнович – Ты на что его толкаешь? Кто же позволит тебе покинуть номер-то с такими намерениями? Да и потом, после… Только посмей рот раскрыть где бы ты ни была! Садись и пиши отказ, последний раз говорю! – и повернувшись к Антону – Я просил тебя вызвать своих юристов…» «Жду… Должен завтра прилететь мой адвокат со товарищи, но не знаю… Всё-таки я склоняюсь к тому, чтобы послать всю эту затею по известным адресам… Ты прекрасно понимаешь, что мне твоё наследство - лишняя головная боль…» «Не горячись, сколько можно просить? Я на твоей стороне и не потому, что она призналась в измене – тут и у тебя рыльце в пушку, да и не моё это дело… А потому, как она поступает с детьми, собственными, смею подчеркнуть… Её-то саму не бросили, когда она осталась одна, без родителей…» « Так я же не бросаю, а оставляю их с отцом!» «Заткнись, пока мы тебя не закрыли в дурку! – резко оборвал её ерничество дядя – Твой номер теперь десятый! Как решим, так и будет! Антон! Давай перенесём весь этот разговор до прибытия юристов - что зря воду в ступе толочь? Насколько я понимаю, речи о примирении между вами и быть не может, а все эти оскорбления…» «Согласен! Но учти - отказ должен быть написан и заверен юридически!» «Безусловно! Она пока останется со мной, под моим присмотром, чтобы не выкинула чего-нибудь такого, о чём и пожалеть не успеет! А ты? На случай, если вдруг понадобишься?» «Я? Я забираю детей и мы с ними летим на Родос, домой!" "Понял! Счастливого пути!"