Дома никого нет. Женя открывает дверь своим ключом. Он проходит в большую комнату, так называемую, гостиную. На стенах по-прежнему висят
картины, рисунки. Только это не его картины. Наверное, это Левины рисунки и картины. Женя рассматривает все эти художества. Смело рисует Лева. Видна свежесть восприятия, отсутствие постороннего влияния.
Вся нижняя часть стены увешена детскими картинками с цветами. Видимо, это Лизино творчество. Для 4,5 лет очень неплохо. А ведь ее никто не обучает.
Женя заходит в спальню и сердце его сжимается. Здесь все по-прежнему, нежно-сиреневый потолок в звездах, бледно-розовые стены, на одной стене на розовом фоне кипень белых цветов сирени, шторы цвета молодых побегов. Та же кровать и та же кроватка. Значит, теперь, здесь спит Лиза. Лева, видимо, спит на диване в гостиной.
Женя заходит на кухню. Здесь все то, что он хранит в своей памяти, только появилась новая посудомоечная машина. Женя выходит на балкон, все тот же вид на ослепительно прекрасные горы. Как же здесь красиво! Он сидит и долго смотрит на горы. В прихожей появляются какие-то звуки, открывается дверь и в квартиру входит Лева. Он держит за руку Лизу и что-то ей выговаривает.
- А мама разрешила бы, - слышится обрывок разговора.
- А я тебе не разрешаю, - солидно говорит Лева.
Женя встает и идет навстречу детям.
- Папа приехал, - кричит Лева и бросается ему на шею.
- Папочка! Почему ты так долго не приезжал? Я так ждал тебя! Любимый мой! Я так скучал по тебе!
Он повис на отце, и не хочет его отпускать.
- Что ты мне привез? – спрашивает Лева.
- Вот бери эту большую коробку, там подарок для тебя.
- Радио управляемый танк! – кричит Лева в полном восторге.
Лиза по-прежнему стоит в дверях гостиной.
- На, Лизонька, это я привез для тебя.
Женя протягивает ей большую красивую куклу.
Лиза не двигается с места и говорит:
- Мама ничего не разрешает брать у чужих дяденек, и разговаривать не разрешает.
- Лиза, я не чужой, я твой папа. Иди ко мне, - говорит Женя.
- А мама мне сказала, что у меня нет папы.
У Жени от этих слов на глазах появляются слезы.
- Как это может быть, чтобы у девочки не было папы? - говорит он, - у всех есть папы, а у тебя нет?
- Мама сказала, это потому, что всех детей родили, а меня аист принес.
Лева фыркает, он уже знает тайну рождения детей. Он говорит:
- Лиза, это наш папа! Я знаю! Мама тебя обманула!
- Мама никогда не обманывает! – возражает Лиза.
- Лизонька, я сейчас положу куклу и отойду, - уговаривает ее Женя, - а ты ее возьми. Ну, смотри.
Женя опускает куклу на пол и отходит в дальний конец комнаты. Кукла лежит на полу, такая красивая, такая нарядная, с блестящими волосами. Лиза смотрит на нее, не отрывая глаз.
- Она еще говорить умеет. Она говорит мама. Ее надо поставить вертикально, а потом повернуть. Лиза не выдерживает, берет куклу и поворачивает вокруг горизонтальной оси. Кукла нежным голосом произносит:
- Мама.
Лиза прижимает куклу к груди и на всякий случай прячется за Леву так, чтобы Женя не мог ее видеть. Лева уже прикрутил к танку пушку и начинает его испытания. Танк едет и всюду натыкается на мебель. Женя говорит:
- Левка, здесь места мало. Нужны полевые испытания.
- А полевые испытания в поле? – спрашивает Лева.
- Не обязательно в поле. Можно на дачу пойти. Кстати, где ваша мама?
- Она к Николаю Николаевичу пошла – отвечает Лева, - скоро вернется.
- А Николай Николаевич это кто? – удивляется Евгений.
- Это самый главный академик. У него в кабинете мои картины висят, - с гордостью говорит Левушка.
- А что мама у Николая Николаевича после работы делает?
- Она с ним роман крутит, - из угла говорит Лиза.
- Так нельзя говорить, - строго поправляет ее Лева, - мама Николаю Николаевичу помогает по работе.
- А воспитательница говорит, что наша мама роман крутит!- вставляет свои три копейки Лиза.
- Ну, ладно, потом разберемся, кто чего крутит. Пошли танк испытывать,- говорит Женя.
В это время в квартиру танцующим шагом, легкая, как дуновение летнего ветра, что-то напевая, впархивает Инга. На ней надето дорогое платье, в ушах горят брильянтовые сережки. Она снимает свои туфельки, и, обнаружив в прихожей мужские туфли и куртку на вешалке, веселым голосом кричит:
- А кто у нас в гостях?
Влетает в комнату и застает компанию, ползающую по полу за танком.
- Женя? Что ты здесь делаешь? – удивляется Инга, - Зачем ты приехал?
-Приехал детей навестить.
- О визитах надо предупреждать заранее, тебя Марго не учила этому?
- Извини. Я и сам не знал, что приеду. Просто сел в поезд и приехал.
- Спонтанно. Похоже на тебя.
- Папа, идем на полевые испытания – Лева тормошит отца, - идем.
- Шикарно выглядишь, - говорит Женя.
- Спасибо.
- Брюлики от Тиффани?
- Не знаю. Это подарок.
- Папа, ну идем! – тянет Женю за руку сын.
- Мама, мы идем на дачу на полевые испытания. Идем с нами, - говорит Лева.
- Мама, идем с нами, - говорит Лиза и берет Ингу за руку, - папа хороший, он не чужой, смотри, какую красивую куклу он мне подарил.
- Ну, вот, детей он уже очаровал. Пробыл с ними час, и он уже не чужой, он хороший, - проносится у Инги в голове.
- Мамочка, ну идем с нами!
- Хорошо, только недолго, - соглашается Инга.
Они приходят на свой участок. Тут уже поднялся молодой персиковый сад. Молодые персиковые деревья устремляют в небо упругие стволы, завершающиеся пышной полукруглой кроной. На груше еще остались плоды на верхних ветках. В глубине сада стоит беседка, построенная Женей, а в стороне кукольный домик, тоже построенный и украшенный им.
Дети убежали играть в сад, а Женя и Инга сидят в беседке.
Они долго молчат.
- А помнишь, как мы были счастливы тут, - задумчиво произносит Женя, - как сильно любили друг друга, как все время хотели друг друга?
- Женя, я ничего не помню.
- Совсем ничего?
- Совсем ничего, - тихо говорит Инга.
- Ты не помнишь, как хорошо нам было вместе?
- Не помню.
- А я помню. Я помню, как мы были счастливы. Я хочу жить со своей семьей, с тобой и нашими детьми. Я хочу, чтобы вы жили со мной в Москве.
- А как же твоя барышня? Куда она делась?- иронически спрашивает Инга.
- Я развелся с ней. Она в штаты уехала с каким-то типом.
- Сочувствую тебе. Трудно пережить, когда тебя бросают?
- Неприятно, конечно, получать по носу. Но не это важно. Для меня важно, чтобы ты простила меня. Я ни на одну минуту не забывал о вас. Я очень люблю вас. Поверь, что моя любовь не прерывалась ни на одну минуту. Даже в тот момент, когда уходил, я любил тебя. Ты могла остановить меня, но не остановила. Я очень тоскую по тому, что потерял. Не казни меня, я сам себя казню. Прости меня, ты моя единственная, любовь моя. Я знаю, что ты по-прежнему любишь меня. Я чувствую это через все расстояния.
- Нет, Женя, нет, ты ошибаешься,- трясет головой Инга.
- Я буду работать для вас, я буду жить для вас. Я сам куплю тебе и брильянты, и шубы, и машины. Все, что ты захочешь. Поедем со мной в Москву!
- Нет, Женя, нет!
- Инга, подумай о детях. Их надо учить. У меня сердце кровью обливается, когда я думаю, что Левушка учится в полу сельской школе, что он не ходит в художественную школу. Ты же не хочешь погубить его талант? Лизу отдадим в балетную студию, в музыкальную школу, в художественную школу, она хорошо рисует. Детей надо учить прекрасному!
- А как же быть с Марго, которая ни за что не пропишет?
- Ну, ты же Левушку прописала, не смотря на это «ни за что», - улыбается Женя, вспомнив баталию с Марго, - мне понравилось, ты настоящий боец.
Я строю дом в ближнем Подмосковье. Только он еще не готов. Я хотел сначала его достроить, а потом за вами приехать, но вот, не выдержал, приехал. Поедете со мной?
- Нет, не поедем, - отвечает Инга и отрицательно трясет головой.
Из ее уха вылетает брильянтовая сережка и глухо ударяется о пол беседки. Инга ощупывает мочку уха,
- Точно, выронила сережку!
- Левушка, - кричит она вглубь сада, - Левушка, помоги мне!
На крик прибегают оба ребенка – и Лева, и Лиза.
- Я сережку потеряла, вот такую!
Инга показывает оставшуюся сережку.
- Она где-то на полу. Поищи, пожалуйста!
Левка лезет под стол, туда же отправляется Лиза. Даже Женя ныряет под стол. Они там ползают, задевая Ингу и наступая ей на ноги. Наконец, Левушка победно кричит:
- Я нашел ее, мама!
Он вылезает из-под стола, за ним вылезают Лиза и Женя.
- Давай ее сюда! – говорит Инга.
- Я тебе ее сам надену, - отвечает Левик.
- Мой сын, - думает Женя, узнавая себя в его ответе.
Лева залезает на стол и начинает продевать дужку сережки в отверстие. Она не лезет.
- Мам, у тебя ухо неправильное.
- Ухо у меня правильное, а вот прокололи его неправильно.
- Тебе его прокалывали? – удивляется Лева, - больно было?
- Не больно, но страшно.
- Давай я тебе помогу, - предлагает отец.
- Нет, я сам! Ведь это я ее нашел!
Женя отстраняет Левины руки и надевает сережку, а потом, все еще держа в руках Ингино ухо, чтобы она не могла отстраниться, легко прикасается губами к ее губам.
- Папа, это не честно, - говорит Лева, - это я нашел сережку, я должен целовать маму, а не ты!
Он прижимает Ингину голову к себе и целует ее в лоб.
- Нежничаешь, как девчонка, - говорит Женя с упреком.
Левушка смотрит на отца, смущается, спрыгивает со стола и тянет отца за руку:
- Папа, пошли на полевые испытания. Ты обещал.
Женя с детьми уходит в сад, и оттуда доносятся грохот и крики.
Инга немного посидела в одиночестве, улыбаясь чему-то, потом встала и пошла домой готовить ужин. Женя привез из Москвы всякие вкусные вещи.
На столе лежат пакеты и пакетики. К возвращению Жени с детьми, на кухне накрыт роскошный стол, практически праздничный.
Они весело ужинают, дети все время смеются и шалят. Лиза смотрит на отца влюбленными глазами. Женя с Левой собираются на пленер. Лиза спрашивает:
- Папа, а меня ты возьмешь на пленер?
И вся сияет, когда он отвечает:
- Да, моя золотая рыбка!
После ужина Женя идет укладывать детей спать, а Инга убирает со стола и моет посуду в мойке. Эту посудомоечную не дождешься, будет урчать до утра. Когда она заглядывает в гостиную, то видит, что Женя лежит на разложенном диване и читает детям про Урфина Джюса. Лиза положила головку ему на грудь, Лева обнимает его одной рукой.
- Как они его быстро признали, чувствуют, что родной, - вздыхает Инга.
Она остается на кухне, чтобы не мешать им. Сидит и пьет чай с травками. Она полюбила собирать травы в горах. Женя перестает читать, видимо дети уснули. Инга слышит, как Женя относит Лизу в ее кроватку.
Он входит на кухню и садится напротив.
- Чаю хочешь? - спрашивает Инга.
- Хочу.
Инга наливает чай и ставит чашку напротив Жени.
Ей уже хочется спать, но где будет ночевать Женя?
Она спрашивает:
А где ты будешь спать?
Женя с вызовом смотрит на нее и чуть улыбается уголками губ.
- Нет, это исключено, - говорит Инга.
- Я понял.
- Можешь лечь на балконе. Раньше ты помещался на том диване. Ночи еще не очень холодные. Спальный мешок на антресоли.
- Хорошо, лягу на балконе. Я помню, где спальный мешок. Ты его не выкинула?
- Нет, зачем его выкидывать? Что за намеки?
- Инга, я ликер привез. Ирландский Бейлис. Очень вкусный.
Пробовала?
- Нет! Настоящий ирландский?
- Настоящий ирландский и сладкий, как ты любишь.
Женька наливает ликер в два больших бокала:
- Ну, давай за то, чтобы все было хорошо.
- Да, и у тебя и у нас! – говорит Инга, - какой вкусный ликер!
Инга известная сластена. Она очень любит сладкое. Ликер очень сладкий.
- Хочешь, я расскажу, над каким проектом я сейчас работаю?
- Рассказывай, - соглашается Инга, чувствуя, что разговор движется в правильном русле абстрактного трепа.
Женя начинает рассказывать о том, как они выиграли какой-то тендер на проектирование комплекса зданий, о том, как генподрядчик хотел занизить смету, но они отстояли первоначальный вариант, хотя и первоначальный был занижен. Говорит о какой-то проектной документации. Я ничего этого не понимаю, и мне очень хочется спать, тем более, что он говорит тихим ровным голосом, чтобы не разбудить детей.
Чтобы не заснуть, я время от времени отхлебываю Бейлиса из стакана и вежливо спрашиваю:
- И что было со сметой? Понятно.
Женя время от времени спрашивает:
- Ты меня слушаешь?
Ему почему-то важно, чтобы я слушала всю эту дребедень.
Я хочу быть вежливой, он мне такого наговорил, что надо быть хотя бы вежливой.
- Я тебя слушаю, так что там было с железобетонными конструкциями? Можешь с этого места поподробнее?
В конце концов, я кладу голову на стол, потому что невозможно хочу спать.
- Извини, я завтра тебя дослушаю.
Я чувствую, как Женя берет меня на руки и несет в спальню. Я обнимаю его за шею и говорю:
- Нет! Даже не думай! Никогда!
- Я понял.
Женя кладет меня на кровать, я отталкиваю его руки, и он уходит. Среди ночи я открываю глаза и вижу Женю. Он лежит рядом, подпирает голову рукой и смотрит на меня.
- Что, пришел? - говорю я, закрывая глаза. Но и с закрытыми глазами, я тоже вижу Женю.
- Ты мне снишься или это в реале?
- Я тебе снюсь.
Я все еще не справилась со своим подсознанием и время от времени мне снится Женя, а если мне снится Женя, то обязательно снится секс с ним, подробно, почти как в реальности. Наутро после таких снов я встаю разбитая, у меня болит голова, спина и чувство, какое-то досадное, как после перепития. Я даже лечилась от этих снов. Галина выписывала мне успокоительное. Она говорит, что если я пересплю с кем-нибудь, то Женя мне сниться перестанет. Только с кем же я пересплю? Могла бы с Ник Ником, но он что-то не предлагает.
- Снишься? Сейчас скажешь, приласкай меня?
- Снюсь! Приласкай меня, - нежно говорит Женькин голос.
Я глажу его волосы, они у него такие шелковые, нежные. Прямо перецеловала бы каждый волосок. Потом глажу и целую его лоб, глаза, шею, грудь. У него такая нежная, шелковистая кожа. Я так люблю прикасаться к нему. Я шепчу:
- Ты мой самый сладкий. Ты мой волшебный. Ты мой любимый. Как давно ты мне не снился. Я так люблю тебя. Очень люблю. С ума по тебе схожу…
Он придвигает меня к себе и начинает целовать. Во сне все происходит так, как это бывает в реале, все почти как наяву, и даже лучше чем наяву.
Утром я просыпаюсь разбитая, с головной болью, и чувство мерзкое.
- Значит, опять приснилось! – вздыхаю я, - все из-за того, что он приехал!
На часах 12 часов дня. Я так проспала? В квартире никого нет. Такого со мной еще никогда не было! Значит, дети уже ушли в школу и сад. Пью чай и собираюсь на работу. Надеваю джинсы, и клетчатую рубашку.
- Что я как дура хожу в этом платье и в этих сережках? Вырядилась, как на выставку, - с досадой думаю я.
Снимаю брюлики, кладу их в бирюзовую коробочку, пусть отдохнут, и ищу свои обычные сережки.
- Ну, так хоть на человека похожа, - удовлетворенно думаю я, увидев в зеркале девушку, в обычной здесь одежде - джинсы + рубашка.
На работе я никак не могу сосредоточиться на том, что делаю. Все валится из рук. У меня какой-то мандраж внутри. Едва дождавшись пяти часов, я бегу в детский сад забирать Лизу, но воспитательница говорит, что ее забрал отец где-то часов в 11. Я бегу в школу. Там только нянечка. Она подтверждает, что в 11 за Левой пришел отец и забрал его.
- Как он был одет, - спрашиваю я.
- В штормовке и с рюкзаком.
- Так, все понятно. Он украл моих детей, - думаю я в ужасе, но все-таки надеюсь, что этого не произошло.
Сломя голову, я бегу домой. Дома никого нет. Я бегу на дачу. Там тоже никого нет.
- Может быть, они пошли в горы, может быть, они пошли рисовать на пленере. Вчера что-то говорили про пленер, - проблескивает надежда.
Я бегу обратно на квартиру. Там никого нет.
Я бросаюсь на кровать прямо в кроссовках, и заливаюсь слезами:
- Как он мог так поступить! Это мои дети. Я все равно верну их! Завтра же я поеду в Москву!
Слезы льются из моих глаз и бесполезно их вытирать.
Из прихожей слышится какой-то грохот и голоса.
- Ну, вот, я уже с ума схожу! Слышу детские голоса.
В комнату заглядывает Женя.
- А вот и наша мама. Почему ты плачешь?
Он наклоняется надо мной. Я вскакиваю и начинаю колотить его кулаками по груди:
- Ты негодяй!
Женя хватает меня за руки:
- Что случилось? Почему я негодяй?
Я вырываю свои руки и опять набрасываюсь на него:
- Ты украл моих детей! Я все равно их верну! Это мои дети!
Женя опять перехватывает мои руки, смотрит на меня и улыбается.
- Я и в Москве тебя найду! Я сегодня же поеду в Москву!
- Хороший план, - смеется Женька.
Он выглядит очень счастливым, его глаза лучатся радостью.
- Негодяй! – с чувством бросаю я.
- А вчера ночью ты меня называла любимый.
- Это был сон, - говорю я. – Во сне все бывает.
- Но, мне приснился такой же сон, не знаешь почему?
- Не знаю…Откуда ты знаешь, что мне приснилось?
В комнату заходит Лиза и обнимает за ноги меня и Женю.
- Мама, я кушать хочу.
- Ты ужин приготовила? – спрашивает Женя.
- Нет, а где вы были? – спрашиваю я.
- В горы ходили, а ты что подумала?
- Отпусти мои руки.
- А ты драться не будешь?
- Надо было хотя бы записку мне оставить. Пусти меня.
- Ну, как тебе такое могло прийти в голову?
- Потому что я не знаю, чего от тебя ждать!
- Жди только хорошего, - говорит Женя и отпускает мои руки.
Я смущена, иду готовить ужин на скорую руку. Женя с детьми сидит на полу, они рассматривают рисунки, сделанные на пленере. Женя что-то им объясняет и показывает, что надо исправить. Они быстро ужинают и опять возвращаются к рисункам.
Дети так устали сегодня, что засыпают без сказки. По крайней мере, я не слышу, чтобы он читал детям. Женя заходит на кухню. Я сижу и пью успокоительный чай.
- Мне чаю налей.
- Успокоительного? - спрашиваю я.
- Ты успокоительный пьешь? Правильно. Мне обычного чая, - смеется Женька.
Я наливаю ему обычный чай и добавляю на всякий случай немного успокоительного.
- Что ты мне в чай добавила? – спрашивает Женя.
- Ничего страшного. Это душица и мелисса. Выживешь.
- Вкусно, спасибо.
Я уже успокоилась, слезы высохли, и мне неловко, что я такая взбалмошная.
Сижу, виновато опустив глаза.
- Ладно, проехали, - говорит Женя.
- Если хочешь, я могу послушать про балки, - стараюсь выслужиться я, рассказывай!
Женька начинает смеяться. Ему жутко смешно.
- Ты еще помнишь про эти балки?
- Ну, я же слушала, пока не заснула. Ты специально меня усыпил? А Бейлис у нас еще есть?
- Нет, ты вчера весь вылакала.
- Я вылакала? А ты его не пил?
- Я помогал, не отказываюсь. Не знаю, что с тобой было бы, если бы я не помогал.
Мы сидим, смотрим друг на друга и молчим. Мне уютно молчать. У меня не проходит ощущение, что вокруг летают бабочки и щекочут меня своими крылышками. Женя выключает свет, и комната погружается в сумрак. В темноте можно сказать то, что при свете никогда не скажешь. В окно заглядывает Луна, сначала робко, потом более уверенно протягивает свои голубые лучи. Я вижу, как в лунном свете блестят Женины глаза, отсвечивают голубым золотом волосы.
Женя говорит, приглушая голос:
- Я так тосковал о вас, ты и представить не можешь. Вы мне все время снились. Я чувствовал себя таким одиноким и заброшенным, как в детстве. Как будто меня отвели в детский сад, а забрать забыли. Народу вокруг много, но все заняты собой, никому нет дела до тебя, даже пожаловаться некому.
Ты вспоминала обо мне?
- Нет, не вспоминала, мне было некогда, - честно признаюсь я.
- Сейчас ты говоришь неправду! Это, чтобы сделать мне больно?
- Я правду говорю. У меня не было ни сил, ни времени на лирические воспоминания. У меня в голове было только, что купить детям, чем накормить, куда отвести, когда забрать и прочая ерунда. И я не разрешала себе вспоминать о тебе…. это сделало бы меня слабой.
- Ты проклинала меня?
- Никогда не проклинала тебя, и никогда не говорила о тебе ничего плохого.
- И не думала ничего плохого?
- Я о тебе вообще не думала, чтобы не думать плохого.
- Вот так? Но, я тебе снился, да? Приходил во сне?
- Женя, ну зачем об этом говорить? Мало ли что приснится. Это подсознание. Я над ним не властна.
- Вчера я тебе опять приснился? – нежно говорит Женя. Я вижу, как в лунном свете, в улыбке сверкнули его зубы.
- Да, приснился, а, может быть, и не приснился.
- Ты допускаешь такую мысль? А как же - нет, никогда?
- Ну, это бывает между бывшими супругами. Это ничего не значит, - говорю я, стараясь быть спокойной. Я же пила успокоительное!
- А я думаю, что значит! Это называется «Все, что вы хотели, но боялись себе признаться в этом».
- Ничего не значит….все равно ты завтра уедешь…
- Послезавтра, но я вернусь за вами.
Мы опять молчим. Луна светит, как бешенная. Я чувствую, я почти вижу, как от Женьки исходит поток корпускул, они похожи на маленькие стрелы, которые пронизывают меня насквозь, но не улетают, а обволакивают меня.
В воздухе возникает электричество. Между нами начинают проскакивать искры.
Женя поднимается, подходит и прижимает мою голову к себе. Стрелы обволакивают нас обоих, делая нас одним целым. Он поднимает меня на руки и сладко целует в губы. Я так хочу его, что почти теряю сознание.
- Инга, - шепчет Женя, - ты моя любимая, единственная, радость моя, счастье мое, солнце мое. Я люблю тебя так сильно, что не могу выразить это словами.
В спальне мы стараемся не шуметь. В кроватке сладко спит Лизонька.
Надо сдерживаться, чтобы случайно не разбудить детей.
Женька говорит:
- Инга, это невыносимо! Пойдем в наш трахальный домик!
- Это кукольный домик.
- Нет, трахальный, - смеется Женька.
Тысячу раз мы любили друг друга в этом кукольном домике. Там стояла низкая софа, размером почти во всю комнату, свидетельница наших любовных пиров.
- А как же дети?
- Закроем их на ключ. Они до утра не проснутся, а мы через 2 часа вернемся.
И вот мы идем по дороге, освещенной яростной Луной, в наш сад.
Женя открывает дверь домика и спрашивает:
- А где наш сексодром?
- Я подарила его Саше с Галкой. Они поставили его на даче. Галка говорит, что это жутко сексуальная софа.
- Ты поступила неосмотрительно, нам на ковре будет жестко.
- Там одеяло есть, давай его расстелем.
- Чем мы накроемся? Нам будет холодно. Что ты смеешься?
- Какой ты изнеженный! Покрывалом накроемся!
- Я изнеженный? Я о тебе думаю!
Мы опускаемся на импровизированную постель. Между ними действует какая-то жуткая сила притяжения, не дающая шанса отодвинуться друг от друга хотя бы на миллиметр, оторвать губы, ослабить объятия.
- О, Господи, - вырывается вздох из Жениной груди, - наконец-то мы с тобой вместе и наедине! Секс у нас происходит яростный, как будто прорвалась плотина, и вся накопившаяся масса любовной энергии, захлестывает нас.
- Женечка, я устала, дай мне отдохнуть, - просит Инга.
- Я не могу, я не могу больше сдерживаться, я очень хочу тебя, - шепчет Женя.
Он сжимает Ингу в объятиях так сильно, что у нее трещат косточки. Он целует ее так, как будто хочет выпить всю ее до дна. Даже утомившись, он не выпускает ее из объятий, кладет поверх и так крепко прижимает к себе, что Инге не пошевелиться.
- Женечка, отпусти меня, - просит Инга, - дай мне полежать спокойно рядом с тобой.
Женя разжимает объятие и Инга ложится рядом. У нее болит все тело.
- Женя, ты меня пугаешь. Ты прямо сексуальный маньяк, - шепчет Инга.
- Если бы ты знала, насколько ты не далека от истины! Я даже понял, почему они убивают свои жертвы.
- Почему?
- Потому, что не в силах отпустить их.
- Я читала, что они так кончают.
- Они кончают много раз, а когда уже не могут, убивают, что бы она не ушла.
- Не убивай меня, мой дорогой, я не уйду,.. Никогда не уйду от тебя.
- Обещаешь? Давай побудем здесь еще немного. Еще один раз.
- Мне уже больно, Женька, пусти меня, хватит.
Но Женя почему-то ничего не слышит…
- Женя, пойдем домой, уже светает…
- Сейчас пойдем. Не хочу тебя отпускать…давай еще раз.
Наконец, они добираются до дома и засыпают мертвым сном.
Звонит будильник. Женя встает и говорит Инге:
- Поспи еще, я сам детей отправлю.
Инга слышит, как он зовет детей завтракать, как шутит с ними, как собирает Леву в школу, Лизу в детский сад, как идет проводить их. Когда захлопывается дверь, Инга идет в ванную комнату и ужасается своему отражению в зеркале. Под глазами у нее черные круги, шея багрово-синего цвета, по всему телу сияют засосы, запястья рук синие.
- Господи, что он со мной сделал? Все тело болит, и там тоже болит.
Он сейчас вернется, и мы останемся наедине! Надо бежать!
Инга быстро надевает белый свитер, натягивая его на горло, широкую юбку, брюки надеть нельзя, шов будет задевать там, где больно, и стремглав, не завтракая, выбегает из дома. Она бежит в лабораторный корпус, выбирая окольный путь, чтобы не встретиться с Женей.
На работе еще никого нет. Рано. Пришла только новая лаборантка из местных.
- Инга Леонидовна, вы заболели? Плохо выглядите.
- Сделайте мне чаю, пожалуйста, - просит Инга, и принесите пирожок с творогом из буфета. Будьте так любезны.
- Может вам к доктору пойти, - советует сердобольная лаборантка.
- Ничего, сейчас попью чаю и полегчает.
Инга выпивает аспирин из аптечки, чай, но ей не становится легче.
- Посплю, полчаса, - решает Инга.
Закрывает свой кабинет изнутри и ложится на видавший лучшие времена кожаный потрепанный академический диван.
- И где достают такие древние диваны, обсерватория ведь новая, - думает Инга засыпая.
Сквозь сон она слышит, как кто-то стучит в дверь, как голос лаборантки объясняет, что Инга Леонидовна пришла на работу совсем больная. Она слышит, как возмущенный голос Богдановича произносит:
- Черт, знает что! Заболела, пусть идет к врачу, домой идет. Развели тут бардак! Фаворитка!
Инга просыпается вечером, когда все уже ушли. Все тело болит, как будто его переехал асфальтовый каток. Но, что делать бедной женщине? Надо идти домой, тем более, что дети остались с этим маньяком. Она принимает еще одну таблетку аспирина, ничего другого в аптечке нет, и тащится домой.
Дома шум, беготня, хохот – Женька играет с детьми. Инга проходит в спальню и падает в кровать, поверх одеяла, не раздеваясь.
- Вот и мама пришла, - заглядывает в спальню Женя.
Он веселый, свежий.
- Вампир, - думает Инга и закрывает глаза.
Она слышит, как все уходят на кухню. Женя кормит детей ужином, моет посуду, читает им на ночь про Урфина Джюса, он сам любит эту сказку, укладывает их спать, а потом заходит в спальню.
Спрашивает:
- Может, разденешься?
- Не подходи ко мне, маньяк.
- Сильно я тебя вчера потрепал?
- Сильно. Все болит!
- И там болит?
- Везде болит!
- А может мы осторожно?
- Не прикасайся ко мне!
Женя ложится на кровать, опирается на локоть и смотрит на измученную Ингу.
- Почему ты держишься за горло? Дай я посмотрю, что там.
- Нет, - шипит Инга, - не смей прикасаться ко мне.
- Ну, прости меня, я не хотел сделать тебе больно!
- Не знаю, с какого места истории тебя прощать.
- Я не смог сдержаться. Слишком долго сдерживался. Слетел с тормозов. Такое накатило, что я не справился с собой. Со мной такого никогда не было.
- Не смей ко мне прикасаться!
- Хорошо, не буду. Давай поговорим.
- Завтра я должен возвращаться в Москву. Надо ехать. Я никого не предупредил на работе. Там объект надо принимать. Я вернусь за вами через неделю, максимум через 10 дней. Будьте готовы к отъезду.
- У тебя есть жилье, куда ты сможешь нас забрать?
- Я квартиру сниму.
- Сначала сними, а потом зови нас.
- Я скоро дом дострою, пока поживем на съемной квартире,
Знаешь, какой красивый дом я строю? Три этажа, 300 кв. метров.
- Зачем такой большой дом?
- А мы еще ребенка забацаем. А может, уже забацали, - смеется Женя.
Инга начинает подсчитывать дни своего цикла и понимает, что очень даже может быть, что забацали.
- Потом свадьбу сыграем, у нас же не было свадьбы.
Всех пригласим, пусть порадуются вместе с нами. Ты своих мифиози пригласишь.
- Может сначала свадьбу, а потом забацаем ребенка.
- Это как получится. У нас с тобой наоборот получается, не заметила?
- Я заметила! Думаешь, мне нравится такая последовательность?
- Смешно будет заявление подавать. Горчакова выходит замуж за Горчакова.
Они там удивятся. А еще могут подумать, что мы брат с сестрой.
- А еще они удивятся, что у меня в паспорте штампа о разводе с этим же Горчаковым нет.
- Да? Ты не поставила? Значит, по твоему паспорту я все еще твой муж.
Как же ты меня любишь, счастье мое! А я сомневался, улыбается Женька.
- Может, ты подождешь, когда я сама это скажу?
- Зачем? Я и так знаю!
- Откуда ты это знаешь?
- Ты во сне мне все выболтала, еще в первую ночь.
- И ты поверил? Это же только сон!
- Ты была очень убедительна. Так целовала меня, как тут не поверить?
Я улыбаюсь воспаленными губами.
- Снимем квартиру в центре города, большую, удобную, с красивой мебелью.
Чтобы у каждого ребенка была своя комната, а у нас была спальня в стороне от их комнат, чтобы ничего не было слышно.
- Чтобы ты мог мучить меня, сколько захочешь?
- Чтобы я мог любить тебя столько, сколько ты захочешь. Ты у меня страстная и нежная.
- Неправда, я сдержанная. Разве такие квартиры сдаются?
- В Москве сдаются. Люди уезжают за рубеж навсегда, а свои квартиры сдают. Я так понял, что ты с академиком не спишь, ревновать тебя к нему не стоит.
- Кто это тебе насплетничал?
- Лиза твоя. В первую минуту мне сообщила, что ты с академиком роман крутишь. Я чуть не заплакал! Я так мечтал о тебе, о наших детях, долго не решался приехать. Приехал и испугался, что опоздал.
А что ты у академика делаешь?
- Тебе же сказали компетентные люди– роман кручу.
- Ну, как твой роман продвигается?
- Хорошо, академик предложил к нему переехать.
- Злишь меня? Хочешь, чтобы я тебя выпорол?
- Можешь считать, что ты меня уже выпорол.
- Ну, я не хотел. Ну, прости меня, моя дорогая.
- Только без рук! Не прикасайся ко мне, у меня все болит.
Инга задремывает, Женька утыкается губами в ее пальчики и тоже засыпает. Утром он отводит Лизу в сад, Леву в школу, возвращается домой.
- Инга, мне надо уезжать. Ты что не встанешь проводить меня?
- Сейчас, только выйди из спальни.
Инга с трудом поднимается, выходит из спальни, опирается рукой о наличник двери. У нее кружится голова, глаза лихорадочно блестят, под глазами черные круги, губы запеклись.
- Ух, ты! Ты, правда, заболела. Надо идти к врачу.
- Что я ему скажу?
- Правду скажи. Дай я посмотрю.
Он отводит ворот свитера и видит, что горло Инги синего цвета.
- Я идиот! Прости меня. Ты у меня такая хрупкая, оказывается. Это я от любви. Ну, не обижайся. Все пройдет. Я приеду дней через 10, максимум через 2 недели. Я напишу перед приездом.
- Ты говорил, что приедешь через неделю.
- Я хотел бы, но это нереально. За неделю я ничего не успею.
Он прикасается губами к воспаленным губам Инги.
- Ты мой израненный ангел любви! Отдыхай, набирайся сил, я скоро приеду за вами. Сходи к врачу обязательно. Мне так хочется стиснуть тебя в объятиях.
- Женя, только не это. Поезжай уже, у меня голова кружится.
- Через 10 дней приеду, у тебя уже все заживет. К врачу иди.
Он медлит, не уходит, опускается на пол, обнимает ее колени, прижимается к ним лицом и замирает. Потом говорит, вздыхая:
- Прости меня. Прощаешь? Ну, хочешь, я никуда не поеду? Останусь с вами?
Хочешь?
- Угу, и тебя уволят за прогулы...
- Хочешь, я с тобой к врачу пойду?
Инга ничего не отвечает, потому что из ее глаз катятся соленые слезы.
- Иди уже, Женька! Я сама пойду, – наконец говорит Инга отворачиваясь.
http://www.proza.ru/2016/04/14/1229
Copyright © Ия Белая (Amor) 2016 Все права защищены