Генрих Плантагенет в возрасте 21 года совершенно мирно наследовал трон Англии - согласно договору, заключенному с прежним Королем в Винчестере.
Через 6 недель после смерти Стивена, Генрих вместе с супругой Элеонорой, въезжали в город в пышной процессии, верхом на лошадях, бок о бок, под приветственные возгласы, звуки музыкальных инструментов, под дождем струящихся цветов.
Правление Короля Генриха Второго начиналось благоприятно. Король владел огромными богатствами (частично своими, частично благодаря супруге),- он являлся правителем 1/3 части Франции.
Он был молод, энергичен, одарен достоинствами, решителен и тверд. И немедленно принялся устранять жестокости, которые произросли в условиях правления Стивена.
Он отменил некоторые дарованные земли, которые незаконно достались представителям с обеих противоборствующих сторон. Он также велел бродячим солдатам немедленно покинуть страну. Он потребовал вернуть все замки, принадлежавшие Короне. Он заставил упрямых и заносчивых феодалов разрушить те самые замки, в которых творились беззакония и злодеяния,- общим числом 1100 замков.
Против него восстал во Франции брат Джеффри, решивший воспользоваться отвлечением короля на внутренние дела. Но был вынужден подчиниться и заключить мирное соглашение (которое недолго действовало). Желание расширять свои владения воодушевило его на войну с французским Королем Луи, с которым прежде он находился в столь дружественных отношениях, что обещал женить своего 5-летнего сына на малышке-принцессе - дочке Французского Короля. Однако, война ни к чему не привела, и Папа заставил обоих королей примириться.
Служители церкви переживали тяжелые времена, приходя в себя после правления Короля Стивена. Подобно баронам, рыцарям и аристократам, некоторые из них пошли по кривой дорожке. И теперь среди священнослужителей оказалось немало настоящих преступников - убийц, разбойников, воров или просто бродяг.
Но хуже всего было то, что законопослушные священники и монахи, вместо того, чтобы предать преступников суду, решительно отказывались их выдавать, защищали и укрывали.
Понимая, что закон и порядок в стране не наступит, пока продолжается такое положение дел, Король решил ограничить власть церкви и усмирить несговорчивых священников. Случай предоставился ему через 7 лет правления, когда умер Архиепископ Кентерберийский.
"Я выберу нового Архиепископа,- размышлял Король,- друга, которому могу всецело доверять. Он поможет мне усмирить заносчивых священнослужителей и управлять ими, когда они задумают творить беззакония".
Таким образом, он решил назначить Архиепископом Кентерберийским своего фаворита. Но этот человек был настолько примечательный, что необходимо остановиться на его биографии подробнее.
Когда-то жил-был достойный торговец в Лондоне по имени ДЖИЛБЕРТ А БЕКЕТ. Как-то он совершал паломничество в Святую Землю, где был взят в плен одним сарацинским господином. Однако господин обращался с ним достойно, не как с рабом. У хозяина была прекрасная дочь, которая полюбила пленника, и он ответил ей взаимностью. Девушка не раз говорила ему, что готова принять христианство и бежать с ним в его страну. Но когда возможность для побега открылась, молодой англичанин совершенно забыл о своих обещаниях, бежал вместе с верным слугой (с которым они попали в плен) и на корабле вернулся в Лондон. И совершенно забыл о ней...
Но молодая сарацинка полюбила настолько крепко, что решилась покинуть дом отца, и отправилась к морю, туда, где собирались иноземные корабли. А надо заметить, что возлюбленный научил ее только двум английским словам - Джилберт и Лондон. Большего в любовных делах и не требовалось...
Так вот, в один прекрасный день моряки увидели в гавани несчастную девушку в странном восточном одеянии. Она растерянно ходила от одного корабля к другому и повторяла: "Джилберт! Лондон!" Это продолжалось до тех пор, пока матросы не поняли, что она ищет английское судно, и проводили девушку туда. На этом корабле она и добралась до Англии...
Так вот, однажды наш торговец сидел в своей лавке, как вдруг туда влетел раскрасневшийся, запыхавшийся слуга, который, размахивая руками и широко раскрывая глаза, повторял одно слово: "Сарацинка! Сарацинка!" - "Ричард, ты что, спятил?" - "Да нет, господин, посмотрите туда, на улицу..." И указал рукой.
Торговец вышел из лавки и видит - идет несчастная, уставшая девушка по улице, а за ней уже скопилась целая толпа зевак. И она повторяет: "Джилберт! Джилберт!"
И неожиданно чувства нахлынули на него. Он бросился ей навстречу, девушка увидела возлюбленного и без чувств упала в его объятия.
Недолго думая, они поженились. И у них родился сын - ТОМАС А БЕКЕТ. Именно этот человек стал Архиепископом Кентерберийским по воле Короля Генриха Второго.
Томас А Бекет был Канцлером, когда Король задумал назначить его Архиепископом. Он был умен, весел, хорошо образован, отважен. Он участвовал в нескольких сражениях во Франции и победил французского рыцаря в поединке. И привез его коня - в качестве трофея.
Он жил в роскошном дворце, являлся наставником юного Принца Генриха. Ему служили 140 рыцарей. Он обладал несметными богатствами. Как-то Король отправил его с посольством во Францию. И французский народ, наблюдая пышную процессию посла, кричал восторженно на улицах: "Как же богат английский Король, если его Канцлер может себе позволить такую роскошь!"
И у них было достаточно причин, чтобы выражать полнейшее изумление и восхищение. Потому что Томас А Бекет вошел в город очень торжественно: впереди шли 150 певчих мальчика, затем шли парами самые породистые охотничьи собаки, затем - восемь повозок, каждая запряженная пятеркой лошадей; затем - два фургона с крепким элем -чтобы раздавать народу; далее следовали четыре повозки, груженые золотыми и серебряными пластинами, за ними катились две повозки с платьями и нарядами слуг; за ними - 12 лошадей, на каждой из которых сидела обезьянка; за ними - целая вереница аристократов, баронов и священнослужителей, и замыкал эту царскую процессию сам Канцлер, который, подобно солнцу, восседал на коне, сверкая блестками своего пышного наряда. И люди подпрыгивали, чтобы лучше видеть за головами в толпе, размахивали руками и неистово кричали от восторга.
Король был весьма польщен подобным явлением своего фаворита, он рассуждал, что это лишь увеличивает его собственное могущество и великолепие. Но иногда Король все же подшучивал над Канцлером, над его склонностью к показной роскоши. Однажды они вместе скакали по улицам Лондона. Был студеный зимний день, и они увидели жалкого старика-нищего, который зябко кутался в свои лохмотья.
"Посмотрите на этого беднягу! - обратился Король. - Каким великодушием было бы отдать ему уютный теплый плащ!"
"Несомненно, так,- отвечал Канцлер - И весьма благородно с Вашей стороны думать о христианских обязанностях".
"Так, вперед! - воскликнул Король - Отдайте ему ваш плащ!"
Но плащ был из дорогой пурпурной ткани, отороченный мехом горностая! Король попытался стянуть плащ с Канцлера, а Канцлер изо всех сил старался не отдать ему плаща. Оба вот-вот готовы были свалиться в грязь, как Томас А Бекет сдался и снял плащ и отдал нищему - к величайшему веселью короля и свиты, сопровождавшей их, и полнейшему изумлению со стороны старика.
Ох уж эти придворные! Они всегда рады показать чрезвычайное веселье, чтобы угодить монарху, особенно они радуются, когда мишенью насмешек становится королевский фаворит...
И Король решил: "Я сделаю своего фаворита Томаса А Бекета Архиепископом Кентерберийским. Он возглавит Церковь, и, будучи преданным мне, поможет мне поправить Церковь. Он всегда поддерживал мою сторону при столкновениях со священниками, и однажды публично (я помню) заявил, что служители церкви настолько же привязаны к Королю, как и служители меча. Томас А Бекет - тот самый человек, единственный во всей Англии, который поможет мне осуществить задуманное".
Так вот, Томас А Бекет был человеком гордым и очень любил находиться в центре внимания. Он всегда гордился пышностью своего двора, богатствами, золотом и серебром, повозками, лошадьми и прислугой. Но более ничего не мог он добавить к тому, что уже продемонстрировал! И со временем начал уставать от тяжести славы. Теперь он мечтал прославить свое имя в веках, совершив нечто небывалое. И не знаю, как это пришло к нему, но он вознамерился приложить всю свою власть и упорство против власти и упорства Короля - так что либо он подчинит Короля себе, либо подчинится Королю.
Вероятно, он затаил давнюю обиду на Короля? Король мог чем-то уязвить гордость фаворита. Королям вообще свойственно время от времени испытывать терпение своих подданных, порой, довольно жестоко. Даже если вспомнить историю про пурпурный плащ с мехом горностая,- он может показаться весьма серьезным оскорблением в глазах самодовольного гордеца!
Томас А Бекет знал лучше любого другого в Англии, чего от него ждет Король. За всю свою роскошную жизнь он ни разу не разочаровал Короля. И теперь он мог наполниться гордостью, став главой Церкви! И он вознамерился, что это будет записано в истории,- либо он подчинит Короля, либо подчинится сам!
И неожиданно для всех он ИЗМЕНИЛСЯ! Он выбросил все бриллианты и цветы, начал есть грубую пищу, пить грязную и горькую воду, носил на теле власяницу, покрытую грязью и паразитами (потому что в те времена считалось очень религиозным ходить грязным), он хлестал себя плетью, ютился в крошечной холодной келье, мыл ноги тридцати нищим каждый день, и сам выглядел, как последний нищий!
Если бы он привез 12.000 обезьянок на спинах лошадей, а не 12, и в его процессии было бы 8.000 повозок вместо 8-ми, он и тогда не произвел бы такого ошеломительного эффекта на окружающих, как во время этой ПЕРЕМЕНЫ! И вскоре о нем говорили больше, как об Архиепископе, чем о Канцлере.
Король сильно разозлился. Но вскоре ему пришлось закипеть от гнева - потому что новый Архиепископ потребовал забрать несколько поместий у аристократов и вернуть законному владельцу - Церкви! И предупредил Короля, что по той же причине он обязан вернуть Рочестерский Замок и Рочестер Сити.
Не довольствуясь одним этим, он заявил, что право назначать новых священников принадлежит исключительно Архиепископу - в любой части Англии, где распространяется его власть. И когда некий аристократ из Кента осуществил подобное назначение, Томас А Бекет отлучил его от церкви.
Отлучение от церкви было следующим шагом после предания анафеме. Процесс отлучения состоял в том, что изгнанник изгоняется из церкви и всех религиозных институтов. Он подвергается проклятиям везде и всеми, от кончика волос до кончиков пальцев ног,- лежащий, сидящий, стоящий на коленях, прыгающий, бегущий, зевающий, икающий, гуляющий и прочее и прочее. Этот антихристианский бред, конечно, мало имел значения, где человеку молиться - в церкви или у себя дома, и кому он произнесет молитвы - священнику или Богу! И Бог единственно мог его судить. Но благодаря страхам и традициям, многие люди старались избегать общения с изгнанными и превращали их жизнь в сущий ад.
Так вот, Король велел Архиепископу: "Верни в лоно церкви джентельмена из Кента!" На что Архиепископ ответил: "Я никогда этого не сделаю!"
Ссора продолжалась. Один священник из Ворчестершира совершил убийство, потрясшее округу и население. Король потребовал доставить к нему негодяя, чтобы он предстал перед королевским судом, как любой убийца. Архиепископ отказался и оставил священника в своей тюрьме. Король собрал торжественный совет в Зале Вестминстерского дворца - чтобы законодательно утвердить, что отныне любой священник, признанный виновным епископством в преступлениях против закона, должен подвергнуться соответствующему наказанию.
Архиепископ снова отказался принимать такой закон. Король спросил, готовы ли священнослужители подчиняться древним законам страны? И каждый священник, кроме одного, вслед за Томасом А Бекетом повторил: "Следую моему закону". Тем самым они подтвердили, что будут подчиняться только тем законам, которые не входят в противоречие с церковными. Король покинул зал в жесточайшем гневе...
Некоторые из священников, однако, начали опасаться, что зашли слишком далеко. Хотя сам Томас А Бекет оставался непоколебим, как Вестминстер. И все же они убеждали его, ради их страшных предчувствий, ехать к Королю в Вудсток и обещать, что они готовы исполнять древние законы страны, и ничего не говорить про их законы.
Король принял новость благосклонно и созвал большой совет священнослужителей в Замке Кларендон, близ Солисбери. Но когда совет собрался, Архиепископ снова настаивал на словах "Следую моему закону!" И снова упорствовал, хотя лорды умоляли его, священники плакали, стоя перед ним на коленях, как двери смежной комнаты распахнулись и все увидели, что она наполнена вооруженными королевскими рыцарями. И выглядели они весьма угрожающе!
Наконец, он уступил и древние законы были зачитаны, записаны, подписаны и скреплены печатью и получили название "Кларендонская Конституция".
Ссора продолжалась, несмотря ни на что. Архиепископ добивался встречи с Королем. Король не жалел видеть его. Архиепископ пытался бежать из Англии. Матросы на побережье получили строжайшее уведомление - не выпускать его из страны. Тогда он снова решился занять жесточайшую оппозицию Королю и призывал не выполнять древние законы страны.
Король вызвал его на большой совет в Нортхэмптоне, где обвинил его в государственной измене, выставил огромный денежный штраф, что, впрочем было несправедливо. Томас А Бекет стоял один против всеобщего собрания, и даже епископы советовали ему подчиниться и оставить свой пост, прекратить бесполезное соперничество с Королем.
Величайшее нервное напряжение и волнение свели его в постель. Но через два дня лихорадки он снова стоял неустрашимый. Он отправился на отложенный совет, неся перед собой крест в правой руке, и когда сел, продолжал держать крест перед собой. Король в гневе вышел в смежную комнату. И все собрание с таким же видом последовало за ним. Но Архиепископ продолжал сидеть. Потом один за другим стали выходить епископы и объявили его государственным преступником. Он лишь ответил: "Я слушаю!" и продолжал неподвижно сидеть. Они снова отступили в соседнее помещение, и суд над ним уже происходил без него.
Спустя какое-то время Герцог Лейчестерский, возглавивший делегацию баронов, вышел и зачитал приговор. Томас А Бекет отказался выслушивать, отрицал правомочность приговора и пообещал предоставить это дело Папе.
Когда он покидал зал, неся крест перед собой, один из присутствующих поднял пучок камыша и швырнул ему в спину. Тогда камышом устилали полы, вместо ковров. Он гордо повернул голову, сказав, что не будь он Архиепископом, он бы подверг телесному наказанию тех трусов собственным мечом, которым он весьма умело управлялся в былые дни.
Затем он торжественно воссел на коня и ускакал прочь, под возгласами одобрения толпы, собравшейся у замка. Затем он открыл двери своего дома простым людям и угощал их обедом и сам обедал с ними.
Но противостояние продолжалось. Гневный Король отнял собственность Архиепископства и объявил вне закона всех родственников и слуг Томаса А Бекета - общим числом 400 человек.
Папа и Король Франции взяли его под защиту и выделили ему аббатство - в качестве новой резиденции.
Воодушевленный этой поддержкой, Томас А Бекет, в день большого праздника, торжественно прошествовал в церковь в окружении большой толпы. Взойдя на кафедру, он принародно отлучил от церкви всех, кто присутствовал на подписании Кларендонской Конституции, указав имена высокопоставленных баронов и аристократов, и непрозрачно намекая на самого Короля.
Когда весть о новой оскорбительной выходке достигла ушей Короля, говорят, он пришел в такую ярость, что в страсти разрывал собственный одежды, рвал волосы и катался по полу, как сумасшедший, ломая ветки тростника. Но вскоре он воспрянул и был готов к действиям. Он велел закрыть все порты и побережья Англии, тщательно обыскивать все суда и лодки, перехватывать любые письма и сообщения, которые доставляются в королевство,- но не пропустить ни одного посланника к Папе Римскому или от него.
Томас А Бекет вовсе не бездействовал в Риме. Он использовал все свое искусство, чтобы добиться желаемого. И противостояние остановилось лишь тогда, когда было достигнуто мирное соглашение между Англией и Францией. Верность французского Короля Луи Томасу А Бекету была достаточно слаба, тем более, что он начал постепенно уставать от беглого Архиепископа. Король Луи заявил, что "Томас А Бекет желает стать выше святых и чище самого Святого Петра". И ускакал на охоту с королем Англии. Его несчастное Монаршее Величество, однако, вскоре умолял о прощении Томаса А Бекета,- и, поверьте, изображал из себя довольно жалкую персону.
Наконец, после моря бед и несчастий, дело пришло к следующему завершению.
Состоялся еще один совет на территории Франции между Королем Генрихом и Томасом А Бекетом, где было решено, что Томас А Бекет остается Архиепископом Кентерберийским, согласно традициям прежнего Архиепископства, и что Король обязан вернуть ему все владения, соответствующие его сану.
И теперь, конечно, вы решили, что противостояние прекращено? И Томас А Бекет успокоилися? НЕТ,НЕТ, ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС! Потому что Томас А Бекет каким-то образом узнал, что Король Генрих Второй, опасаясь за судьбу и безопасность страны и короны, тайно короновал Принца Генриха!
И тогда он просил Папу не только отстранить Архиепископа Йоркского, который осуществил церемонию, но отлучить от церкви всех епископов, участвовавших в ней. И сам отправил посланца, несмотря на все предосторожности Короля,- чтобы доставить письмо об отлучении от церкви в Англию и вручить лично епископам.
Затем Томас А Бекет лично вернулся в Англию, после семи лите отсутствия. Его предостерегли, будто некий рыцарь РАНУЛФ ДЕ БРОК, угрожал, что не позволит ему съесть кусок хлеба на этой земле. Но он все равно пришел.
Простой народ встречал его радостно, толпы сопровождали его, вооружившись простыми сельскими инструментами и палками, повсюду.
Он пытался встретиться с молодым принцем, которого когда-то учил, но ему не позволили.
Он надеялся заручиться какой-то поддержкой со стороны некоторых аристократов и священников, но не нашел ни одного. Тогда он всячески угождал крестьянам, которые сопровождали его, ходил с ними из Кентербери в Хэрроу, а из Хэрроу в Хэрроу на Холме и обратно в Кентербери.
И в Рождество он проповедовал здесь в Соборе и во время церемонии говорил народу, что готов умереть среди народа. А также предсказывал скорую смерть. Однако, он ничего не боялся - и там же отлучил от церкви всех своих врагов, включая рыцаря Руфуса Да Брока, - каким бы могучим и свирепым он ни был.
Поскольку люди, как правило, не обращают внимания, насколько громко их проклинают, сидя или стоя, гуляя или зевая, чихая или прыгая и прочее и прочее, -тогда становится понятно, что изгнанные из церкви персоны тут же обратились к Королю. И вполне резонно, что Король, в надежде, что этот беспокойный оппонент наконец-то присмирел, услышав такое, наполняется величественным гневом. И не удивительно, как только Архиепископ Йоркский сообщил, что никогда не будет знать покоя, пока Томас А Бекет жив, - Король, не сдержав эмоций, выкрикнул: "Да неужели здесь не найдется ни одного человека, кто бы избавил меня от него?!"
Там же присутствовали четыре рыцаря, которые, быстро переглянувшись, один за другим оставили дворец...
(продолжение следует)
Инна Елрец