Продолжение
------------
Работал Гринёв добросовестно и с полной отдачей, учился хорошо, вернее, отлично, общественной работой тоже обделён не был. Его избрали в бюро партийной организации предприятия, ну а там, как молодому коммунисту, да ещё имеющему опыт работы с комсомолом, ему поручили «шефство» над комсомольской организацией предприятия.
Возглавляли её тогда два дружка: Фёдоров Геннадий Лукьянович и Левин Давид Исаакович. Они вместе учились на одном факультете и оба были направлены по распределению на то предприятие, где работал Гринёв. Работа в комсомольской организации велась слабовато, но Николай понимал ситуацию. Производственные участки и службы предприятия располагались в разных районах города и, конечно, вести полноценную, активную работу с комсомольцами в таких условиях всегда сложно. Это он знал по собственному опыту. Поэтому с чистым сердцем поверил и Фёдорову, и Левину при их первом знакомстве. Те уверяли его, что в их общественной работе всё будет хорошо. А недоработки, которые имеются в настоящий момент, это временное явление и обусловлено оно, в основном, разбросанностью структурных подразделений предприятия. На вопрос Гринёва: « нужна ли какая помощь от партийного бюро?», они заявили, что нет, справятся сами. Ну, Николай и успокоился, тем более, что у него и так свободного времени практически не было. И работа часто сверхурочно из-за нехватки людей, и учёба в вечернее время.
Но вот однажды по плану работы партбюро Фёдорова и Левина пригласили бюро на заседание, чтобы заслушать их о работе комсомольской организации. А они, чтобы направить обсуждение вопроса в другое русло, с места в карьер заявили первым долгом.
— А товарищ Гринёв нам не помогает. Мы его редко видим у нас.
Тот опешил от этой ябеды.
—Но вы же мне сказали, что помощь вам от партбюро не нужна, что вы сами справитесь. Или вы хотите, чтобы я вместо вас занимался организационной работой? Наоборот, я не хотел вам мешать, навязывать какую-то свою волю. Это просто нечестно с вашей стороны заявлять такое.
Закончив эту тираду, Гринёв сел и больше не вникал в суть обсуждаемого вопроса. Потом, уже в конце заседания, он попросил секретаря парторганизации дать ему другое поручение, так как с этими болтунами он уже не найдёт общего языка. Секретарь всё понял и предложил Николаю другое поручение, не пеняя его за комсомол.
В 1964 году Гринёва избрали депутатом городского совета Севастополя. Он энергично взялся за выполнение новых общественных обязанностей. Это было для него дело новое, интересное. Правда, не всегда всё получалось так, как надо, особенно в начальный период, но со временем он привык, приспособился разговаривать с различными чиновниками, особенно в горисполкоме. Чаще всего приходилось разбираться с жалобами и заявлениями избирателей своего округа, которые не смогли сами пробиться через бюрократические барьеры чиновников.
Николай обычно делал так.
— Здравствуйте, – вежливо говорил он, заходя в нужный кабинет. – Я депутат горсовета по шестьдесят четвёртому округу. У меня вот заявление от гражданина N…
Если его пытались направить по бюрократической инстанции, то он переходил к своей тактике.
— Мне нужно этот вопрос докладывать на комиссии, поэтому я должен подробно ознакомиться с ним. А может быть, мы с вами сами тут разрешим эту проблему. Тогда и не нужно будет выносить её на комиссию или, тем более, на сессию горсовета.
Обычно после такого вступления вопрос решался довольно быстро, если, конечно, в заявлении или жалобе гражданина не проглядывало явно своекорыстных целей или жульничества.
Кроме работы в своём округе с избирателями, много было работы и в комиссии. Депутатская комиссия, в которой он работал, называлась «Комиссия по транспорту и связи». А там были поручения по плановой проверке транспортных предприятий, да ещё по жалобам граждан.
Проработал Николай депутатом горсовета два созыва. И хотя эта общественная работа отнимала много свободного времени, он не жалел об этом. Претензий к нему не было ни со стороны избирателей, ни со стороны депутатского корпуса. Его бы, вероятно, выдвинули и на третий срок, но…
Однажды их депутатская группа собралась на очередное заседание по обмену опытом работы с избирателями. Сидели, обсуждали насущные вопросы своей депутатской работы, все сетовали на нехватку свободного времени. И вот тут заговорил Лёва Шиманский, работавший в Ленинском райкоме партии то ли инструктором, то ли ещё кем-то, но не секретарём, конечно. Радостно – хвастливым тоном, с явным превосходством поглядывая на собравшихся, он начал рассказывать о том, как он много принимает своих избирателей. Слушать этот хвастливый тон было неприятно, но все вежливо внимали ему. Но после его заявления:
— Вот, например, я только сегодня принял пять человек.
Гринёва даже передёрнуло от этого хвастовства. Но, сдерживая резкость, он спросил:
— А что, товарищ Шиманский, у вас приёмный день сегодня?
— Да нет. Это я только в рабочее время.
— Что же это за работа такая у вас, что можно свободно за счёт работы выполнять депутатские обязанности. Разве депутат горсовета – это штатная должность? За что же вам зарплату платят? За выполнение должностных обязанностей или депутатских? Из всех тут присутствующих, кроме вас, разумеется, никто не может себе позволить вместо выполнения своей работы принимать граждан по личным вопросам.
Остальные депутаты молчали, настороженно глядя на Шиманского. Последний ничего не ответил на эту пространную тираду Гринёва, но зато метнул на него такой ненавистно–испепеляющий взгляд, словно действительно хотел его испепелить. Но тот беспечно не обратил на этот взгляд никакого внимания. И напрасно.
На второй день, когда Гринёв стоял на вахте, его позвали к телефону. Звонил начальник отдела кадров он же и секретарь партийной организации предприятия. Николай взял трубку.
— Слушаю. Гринёв.
— Это Чернов говорит. У тебя когда вахта заканчивается?
— А! Здравствуйте, Матвей Парфёнович. В пятнадцать ноль-ноль сменюсь.
—Зайди ко мне после вахты.
— Хорошо. Буду.
В шестнадцать часов он уже входил в отдел кадров. И ещё не успев закрыть за собой дверь, услышал раздражённый голос.
— Ты что там натворил? – Сходу накинулся на него Чернов. – Что ты такого наговорил в райкоме партии?
Николай сразу понял, откуда ноги растут у этой, какой-то испуганной раздражённости кадровика.
— Матвей Парфёнович, я в райкоме партии не был. Мне незачем было туда ходить. А по поводу ваших вопросов скажу. Это вам, наверное, звонил этот бездельник из райкома и что-то по своей природе наврал.
И Николай пересказал весь свой разговор с этим ябедником.
— Вот и всё, что было между нами. А райком партии здесь ни с какого боку не приклеивается. А что он вам наговорил про меня?
—Да всё ясно. Ладно, иди, – уже спокойным голосом напутствовал Чернов.
Гринёв поехал домой и всё время думал: «Ну почему Матвей Парфёнович так испугался этого звонка? Ведь он же офицер, капитан второго ранга в отставке. Пенсия у него хорошая. В два раза выше оклада инженера. Чего, спрашивается, ему бояться звонков какого-то райкомовского клерка? Квартира у него есть, хорошая, в самом центре города. Он же независимый человек, не то, что я или такие же, как я. Квартиры нет.
И средств к существованию, кроме зарплаты, тоже нет. Это мне нужно было опасаться, а не ему». Так тогда Николай Данилович в очередной раз столкнулся с пресловутым «человеческим фактором», который непосредственно повлиял на его жизнь. В суете будней он забыл об этом Лёве из райкома. Но, однако, в дальнейшем его в депутаты никогда больше не выдвигали. Он, правда, вздохнул с облегчением, обрадовавшись, что теперь у него будет больше свободного времени. Но без общественных «нагрузок» таких добросовестных людей не оставляют. Ему дали другое поручение. Избрали председателем товарищеского суда предприятия.