Дис. Глава 32. Сатурн

Тима Феев
                Холодный и слепящий, бледный и пугающий. Он безмолвно парил в бескрайней пустоте далекого космоса так, словно бы стоял неподвижно. Круговое же вращение его вокруг оси, напротив, было очень заметным. Ведь сутки на Сатурне длились всего десять с половиной часов и это при таких чудовищных размерах. «Боже мой, — подумал Антон, глядя на этого монстра, — да нас тут одним ветром, наверное, в клочья разорвет». Он невольно вздрогнул и поежился. А потом посмотрел на Люн. Но нет, девочка, по всей видимости, совсем ничего не боялась. Она сосредоточенно управляла своим Гнорхом, отчего ободряюще похлопывала его рукой по скулам то с одной, то с другой стороны. Она даже шептала ему что-то на ухо, но Антон не разобрал.
Так они и планировали около трех часов все более и более приближаясь к северному полюсу планеты. Причем снижались они не по простой параболе, а по некой сходящейся к центру вытянутой спирали, каждый последующий оборот которой был уже предыдущего. Наконец Люн сказала:
— Вон наша цель, — она повела рукой, указывая на гигантский равносторонний шестиугольник, созданный естественным путем в области схождения силовых линий магнитного поля планеты. — Там находится, как это у вас называется, — девочка на секунду задумалась, — космодром. Там мы сядем, потому что там безопасно, — причем на этот раз уже почти прокричала она, поскольку гул ветра очень сильно заглушал все звуки.
Наконец она совсем умолкла, потому что в таком шуме разобрать было вообще ничего нельзя. Глядя на все это, и еще крепко зажимая уши руками, Антон подумал, что если так будет продолжаться и дальше, то их точно разорвет. Посмотрел он и на Гнорха. Зверь этот в последние несколько минут как-то уж слишком активно махал своими крыльями и даже вытянул вперед шею, видимо в предвкушении скорого возвращения домой. И вдруг, едва лишь они влетели под верхнюю кромку сильно разряженных облаков планеты, ровно в центре того шестиугольника, на который указывала Люн, все пропало. И дикий шум, и рябь в глазах от проносящихся мимо воздушных потоков, и даже жесткое давление порывистого ветра. Отчего даже Люн теперь уже вся как-то расслабилась и откинулась назад на Антона. Она больше не правила своим Гнорхом, который, очевидно, знал куда лететь. Да и действительно, летел он теперь к одной из тех многочисленных, полупрозрачных широких платформ, на которых мелкими, едва заметными точками передвигались какие-то существа. Там были, очевидно, и элы, и иные, совсем не похожие на них представители других рас. Некоторые из них ходили на двух ногах, а некоторые и на четырех. Кое-кто был даже покрыт густой длинной шерстью, отчего напоминал весьма странных и удивительных зверей.
— Вот мы и дома, — с чувством произнесла Люн. — Видишь, там на левой платформе, чуть ближе к краю стоит высокий эл. Это мой отец. Он нас встречает. Я отослала ему сообщение, когда нас ждать. Поэтому теперь все будет хорошо.
Еще примерно через полчаса они сели и Антон, до сих пор не до конца осознавая, что находится на твердой поверхности, немного попрыгал на месте. Люн же тем временем обнималась с отцом, который ей что-то очень активно рассказывал и, как казалось, даже ругал. Но он был явно рад ее видеть, отчего на глазах у него проступили прозрачные слезы. Наконец они оба подошли к Антону и Люн представила его.
— Вот пап, это и есть тот человек, о котором я столько тебе говорила, и в существование которого не поверил в прошлый раз Совет плоскостей. Вот видишь, — она улыбнулась, — он настоящий. Можешь даже потрогать его, — она ткнула Антона пальцем в бок.
— Простите мою дочь, — произнес высокий эл мелодичным и очень приятным голосом, чуть сливавшимся с шумом ветра, — она всегда была такой, не слишком послушной. Но за это мы с женой ее и любили, — эл тихо вздохнул. — Но позвольте представиться, — он немного, ну совсем по-земному кивнул головой, — Эолари. Полного имени я вам называть не стану, потому что оно очень длинное, да вам, наверное, этого и не нужно. Я, конечно, давно знаю кто вы такой — Люн мне про вас все уши прожужжала — он потрепал девочку по волосам, — рассказывая какой вы из себя и на каком языке говорите. — И я очень рад поприветствовать вас на нашей планете. Конечно, полагаю, что официальный прием был бы сейчас более кстати, но, — он вновь посмотрел на дочь, — она не захотела. «Пусть это будет для них сюрпризом», — сказала она мне. И это она о Высшем Совете плоскостей. Ведь на том прошлом Совете, ее так и не пожелали выслушивать. Поэтому такая вот маленькая месть. Но тем не менее, — эл опять слегка поклонился, — я постараюсь, чтобы ваше пребывание на Эо было максимально комфортным. И я, конечно, представлю вас Высшему Совету. Однако, полагаю, вы сильно устали с дороги и поэтому пройдемте теперь, пожалуйста, за мной. И да, если вас что-нибудь заинтересует, то спрашивайте обо всем свободно, не стесняйтесь.
Антон промолчал. Нет, у него, конечно, накопились уже некоторые вопросы по поводу всего того, что он здесь видел, однако он решил их пока не задавать. Он только украдкой поглядывал иногда на Эолари, пытаясь понять, отчего же это он был так похож на человека. Нет, он, конечно, был такой же полупрозрачный как и сама Люн, но эти его манеры, кивки головой, язык. Все это было так по-земному и от этого казалось еще более странным. Если только… «если только сама она не подготовила его к этой встрече», — пришел он наконец ко вполне логичному и пожалуй, единственному в данной ситуации выводу. И тут вдруг и, как казалось, ни с того ни с сего, разговорился сам эл, который сначала ждал, конечно, когда его гость начнет задавать вопросы. Однако убедившись, что Антон был настолько поражен увиденным, а возможно и просто устал с дороги, решил проявить предупредительность и начать разговор первым:
— Здесь так тихо, — начал он с самого первого, что пришло ему на ум, — потому что вокруг космопорта, — он плавно повел рукой, — находится особое поле. Оно придает водородным и гелиевым потокам, которые здесь очень сильные, свойства сверхтекучести. Поверьте, это не так уж и сложно, учитывая то, какая низкая температура здесь. Вы даже можете, например, видеть весь этот ветер и облака, которые проносятся мимо нас. Видите их? Да, это именно облака. Так вот, все эти газовые потоки очень тонко огибают нас, не создавая почти никакого давления. И более того, могу то же самое сказать и про молнии. И вот такого, — он глянул на Антона, — вы точно никогда и нигде больше не видели. Ведь если здесь пройдет целый каскад разрядов, пусть даже и самый мощный, то он не причинит нам никакого вреда. Электричество просто пройдет ниже, как будто бы обогнув нас и все.
Антон молча смотрел на весь этот мир вокруг и удивлялся. Ведь все эти невероятной силы ураганы, он посмотрел на свою руку, действительно огибали его. И он даже почти не слышал от них никакого шума. А буквально лишь с час назад, у самой кромки атмосферы планеты он думал, что скоро совершенно оглохнет. Также обратил он внимание и на невероятные цвета молний и облаков. Они действительно, как и рассказывала ему когда-то Люн, были всевозможными: и красновато-малиновыми, и светло-голубыми, и даже коричневыми. И все это действительно теперь было очень красиво.
Тем временем они подошли к небольшому, такому же полупрозрачному строению, в котором, как оказалось, был почти обыкновенный, весьма похожий на земной, пневматический лифт. Им предстояло еще спуститься вниз километров на пятьдесят, где — как объяснила ему Люн — условия были куда менее экстремальными. Потом они практически падали в течение получаса, пока наконец не очутились на нижней, еще более обширной полупрозрачной платформе. Здесь было уже совсем мало элов. Да к тому же еще и сама атмосфера вокруг не казалась настолько насыщенной. Точнее, она была почти полностью свободной от облаков, которые туманной дымкой надвисали либо невероятно высоко наверху, либо, но уже более плотно, громоздились внизу. И еще Антон в этом гигантском просвете увидел наконец сферы. Все они были светло-зеленого или просто зеленого оттенка. Но встречались, хотя и довольно редко, бледно-серые. Они просто парили в воздухе, иногда плавно сходясь друг с другом и также плавно расходясь в разные стороны. И еще эти сферы отличались по своему размеру. Там были и совсем небольшие, километра два-три в диаметре, в которых жил, по всей видимости, один эл, а были и крупные. Антон невольно посмотрел на глаза Эолари. Они также были зелеными.
— Я вам рекомендую остановиться в месте для путешественников, — произнес отец Люн.
— В гостинице, — тут же поправила его девочка.
— Да, там, — Эолари с улыбкой вздохнул, поскольку земной язык давался ему с явным трудом. — Но можете остановиться и у меня, например, если пожелаете. Или даже, — он глянул на дочь, — у Люн.
— Я все ему уже рассказала, папа, — отозвалась девочка, — и он будет жить у меня — добавила она безапелляционно.
На это Эолари лишь пожал плечами и посмотрел на Антона. А тот тоже пожал плечами и улыбнулся.
— Хорошо, — подытожил разговор эл, — живите тогда у нее, тем более, что вы знакомы с нашими правилами и добровольно соглашаетесь полностью зависеть от ее воли. А я тем временем постараюсь связаться с высшими элами из плоскостей, чтобы они созвали Совет. И думаю, — он с мягкой улыбкой посмотрел на Антона, — у нас теперь все получится.
— Еще бы не получилось, — весело поддержала его Люн, — пусть только попробуют отказаться, когда у нас есть теперь живой человек с Земли.
— Первый человек с Земли, — дополнил ее фразу Эолари.
Затем он вежливо попрощался с Антоном и Люн и, тихо присвистнув, подозвал к себе уже своего Гнорха, на котором тут же и скрылся вдали, затерявшись где-то между парящими в воздухе сферами и редкими облаками.
— Интересно, — проговорил Антон задумчиво, — у вас что, все на таких животных летают что ли?
— Нет, конечно, — немного рассеянно ответила девочка, которая высматривала в небе своего Гнорха. — А ты разве не видел, в космопорте еще, таких огромных длинных тварей? Они, правда, раньше дикими были и даже нападали на элов иногда, но потом их приручили и используют теперь в качестве межзвездного транспорта.
— Нет, — ответил Антон, — я там все больше на ветер смотрел и на молнии. Опасался просто, что нас или ударит разрядом, или совсем разорвет.
— Они, знаешь, похожи на ваших китайских драконов, ну, или как вы их там у себя на Земле называете. У них такие же вытянутые морды, короткие лапы и очень длинное тело. Вот только летают они крайне быстро. На таком звере, например, можно долететь до вашей Земли всего за неделю, а то и меньше. И лететь на них могут сразу несколько десятков элов, а не как мы с тобой, вдвоем, — она улыбнулась. — Но знаешь, пора нам уже ко мне лететь, а то я лично страшно устала.
Тут Люн наконец, заметив в небе своего Гнорха, громко свистнула, отчего тот, видимо приученный беспрекословно подчиняться командам, камнем спикировал вниз и приземлился рядом.
— Все, кротик, обратилась она к Антону, полезай на него, нам тут уже совсем недалеко осталось, а заодно и на мой дом посмотришь. Я разрешаю.
Тут она попросила его закрыть глаза, после чего дотронулась двумя пальцами до его век, и когда Антон свои глаза вновь открыл, зрачки его оказались такого же зеленого цвета, как и у Люн.
— Это твой временный пропуск ко мне, — пояснила девочка, когда Антон посмотрел на себя по ее совету в стеклянную поверхность платформы. — И именно поэтому, кстати, никто не может попасть в сферу без личного разрешения ее хозяина. Поскольку передать такой пропуск можно лишь добровольно.
После этого они вдвоем привычно уже влезли на Гнорха и полетели. И тут у Антона даже дух захватило от обширнейшего цветового пейзажа, что распростерся вокруг. Он видел и очень странные облака внизу и наверху, и невероятные сферы всех цветов и размеров, и молнии, буквально ливнями расплавленного электричества проливавшиеся то здесь, то там, не причиняя при этом никому никакого вреда. Видел он и зыбкий туманный просвет, уходящий в, как казалось, саму бесконечность, туда, за невероятно далекую линию горизонта, изгиб которого был абсолютно неразличим. А еще он услышал довольно странные звуки, доносившиеся откуда-то снизу. Раньше, там наверху, когда они еще только прилетели на планету, он этих звуков не слышал. Отчего и спросил у Люн.
— Не надо, кротик, не спрашивай меня, — в этот момент Антон почувствовал, как девочка сильно вздрогнула. — Могу только сказать, что если ты когда-нибудь решишь полетать здесь один, то ни в коем случае не опускайся ниже тех скученных облаков, — она кивнула головой. — Потому что там зона не подконтрольная элам и там тебя никто не спасет.
— А чего там такого страшного? — вновь спросил ее Антон, но уже с любопытством.
— Чудовища, — коротко ответила ему Люн и замолчала.
На этом разговор был завершен, поскольку Антон более уже не стал настаивать, а кроме того, они наконец подлетели к той сфере, в которой, по всей видимости, жила Люн.
— Ну, кротик, — спросила она, остановив Гнорха и улыбнувшись, — готов ли ты довериться мне полностью? Не забывай: там, внутри, я могу делать все, что захочу, а ты нет. Ну, что скажешь, заходишь ли ты ко мне?
— От тебя Люн, — Антон чуть покрепче обнял ее сзади и наклонил голову, — я приму все что угодно, — после чего развернулся и первым шагнул в зеленую сферу.
Девочка спрыгнула с Гнорха сразу вслед за ним, отчего и наскочила на Антона уже сзади. И вдруг, не то чтобы один лишь взгляд ее или голос, а буквально все поведение Люн резко переменилось. Отчего она сначала грубо и с силой оттолкнула Антона в сторону, а затем, обойдя полукругом, повернулась назад и, плотно сжав губы, посмотрела ему прямо в глаза. И такого взгляда как сейчас, Антон не видел у нее никогда. Это был взгляд наглый, бессовестный и абсолютно дикий. Сам Антон чуть попятился назад из-за всего этого, выставив вперед одну руку. А Люн вдруг подскочила к нему и очень сильно за эту руку его укусила. После чего снова посмотрела ему в глаза, в которых читался теперь неподдельный испуг, злорадно улыбнулась, наклонила голову и несколько раз лизнула в то место, где мог остаться след от укуса. А потом вприпрыжку и совершенно беззаботно поскакала вглубь своей сферы. Там она уселась за огромный, по всей видимости, рабочий полупрозрачный стол и, насвистывая какую-то чудную мелодию, стала делать что-то с другой цифровой пленкой, которая лежала сейчас перед ней. Антон робко позвал ее. Но девочка не ответила. Она теперь, как казалось, вообще его не замечала, полностью погрузившись в себя и свои заботы.