11-13.04.2016
Помню ли я себя маленькой?
С тех пор, как умерли родители, детство стало стучаться в мою жизнь довольно часто. Звуки, запахи, картинки вдруг всплывают в памяти, в одно мгновение перемещая меня в пространстве и времени. И так отчётливо, ярко, остро, словно было вчера или даже сегодня, а не лежало в бездонной глубине хранилища, называемого мозговой подкоркой.
Полёты…
В юном месяце апреле
В старом парке тает снег
И крылатые качели
Начинают свой разбег…
Качелей я всегда побаивалась. Иным детям не слабо забраться на горку и скатиться оттуда кубарем вниз, вскарабкаться на дерево и сигануть с верхотуры, прыгнуть с тарзанки в воду, не боясь отбить себе пятую точку или ещё что – все эти истории не про меня, я была девочка осторожная. Но однажды таки поддалась уговорам ребят, подошла к невиданному «зверю» поближе. Качели были верёвочные, держались на двух деревянных столбиках, вкопанных в землю, сиденье – простая доска. Я кое-как умостилась, схватилась за верёвки мёртвой хваткой. Меня стали раскачивать, и, наверное, совсем не сильно раскачали, но мне показалось, что могу сейчас улететь прямо в небо, я запаниковала, оторвала руки от верёвок и рухнула на утоптанную ногами тропинку, опустившись на мягкое место. Через секунду качелькина досочка, совершив возвратное движение, больно ударила меня по голове, удвоив эффект от падения. Кто ж знал, что надо было срочно отползать в сторону? Звёздочки в глазах я помню до сих пор, хоть было мне всего-то годков шесть или семь.
Когда мне было лет десять, я как-то раз спускалась с лестницы, ведущей на чердак, на ногах сланцы на босу ногу, и соскользнула я, угодив прямиком в балею с водой. Балея – это такое жестяное корыто, в нём купались когда-то давно утки. Правда, я не застала времена, когда они у нас водились, но зато балея сохранилась в целости, именно из-за неё мне досталось по полной. Обе ноги с внутренней стороны украсились огромными синяками, ну, и намочилась я изрядно.
В классе пятом… шёл месяц май, папа из командировки в Минск привёз красивый велосипед, название у него было необычное, даже чудесное – дамский.
Вечерело. Я как раз пришла из школы, училась во вторую смену. Увидела это чудо техники, надо же было срочно научиться кататься! Однако место я выбрала не совсем удачное – огород, боялась опозориться перед ребятами на улице. Оседлала железного коня и поехала, однако недалеко, буквально через метр нога соскочила с педали, и я улетела на грядку с луком. Попало мне тогда от мамы, пришлось перенести тренировки в переулок на всеобщее обозрение. Но к полуночи кататься я научилась.
Вкусности…
От дружной ветки отлученный,
Скажи, листок уединенный,
Куда летишь?.. "Не знаю сам;
Гроза разбила дуб родимый;
С тех пор по долам, по горам
По воле случая носимый,
Стремлюсь, куда велит мне рок,
Куда на свете все стремится,
Куда и лист лавровый мчится,
И легкий розовый листок. *
Лавровый лист. В нашем доме это была приправа номер один, мама её добавляла при приготовлении в очень многие блюда. Всякий раз, когда я слышу запах, память переносит меня на веранду, где на газовой плите стоит огромная кастрюля с красным борщом или рассольником, любимыми супами семьи. Ароматный парок поднимается из-под приоткрытой крышки и уносится в форточку наружу. Через широкое, почти во всю стену окно веранды видны куст крыжовника, деревце абрикоса и огромная черешня, а за ними - соседский огород с покосившимся от времени сараем.
Сейчас, когда я пишу эти строки, нет в живых соседей, даже их дети умерли, стоит старый дом, брёвна почернели и высохли, маленькие окна с облупившейся краской смотрят на мир без радости. Никто не придёт и не смахнёт пыль с подоконников, не протрёт начисто стёклышки, и огород вспахать – тоже некому.
На Пасху мама пекла огромный кулич, не в формочке какой-нибудь, а в огромном тазу, с блестящей румяной корочкой, внутри он был весь жёлтенький, потому как яиц мама не жалела, ноздреватый, и ели мы его целую неделю, запивая молоком и реже чаем. Глаза закрою и вижу себя на веранде с ломтем кулича в одной, с голубой эмалированной кружкой в другой руке. На окошке свежие белые занавески, веранда залита тёплым солнечным светом, за окном птицы щебечут, кудахчут деловито куры, красавец петух с отливающим всеми цветами радуги хвостом оглушает окрестности охрипшим голосом.
У мамы была ещё одно фирменное блюдо – запечённый в печи карп. Занятие хлопотное, отнимающее очень много времени, но потраченный день проходил совсем не зря, я с полной уверенностью могу сказать, что из знакомых такой вкуснятины не делал больше никто. С утра надо было протопить печь, дать ей слегка остыть, чтоб сильный жар ушёл. Рыбу почистить, хорошенько посолить, уложить на противни, устланные соломой. Правда, вместо неё мама часто использовала сухие стебли укропа, при запекании карп напитывался запахом и становился ещё вкуснее. Яство получалось изумительное, а главное, можно было есть просто так, без гарниров и салатов, отламывая кусочки и отправляя прямо в рот.
Разное
Город даёт возможность работать и обеспечить существование, но он так много отнимает у души человека. Если живёшь в районе, где нет ни парка, ни прудика, ни озерца – словом, любой крупной лужицы, то можно свихнуться от серости окружающего мира. Слава Богу, мне повезло, гулять есть где, рядом водохранилище и парк. Истинная радость наблюдать каждое, даже самое незначительное изменение… В воскресенье сфотографировала почки распускающихся каштанов, а вчера они уже стрелой устремились ввысь. Всего-то два дня прошло! Великая сила у весны, всё оживает на глазах. Мне бы хотелось, чтобы и люди оживали, радовались пришедшей поре, улыбались друг другу. Вот только не привык наш народ улыбаться, движутся в пространстве с поджатыми губами и опущенной вниз головой. В транспорте через одного с гаджетами, кто читает электронную книгу, кто музыку слушает или в игры играет. Если кому-то плохо станет, никто и не заметит, пожалуй.
Родина малая, велика сила твоего притяжения… Дома сейчас (не вижу, но знаю) цветут тюльпаны и нарциссы, скоро ландыши наполнят всю округу пьянящим ароматом. За ними пойдут ирисы, маргаритки, анютины глазки, белый и розовый куст пионов, вьющаяся роза, астры, лилии, цинии, гладиолусы, самыми последними осенью будут радовать глаз хризантемы.
И будут живы родные люди, пока помню о них.
*Стихотворение Василия Жуковского