После сокрушительно разгрома индейцами армии англичан у реки Мангахелы в июле 1755 года, поселения колонистов располагавшихся в южной ветви реки Потомак (Западная Вирджиния), остались практически не защищенными от набегов шауни и делавэров.
Для защиты поселенцев региона по указу вице-губернатора Вирджинии в 1756 году было сформировано подразделение народной милиции, так называемый Вирджинский полк. Кроме этого Генеральная Ассамблея Вирджинии выступила с инициативой активизировать строительство цепи фортов вдоль центральной части Аллеганских гор.
Одним из 23 фортов, призванных защищать рубежи цивилизации на южном Потомаке был форт Сиберт, находившийся в графстве Педлтон (штат Западная Вирджиния).
Этот форт построили на земле Джейкоба Сиберта, который купил ее в 1755 году у землевладельца полковника Джона Паттона известного нам из истории Мэри Инглис.
С 1756 (или с 1757) года форт служил местом убежища колонистов, которые укрывались за его стенами, время от времени, отражая нападения отрядов враждебных индейцев.
Географически форт был расположен в 12 милях северо-восточнее современного города Франклин, и представлял квадратную площадь, окруженную частоколом, выстроенным по окружности. «Стены форта были из грубого неотесанного леса, достаточно крепкие, чтобы выдержать любой удар противника, – писал некто Алонзо Лох, проживавший в форту в то время. – Форт располагался на холме у западного берега реки Саут-Форк (река входит в систему бассейна реки Потомак – И.К). Северный склон холма упирался в овраг, юго-восточная его часть опускалась к реке и скальному выступу, а западная была окружена горами. Внешне форт был защищен частоколом из цилиндрических бревен, располагавшихся по кругу в которых имелся вход в виде массивных ворот, которые запирались на засов. Внутри частокола располагался двухэтажный блокгауз размером 22 квадратных фута».
Однако строящиеся в Аллеганах форты, в том числе и форт Сиберт не гарантировали людям полную безопасность, в связи с чем, колонисты постепенно оставляли этот регион и уходили вглубь восточных территорий.
«Они (колонисты – И.К.) так страдают, от того что мы не можем их защитить, поэтому готовы покинуть эту страну и уйти в другие колонии, – писал молодой командир Вирджинского полка 24-летний Джордж Вашингтон вице-губернатору Вирджинии Роберту Данвиди. – Цепь маленьких фортов на границе не решает вопросов безопасности жителей,– продолжал Вашингтон,– посему предлагаю строить крупные военные базы по типу фортов Дикинсон и Кокс, и размещать в них гарнизоны солдат».
Силами одного только Вирджинского полка обеспечить данный участок границы не представлялось возможным. Более того, средств на оборону в бюджете штата катастрофически не хватало, поэтому форт Сиберт и подобные ему крепости в Аллеганах стали объектами постоянных нападений индейцев, поскольку подходы к ним были свободны, чем в итоге и воспользовались союзники французов в войне с англичанами шауни и делавэры.
Поселенцы, проживавшие неподалеку от форта, были весьма ушлым и бдительным народом пограничья. Каждый раз, когда поступала информация о появлении в местах их проживания индейских военных отрядов, они быстро собирали свои пожитки (мебель, еду, ценные вещи) и уходили под защиту фортов.
Туманным утром 28 апреля 1758 года, фермер Уильям Дайер недалеко от своей фермы внезапно столкнулся с индейцами. Едва он успел сделать выстрел из своего мушкета, как несколько пуль выпушенных индейцами сразили его.
Выстрелы насторожили жителей поселка, которые по давно апробированной схеме, собрав необходимые бытовые принадлежности, отправились в форт, в надежде спрятаться там на некоторое время.
В форту Сиберт тогда собрались около трех десятков женщин с детьми и трое мужчины – капитан Джейкоб Сиберт его пятнадцатилетний сын Николас и еще один старик. Мужчины же поселка в своей массе отсутствовали, поскольку охотились далеко от форта в горах Шенандоа.
Несмотря на опасность, жена убитого сестра Уильяма Дайера Сара Хоус и мальчик, работавший у них на ферме по имени Уоллес, решили покинуть форт и отправились на пастбище возле форта для того, чтобы подоить коров, но как только перешли мост и спустились к ручью, были захвачены индейцами.
Объединенный отряд шауни и делавэров численностью 50 человек прятался под бревенчатым мостом через ручей.
Всадник, ехавший к форту, видел сцену нападения индейцев на миссис Дайер-Хоус и ее сподручного, и, пустив лошадь в галоп, стал кричать, чтобы ему срочно открывали ворота.
Военный лидер индейцев по имени Самец Убийца или как его называли на фронтире Джон Киллбак (John Killbuck) по прозвищу Бемино (Bemino), предложил обитателям форта сдаться без сопротивления, гарантируя им сохранение жизней. Бемино с целью выкупа потребовал собрать все драгоценности, а также ценные вещи. Если, мол, поселенцы откажутся выполнить его требования, то он угрожал сжечь форт.
Бемино был известен колонистами, и «слава» о его жестокостях, которые он чинил по отношению к белым людям, а также неадекватный «юмор», превосходили человеческое понимание. Он был сыном вождя делавэров Нетауатвиса и принадлежал к фратрии Черепахи, его мать принадлежала к племени шауни.
Отряды Бемино орудовали в верхнем течении реки Потомак в районе Восточного Пэнхэдла, промышляя грабежами колонистов. Многих из поселенцев индейцы просто убивали, иных же, уводили в свои селения на востоке Огайо.
Бемино с юных лет имел тесные контакты с французскими, а потом англо-американскими торговцами, сбывая им пушнину. Незадолго до начала франко-индейской войны (1754 год) один их торговцев (англо-американец) Питер Кейси нанял Бемино для розыска сбежавшего раба. Бемино с легкостью выполнил заказ и потребовал оплату. Однако Кейси пренебрег договорными условиями, и в чем-то обделил Бемино, и тот затаил на Кейси обиду, вынашивая план мести. Однажды такой случай подвернулся, и Бемино удовлетворил свою злобу. Кейси пришел в дом к одному из своих приятелей, у которого тогда по случайности гостил Бемино, и, увидев индейца, сконфузился. Заметив смущение Кейси, Бемино, спокойно подошел к нему, протянул свою руку и сказал на ломаном английском: «Брат я приветствую тебя». Как только Кейси сделал ответный жест, Бемино выхватил нож, и вонзил его под ребра обидчика. Домочадцы пришли в исступление, ибо не ожидали такого поворота событий от индейца, всегда казавшегося им дружелюбным.
Бемино же, хладнокровно вытер лезвие ножа о куртку корчившегося в судорогах Кейси, вежливо, на манер былого человека поклонился хозяйке дома, и, удаляясь, опять же на ломаном английском, произнес: «Спасибо за гостеприимство».
Надо сказать, что Бемино за время общения с белыми людьми, во многом преуспел, постигая их менталитет, образ жизни, нравственные ценности и язык. Все эти знания для него оказались весьма полезными и успешно применялись на практике.
В ходе начавшегося военного конфликта англичан с французами за право обладания североамериканским континентом, делавэры и шауни, к которым этнически принадлежал Бемино, приняли сторону французов и сражались против поселенцев, совершенно искренне, считая последних виновниками своих бед. Англо-американские поселенцы с каждым годом все настойчивее вытесняли индейцев с исконно занимаемых ими земель, порождая тем самым ответную реакцию индейцев, науськиваемых французами.
Бемино был активным участником ряда сражений, в которых прославился как ярый ненавистник англичан, при упоминание имени которого, последние приходили в неистовый трепет.
Так отряд делавэров, под предводительством Бемино в марте-апреле 1756 года напал на форт Плезант (территория современного округ Харди, штат Западная Вирджиния). В форту находилось 18 человек против 60-70 воинов Бемино. В ходе двухчасовой перестрелки погибло 7 человек защитников форта, а со стороны индейцев были убиты всего лишь трое нападавших. В то время пока основные силы делавэров осаждали форт, группа разведчиков, в числе которых находился Бемино, напала на усадьбу полковника Винсента Уильямса, которая находилась в 9 милях от форта Плезант у берегов реки Паттерсон. Во время штурма усадьбы индейцы потеряли 5 человек убитыми из 7 воинов участвовавших в нападении. Однако в итоге Бемино удалось овладеть усадьбой, убив всех ее обитателей. Он четвертовал тела Уильямса и некоторых из членов его семьи, разбросав их по всем углам дома. Голову же хозяина он насадил на шест, и поставил у входной двери.
Намеренно оставляя за собой след от кукурузной муки, Бемино и его воины, таким образом, заманивали жертву в засаду, в которой находились. Так однажды делавэры расправились с отрядом капитана Джона Мерсера преследовавшего Бемино. Когда люди Мерсера, идя по мучному следу, сравнялись с позициями индейцев, последние открыли по ним перекрестный огонь, убив 16 человек сразу же. Остальные бросились бежать, но Бемино настиг их, и жестоко расправился. Лишь шестерым удалось спастись.
В 1757 году большой отряд Бемино, переправившись через реку Камберленд, осадил одноименный форт. Командир гарнизона форта, майор Ливингстон, из опасения штурма, поверил словам Бемино, что индейцы сохранят жизни обитателям форта, если те сдадутся, и открыл индейцам ворота. Войдя в форт, Бемино приказал разграбить его. Женщин и детей делавэры пленили, а солдат гарнизона, и лично майора Ливингстона унизили, заставив тех снять военную форму, переодеться в женское платье и топать в таком виде туда, куда пожелают.
Индейцы всегда весьма презрительно относились к тому противнику, который не оказывал сопротивления.
То же произошло и 28 апреля 1758 года, когда отряд Бемино осадил форт Сиберт. Индейцы были уверены, что проживавшие в окрестностях форта поселенцы, оставив свои фермы, забрали пожитки и укрылись за стенами форта, чем весьма огорчили индейцев, лишив их возможности поживиться. Поэтому у стен форта Бемино поднял белый флаг, в знак того, что индейцы желают вести переговоры.
Поселенцы не были готовы к длительной осаде, поскольку не ожидали подобного развития событий, и, следовательно, не запаслись провизией.
К тому же на момент осады, боеприпасов в форту оказалось не достаточно, да и как указывалось выше, боеспособных мужчин было всего трое – капитан Джейкоб Сиберт, его юный сын Николас и какой-то старик, постоянно проявлявший беспокойство за свою жизнь, и тем самым вносивший панику среди людей. Капитан Сиберт понимал, что помощи ожидать неоткуда, поскольку Вирджинский полк находился далеко от форта, и сообщить Джорджу Вашингтону об осаде возможности не было. Надеяться на то, что мужчины, отправившиеся на охоту в горы вскоре вернуться, также не приходилось, ибо ушли они всего пару дней назад. Оставалось одно, либо немного пострелять в индейцев, и потом быть уничтоженными ими, либо сдаться, и возможно, сохранить жизнь.
Капитана Сиберт и его сын Николас, зарядив ружья, направились к бойницам, чтобы приступить к обороне форта, однако беспокойный старик, отговаривал их, стараясь убедить, что это еще больше рассердит Бемино.
Но отец и сын думали иначе. Они все же заняли свои места у бойниц и выбрали в качестве целей несколько макушек индейских голов украшенных пучками перьев.
Николас выстрелил первым и через минуту обнаружил знакомый пучок перьев с головы своей мишени, который плавал на водной глади. Мальчик решил, что его выстрел был фатальным для жертвы.
Вторым выстрелил капитан Сиберт. Индеец, в которого он попал, укрывался за пнем, и, поймав пулю в люб, опрокинулся навзничь.
Потеряв двоих, индейцы, сконцентрировались, и стали менее беспечны. Теперь они подбирались к форту так, чтобы не подставляться и быть не заметными.
Старик-паникер, так встревожился, когда отец и сын Сиберты положили несколько индейцев, и, не выдержав напряжения, открыл ворота форта и пустился бежать, куда глаза глядят.
Капитан Сиберт бросился за стариком в надежде вернуть того обратно в форт, но в результате был схвачен индейцами наряду со стариком-паникером. Сопротивляясь, капитан Сиберт получил сильный удар томагавком в лицо, который нанес ему Бемино. В результате у капитана была сломана челюсть и выбиты несколько зубов.
Ответственность за принимаемые решения теперь легла на юного Николоса Сиберта.
Поселенцы понимали, что если они сдадутся индейцам, то в лучшем случае станут их пленниками и всю оставшуюся жизнь, возможно, проведут в их племени, поэтому все единогласно решили уполномочить Николаса Сиберта вести переговоры с индейцами.
На встречу с Никаласом Сибертом в форт прибыл представитель Бемино, с которым поселенцы обсудили условия сдачи в плен. Как только решение было принято, парламентер Бемино взобрался на крышу блокгауза и издал громкий вопль, свидетельствовавший о победе индейцев. Через несколько минут после сигнала, индейцы оцепили форт, после чего оккупировали его, и приступили к разграблению.
Индейцы брали все, что могли унести с собой: ткань, оружие, посуду, еду. Закончив грабеж, они усадили пленников в два ряда на бревнах, которые надменно оглядывая, обошел Бемино. Вождь жестом указал двум воинам пройти по рядам и поубивать всех стриков и слабых, чтобы те не замедляли движение отряда на обратном пути. Индейцы преимущественно отобрали молодых людей с черным цветом волос, для того, чтобы потом принять их в племя и воспитать в своем духе.
Как только индейцы стали рубить людей томагавками, Николас Сиберт с возмущением обратился к Бемино:
– Мы так не договаривались! – крикнул он, ибо в числе «ненадежных», зарубленных индейцами, оказались его мать 37-летняя Мэри Элизабет Тайсс и 41-летний отец – капитан Джейкоб Сиберт.
– Ты должен быть благодарен, волчонок, что не оказался среди них, и заслужил лучшей участи, – ответил Бемино Николасу.
На этом вопрос был исчерпан, и как только кровавая работа была завершена (убито 17 или 19 человек), индейцы подожгли строения форта, и с одиннадцатью оставленными в живых пленниками, отбыли восвояси.
«Они (индейцы – И.К) связали не то 17, не то 19 человек и приступили к резне следующим образом, – вспоминал позднее Николас Сиберт. – Они усадили людей на бревнах рядами. К каждой жертве сзади подошел индеец с томагавком и по сигналу, издав вопль, опускал его на голову с сокрушительной силой, раз или два, пока человек не испускал дух».
Сара Дайер-Хоус, по свидетельству Николаса Сиберта упала в обморок, когда увидела раскроенный до основания череп своего престарелого отца.
Однако, как свидетельствуют ряд источников, в тот день удалось спастись Ханне Дайер-Кистер, которая в момент суматохи, когда воины Бемино грабили форт, незаметно покинула его с тремя детьми, в числе которых был мальчик Уоллес, ранее захваченный у ручья вместе с Сарой Дайер-Хоус и трехлетняя дочь Сары. Ханна и дети спряталась в скальных расщелинах у форта. То место, где пряталась Ханна с детьми, сохранилось до сего дня и называется Галлопинг-Ран (Galloping Run). Позднее мальчик Уоллес все же попал в плен к индейцам, поскольку об этом рассказывала Сара Дайер, которая видела его в одном из селений шауни.
Среди племенников были дети капитана Сиберта: Николас –15 лет, Маргарет – 12 лет, Катрин – 10 лет, Элизабет – 9 лет, Генри – 9 лет и Джордж – 5 лет. К числу взрослых невольников относились: Сара Дайер-Хоус, ее брат Джеймс Дайер, миссис Питерсон, беременная миссис Маллоу, а также мисс Хеневер.
Следующий эпизод, о котором рассказал Николас Сиберт, возвратившись из индейского плена, отражает отношение индейцев к естественным раздражителям в походе, которые они безальтернативно устраняли.
Одна из пленниц миссис Маллоу на момент захвата была в положении и во время похода родила мальчика, который всю дорогу капризничал, потому что был не совсем здоров. Мать, как могла, старалась успокоить ребенка, ибо знала, что индейцы не потерпят его плача, но, к сожалению, у нее это не получалось.
Бемино с раздражением наблюдал за этой женщиной, потом не выдержал, подскочил к ней и занес томагавк над ее ребенком. Мать упала на колени и, прижав к себе ребенка, просила Бемино не убивать его, пообещав, что уймет его плач. И действительно ребенок перестал плакать. На следующий день ребенок снова закричал. Тогда другой индеец подбежал к женщине и в борьбе вырвал из ее рук дитя, томагавком отрубил младенцу голову, размозжив ее вдребезги о ствол дерева.
Проходя через горы, индейцы подстрелили лося, и поскольку были чрезвычайно голодны, то не стали сразу же свежевать зверя, а просто вспороли брюхо, достали печень, почки, сердце селезенку и сварили из этого суп, который весьма аппетитно вкусили.
Потом индейцы заставили женщины разделывать тушу, и как только работа была закончена, Бемино подозвал к себе женщин, раздвинул ноги и показал на свои ляжки, потом жестами объяснил, что, мол, такие части лося хотел бы приготовить в котлах, добавив на плохом английском: «Это положить там (в котлы – И.К.) и мы сядем, и поедим как джентльмены».
Как отмечалось выше, Бемино был юмористом и зачастую демонстрировал это качество в весьма уродливых формах. Когда пленники индейцы расселись возле вечернего костра, он, покуривая трубку, как сообщал Николас Сиберт, обратился к одной из женщин:
– Скажи мне, кто самый мерзкий тип из нас в этой компании?
Женщина растерялась, и решила угодить вождю, указав на свою сестру сидевшую рядом с ней, потому что та совершенно ужасно выглядела.
–Ты врешь, – грозно произнес Бемино.
Женщина набралась смелости и выпалила:
– Да, я вру, потому что самый мерзкий из всех вы, сэр.
Ответ женщины привел Бемино и его воинов в неописуемый восторг, и эхо от индейского смеха наполнило долину.
Когда отряд без особых инцидентов добрался до реки Монгахелы, индейцы достали заваленные валежником и листьями каноэ, на которые усадили пленников и начали переправу через реку.
Николас Сиберт оказался в одной лодке с Бемино, и, пока они плыли, наблюдал за кряквами на воде.
– У тебя зоркий взгляд, волчонок, – сказал Бемино, обращаясь к парнишке.
– Достаточно зоркий, – быстро бросил тот в ответ.
– Скажи, это ты выцелил и убил двух моих воинов у форта? – последовал вопрос вождя, сопровождаемый буравящим взглядом.
Николас невольно смутился, но ответил:
– Я видел лишь оперение на голове мужчины и целился в него. Также и в другом случае, когда отец заметил бедро ноги воина, которое торчало из-за пня.
– Хорошо, – сказал Бемино, – тогда как вы узнали, что поразили свои цели?
– Перья, которые были на голове первого убитого воина, плавали на воде, а воин, который находился рядом с убитым в укрытии понял, что я его вижу, и спрятался получше, – пояснил парень.
– Хорошо, – удовлетворительно кивнул Бемино, – ты говоришь правду. Твоя пуля угодила в голову тому первому, и он сразу умер. Второму пуля пробила бедро, и прошла дальше в тело, от чего он сейчас страдает.
Бемино не сводя взгляда с Николаса, еще некоторое время, в упор смотрел на него, но потом молвил: «Вы сделали то, что должны были сделать. Вы сражались с врагами».
После этих слов у парня отлегло, и он понял, что Бемино не будет ему мстить.
Индейцы были довольно-таки тщеславны и в глубине души не понимали, как обыкновенным фермерам удалось в прицеле ружей, через бойницы рассмотреть находившихся в укрытиях воинов, а потом еще и подстрелить их. Индейцы считали себя непревзойденными мастерами засад и маскировки, поэтому Бемино и устроил допрос Николаса, желая получить ответы, на терзавшие его сомнения.
Через несколько дней скончался раненый воин, которого подстрелил отец Николаса – капитан Сиберт. Индейцы похоронили его в скальном проеме, который завалили камнями.
На следующий день отряд Бемино вышел к пепелищу форта Верхний Тракт, который располагался на севере Аллеганских го. Этот форт Бемино сжег еще до того как напал на форт Сиберт. Пройдя через долину Джермани, индейцы остановились на ночлег в устье реки Сенека, а утром продолжили путь. После девяти дней путешествия отряд Бемино с пленниками добрался до поселений шауни расположенных недалеко от столицы этого племени города Чилликоте (штат Огайо), где пленников ожидала стандартная процедура – прогон сквозь строй и распродажа каждого по отдельности той индейской семье, которая хотела их купить.
Спустя шесть дней, после нападения индейцев, на пепелище форта Сиберт прибыли разведчики Вирджинского полка под командованием капитана Брока, посланные туда Джорджем Вашингтоном. Люди Брока инспектировали цепь фортов, располагавшихся в южной ветви реки Потомак.
Увидев раздирающую душу картину массовой резни поселенцев, солдаты в порыве гнева пожелали немедленно преследовать индейцев. Но капитан Брок, решил, что слишком поздно начинать преследование, потому распорядился похоронить мертвых, закапав тела в одной братской могиле, которую его люди обнесли каменной оградой. Это место сохранилось до сего дня.
В этой связи Джордж Вашингтон писал исполнявшему обязанности вице-губернатора Вирджинии Джону Блэру: «Ваша честь, на основании прилагаемого рапорта капитана Брока, информирую вас об одном щекотливом деле касательно 60 человек убитых и пропавших без вести поселенцев, которые проживали в окрестностях форта Сиберт и форта Верхний Тракт. Форты уничтожены индейцами. Сразу же, как только я получил известие об уничтожении фортов, то направил отряд преследования, в надежде перехватить противника при отступлении. Пока не могу сообщить о каких-либо положительных результатах. Индейцы весьма быстро передвигаются…».
Шесть солдат и около тридцати индейских следопытов во главе с лейтенантом Вирджинского полка, в сложнейших погодных условиях, пробираясь по колено в снегу через горы, прошли маршем в направлении французского форта Дюкейн по следу отряда Бемино, с целью нагнать индейцев, и отбить у них пленников. Добравшись до реки Мангахелы, преследователи обнаружили, что здесь Бемино разделил отряд на три группы, следы которых потерялись в горах, что в итоге стало причиной прекращения преследования.
Оценку ущерба нанесенного форту Сиберт рейдом Бемино власти Вирджинии провели лишь в ноябре 1758 года, которая согласно документам составляет: 4 кобылы, 3 жеребенка и 2 годовалые лошади,1бык, 7 коров 6 телят, 6 голов молодняка крупного рогатого скота, а также бытового имущества на сумму 54 фунта 4 шиллинга и 3 пенса.
Сожжение двух стратегических фортов индейцами (форт Сиберт на юге и форт Верхний Тракт на севере) на некоторое время затормозило развитие региона, но земля не пришла полностью в запустение, поскольку новая партия поселенцев вновь пришла сюда, и, несмотря на опасности, продолжила возделывать ее.
Пленники, захваченные Бемино, были распределены между шауни и делавэрами.
О периоде жизни Николаса Сиберта, его младших братьев и сестер в плену у индейцев практически ничего не известно. Сам он говорил, что Бемино всех их продал племени, которое проживало на границе озера Эри.
В плену Николасу пришлось выучить французский язык, потому что эти индейцы тесно контактировали с французами. Через год Николасу удалось организовать побег из плена. Индейцы доверяли Николасу и разрешали доставлять во французскую факторию пушнину самостоятельно, без сопровождающих.
Однажды перед отправкой пушнины в факторию, Николас на дне повозки разместил всех своих братьев и сестер, поверх которых положил груды мехов и шкур. Николас намеренно, чтобы не вызвать подозрения у индейцев, остался в лагере, а повозку до фактории повел кто-то из индейских мальчишек. Когда индейцы хватились детей, то Николас притворно, изображая удрученность, наряду со всеми, искал их в окрестностях селения, а с наступлением темноты сбежал и сам.
Как Николас и его братья с сестрами добрались до округа Педлтон к своим родственникам, и когда, история умалчивает.
Спустя несколько лет после возвращения из плена Николас продал ферму отца и построил новый дом на Стрэйт-Крик. Некоторые из его потомков до сих пор проживают там.
Известно, что в первые годы начала Американской революции, Николас Сиберт владел корчмой в Фридрихтауне (штат Мэриленд). Здесь же он присоединился к революционной войне и проходил службу в Мэрилендском добровольческом полку, который чуть позже был присоединен к Вирджинскому полку. После получение США независимости и окончания войны, Николас вернулся домой на Стрэйт-Крик в Педлтоне, где прожил до глубокой старости в кругу семьи своих братьев и сестер, так никогда и не женившись, похоронен он там же.
Братьев и сестер Николаса французы обнаружили в повозке с мехом и обратно возвращать детей индейцам не стали, но обменяли их англичанам в форту Питт (ныне Питттсубрг, штат Огайо), после чего дети были доставлены в Педлтон, где вскоре воссоединились со старшим братом.
Джеймс Дайер два года прожил среди индейцев, прежде чем совершил побег. Он, как и Николас Сиберт занимался поставками пушнины во французские фактории. В одной из последних поездок он был послан своим напарником из числа индейцев, купить хлеба в лавке форта Питт. Когда он вошел в лавку, где за прилавком стояла жена французского торговца, взмолился и попросил ее спрятать его. Женщина проявила чуткость и спрятала парня под грудой сваленного в углу меха. В поисках Джеймса индейцы зашли в лавку, и стали разгребать груду меха, но дойдя, почти до низа этой кучи почему-то остановились и прекратили ворочать шкуры.
После, Джеймс Дайер благополучно добрался до Педлтона и через полтора года после бегства подвизался водить караваны в форт Питт. Его напарником был торговец скотом Мэтью Паттон, который случайно узнал от одного французского трейдера о рыжеволосой женщине из числа индейских пленниц, которая часто бывает в форту. По описанию женщины Джеймс определил, что это наверняка его сестра – Сара Дайер-Хоус, и попросил Мэтью Паттона устроить так, чтобы Сара пришла в лавку форта.
Мэтью и французский торговец сделали все, как просил Джеймс Дайер. В один из дней Сара прибыла в форт в числе группы индейцев. Француз-торговец, улучив момент, подошел к ней, и сказал, чтобы она зашла в лавку, как только представиться такая возможность. Воспользовавшись отсутствием внимания со стороны индейских опекунов, Сара быстро шмыгнула в лавку, где жена торговца спрятала ее под прилавком заваленным мехом.
Индейцы искали ее по всему форту, но так и не нашли, хотя догадывались, что их французские партнеры помогают пленникам бежать, однако из-за пленников обострять отношения с французами не решались.
За годы плена внешность и манеры Сары Дайер изменились настолько, что когда она вернулась домой, ее родная дочь не узнала ее.
В 1764 году Сара за Роберта Дэвиса (первый муж Сары погиб в 1755 году). Скончалась Сара Дайер-Дэвис в 1818 году на 80-м году жизни, оставив после себя как минимум 25 внуков.
Миссис Маллоу, новорожденного ребенка которой убили индейцы на пути в Чиликотте, в плену родила еще одного сына от индейского мужа, которого позже назвала Генрих. Через несколько лет индейский муж миссис Маллоу погиб, и его семья вернула женщину и ребенка (с ее согласия) законному мужу Майклу Маллоу.
Жестокие и порой немилосердные на первый взгляд индейские племена Вудлэнда, принимая пленников в свои ряды, делали все необходимое, чтобы тем было комфортно проходить адаптацию в племени. К пленникам принятым в семью, индейцы относились в равной степени одинаково, как и к своим кровным родственникам.
Те пленники, кому удосужилось вернуться, отмечали необычайную доброту индейцев, их радушие и гостеприимство. Часто белые пленники насильно возвращались в цивилизацию, и при этом испытывали глубочайшую скорбь от расставания с индейцами.
Индейцы также с неохотой расставились с полюбившимися им пленниками, если на то были объективные причины. Они проливали потоки слез по ним и еще долго, если позволяли обстоятельства, наведывались в семьи, где проживали их бывшие пленники, принося им шкуры, мясо дичи, и другие подарки.
Что же касается Бемино, то этот военный лидер делавэров дожил до глубокой старости и стал легендой Огайо. На склоне лет он был довольно-таки слаб здоровьем, и практически ослепшим, но проявлял завидную бодрость духа и по-прежнему при общении с белыми людьми демонстрировал свой черный юмор.
Однажды Бемино навестили сыновья некогда убитых им Питера Кейси и полковника Винсента Уильямса. Услышав, что перед ним сын полковникам Уильямса, Бемино сказал: «Твой отец был храбрый воин, я считаю честью для себя, что убил его. Кстати, а как поживает голова полковника, она по-прежнему на том шесте, на который я ее насадил»? Когда в разговор с Бемино вступил сын Кейси Бенджамин, то вождь язвительно произнес: «Твой отец был должен мне восемь шиллингов. Я так понимаю, ты пришел, чтобы заплатить»?
Не смотря на то, что Бемино был скорее негативным героем фронтира, чем положительным, все же его именем назван город и водный источник в Огайо – Киллбак (англ. Killbuck – Самец Убийца).
С 1764 по 1774 годы на территории современной Западной Вирджинии наступило относительное спокойствие, и волна новой миграции снова хлынула в Педлтон. Земля здесь поднялась в цене, и как следствие, стали расти новые поселки, строиться церкви и школы.
В указанный период индейцы шауни, делавэры, и ряд ирокезских племен, населявшие районы Западной Вирджинии уступили по договорам правительству США 200 тыс. акров своей земли, взамен на одеяла, рубашки, чулки, кальсоны, ножницы, иголки, нитки кастрюли, сковородки, чайники, порох, свинец, киноварь и прочую шелуху, и переселились на запад и северо-запад от Аллеган.
Линия фронтира весьма быстро отодвигалась в западном направлении, а за ней также быстро полз ураган цивилизации, который через столетие заставил исчезнуть фронтир вообще.
Литература
Gordon, Scott Paul. Two William Henrys: Indian and White Brothers in Arms in Faith in Colonial and Revolutionary America. – Jacobsburg Historical Society, 2010. – pp. 7–9.
Kercheval, Samuel. A History of the Valley of Virginia. – Woodstock, Virginia, 2nd ed., 1850. – p. 80
Lucier, Armand Francis. French and Indian War Notices Abstracted from Colonial Newspapers: Volume 2, 1756–1757, – Westminster, Maryland: Heritage Books, 1999.
Morton, Oren F. A History of Pendleton County, West Virginia – Franklin, West Virginia, 1901
Talbot, Lee Keister. New Interpretations оf Fort Seybert, – Grant County Press, 1937.
White, Richard. The Middle Ground: Indians, Empires, and Republics in the Great Lakes Region, 1650–1815 – Cambridge University Press, 1991. – p. 251.