С этим вопросом обратились журналисты к молодёжи Донецка в солнечный, весенний день. Перечислить полученные от ДНР выгоды молодые люди не смогли, не определили даже чётко причину, по которой собрались.
Тёти и дяди, кормящиеся политикой, по-разному отреагировали на это. Одни опечалились, сказав, «надо усилить воспитательную работу…» Другие обрадовались, сделав вывод о «зверствах террористов, тоталитарности ДНР…»
Я же думаю, что для молодёжи, за исключением юных карьеристов, любые социальные шоу – повод для реализации биологических потребностей, ибо у них зов плоти громче зова партии. Восемнадцатилетний Ваня, влюблённый в Таню, целое утро мылся, брился, придирчиво нюхал свои подмышки и носки, а, придя на митинг, искал её. На камеру он не скажет, зачем он здесь, среди флагов и транспарантов, и кого высматривает. Говорили вчера или даже позавчера, по какому поводу собрание, но он тогда думал о ней. Он о ней всё время думает. Молодость и влюблённость синонимы.
Ответы, полученные в Донецке на заданный вопрос, отличают Русский мир от европейского. Русский человек, в отличие от западного, не готов к этому вопросу, он никогда его себе не задавал. В русском шкурного, мелочно-расчётливого - мало. Он широк, как Россия.
Шарий, например, живущий в Европе, точно, до копеечки знает, что дали ему два года войны на Украине. Мальчики и девочки его, опросившие донецких, точно знали, сколько заработают на опросе. А донецкие мальчики и девочки, живя в ДНР, не подсчитывают, сколько теряют или приобретают. Они не готовы к ответу на этот вопрос, и эта неготовность - от русской души их.
Шкурные мотивы поведения в Русском мире скорее осуждаются, чем поощряются. Нас учили и учат думать не о том, что даёт нам Родина, а о том, что мы ей отдаём. Территория России не с Луны свалилась. Её нам передали предки, которые своими лишениями и жизнями, своей кровью расширяли Русский мир, создавали его.
- Что дала тебе Россия? – спросит европеец у русского землепроходца Семёна Дежнёва, девятнадцать лет не получавшего жалованья, сто раз тонувшего и замерзавшего во льдах Сибири; спросит и озадачит казачьего атамана, ибо величие русского человека он измерял тем, что давал России, а не тем, сколько откусывал у неё и сжирал.
- Что дала тебе ДНР? – спрашиваю у себя и, прежде чем успеваю подумать, слышу:
- Мы погибли за неё.
- За неё ли? – уточняю.
- Это уже не наша печаль. Это твой ход. Но учти: мы гибли не за прибавку к зарплате, не за визу и не за дешёвый бензин. И ещё: обесценивший кровь, пролитую «за други своя» - будет проклят.