Притчи о Сущем в беседах с самим собой и со всеми

Притчи о Сущем в беседах с самим собой и со всеми.

Слово вступительное.
Много ли загадочного и трудно объяснимого происходит с нами? Смотря кто и как воспринимает такие явления. Но, однозначно, какой бы мистикой не казалось порой являемое нам, оно воздействует на мысли и поступки наши, а, стало быть, и на реальные события нашей жизни, включающие в себя, и практические воздействия на наше окружение. Через наши практики,   мы, обоснованно, считаем себя объективно реальными в окружающем нас Мире, подчинённом в своём устройстве, материальным взаимодействиям, которые наука наша предназначена изучать и понимать, но сегодня, только в оторванности от признания возможности духовного воздействия на Сущее. Не обнаруживается ли  противоречие, уже в утверждении, что всё происходящее в Сущем, подчинено исключительно процессам, открытым в исследованиях материальных взаимодействий? Ведь фактически, наши материальные воздействия на Мир подчинены образу нашего мышления, в коих существуют и духовные воззрения различного толка. Стало быть, духовные воззрения, уже реально, воздействуют на материальное мироустроение через наши практические действия. Для видения этого, мистических объяснений не требуется. Но если понять, откуда возникают наши размышления и умозаключения, не начнём ли мы догадываться о смысле всего происходящего, и возможно, нашего предназначения в Сущем? И что немаловажно, ни станем ли мы лучше осознавать свои воззрения, движущие нами в повседневных наших поступках. Очень важно почувствовать разумную пропорцию материального и духовного начал. Через мерные отклонения в любую из сторон, нарушают гармоничность в существовании и каждого, и человеческого сообщества. В чём же могут проявляться эти разрушения разумного существования? Ответы можно видеть повсюду – и в истории человечества, и в нашей сегодняшней повседневности. Что обобщает, по признакам, такие деяния и такое мышление? Нацеленность на результат, ведущий к уничтожению созидательного начала, а в конечном итоге, и к самоуничтожению. Слишком обобщённо сказано? Кое-что перечислю, даже если такие выводы, приходят каждому на ум  естественно, не лишне повторяться раз за разом, а именно: Все воззрения, так называемого  «потребительского общества» с главной целью добиться материального превосходства любыми действиями и через это властвовать над остальными; Все фанатичные проявления  в идеологиях и  учениях с главной целью захватить духовное превосходство и через это, так же, властвовать над остальными. Причём, эти действия, которые сродни безумию, в том или ином приближении, существуют не только, как обычно понимается, на общественном уровне – такие явления, зачастую, зарождаются и утверждаются на уровне индивидуального взаимодействия людей, когда человек здравомыслящий подпадает под влияние маниакально настроенных индивидуумов. Откуда же такая маниакальность приходит. Очевидно, от психических расстройств, вызванных значительной утратой личной гармонии с окружающей реальностью, когда обрывочные картины целостного Мира не могут системно восприниматься природным  естеством человека. К чему я об этом? Просто должен предупредить о необходимости критически оценивать любые высказывания, что относится и к далее изложенному. Тем более, что всё повествование, обязательно требует и будет в дальнейшем прокомментировано с позиций философических суждений. Теперь продолжу. Зная о превозношении материального миропонимания, в противовес, для уравновешивания, расскажу здесь явно материалистически не объясняемые события, только для меня реально объективные. Однако, прошу не посчитать  сказанное, за рекомендации лично Вам, погрузиться в мир мистических воззрений и исканий Вашего не земного предназначения. Предназначение всех нас жить земной жизнью и искать гармоничный путь сосуществования и в обществе и с природой. Но у каждого может быть своё видение пути, только вот насколько такое мироощущение закономерно вписывается в естественное мироустроение, можно понять лишь по видимым результатам следования оному.

Притчи - знамения.

От чего зависят дела наши? Думаю, в не малой степени, от настроения. Если настроишь себя какое дело совершить – то непременно всё получится. А что означает такой настрой? Ведь это и есть вера в возможность совершения задуманного. Но откуда возникает такая вера и чем укрепляется она? Только ли верой в свои способности или верим мы и в иную поддержку и помощь? Отчего же сегодня задумался я об этом? Ни природа ли навевает настроение?  Вот и опять осень пришла. Снова перелётные птицы сбиваются в стаи, и выстроившись в косяки, курлыча в небесах, направляются зимовать в тёплые края. Так кажется, что ещё вчера, была весна и, такие же, курлычущие косяки птиц, прилетали к нам в места своих гнездований, будя в душе чувство радости и надежды-вестники весны, предвестники лета и ожидаемого   маленького человеческого счастье, заполняющего благодатное время, когда дни будут длиннее, ночи теплее и можно будет больше предаваться простым человеческим радостям. Но, как-то не сбылось. Пролетело лето в делах и заботах, так быстро словно и не было его. Теперь осенние дожди навевают грусть, и улетающие птицы навевают грусть, и мысли о потерянном лете навевают грусть. А может быть, просто, это моё грустное время пришло. От того и навевает всё грусть. Да и не замечу за делами, как осень пролетит и зима придёт. Раньше с осени начинал зиму ждать - люблю праздники Рождественские и Новогодние. А теперь не жду. Знаю, время  промчится за делами да заботами, так что и не замечу. И праздники мои любимые промчатся без настроения праздничного. Из-за забот всё, из-за забот. Тут и мысли стали грустные приходить: а увижу ли я ещё прилёт птиц по весне, доживу ли. Грусть да и только. Вот так грустишь, грустишь да и начнёшь прожитое вспоминать. А много ли радости было, а много ли горя? Всего было, всего. А могло ли быть, что по-другому? Что ли всё по предначертанию? Или всё же что-то и по моей воле было. И ведь есть, что такого чудного вспомнить, да и другим рассказать. Потому как порой случаются такие удивительные события, что только чудом их и назовёшь. А может не столько это чудеса, сколько знамения? Пожалуй самому мне и не понять. Вот так и решил записать, что бы кто прочёл да подсказал или просто подумал: "К чему ж такое бывает?" И как такое назвать?» Ведь о чём-то это говорит. А назову к я это, как сердце подсказывает: «Знамения»

Знамение приоткрывающее.

История эта по времени долгая и от того случайностью мимолётной быть не может. Не бывает таких случайностей, а впрочем, пусть каждый при своём мнении останется. У каждого, ведь, свой опыт в  жизни есть. И каждый вправе выбрать своё видение происходящего. А я расскажу так, как мне помнится и мною понимается.
      Первое событие из жизни моей, запомнившееся мне в связи с этим повествованием, случилось, когда мне было двенадцать лет от роду. И было это не в реальной действительности, а во сне. Но что бы всё лучше понимать, уточняю детали. Жил я тогда с родителями в обычном многоквартирном доме, советской постройки с, так называемой, хрущёвской планировкой. Наш жилой микрорайон был расположен не далеко от кладбища, а точнее, если ехать со стороны центра города на автобусе, то следующая по порядку от нашей, автобусная остановка находилась возле кладбища, да к тому ещё и называлась «кладбище». А отец мой в то время работал на предприятии, которое располагалось на расстоянии четырёх автобусных остановок от нас в сторону центра. На работу и с работы домой ездил он автобусом. И я часто этим маршрутом ездил в центр и обратно, возвращаясь, естественно, проезжал мимо предприятия, где трудился отец. И так было в течении нескольких лет, от того путь этот был мне абсолютно знаком и хорошо запомнился, так что и во сне мог мне детально привидится, как  сама дорога, так и автобус, на котором мы ездили. Так и произошло в том, в памяти оставшемся  на  долгие годы, сне. Приснилось мне как-то, что едем мы  с отцом из центра города на автобусе домой. Едем молча. Вот проехали мимо его работы и ещё оставшиеся остановки минуем одну за другой, скоро наша. Остановился автобус на нашей остановке. Я отцу говорю: «Выходим приехали.» А он не выходит, я за рукав его тяну и всё зову : «Пойдём, пойдём, а то нашу остановку проедем.» А он с места не двигается и вдруг говорит мне: «Ты сын выходи, а меня не зови, мне на следующей выходить, ведь я умер и там теперь мой дом - на кладбище. Не горюй, иди домой мать утешь.» И тут я проснулся. И такая тоска на душе, так этот сон меня потряс. Но слава Богу - это только сон и отец мой жив и здоров и постепенно видение это уснуло в глубинах памяти моей, но, как теперь видно, не забылось. А жизнь моя протекала своим чередом и много разного со мной произошло, и всё наверное связанно в некоем смысле, но расскажу здесь пока только о том, что явно в единую цепочку  соединилось из отдельных звеньев-событий и может приниматься как цельное завершённое повествование, понимаемое мною как знамение, ниспосланное мне для пересказа другим, что бы направить всех на  размышление о возможном из необъяснимого, о путях и событиях, кажущихся загадочными, но по сути, реально произошедшими.  Итак, за  начальное звено всей цепочки событий, примем сон мой детский о последнем пути моего отца, когда  не  вышел он  из автобуса, что бы пойти домой, а последовал к месту упокоения своего. Что же стало явным следующим звеном в событиях? Об этом чуть позже. Сначала, опять же для лучшего восприятия, коротко о моей жизни в периоде, предшествующем событию. Я закончил школу и потом университет, пошёл работать, женился и в семье у нас родилось два мальчика, с разницей возраста в десять лет. Жить пришлось и в стране советов, и в период развала этой системы, и, в oбредшем самостоятельность, маленьком государстве. Много разного пришлось повидать да пережить. На  жизнь  по  всякому  старались зарабатывать, да ещё  хотелось  и своим делом заниматься. Словом, искали своё место в новой жизненной  среде, как  и другие многие, многие. В тот период, производство поднять на должный уровень было очень сложно, вот и занимались  предприниматели в основном торговыми сделками. Хорошо если удавалось найти надёжного партнёра в развитых странах, тогда можно было заработать побольше. К тому я тоже стремился. И вот из-за этих моих устремлений и произошли события, которые можно отнести к следующему звену  цепи повествования. Случилось так, что познакомился я с английскими дельцами и очень хотелось мне с ними совместным бизнесом заняться. Но дело то было сложное, скорее невозможное, потому как эти да и другие англичане видели в нас не равных партнёров, а только неких колониальных батраков, обязанных на них работать за гроши да ещё и с полным уважением. Но дело совсем не в англичанах, а в тех событиях, которые случились из-за моих упорных попыток заработать на британском рынке настоящих британских фунтов. Вот, как-то, в их очередной визит, один из более лояльных к нам британских подданных - мелкий предприниматель английский, увидел у меня несколько репродукций с известных православных икон и посетила его идея торговать ими в Лондоне. Репродукции, надо сказать, выглядели убедительно, напечатаны они были на ткани, которая была укреплена на деревянном подрамнике, и вид имели очень иконописный. Англичанин этот предложил закупить репродукции в максимально возможном количестве и отправить в Англию, где он их продаст оптовым торговцам. Взял он  образцы продукции и отбыл восвояси. Я же занялся вопросами закупки этого товара. Первое выяснилось, что репродукции больше не производятся по причине закрытия предприятия этим занимавшегося.  Удалось найти значительное количество их на складе магазина, торговавшего сувенирами для иностранцев в России, то есть уже за границей. Объём был значительный, более пяти тысяч штук, что могло поместиться только в большой сорокафутовый морской контейнер. В процессе переговоров, я согласовал цены как с продавцом, точнее с директором российского магазина, так и со своим английским бизнес- партнёром. По расчётам прибыль ожидалась очень хорошая, даже по тем бурным временам, становления предпринимательства на бывшем советском пространстве. Удалось мне и деньги добыть под этот проект, путём привлечения местного компаньона, обладающего американскими долларами и, так же, заимствованием у его брата на свою долю финансирования сделки, так как у меня с деньгами было напряжённо. А денег у меня не было потому, что я все свои обязательства в делах старался исполнять и за просчёты,  даже за общие просчёты, рассчитывался своими средствами. А вот со мной не все рассчитались, и если точнее, не все эти - были моими родственниками, и с этим я ничего поделать не мог.  Но как бы там ни было, отправился я вместе со своим новым компаньоном и при долларах, в ставшую теперь заграницей Россию, закупать репродукции с икон по предварительной договорённости с руководством магазина Берёзка. Границу пересекли и до места добрались без особых приключений. На месте же заселились в гостиницу, а потом крепко отметили удачное начало мероприятия. Ну как в то время принято было у начинающих предпринимателей. Но, слава Богу, всё обошлось без финансовых потерь и на следующий день следовало закупить всю партию товара, уже отложенного для нас. По договорённости с английским партнёром, я должен был  связаться с ним по телефону для получения окончательного подтверждения сделки. Что я и исполнил, пока мой компаньон ещё спал. Связаться мне удалось, но новости были плохие. Маркетинг показал, что нет интереса у покупателей на британском рынке к продукции такого сорта, то есть англичанин наш, за неделю, не смог продать ни одной репродукции. Ну что же, рассуждал я, потери пока незначительные, только затраты на поездку да на скромную гульбу, деньги за товар не плачены, можно сворачиваться и домой. Но тут меня вдруг что-то словно взяло под контроль и, вопреки всякому здравому смыслу, я решаю, что репродукции надо купить. И далее, все мои поступки нацелились на исполнение этого решения. Проснулся мой компаньон и поинтересовался, какие новости из Англии. Я, ни секунды не сомневаясь, сообщил ему, что всё идёт отлично и надо как можно скорее закупить все репродукции с икон, какие только есть на складе магазина. В магазине нас приняли с большим уважением к нашим долларам и сделка состоялась. Работники магазина были просто счастливы, ведь они за один день выполнили план продаж за несколько месяцев да ещё избавились от товара, который явно не был у них ходовым. И далее, всё происходит, как в каком-то странном сне, где всё задуманное решается без проблем. Нам быстро удаётся найти транспорт- грузовой тягач с сорокафутовым контейнером на полуприцепе, который без груза возвращался из России, как раз к нам, то есть через границу. Загрузили наш товар, оказалось ровно на контейнер, то есть всё поместилось, хотя мы не вычисляли точно какого размера потребуется транспорт. Успешно добрались до границы и вот, мы в российской таможне. Начинаются придирки, обвинения в попытке контрабанды или, как минимум, вывоза художественных ценностей без оплаты положенных пошлин, при этом называются суммы, в несколько раз превышающие всю стоимость нашей покупки. Появляется чувство безнадёжности и тоски, как вдруг, заходит старший по смене таможенник, поинтересовался сутью проблемы, полистал инструкции и заключил, что груз не является произведением искусства, а всего лишь печатная продукция, как и указано на этикетках и в сопроводительных документах, а потому разрешён к выпуску из России беспошлинно и беспрепятственно. Таким образом одну сторону границы мы миновали. Далее процедура въезда в нашу страну. Тут таможенник вполне законно потребовал оплатить ввозную пошлину, которая исчислялась от стоимости товара. Таких денег у нас уже не оставалось. И тут я, словно подвигнутый какой-то неведомой силой, сую в руку таможенника последние двести долларов со словами: «Прости, больше нет, но ехать надо.» Тот смотрит на меня ошалело и вдруг шепчет: «Быстро проезжайте.» Сам поворачивается и уходит, то есть, и досмотра  машины с грузом не делает, словно кто отвёл его в сторону. И других таможенников, как это ни странно, поблизости нет. Мы ждать себя не заставляем и, без промедления, наша гружёная машина несётся прочь от границы в пункт назначения. Вообще то, произошёл невероятный случай, когда большую грузовую машину пропустили через границу без досмотра и таможенного  оформления, всего за двести долларов. Но невероятно было и то, что я, не задумываясь, сумел вручить эти деньги таможеннику никогда ранее такого опыта в жизни не имея. В конце концов, мы добрались до места и все репродукции были разгружены в склад. Можно сказать, примкнулось ещё одно звено событий к общей цепочке повествования. Дальше всё без неожиданностей: англичанин репродукции с икон не покупает, на местном рынке спроса нет, а деньги, для сделки занятые, возвращать надо и с процентами не малыми. Компаньон тоже не доволен, что свои средства в сделке заморозил и нет продажи и прибыли. И никак не найти было решения проблемы, мною созданной. А потом вдруг подумалось, что может быть возможно договориться о продаже репродукций через лавку при храме Православном. Согласовал я время встречи со старостой храма и пошли мы с компаньоном на переговоры. Староста оказался человеком очень к себе располагающим, хоть и совсем немногословным, а в позиции своей очень твёрдым. И позиция его была только во благо храма, работами по обновлению которого он руководил. Но прежде чем о цене и о сути сделки с нами говорить, оценил нас взглядом пристально и очень понимающе, а потом сказал, что заплатит нам за все репродукции столько, сколько мы потратили и немного сверху того, за труды наши. А платить он будет частями по мере реализации продукции и другой какой возможности. Я согласился, а компаньон мой стал деньги просить сразу получить, какие можно. Староста же отвечал, что нет у него на то возможности, так как все поступления сразу тратятся на ремонт. И потом добавил не громко но убедительно: «Молитесь и Господь не оставит вас.» После этих слов его, словно некая сила увлекла меня в Храм и пребывал я там в раздумьях о жизни своей, о родных и близких моих, молясь как умел, от сердца моего. Так, на многие события поменялись мои взгляды, и житейские дела стали выправляться. Что же касательно выплат за репродукции, так два раза в месяц приглашал меня с компаньоном староста за расчётом и деньги эти всегда были очень кстати. А когда спрашивали нельзя ли больше, отвечал староста коротко: «Молитесь». И, погружался в молчание, после чего мы с благодарностью удалялись. Как-то раз, когда я стоял в храме в раздумьях, подошёл ко мне староста церковный и осведомился почему я здесь, ведь время очередной выплаты ещё не подошло. На что я ответил, что однажды, последовав его наставлениям о молитве, теперь часто испытываю влечение к посещению храма для размышлений и ощущения таинства святого места, хотя службы не выстаиваю и земные кресты не бью, а молюсь тихо, как умею - не канонически. «Нет в том греха большого, главное что бы молитва искренняя была и по помыслам чистая» - так продолжил меня наставлять староста церковный. И мы как – то разговорились, и он больше расспросил о моей жизни, о занятиях, сам рассказал немного о ремонте храма и о возможных имущественных притеснениях от властей. Посоветовал присмотреться к компаньону моему, так как считал, что не подходим мы для дружбы настоящей. Попросил кое-какие хозяйственные нужды для храма решить, что я и исполнил без оплаты, а в качестве приношения. Так и общались мы некоторое время, ни столь короткое ни столь длинное, но для меня общение было интересно и поучительно. И ещё мне запомнилось, что в одном разговоре нашем о справедливости и честности, посоветовал мне церковный староста не очень доверять служителям культа, так как многие часто не искренни и лишь карьерой своей поглощены. А время на месте не стоит, отсчитывает каждому отмерянное. И настал день печали для меня и семьи нашей – после тяжёлой болезни скончался отец мой и пришли заботы по организации похорон. Хотелось маме моей, похоронить мужа своего на том кладбище, что было рядом с тем районом, где была их квартира. Та самая квартира, где прошла большая часть моего детства и моя юность. И хотя на том кладбище места  под новые захоронения уже не было, как мы знали, но всё равно решили, на всякий случай, в кладбищенскую контору сходить. Тут, на удивление, узнали мы, что появилась возможность купить место именно здесь, так как кладбище расширяется. Так и сделали. Отец мой крещён был в православии, и конечно я решил, что отпевание должно быть проведено в Храме, где я бывал у церковного старосты, так мне чувства мои подсказывали. Вот настал день похорон – а был это летний но дождливый день и солнце часто закрывали тучи. Установили гроб с телом отца моего в храме, собрались родные, родственники, знакомые. Пришёл священник и началось отпевание, и когда произносил он слова молитвы заупокойной, вдруг солнечный свет озарил лик усопшего и привиделось многим, что новопреставленный улыбается. Завершилось отпевание, простились все с упокоившимся, закрыли гроб и отнесли в катафалк, и поехали на кладбище. А двинулись ровно той дорогой, по которой ехал я с отцом в том печальном детском сне, когда отец назвал кладбище своим домом. И вспомнился мне тот путь из сна во всех деталях, и был он тем путём, по которому следовали мы в катафалке, мимо работы отца моего, мимо остановки нашей - точно на кладбище. Шёл дождь, словно оплакивая наш путь, навевая мне грустные размышления, о некой предначертанности событий. Тут мама моя стала беспокоиться, как же под таким дождём хоронить мы будем. Но я прервал её беспокойство, твёрдо сказав, что как только прибудем мы на кладбище, дождь прекратится и будет солнце. Словно кто послал мне эту уверенность и не было сомнения у меня. Так и произошло, прервался дождь во время погребения и засияло ярко солнце. А когда всё закончилось и помянули новопреставленного, дождь возобновился, но не слезами уже, а небесным  даром утешительного омовения, символом продолжающейся жизни, определяя каждому своё положение – усопшим на кладбище, а живым в суете земной. Тогда подумалось мне, что ни будь событий, связанных с моим странным бизнесом да и других проявлений неких, на первый взгляд, случайностей, не могло бы повториться в реальности, когда-то увиденное мною во сне. И как же точно, звеньями одной цепи, предначертанных явлений, было и неразумное моё решение о покупке репродукций с икон и все последующее развитие событий. Всё сложилось в единое целое и твёрдой силой уверенности в духовность мироустроения запечатлелось в моей душе. Но не знал я тогда, что всё произошедшее случилось для предопределения действий моих в испытаниях, которым подверглась семья моя в скором времени. И вижу я это следующим знамением.

Знамение убеждающее.

Похоронили отца моего и было чувство, что упокоилась душа его с миром. Жизнь шла своим чередом в заботах повседневных и финансовых затруднениях. Староста церковный, за проданные репродукции, регулярно рассчитывался и оставалось уже не так много нам с компаньоном получить, хотя для меня сумма была значительной, учитывая наличие у меня долгов под высокими процентами. Так что, получаемых мною денег, едва хватало на покрытие обязательств и скромную жизнь. Но не усмотришь всех бед и напастей подстерегающих нас. И самое страшное испытание – это когда тяжёлая болезнь поражает детей наших. Вот и в мою семью пришла беда – заболел наш младший сын в пятилетнем возрасте. Сначала болезнь развивалась вяло, как обычная простуда, но постепенно дыхание ребёнка стало затрудняться и не было возможности остановить эту напасть в домашних условиях. Была у нас докторша знакомая, как оказалась, не по разуму в своих врачебных талантах уверенная. Так вот, эта лекарша убедила нас приехать с больным ребёнком в клинику, где она работала, пообещав, что легко поправит здоровье нашему сыну. По не разумению своему, мы с женой так и поступили, теряя драгоценное время, а малышу нашему становилось всё хуже и хуже, и начал он уже задыхаться прямо у меня на руках. Оказалось, что персонал этой клиники к серьёзной медицинской помощи совсем не подготовлен, да и врачиха знакомая ничего толком сделать не могла. Какое же это испытание тяжкое, когда ребёнок твой задыхается, как рвут душу слова малютки, страдающего неимоверно, о том, что он больше дышать не может и просьбы его не осознанные отнести его на улицу, где воздух есть для дыхания, как ему уже в полубреду кажется. Сложно представить такое, если сам не пережил. К счастью, сообразила эта лекарша бестолковая, отправить на машине «скорой помощи» нашего сынишку маленького в специализированную детскую клинику, где всё было для оказания экстренной помощи таким больным деткам и медики были очень хорошие и профессиональные. В последний момент успели довести  ребёнка до реанимации. Малыша сразу подключили к аппарату искусственного дыхания, поставили какие-то трубки и капельницу и проводили интенсивные процедуры по спасению его маленькой жизни. На тот момент был он уже без сознания, но аппарат поддерживал дыхание, давая надежду на лучшее. Всё это происходило на моих глазах и тоска и боль душевная словно сжигали моё сердце. Так начались эти дни и ночи борьбы с недугом, опасным для жизни сына нашего. По распорядку, действующему в больнице, разрешалось родителям днём находиться рядом со своими больными детками, а вечером надо было уходить. Я и супруга моя, то вместе, а то по очереди, проводили дни у кроватки малыша нашего, стараясь любовью родительской облегчить его страдания. Через пару дней, стало мальчику немного лучше и его перевели в палату, где лежали ещё два маленьких больных ребёночка. Но врачи предупредили, что состояние нашего мальчика тяжёлое и что в любой момент может произойти ухудшение с трагическим исходом. С какими же тяжёлыми чувствами покидали мы больницу по вечерам, что бы утром с тревогой в сердце мчаться обратно к кроватке, страдающего сынишки нашего. Так длилось это более десятка дней и за это время узнали мы немного и про болезни двух других малышей, что лежали в той же палате. А однажды в палату положили четвёртого больного – уже подростка. Был он без сознания и лежал словно без признаков жизни и только приборы медицинские показывали что он ещё жив. И я случайно услышал разговор врача с его родителями о том, что очень мало надежды на положительный результат лечения этого мальчика и, что он скорее всего умрёт, и что родители должны быть к этому готовы. С новой силой обрушилось на меня боязнь за жизнь моего сына – ведь стало мне ещё более ясно, что дети в этой палате все тяжело больные и что врач был откровенен, когда говорил об угрозе для жизни и нашего малыша. С таким тяжёлым чувством вернулся я из клиники и попытался заснуть, что бы утром с новыми силами нести любовь родительскую больному нашему мученику. А дальше постигло меня видение, и не могу точно сказать спал ли я, или же бодрствовал, но утром всё в деталях вспомнилось. Так вот, очень расстроенный, услышанным в больнице, начал я Бога молить об исцелении сына нашего, да и других больных деток вспомнил.  Не по канонам молился, как умел, как понимал. И всё время посещало меня сомнение в моей вере в успешность молитвы моей. Я не мог понять, верю ли я, что может исполниться просьба моя и думалось мне, не самообман ли молитва моя, что бы себя успокоить о заботах моих - мол всё я сделал, что полагается и нет моей вины в возможном результате. Но невозможной душевной тоской отозвались эти мысли мои. Неужели не могу я сосредоточить себя в молитве на спасение сына моего? И тогда я понял, что надо, что-то сделать из земных дел во благо духовное, что бы укрепить веру свою в силу молитвы. Вспомнил я, что ещё не все деньги от церковного старосты за репродукции икон получены и, тут же решил я, что жертвую всё мне и  компаньону моему причитающееся на ремонт храма, а с компаньоном сам рассчитаюсь и на отдачу прочих долгов заработаю. И пришла ко мне убеждённость в правильности моего решения и сказал я себе и Миру всему, мысленно: «Жертвую и твёрд в решении своём.» И как совершилось это моё решение, пришла твёрдая вера в силу просьбы моей молитвенной и что возымеет она силу исцеляющую. В тот же миг явилось мне видение, будто волнами некая сила с неба льётся на меня и отразившись устремляется в сторону больницы, где сын мой лежит один, со своим недугом борясь, в трубках в него установленных и капельницах, не имеющий ни сил ни возможности слово молвить - на страдания свои пожаловаться. А потом вдруг исчезло видение и пришла уверенность, что всё теперь будет хорошо и я крепко спокойно проспал до утра. Как проснулся, сразу в больницу стал собираться, а чувства во мне радостные и твёрдая уверенность, что сегодня сыну лучше станет. Жена это заметила и поинтересовалась, что за радость на мне и от чего, когда ребёнок наш тяжело болеет. На что я ответил ей, что нам следует скорее в больницу отправиться и что нас там ждут хорошие новости.  И действительно, верно оказалось чувство моё. Когда мы вошли в палату, то увидели, что сын наш сияет улыбкой нам на встречу и нет на нём ни трубок ни капельниц и стало ему намного лучше и, действительно, стал он после того дня быстро поправляться. Но ещё удивительное событие открылось – не увидел я в палате других больных деток. Я поинтересовался у медсестры, как дела со здоровьем у тех малышей и ответ её меня ещё более укрепил в вере в значимость поступка моего и молитвы моей. Сказала она, что сегодня какой – то чудесный день, всем больным деткам из палаты вдруг стало намного лучше и их перевели из реанимации в обычные палаты долечиваться и нашего сына тоже в другую палату переведут, а там и домой выпишут скоро. Не решился я только уточнить про подростка, что считался почти безнадёжным. Так и по сей день не знаю поправился ли он. Не мог я омрачать радостных вестей вопросом о печальном, боялся чего-то. Не то предчувствовал не добрые вести о нём, не то должно было это тайной для меня остаться по предначертанию. C чувством радости от свершившегося, поспешил я к церковному старосте, рассказать эти события и совершить пожертвование на ремонт храма, как мною было задумано. Но услышал я от старосты, что чуть ранее меня приходил мой компаньон и весь, причитающейся нам к выплате, остаток денег забрал. Однако принял я решение тут же и, узнав сумму компаньону выплаченную, попросил церковного старосту считать эти деньги моим пожертвованием и долгом перед храмом, который обязуюсь я через него внести. И так почувствовал я, что исполнится моё обещание, в молитве меня укрепившее. Согласился староста принять на себя эту ношу мою духовную и дать возможность мне частями исполнить моё обязательство. А компаньон деньги наши потратил на своё усмотрение, обещая вернуть мою долю позже. Не скажу, что не возвращал, но растянул выплаты на длительное время. У меня же дела лучше пошли и появилась возможность долг свой храму, объявленный старосте, частями выплачивать. Стал я приходить к церковному старосте, в его служебное помещение при храме, и отдавать что скопить удавалось да что компаньон мне возвращал. И всякий раз, отдавая деньги, ощущал я великую душевную радость и просветление. Прошёл почти что год и осталось мне внести последнюю сумму, из обещанного пожертвования. Я уже и деньги приготовил и носил всё время при себе, что бы в первый же удобный момент передать через старосту пожертвование на ремонт храма. Но что-то всё мне препятствовало исполнить это. Я уж и подходил несколько раз к служебному входу в храм, что бы попасть к старосте, но никто мне дверь не открывал. И казалось, место это стало мне чужим не приветливым. Не мог я понять в чём дело. Вдруг, случайно попала мне на глаза статья газетная, в которой отдавалась дань деяниям на благо храма старосты церковного, ныне усопшего. Говорилось, что не взирая на болезнь тяжёлую, самозабвенно трудился он в нелёгком служении своём, до самых последних дней своих, и никто и не догадывался, как было ему физически тяжело. Тогда я утвердился в чувстве своём, что святой это был человек и возблагодарил Господа за каждое мгновение, что даровано мне было на духовное общение с истинно Божьим человеком. Но теперь возникло неожиданное препятствие в исполнении обещания моего, ведь так определялось, что пожертвование мне надлежало передавать через церковного старосту – конкретного человека, посвящённого в события жизни моей. И, словно в подтверждение тому, никак не удавалось мне встретиться с новым церковным старостой. Тогда пришло мне решение, пожертвование принести в другие храмы и на иные дела верой предписываемые, как сердце подскажет, и в глубокой тайне, как подобает в таких поступках. Так я и действовал и пожертвования от меня уже превысили то, что было мною в молитве обещано  церковному старосте усопшему, про что было рассказано. Только всё не покидало меня чувство долга не исполненного. Мучил меня вопрос, отчего так, что же не так я делаю -ведь не от щедрот своих жертвую, а будучи в материальном стеснении, не жалею последнего.  И тогда понял я, что сколько бы я ни жертвовал, не покинет меня чувство долга не возвращённого, потому как великое  чудо и знамение мне явленное, всегда будет лежать на мне обязательством нести поступки и слова добрые в мир наш суетный, по мере сил моих и возможностей. Значит не долг мой материальный тяготит меня, а молчание о свидетельстве силы Божьей, явленной во исцеление больных деток, ответом на искренность молитвы моей. Вот от чего решился я изложить эту историю, которую каждый волен воспринимать, как понимает и как видеть хочет. Я же, не будучи человеком воцерковлённым, не блюду каноны религиозные, только вера моя непоколебима. Но путь мой в исканиях, должно быть так мне предначертано. И пусть, за то могут посчитать меня грешником и отступником, остаюсь на пути постижения доступных истин и верю в необходимость познавания Мира единого - материального и духовного, как пути к единозаконию, в главных деяниях наших, для достижения великой гармонии в состоянии Сущего. А многие знамения мира духовного, влияющие на материальную нашу жизнь, лучшие свидетельства единства мироустроения нашего и реальности всех духовных наставлений, открывающихся нам в проявлениях, ниспосылаемых нам высшей силой Единого закона, понимаемой, как воля Творца. Но ни для того ли определено всё развитие наше материальное и духовное, что бы могли мы постигать эту волю и стали готовы к совершению предначертанных деяний, которые и приведут наш Мир к великой гармонии? 

Знамение направляющее.

Так, свершились события в жизни моей, что определили моё убеждение в духовности мироустроения нашего, понимаемого мной, через проявления знаков вечного Сущего, которых обычными деяниями нашими не объяснить. И так, стал мне всё чаще вспоминаться ещё один сон мой, а скорее видение, которое произошло ещё ранее событий, которые считаю я знамениями приоткрывшими мне великие таинства и убедившими в возможности духовного соприкосновения с Вечным Сущим и обретением через то силы поддерживающей дела наши в защиту добрых устремлений наших, творимых от чистой потребности добродетели, заложенной изначально в души наши, как указатель пути развития нашего к некой высшей цели, предначертанной самим же Сущим.   
Так что же это за видение было такое? Расскажу, как запомнилось мне то событие в жизни моей и как теперь, стало пониматься мной, всё тогда привидевшееся. А прочитавший, пусть поймёт, как сам прочувствует – ведь не часто единопонимание о вокруг нас происходящем. Но на то и есть у нас свобода выбора нашего, что бы понимать данное нам, а не слепо верить, дабы не пойти за заблудшими в фантазиях их. Однако, начну повествование, о явлении воображению моему, в котором, всё сколь явно мной было увидено, столь же и необъяснимо житейским миропониманием. Происходило всё это зимой под новогодние праздники. Младшему сыну моему четыре исполнилось и, конечно, было для него большой радостью смотреть как папа петарды запускает, устраивая маленький красочный салют. Потому запасся я такого рода продукцией, что под праздники зимние продавалась. И годами ранее я на новогодний праздник себя и детей таким действом радовал, усиливая торжественность события вспышками от взрывающихся в небе ракет. Так и на сей раз, подготовился я устроить маленький праздничный салют, присоединившись ко многим другим. В радостном ожидании наступления завтрашнего торжества, по случаю встречи Нового года, лёг я спать. В ту ночь пришло ко мне странное видение - ни то сон, ни то явь, но только запомнилось всё отчётливо. Так вот, снится мне сон, что я, с младшим моим сыном, отправился на улицу ракеты праздничные запускать. Место выбрали на пустыре, подальше от жилых домов, что бы случайно ракетой кому вреда не причинить. Установил я ракеты, фитильки запалил и, на всякий случай, от них в сторону быстро отошёл - мало ли чего не так пойдёт. Не успел я ещё к ракетам обернуться, а они уже начали взлетать в небо, озаряя всё вокруг разноцветными вспышками. И что-то ракеты всё взлетают и взлетают и уже кажется всё небо охватило сияние от их разрывов. Стало мне странно, ведь у меня было всего несколько ракет, откуда же такой фейерверк образовался. И тут я просыпаюсь, лёжа в своей постели спиной к окну, а за окном всё сияет от множества разрывов в небе. И хотя я это прямо еще не вижу, но отсветы вспышек, отражаясь от стен, озаряют комнату разноцветным великолепием. Тогда я понимаю, почему мне привиделся во сне такой всепоглощающей праздничный фейерверк – это в следствии реально происходящего на улице праздничного салюта, который я ощутил сквозь сон. Я, конечно, хочу повернуться и посмотреть в окно, что бы лучше видеть всё происходящее. Но, почему-то, не в состоянии сделать этого, как ни стараюсь. А за окном,  всё более яркие вспышки  поглощают своим сиянием всю округу, доступную обозрению из моей комнаты. Причём, я эти вспышки прямо не вижу, но словно ощущаю всю картину происходящего неким неведомым чувством, чётко всё отображающем в моём воображении. Что же далее? Совсем фантастическое видение полностью охватывает моё сознание и мои чувства – вдруг я начинаю медленно подниматься над постелью и как бы паря в комнате начинаю, спиной вперёд, приближаться к окну. Сияние на улице всё не прекращается, но вдруг, я услышал всё нарастающий гул многоголосой толпы, словно приближающейся ко мне. Не возможно было понять никаких слов в этом гудении, но общая интонация была не радостная. И мне почему-то стало страшно. Я стал пытаться закричать, позвать на помощь семью, но у меня не получалось. В то же время, я всё приближался спиной к окну, медленно паря по комнате. И чем был я ближе, к этой словно бы черте, отделяющей меня от чего-то не объяснимого но пугающего, тем больший ужас охватывал меня, и я уже ощущал, что это нечто ужасное уже совсем рядом, за спиной моей, и что сейчас оно поглотит меня. А гул, вплотную приблизившейся толпы, уже превратился в ужасный бессвязный гневный рокот, доносящийся из ледяного красочного сияния. Тут вдруг, я увидел себя, лежащего внизу на кровати, смотрящего вверх, с лицом перекошенным гримасой ужаса, а другой я, состоящий словно только из чувств, в то же время, парил у окна, словно втягиваемый куда-то неведомой силой. Напряжением последних сил, смог я закричать. В тот же миг исчезли видения, и я проснулся, ещё дико кричащим в постели. Было ощущение, как будто по телу моему проносятся слабые электрические разряды, но не было ни боли ни иных признаков какого-либо недуга, по крайней мере мне так казалось. Никого мой крик не разбудил, и я пребывал в размышлениях о странном сне моём, пытаясь понять значение произошедшего. Но  никаких объяснений так для себя и не нашёл. Много позже, в телевизионной передаче на тему о состоянии клинической смерти у человека и об ощущениях тех, кто смог выжить, я увидел много общего, в описаниях их видений и того, что и сам пережил в том загадочном сне. Так, что же, я был в состоянии клинической смерти? Я рассказал о своём этом предположении знакомому врачу. На что он мне сказал, что быть такого со мной не могло и что это, скорее всего, такое вот интересное сновидение мне пришло. Только с того дня, периодически, пытаюсь я понять, что же всё таки это было со мной. И вдруг, мне подумалось, а не сокрыт ли ответ в тех событиях из жизни моей, которые теперь понимаю я как некие знамения. Ни скреплено ли всё это воедино каким-то предназначением моего пути в жизни этой? Потому, посчитал я событие это, точно важное знамение и здесь изложил. И новые размышления свои об этом, выношу на обозрение и толкование, потому как, не всегда самому дано понять, всё с ним происходящее.  И что же теперь думается мне о том дне моём знаменательном? Пусть посчитается это всё фантазией, но возможно лишь объяснение из мистических размышлений, практикой не подтверждаемых. А что, если вдруг теперь, правильно понимаю я значения того странного сна и правильно считаю это знамением и неким указанием мне к действию определённому – предначертанному в жизни моей? Вот и изложил на суд своё понимание, а каждому решать, что о том думать, если есть потребность к таким размышлениям.
Только вот, о своём толковании всех знамений, пока умолчу.