В чукотской тундре бывают пожары такие же, как в сибирской тайге. В тот год июль стоял жаркий даже по меркам Чукотки. В сотне километров от прииска горела тундра. От чего она загорается, никто не знает. Может от кусочка стекла, случайно выброшенной бутылки водителем вездехода, может от окурка, брошенного вертолетчиком, пролетавшим мимо по своим делам. Раз горит тундра - ее нужно тушить. Надеялись на дождь, но его все не было и не было. Решили забросить два бульдозера, чтобы они содрали своими бульдозерами-лопатами растительный слой до мерзлоты, сделав широкую полосу на пути огня.
Бульдозеры выделил прииск со своими экипажами по два человека на бульдозер. Вертолетом МИ-6 доставили их к месту пожара. На одном бульдозере в экипаже был я и напарник Серега. Вертолет, сделав два рейса, улетел на базу в Билибино. Высадили нас на галечную косу Большого Анюя. Пожар был около двух километров от берега речки, и огонь шел на нас. Мы сразу поехали к месту пожара, чтобы не допустить огонь к полосе леса, который густо рос по берегам Большого Анюя. Поехали я и Володя, со второго бульдозера. Оставшиеся напарники должны были поставить на косе палатку и приготовить пищу на костре.
Огонь шел не быстро, потому что не было ветра и мы начали опашку вдоль линии огня. Тундра сдиралась легко, обнажая вечную мерзлоту. Если не будет ветра, то огонь не перекинется через такую полосу. Полоса огня была огромной, потому что горело уже не один день. Тундра хоть и сдиралась хорошо, но мы продвигались медленно. Переезжая мелкий ручей, первый бульдозер застрял в промоине. Трос у нас был, потому что знали куда ехали. Я зацепил тросом застрявший бульдозер, помог ему выбраться. Так мы с Володей работали до самого вечера и поехали меняться. Приехали на косу, где уже стояла палатка и весело горел костер.
Переговорив со сменщиками, мы сели ужинать, а они поехали продолжать опахивать пожарище. В июле на Чукотке ночи не бывает. Тундра хоть и горит медленно, но попадают такие места - торфяники, которые могут гореть долго. Мы с Володей умылись и сели есть. Серега был заядлым рыбаком и умел хорошо готовить, так как на рыбалке приходилось это делать. Наевшись макарон с тушенкой, мы попили чая.
Над нами с писком кружили несметные полчища комаров, которых днем на солнце было меньше, а может мы просто их не замечали. "Как спать будем, сожрёт нас комарье до утра", - не то спросил, не то сказал Володя. "Выкурим их и палатку закроем, не попадут", - ответил я. "Эх, порыбачить бы",- мечтательно сказал Володя. Он тоже был заядлым рыбаком. "Так иди, покидай блесенку пару часиков, может и поймаешь харитончика, другого", - предложи я. У него всегда снасть была с собой, зацеплена блесенкой за отворот рабочей куртки. "Ладно, пойду недалеко, а то стоим на Анюе и не порыбачить, нас засмеют на поселке", - сказал Володя и пошел в сторону тальниковых кустов, где была протока. Я еще посидел возле костра, отмахиваясь от назойливых комаров. "Хорошо что в накомарниках, а то бы беда, все лицо изгрызли бы", - подумал я и пошел в палатку выгонять комаров. Выгнав всех, я лег спать - завтра у нас будет трудный день. Володя тоже вскоре пришел и сказал, что в протоке есть молодой хариус, но ловить его не стал. "Завтра наловим на уху", - и лег спать. Я лежал в палатке и слушал как где-то рычат моторы бульдозеров, это ребята делали свою работу.
Так мы проработали двое суток и полностью опахали пожарище. Кое-где еще шел дым, это горели участки торфяника. Они будут гореть, пока не выгорят или их потушит хороший дождь. Ночью пошел дождь, он барабанил по полотнищу палатки, но к утру закончился. Утром я вылез из палатки первым. По небу ползли низкие, тяжелые тучи. Я пододвинул в кострище несгоревшие ветки, но они были мокрыми и никак не хотели гореть. Я сходил к стоявшему рядом бульдозеру, взял ведро и налил из бочки немного солярки. Облив ветки, поджег, огонь сразу весело запрыгал, расточая запах вонючего дыма. Я повесил котелок со вчерашней ухой и чайник на перекладину костра. Из палатки вылезли остальные ребята и подошли к костру. Серега посмотрел на тучи и хмуро сказал: "Это надолго, вертолет за нами не сможет прилететь". Если бы мы прилетели на рыбалку, то и не беспокоились бы. Но мы собирались сюда на пару дней и продуктов тоже взяли немного. Конечно, рядом течет Анюй, с голоду не помрем, но на одной ухе тоже не хотелось бы жить. Потому что кто знает, когда за нами прилетят. Днем пришел с рыбалки Володя, принес пару хариусов, бросил их у костра и хмуро произнес: "Все, отрыбачили, блесну зацепил за корягу и оборвал". "Так может отцепим ее?" - предложил Серега - "Надо попробовать. Глубоко там?", - спросил он у Володи. "Там течение и водоворот, может под корягу затянуть, утонешь", - ответил он. "Делать нечего, придется на ягоды переходить, вон голубики сколько", - сказал я. Но меня никто почему-то не поддержал.
Прошло два дня, тучи так и ползли по небу, иногда сыпал мелкий дождь. На пожарище уже нигде не дымило, видно дождь сделал свое дело и потушил торфяные места. Как мы ни экономили, но запасы пищи и чая подошли к концу. В обед, когда варили макароны, я сказал: "Последние макароны и последняя банка тушенки, если не будет вертолета, завтра переходим на голубику." После этих слов я вывалил тушенку из банки и размешал варево.
Сели есть, ели без хлеба, он кончился еще накануне. Неожиданно выглянуло солнце и все тучи ушли куда-то за сопки. Через час прилетел вертолет, не тот большой, а меньше. Вертолетчики сказали: "Прилетели за вами, а технику перевезут позднее." Все, мы летим домой, дома нас ждут семьи, дома хорошая еда и теплая, чистая постель. "Все,больше не будем уезжать из дома никуда, даже на рыбалку",- думал каждый из нас.
Но вот поспела смородина на островах Большого Анюя, женщины полетели за ягодой, а мы, мужики - на рыбалку.