Часть I Глава III
Для перекачки газа по трубопроводам одних турбин мало, нужны ещё нагнетатели. На Правохеттинской станции они были французской фирмы «Крезо-Луар», а, значит, необходим был ещё один шеф инженер, с которым Петровичу предстояло непосредственно контачить, француз. Он почему-то сразу не вписался в их компанию, вернее, немец его невзлюбил. Буркхард, этот древнегерманский гот, с самого начала не стал приглашать потомка древних галлов на совместные посиделки с горячительными напитками.
«Не достоин, - говорил он Петровичу, поднимая очередной гранёный стакан, в котором булькало сто пятьдесят «Столичной», - мы их, то есть мы - немцы, их - французов, победили за четыре недели».
«А мы вас, за сколько? - хотелось возразить Петровичу, - мы – русские, вас – немцев? Пусть и не так быстро, но всё же победили мы».
Но он не стал расстраивать Буркхарда своими железными аргументами, тот и так их отлично знал, не смотря на своё древнегерманское происхождение, да и невыгодно это было делать Петровичу. По окончании монтажа, а это должно было случиться в середине лета, предстояло подписание актов приёмки турбин в эксплуатацию, и немец в этом вопросе был не последним лицом. Именно он осуществлял надзор за монтажной бригадой Петровича и строго следил за соблюдением технологического процесса. Просто так, за рюмкой, он акты бы не подписал. А без этой формальной процедуры невозможно было запустить агрегаты в трассу. Поэтому Николай попытался сразу примирить две враждующие стороны, но сколько он не предпринимал в этом направлении усилий, ничего у него не получилось.
Зато получился казус с французом - и смешной, и не очень. Петровичу вздумалось однажды поумничать, и он не нашёл ничего лучшего, как примерить свою умственность на потомке галлов. В школе он изучал французский язык, но все мы помним, как тогда это происходило. Хорошо, если в голове оставалось несколько фраз, а то иногда у выпускника школы в мозгу не застревало вообще ни одного слова. Да и зачем ему это было нужно, если путешествовать предстояло только по родной стране. Но у Петровича несколько фраз всё же застряло, например таких:
«Комси комса, бонжур, ассэй ву и ещё «а тут аллёр», что означало – до скорого свидания». Запомнил он их, наверное, для того, чтобы удивить прибывшего на Крайний Север француза в самый неподходящий для того момент.
Всплывали иногда у Петровича в голове и другие фразы, немецкие, хотя он этого языка не изучал. Сказывалось частое посещение в детстве фильмов про войну. Вот он взял однажды и применил одну из них по назначению. Будучи в сильном подпитии, обоюдном к слову сказать, он не нашёл ничего лучшего, как ткнуть исподтишка немца сзади пальцем между лопаток и скомандовать:
«Хэндэ хох»!
Буркхард, где стоял, там и сел и потом долго не мог прийти в себя. Когда же он, наконец, очухался, то слёзно попросил своего русского друга больше так никогда не делать. А ещё туда же…победитель галлов…
С французом всё вышло по другому, по трезвому, но от этого, не менее экстравагантным.
Однажды на компрессорную не явился их переводчик. Поговаривали, что он уехал делать доклад наверх по инстанции. Все знали, что переводчики - это негласные агенты КГБ. Правда, технарям, вроде Петровича, строившим газопроводы, это было по барабану. Для них язык чертежей был куда важнее любых устных анонимных докладов. Николай встретил тогда Андрэ, так звали французского шефа, на компрессорной возле турбины. Монтажники Николая установили её на фундамент всего пару дней назад и теперь «обвязывали по маслу». Нагнетатель фирмы «Крезо-Луар» стоял пока рядом на песке. Через пару дней и его нужно было затаскивать двумя «Коматцу» на фундамент, а потом центровать с турбиной в один газоперекачивающий агрегат. Француз прибыл на встречу с целой кипой чертежей, которую едва мог держать в руках. И вот, когда он начал объяснять Петровичу, жестами и мимикой, за какие проушины надо цеплять нагнетатель для такелажа, Николай взял и ляпнул:
«Тю э ля прёмьер фуа а люньон совьетик»?
Что по нашему означало:
«Ты впервые в Советском Союзе»?
Французских слов Петрович знал мало, но произношение у него было неплохое.
Поэтому француз не просто испугался, когда услышал родную речь, он испугался до смерти. Выронив чертежи из рук, Андрэ драпанул с компрессорной, только пятки его засверкали. Появившийся в этот момент невесть откуда Буркхард, даже посвистел ему во след.
С тех пор без переводчика француз и русский уже не общались ни разу.
Николай подозревал, почему драпанул француз, и чего он так испугался. Вероятно он подумал, что Петрович знает французский язык в совершенстве, а не пык-мык, как было на самом деле. И он, Петрович, наверняка, раньше подслушивал беседы Андрэ с другим французом, электронщиком, и потом, конечно, доносил об этих разговорах кому следует…
«Наивные эти люди, французы, - подумал тогда Николай Петрович, - жизни они не видели. Кроме своего Наполеона и красного вина за обедом, ничего-то они не знают».
«Так им и надо, - позлорадствовал вдогонку убежавшему французу, сразу ставший довольным немец, - я же тебе говорил, Никола, что не стоит его приглашать на наши посиделки. Не достоин, - и потом Буркхард ещё прибавил, усмехнувшись, - а я думал, ты только немецкий знаешь…в совершенстве».
Петрович вспомнил об этом и усмехнулся. Ещё он вспомнил, как однажды посреди зимы пришёл на компрессорную с немцем пешком. Они тогда опоздали на вахтовый автобус, а до места работы от жилого посёлка было не меньше двух километров. Буркхард тогда замёрз, как цуцик, и когда они зашли в тёплое помещение штаба стройки, то он здорово смахивал на окружённого под Сталинградом захватчика, только корзин не хватало на его ногах. А когда он увидел электронный градусник, который показывал температуру за бортом в минус пятьдесят четыре и три десятых градуса, то впал в настоящий ступор.
«Дайте мне тёплую ручку, - закричал он, - я запишу об этом событии в своём блокноте. А то в Эссене мне никто не поверит, что я при такой температуре работал на улице».
Петрович, вспомнив про этот случай, усмехнулся ещё раз. Не зря на Руси существует поговорка:
«Что русскому хорошо, то немцу смерть». Наверное, её придумали при Петре Первом, когда в Россию приехала основная масса немцев. Тогда, наверное, бывали случаи похлеще этого.
В этом году иностранцев уже не было на строительстве очередной нитки газопровода, приходилось справляться своими силами.
Но от их присутствия осталась польза - это официальных два выходных, а то бы так и пришлось работать с одним до самой пенсии.
Перед тем, как спуститься с насыпи и войти в лес, Петрович ещё припомнил, как перед приездом иностранцев ходил осматривать бараки. В самом ближнем к реке было три кухонных чана, литров по сто пятьдесят-двести, в которых, по всей видимости, готовилась пища. В следующем были нары, на которых зеки спали. Николай потрогал их, и ему показалось, что они хранили ещё тепло тех, кто на них спал. Потом он вернулся в первый барак к чанам и тоже их потрогал. Два из них были чугунными и блестели до сих пор как новые.
«Да ведь и лет прошло не так-то много, - подумал он, - как же они тут обходились без мази от комаров? Недаром говорят, что узкоколейка эта построена на человеческих костях».
За те десять лет, что Николай Петрович пробыл на Севере, он так и не привык ни к комарам, ни к гнусу. И Жена его тоже не привыкла к этим созданиям. Но дома они с ней соорудили для себя маленький оазис. Они натянули марлю на все форточки и на входную дверь. А летом плюс к этому ещё навешивали на окна одеяла, потому что спать во время белых ночей без затемнения было практически невозможно. Петрович ещё поставил в квартире два вентилятора, один в спальне, чтобы не так было жарко, и другой в прихожей. Этот последний он направил на входную дверь, чтобы ни одно комариное создание не могло проникнуть в их дом. После всех мероприятий им казалось, что уже ничто не мешало им жить. Правда, будучи в командировках, Петрович на комаров не так обращал внимание, потому что без жены он позволял себе немного расслабиться, то есть принять рюмочку-другую. А выпивший человек, как известно, редко обращает на что внимание. Это уже новая порода людей, и не лучших, как правило.
Петрович ещё раз посмотрел на мост, по которому час назад прошёл тепловоз. Он притащил оборудование для их компрессорной станции, значит, возвращаться обратно будет только завтра.
http://www.proza.ru/2016/04/13/935