Ф.М.Достоевский: путь к осанне
«Православная жизнь – январь 2011 года
2011 год вдвойне значим для ценителей творчества Федора Михайловича Достоевского. 2 февраля исполняется 130 лет со дня смерти классика русской и мировой литературы, а 11 ноября – 190 лет со дня его рождения.
Ф.М.Достоевский часто воспринимается как писатель, наиболее глубоко показавший сложность человеческой натуры, ее противоречивость, духовные взлеты и падения в бездну греха. Однажды Д.С. Мережковский назвал великого писателя «исследователем глубин сатанинских и высот ангельских» или «ясновидцем духа», и это определение стало одним из множества признаний заслуг Ф.М.Достоевского в постижении глубин человеческого бытия.
Уже в письмах юного Достоевского брату Михаилу высказаны мысли, определившие духовные поиски писателя: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь разгадывать ее всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком.» Будущий писатель понял одну простую, но не всеми разделяемую истину: «Природа, душа, Бог, любовь (...) познаются сердцем, а не умом...» Важно, что Достоевский рос в благочестивом семействе, где «знали Евангелие чуть ли не с первого детства». Писатель вспоминал: «Каждый раз посещение Кремля и соборов московских было для меня чем-то торжественным.» Каждую Пасху мать возила сыновей (Федора и Михаила) на богомолье в Троице-Сергиеву лавру.
В романе «Братья Карамазовы» устами старца Зосимы Достоевский говорит о личном духовном переживании, испытанном в детстве: «В первый раз посетило меня некоторое проникновение духовное еще восьми лет от роду. Повела меня матушка одного (не помню, где тогда был брат) во храм Господень в Страстную неделю в понедельник к обедне. День был ясный, и я, вспоминая, теперь точно вижу вновь, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх, а сверху в купол, в узенькое окошко, так и льются на нас в церковь Божьи лучи, и, восходя к ним волнами, как бы таял в них фимиам. Смотрел я умиленно, и в первый раз от роду принял я тогда в душу первое семя Слова Божия осмысленно. Вышел на средину храма отрок с большою книгою и прочитал начало книги Иова.» Чтение Евангелия в церкви всегда производило на Достоевского сильное впечатление. Детскую книгу по Священной истории он хранил всю жизнь как святыню. Писателя всегда волновали рассказы народа о христианских мучениках и подвижниках. Такие рассказы он слышал в детстве от прислуги и крестьян, а потом - в остроге среди каторжников.
Но почему Ф.М.Достоевский однажды сказал о своем духовном пути так: «Через большое горнило сомнений моя осанна прошла»? В жизни писателя был период «утраты Христа» - превращения в европейского либерала. Эта метаморфоза произошла под воздействием общения с В.Г.Белинским (1845-1846 гг.) Но даже в это время Достоевский сохранял горячее чувство преклонения перед Христом как высшим воплощением добра. «Утрата Христа», видимо, состояла в том, что Достоевский, пусть на небольшое время, но отказался от церковного учения о Христе как Богочеловеке и, например, в 1846 году не был у Святого Причастия. В 1847 году, после ссоры с Белинским, Достоевский вновь приобщился к церкви. Впоследствии писатель строго осудил себя за несколько лет сомнений. Дочь Достоевского даже утверждала, что в Иване Карамазове (персонаже, которому привиделся черт) писатель изобразил самого себя.
Известно, что Ф.М.Достоевский попал на каторгу за участие в деятельности революционно-просветительского кружка Петрашевского. Петрашевский не нравился Достоевскому: «агитатор и интриган», «безбожник, глумился над всем», а однажды кощунственно назвал Иисуса Христа «демагогом, несколько неудачно кончившим свою карьеру». Конечно, Достоевский какое-то время верил в возможность совмещения социализма с христианскими идеями, да и желание ознакомиться с запрещенной литературой сыграло свою роковую роль. Но если бы в жизни Достоевского не было каторги и страданий, его творчество, наверное, было бы совершенно другим. Именно на каторге Библия стала главной книгой Достоевского. Особенно ему было дорого Евангелие, подаренное в Тобольске женами декабристов. Эта книга давала писателю духовные силы на каторге, а впоследствии всегда лежала на виду. Если Достоевский в чем-то сомневался, то открывал Евангелие наудачу. Ф.М.Достоевскому чрезвычайно нравился фрагмент одного из огаревских стихотворений:
Я в старой Библии гадал,
И только жаждал и вздыхал,
Чтоб вышла мне по воле рока
И жизнь, и скорбь, и смерть пророка.
Яновский, друг Достоевского, вспоминал: «Вернейшее лекарство у него всегда была молитва. Молился он не за одних невинных, но и за заведомых грешников». Вера играла важную роль в семье писателя. Так, он любил читать на ночь молитвы вместе со своими детьми. Анна Григорьевна Достоевская была религиозна: ходила в церковь даже чаще мужа. Удивительно, но письма Достоевского к супруге нередко пронизаны светлым религиозным чувством: «Мне Бог тебя вручил, чтоб ничего из зачатков и чувств твоей души и твоего сердца не пропало, а, напротив, чтоб богато и роскошно возросло и расцвело, дал мне тебя, чтоб я свои грехи огромные тобою искупил, представив тебя Богу (...) сохраненной (...) от того, что низко и дух мертвит».
Творчество Достоевского давало и дает духовную пищу. Образы старца Зосимы, Алеши Карамазова, князя Мышкина, история покаяния Раскольникова, активная защита православия в «Дневнике писателя» – лишь вершина айсберга. Посещения святых мест часто помогали писателю в творчестве. Например, Достоевский нашел время для посещения Оптиной Пустыни в 1878 году, во время работы над романом «Братья Карамазовы». Именно во время этого путешествия Ф.М.Достоевский рассказал своему спутнику – религиозному философу В.С.Соловьеву о том, что смысловым центром будущего романа является идея церкви как положительной общественной идеологии. Оказалось, что Достоевский вкладывает в понятие «церковь» и идею духовного братства людей, в котором «всякий перед всеми за всех виноват; не знают только этого люди, а если б узнали – сейчас был бы рай».
Писателя вдохновляла религиозная живопись и житийная литература. Из житийных текстов Достоевскому особенно нравилось «Житие Алексея, Человека Божия». Не случайно имя «Алексей» стало любимым мужским именем писателя, которым он назвал своего, умершего во младенчестве, сына. Достоевский не любил картины европейских художников, на которых акцентировались физические страдания Христа и считал, что такие полотна могут уничтожить веру, так как художники не показали победу духовного начала, а сконцентрировались на гибели временного, телесного. Достоевский чрезвычайно ценил книги, посвященные «восстановлению падшего человека». Именно за это он любил творчество В.Гюго, давшего примеры яркого духовного возрождения в образах Квазимодо или Жана-Вальжана. Ф.М.Достоевский мечтал, чтобы эта тема стала главной в современной литературе. Грешника может спасти покаяние, и не случайно великий писатель назвал Библию книгой и атеистов, и верующих, книгой всего человечества.