***
невозможно держать в себе столько дерьма и не стать его частью
сбились прицелы, я уже не знаю где счастье
и не на что опереться - земля из-под ног уходит
я стал частью мира, от которого меня воротит.
***
Самоубийство было самым отлаженным и чётко спланированным действием в его жизни. Всё началось около пяти лет назад, когда однажды, прошерстив себе голову очередным томом Кафки, промыв желудок несколькими литрами дешёвого вина и улетев на свою звезду бренности и скомканных людей, он понял, что за этим ничего не стоит. Буквально. Если у него в голове лишь временами накатывает мысль, если он совсем не может находить путь к пониманию кого-либо, если после многих лет, наобещав так много, всё вокруг берёт и разваливается, а ты , словно толстый и дряхлый младенец, уже изрядно вымотанный, но так ничему и не научившийся, начинаешь собирать этот конструктор, который и вовсе из разных наборов, и логичнее было бы всё разделить, убрать в коробки и оставить до лучших времён, но нет, мама старательно тебя усадила, высыпала в кашу цветных фигурок и сказала, мол "Играй, развлекайся." Да как я могу играть, когда даже не отдаю себе отчёта что к чему? А может в фигурах и вовсе разбираться не стоит? Ведь созданы они для того, чтобы ими пользовались, для того, чтобы счастье приносить, есть время, занимать, отвлекать, а вовсе не для того, чтобы ты сидел и мыслил почему красный жестяной треугольник вместе с мягким жёлтым квадратом.Он решительно ничего не понимал уже давно и довольно упорно, не понимал он, кстати, в том числе и зачем ему это понимание, но терзался сильно и выхода не видел. Всё же мысль оказалась не так бесполезна и контролируема как он мог себе это представить, она накатила резко и бесповоротно-полоснула его аморфную душу страдальца своей силой и аскетичной жестокостью. "Прекрати это всё-шептала она. Давай, решайся"-уже настойчивее повторял уверенный и холодный голос, не поддающийся описанию, но плотно укоренившийся в сознании.И вот, наконец, спустя недолгое время, она начала кричать.
Он не сопротивлялся. Он был рад и обречён, счастлив неотвратности ситуации,да эта мысль его не покинет, это было понятно с самых первых секунд её эффектного появления, поэтому Он начал планировать.
Пистолет,верёвка, прыжок, таблетки, газ, вода, чистящее средство... Всё не то. Несмотря на внезапно проснувшееся в нём мужество, он боялся одной вещи больше смерти. И этой вещью была боль. Как только он представлял себе муки от ощущения растворяемых кислотой органов, тяжесть собственного тела на петле, мутность сознания и вырванный желудок от таблеток, разбитую черепную коробку, возможно, не сразу фатально, ему становилось жутко. Нет, он не хотел уходить так. Для того, чтобы прийти к следующей мысли, ему понадобилось около полутора лет, перебрав все варианты вплоть от смерти от безумного кутежа до эвтаназии в Швеции, он додумался до одной весьма интересной мысли: Когда ты физически умираешь, то делаешь себе огромное одолжение. В первую очередь, перед тем, как его посетила мысль о самоубийстве, он не знал как вылечить дух, не знал как воплотить то, что должно быть человеком в себе.
Должно быть. Ты должен вставать рано и гулять на свежем воздухе не менее двух часов, отрадно жевать и счастливо глотать куски того, что когда-либо было жизнью. Разница, разве что, в соусе.
Выработка стратегии заняла больше всего времени. Сложно было определить как живёт нормальный человек, столько вокруг было зловонного разложения в цветах необыкновенности. Романтические шизофренички, низвергающие "не хочу жить" на каждом углу, но слишком зависимые даже от сломанного ногтя, пропитые и не понимающие уже давно что происходит вокруг, пропитые и пропитанные не своими мыслями люди,бегство, вера, фанатизм, большая клиника, где не лечат-вот, как представлялся ему мир вокруг, а тут даже и не собираются лечить. Ненормальность как эволюционное приспособление к выживанию, как запечатление себя в головах других, как способ не потеряться. Наверное, так сложно найти что-то по-настоящему нормальное от того, что этих людей попросту не помнят, им не придают значения. Наблюдал, анализировал, записывал и брал неотступно на веру всё то, что когда-то было правильным, что порицалось и воспевалось в философских трактатах, то, к чему стремились люди, но были слишком слабы чтобы этого достичь. Он выжидал.
Методично и не торопясь вырабатывал самый большой аскет в его жизни-фатальное разрушение. Это как раскладывать стену по камешку, но не просто откладывая их в сторону, а стирая о друг друга. Да, на это нужно много мужества, сил и понимания,что ничего, кроме этого тебя не спасёт. Отходить поздно и некуда. Поэтому он снял первые камни.