Село наше большое, больше тысячи дворов. В селе пять колхозов. Позже их объединили, получилось два. Еще несколько лет спустя из двух сделали один, и дали ему имя Калинина. Впрочем, это так, для общего сведения, и к рассказу имеет самое малое отношение.
На зиму колхозники выкопанный картофель по причине полного отсутствия овощехранилищ укладывали в большие длинные ямы-рвы. Их выкапывали, помещали туда картофель, сверху всё тщательно засыпали большим слоем грунта, и картофель так зимовал. Укрытый толстым слоем земли, и еще более толстым слоем снега, он не замерзал.
Весной, когда сходили снега, картофель выкапывали и сдавали государству. Так делали всегда. Но однажды, не знаю по какой причине, картофель в одном бурте (так называлось это хранилище в народе) просто-напросто замерз, и пришел в негодность. Когда хранилище вскрыли, то увидели, что картошка гниет.
Колхозное начальство, с дозволения районного, разрешило жителям его использовать по своим нуждам. Каждый мог взять столько, сколько сможет, или сколько ему угодно. Все стали набирать этот картофель. Набирали его и мы всей семьей. Точнее, родители не участвовали в этом деле, работали только дети. Мы ведрами носили этот картофель к дому, а старший брат затаскивал ведра на крышу дома. Она была тесовая. Брат вынимал картошку из ведра и достаточно сильно кидал ее на доски крыши, клубни, расквасившись от удара, прилипали к доскам. Их оставляли в таком состоянии на некоторое время, дня на два-три. Картошка на солнышке высыхала, становилась каменной, и уже так противно не воняла, как сырая. Не помню точно как, но мать добывала из этих сушеных гнилых клубней крахмал, из которого варила нам кисель, добавляя туда сахар и щавель, который мы же и собирали, как это водилось, каждой весной, как только он вылезал из-под земли. Это было очень вкусное блюдо, называли мы его кисель-щавель
Крахмала мать добыла тогда очень много, и его хватило до созревания красной смородины, однако название кисель-щавель не менялось. Такие вот вкусные десерты сопровождали наше детство.