Когда иссяк поток людей, приехавших смотреть и участвовать в спектакле «Королевская ночь» над опустевшим лагерем, опустилась звучная тишина. Я в одиночку ушел к ночному озеру. Сезон закончился.
Преодолев смутный страх перед глубиной и раскачивая звезды поплыл к дальнему берегу. Там стояла глухая тьма, и не светил ни один огонек. Вспоминал, как месяц назад я без предупреждения приехал к НЕЙ и очень удивился, когда она мне сказала.
-Я знала, что ты сегодня приедешь.
Чувствует ли она сейчас, что завтра я остановлюсь возле ее крыльца, и будет ли уместен мой приезд к ней в этот раз?
В сердцевине плеса запрокинул лицо. Увидел хаос созвездий и услышал, как звенит волна. О чем она пела?
Утром пришел долгожданный дождь. Небесная влага омыла придорожные травы, и они заблестели. Если цель жизни постигать свое предназначение, то в этом смысле я что то успел, если счастье в построении мостов к людям, то старые обветшали, а новые предстояло строить. Мне казалось, что мостик к НЕЙ стал зыбким, хотелось укрепить его, потому что осколки моего счастья разлетелись, закатились по разным углам.
Это было сродни безумию, на что я надеялся, что ОНА поможет склеить эти осколки, что Бригантина моей мечты вновь поднимет паруса, и сумеет выйти в радостный океан жизни? .. Так устроена жизнь, что колыбель надежд живет в сердце каждого из нас.
В полдень уехал к ней. Через сто километров закончился асфальт, и душные хвосты бешеной пыли потянулись за нашей машиной. Мы оставили в стороне долины двух рек и теперь рвались через татарские хутора на север, проникая в самую глушь и сердце Вагайской тайги. Там, на берегу одной из лесных речушек живет она. Карта Тюменской области лежит у меня на коленях. Красная ниточка дороги тянется в стороне от русла реки.
-Ты посмотри, даже здесь встречаются люди! – Искренне удивляется Сергей.
А у меня настроение отчаянное, стараюсь прятать его за словами, за улыбкой, и хоть стреляйся, впереди полная неизвестность. Как она встретит меня? Не видно ни блеска озер, ни степного простора - одни заплоты, курятники, обомшелые крыши, зацикленная тяжелая жизнь людей за серыми заборами дворов.
-Ты заметил, здесь все рублено в лапу?
Я не ответил. Было видно, что лЕса местным жителям хватает с избытком, а зимой здесь конечно полно следов зверей. Серая пыль ложилась на наши лица, волосы, одежду, на капот машины. Выпрашивали бензин в деревнях, и находились добрые люди, которые меняли драгоценную жидкость на наши бумажные талоны. На ходу жевали огурцы, и опять татары, просеки, тайга…
В одном из хуторов остановились. Впереди была дорожная развилка. Хотели спросить, как ехать дальше, по правому, или левому ее отвороту, но не смогли достучаться в единственный жилой дом. Над его забором пышно свешивались плоды спелой рябины, они были в пыли. Я постучал в калитку. Никто к нам не вышел. Подождал. Может, люди в доме спят, или кто - то из стариков находится в комнатах, и просто не слышат моего стука?
Решил открыть калитку сам. Просунул руку в щель ворот, стал нащупывать щеколду. Дворовый пес вместо того, чтоб лаять, лизнул мою ладонь. Щеколда не поддавалась. Лезть через забор не решился. Что на уме у этой собаки?
-Удивительно, то ли Шарик так сильно соскучился по людям, что готов лизнуть первого прохожего, а может по тону наших голосов понял, что мы люди незлые и не желаем зла ни ему, ни его дому? Поедем вперед, Сергей, бери левый отворот и будем надеяться, что он приведет куда надо. Мне ошибаться нельзя!
.
В запустелом саду, подминая крапиву, нарвали на счастье рябины, сложили ее в рюкзак. Самая крупная ветка легла сверху собранных ягод.
- Будем по очереди ездить друг другу вино пить, - пообещали мы друг к другу.
Были еще дорожные развилки. Я выбирал наугад, но каждый раз правильно.
-У тебя предчувствие Юрий Александрович, я балдею,-удивился водитель.
Ее зеленые глаза я сумел увидеть, но возвращался домой с лицом темнее тучи. Казалось, что возвращаюсь в пустоту.
Пытался разобраться в двоевластии души и сердца, но было уже понятно, что одновременное испытание любовью и ненавистью предстоит пройти до конца.
« Я коротаю жизнь мою,
Мою безумную чужую,
Сегодня трезво торжествую,
А завтра плачу и пою».
Ночью, во сне смеялся и убийственно хохотал, когда дрался с незнакомыми парнями. Зачем дрался, кого защищал, не знаю, но со всей яростью пускал в ход кулаки, ноги, зубы, чувствуя, что она стоит где то рядом, может за моей спиной. Был уверен, что не убьют, потому что должен был еще раз увидеть лето в ЕЕ глазах.