13
А перед внутренним взором Элечки уже замелькали кадры непрошеной киноленты.
Вот Марина молодая, счастливая, высоченная в своих модельных туфлях на шпильках, в свадебном белом платье, с улыбкой до ушей, ведёт под руку жениха. Да, именно она ведёт его под руку. Жених на голову выше невесты. На фоне приглашенных они смотрятся парой великанов, окружённых хобитами.
Выходят из загса. Марина издаёт победный клич индейца. Сбросив в прыжке туфли, она взлетает на руки к жениху. Жених послушно ловит её и кружит на руках. В воздух летят монеты, конфеты, блёстки. Глаза слезятся от вспышек фотоаппаратов. Всё вокруг сверкает, весело кружится и визжит.
Стоп. А это ещё кто? Сквозь праздничную кутерьму Элечка замечает чей-то мрачный силуэт, который маячит за кустами весенней акации. Вглядевшись внимательней, она понимает, что это женский образ, облачённый в блёклое зелёное платье, сливающееся с весенней зеленью. А в глазах сей незнакомки отражается вселенская боль и смесь всех чувств, свойственных брошенной женщине. Здесь и ненависть, и лютая злоба, зависть, ревность и жестокое отчаяние. О! Элечке в миг становится всё понятно, ведь ей до боли знакома эта гремучая смесь!
Картинка быстро сменилась.
Марина в больничной палате, худая до безобразия, измождённая, с чёрными кругами вокруг глаз, облачённая в старый застиранный халат, сгорбившись, сидит на хлипком стульчике подле кровати больного. На этой кровати под капельницей лежит ребёнок. Мальчик лет пяти.
Медсестра вынимает иглу из вены малыша. Ребёнок никак не реагирует. Марина судорожно сжимает тонкие ручонки, целует горячий лоб.
Медсестра неодобрительно покачивает головой.
- Ехали бы вы домой, Марина Дмитриевна, поспали бы немного. Пока положительной динамики всё равно не предвидится.
- Сыночек, очнись, скажи хоть что-нибудь, - шепчет несчастная женщина, захлёбываясь слезами.
Ребёнок не двигается. Потом тонкие веки начинают медленно приподниматься. Огромные голубые глаза смотрят не по-детски серьёзно.
Элечку поражает сходство малыша с ликом маленького Иисуса Христа, виденного ею на многих иконах.
Безумная мать плачет и смеётся одновременно. Она, с надеждой, обращается к своему ребёнку.
- Виталечка, маленький мой, тебе лучше, сыночек?
Ребёнок медленно переводит взгляд на мать, приоткрывает запёкшийся рот.
- Мама, я иду домой? - еле слышно произносит он.
Огромные голубые глаза медленно заволакиваются пеленой.
- Нет!!!
Марина кричала так, что у Элечки на мгновение заложило уши.
Картинка вновь поменялась.
В человеке, сидящем на крылечке убогого строения, Элечка с трудом узнаёт Марину. По сути, это существо неопределённого пола. Неопрятные клочья коротких волос торчат в разные стороны. На широких плечах женщины болтается словно на вешалке застиранная футболка, подчёркивая полное отсутствие у Марины вторичных половых признаков. Длиннющие ноги облачены в вытянутые на коленках треники. И, в довершение прелестной картины, в перекошенном рту дымится вонючая сигарета.
И только глаза… Огромные, словно два бездонных озера, подёрнутых зеленоватой тиной. И в этих озёрах отразилось столько вселенской грусти, той самой пресловутой женской долюшки, которой труднее не сыскать…
Вокруг дома здесь и там валяется различный хлам. Марина выплёвывает сигарету, медленно поднимает своё измождённое тело и входит в дом. Элечка проникает следом за ней. Помещение наполнено отвратительным смрадом. Элечка долго не может понять, что же является источником столь потрясающего амбре. Слева от двери виднеется ужасающе грязная раковина, заваленная посудой с остатками засохшей пищи. Убогая прокуренная кухня, с потрескавшейся печью и чёрными от копоти стенами, выглядит словно после пожара.
Еле передвигая ноги, Марина идёт в следующую комнату, Элечка проникает следом за ней. Наконец, женщина останавливается, уставив свой взгляд в кучу тряпья разбросанного по кровати. И тут, к удивлению Элечки, её взору предстаёт настоящий источник омерзительного зловония. То, что она ошибочно приняла кучу грязных тряпок, оказалось растрёпанным мужиком разметавшим свои длинные конечности на узкой койке.
Чудовище с трудом разлепляет опухшие веки и, завидев Марину, издаёт страшный звериный рёв:
- Ууууу, падла! Чё зенки вылупила, сука?! В морду хочешь?! Ща огребёшь по полной, тварь!
Мужик на удивление шустро подскакивает на ноги и со всей силы замахивается кулаком.
- Не надо, Геннадий!!!
От крика Марины у Элечки вновь заложило уши.
От быстрой смены кинокадров, связанных с прошлым Марины, у Элечки закружилась голова и к горлу начала подступать тошнота. Но противные кадры не собирались отступать.
- Он словно очнулся от глубокого сна! – голос Марины звучит до фанатизма восторженно, - Правда-правда, Валюшка, Гена становится другим человеком!
Валюшка, симпатичная, молодая, пухленькая, как пампушка, недоверчево покачивает головой.
- Эх, Маринка, Маринка! Надолго ли? В прошлый раз ты говорила ровно эти же слова.
- Что ты, Валечка! Вчера Гена помидоры подвязал и даже покормил свиней! А сегодня он пошёл на работу! – гордо возвещает Марина.
Горделивой походкой она движется к дому, неся в руке сумку с незамысловатыми покупками. На женщине новые джинсы и симпатичная кофточка, и голова у ней на этот раз аккуратно причёсана, только во рту по прежнему дымится шальная сигарета.
Зайдя в дом, Марина торопливо выкладывает из сумки продукты, начинает готовить обед. В доме Элечка замечает произошедшие перемены. Потолок и печь недавно побелены, окошко сверкает чистотой, ветерок развевает выстиранную занавеску, раковина в углу начищена до блеска.
Марина тихо напевает, на плите дымится суп, в сковороде весело шкварчит жареная картошечка.
Тихую идиллию нарушает резкий звук, хлопнувшей калитки. У Марины опускаются руки, она резко меняется в лице. Женщина с тревогой смотрит в окно.
В дом заваливается всё тот же мужик. Он снова пьян…
Вновь Эля становится невольным свидетелем грязного скандала, закончившегося мордобитием.
Кадры сменяли друг друга с определённой цикличностью. Сначала Геннадий допивался до чёртиков, буянил, кототил Марину. У женщины совсем опускались руки, и она сама начинала походить на последнюю бомжиху. Потом наступал период «просветления», Гена брался за ум, завязывал с пьянкой. Для Марины наступал праздник души. Воодушевлённая праведным поведением мужа, она словно на крыльях летала, выдраивала своё жилище, приводила себя и Гену в порядок. Каждый раз, веря в лучшее, она начинала жизнь с чистого листа. С пеной у рта Марина доказывала подругам, что теперь это навсегда, что её Геночка опомнился, и теперь то уж они будут счастливы до конца дней своих.
Но эйфория длилась ровно до первой зарплаты супруга. Как только Геннадию в руки попадали какие-нибудь жалкие копейки, он тут же спускал их на алкоголь, и всё начиналось сначала. Гена пропивал всю зарплату, потом выносил из дома и подворья всё то, за что можно было выручить гроши на бутылку. А после брал Марину за шкирку, вёл к соседям и, под угрозой убийства, заставлял занимать у них деньги на выпивку.
Своеобразному бегу по кругу, казалось, не было конца и края. Марина жила в аду. Она бежала по этой проклятой жизни, словно белка в колесе, к которому приклеилась вонючая какашка. И время от времени эта какашка ударяла белку прямо в морду.
После отвратительного сравнения Элечка уже не в силах была сдержать подступившую тошноту. Она стремглав вылетела из палатки и, забежав в кусты, опустошила желудок.
- Так бывает со всеми, кто суёт свой длинный носик, куда не просят, - смеясь, заявила Марина.
Отдышавшись, Элечка села на валун и произнесла устало:
- Да, я бы рада не совать, да только это не в моих силах. Видения приходят сами собой, я об этом не прошу.
Марина склонилась над девушкой, её лицо оказалось совсем близко. Эля вновь почувствовала терпкий запах её духов.
- Ой ли? Запомни, девочка, ни что не приходит само собой. Ты слишком любопытна. Очевидно, давным-давно ты совершила тайную сделку с потусторонними силами. Не так ли, детка?
Таинственный шёпот Марины привёл Элечку в полное замешательство. Она отклонилась назад и, словно нашкодившая школьница, затараторила:
- Какую сделку? С какими силами? О чём это вы?
- О! Да ты вспомнила о хороших манерах. Теперь ты вновь обращаешься на «Вы» к тем, кто старше тебя в три раза. Такое поведение было бы весьма похвально, если бы предполагало хоть немного искренности с твоей стороны.
Марина явно издевалась и получала от этого удовольствие. Но не в характере Эли было терпеть издевательства. Девушка резко вскочила, оттолкнув от себя высоченную тётку.
- Хватит! – закричала она. – Что же вы все пытаетесь меня воспитывать?! Я уже давно выросла!
Марина громко захохотала.
- Хватит ржать, старая ведьма! Отвечай сейчас же о какой такой сделке ты только что говорила?! Хватит меня мистифицировать! Не испугаюсь, пуганая уже!
Марина смеялась до слёз. Потом утёрла слёзы и заговорила спокойным тоном.
- И в кого же у тебя, детка, такой заносчивый и дерзкий характер? Ведь Георгий абсолютно спокойный и размеренный человек. Ох, хотелось бы мне взглянуть на твою мамашу.
- Да только нет у тебя такой возможности! Видишь ли, не обладаешь ты способностями ясновиденья - Элечка решила в отместку поиздеваться над противной тёткой, - Что? Не правда ли ты мне завидуешь? Ты ведь всегда считала себя незаурядной, особенной. С помощью колдовства ты пытаешься повлиять на свою судьбу и судьбы других людей. Не удивлюсь, если ты даже тучи разгоняешь заклинаниями, а потом приписываешь к своим удачам хорошую погоду.
Марина смутилась, девушка явно попала в точку. А Элечку несло дальше.
- Да только ведь всё получается из ряда вон плохо, не правда ли, Марина Дмитриевна? Как говорит мой папа, за всё надо платить. За каждую попытку обмануть карму, вместо того, чтобы отрабатывать её, тебе приходится платить горькими слезами. Но ты настолько горда и уверена в своих силах, что отказываешься воспринимать уроки судьбы. Ты словно бежишь всё по одному и тому же кругу, совершая всё время одни и те же ошибки.
Марина села на валун, качая головой со стороны в сторону. А Элечка продолжила свою пламенную речь.
- Ты с юности училась колдовству, прочла множество книг по практической магии, совершила кучу обрядов. И, несмотря на все неудачи, настолько уверовала в своё могущество, что потеряла способность слышать голос разума.
- Зато, я слышу голос души, а это - куда важнее, - парировала Марина.
Элечка остановилась на секунду, задумавшись.
- Душа и разум должны дружить, а не воевать, - Эля выразила по-детски свою простую мысль., а затем вновь продолжила.
- Тебе ведь очень льстит, когда я называю тебя ВЕДЬМОЙ, не так ли? Ведь ты искренне считаешь себя таковой. И, когда ты говорила мне о сделке с потусторонними силами, ты на самом деле имела в виду себя, не так ли? Ты предполагаешь, что тебе подвластна работа с духами стихий? Вы все здесь так думаете? Однако никто из вас так и не смог увидеть своими глазами тех, к кому вы обращались вчера на рассвете. А я видела! Потому, что мне это дано. Дано ВИДЕТЬ. Вы все смущены моим появлением. Мало того, вы все возмущены тем, что маленькой девчонке дано ВИДЕТЬ, что какая то «малолетка» способна безошибочно отличить добро от зла. Способна на то, к чему вы тщетно стремились всю свою сознательную жизнь.
Элечку вновь захлестнули эмоции.
- А я не знаю, что мне со всем этим делать, и чем платить за подобные подарки судьбы! А вы все , вместо того, чтобы помочь, просто издеваетесь надо мной. Вы ведёте себя так же, как и все остальные!