Робинзон Томатного острова

Рой Рябинкин
 
(научно-фантастический рассказ)

Обрывистые берега Азова, подмытые прибоем, нависали над прибрежным мелководьем, время от времени обрушаясь и вздымая тучу брызг. Восходящие потоки  тёплого вечернего воздуха раскачивали мой легковой гравилёт, зависший неподвижно над побережьем.   Степной орёл парил невдалеке и подозрительно косился на залётного чужака.

Солнце почти закатилось за  корпуса санаториев Арабатской косы.  Переменчивый ветер стал относить  гравилёт, расцвеченный закатом, в открытое море. Казалось, он понимал моё желание побыть вдали от цивилизации.

 Мой взор привлекли намытые острова, что там и сям виднелись в море. Они заросли узколистым лохом и колючей акацией и  напоминали неприступные дзоты времён Третьей Мировой. Эти небольшие острова использовались хозяевами по-разному: в основном для семейного отдыха летом.

 В отличие от курортного Крыма, бархатный сезон на азовском побережье не практикуется. В конце августа пляжи Арабатской стрелки и Бирючьего острова  пустеют, так как родители с детьми спешат в школы.

 — Наверняка и эти частные островки сейчас необитаемы, — соблазнительно шепнул внутренний голос.

 Авантюрное ощущение полной свободы  охватило меня и лишило благоразумия, приобретенного полётами в городской сутолоке. Хулиганским хакерским приемом я зациклил подкожный имплантант-индентификатор. Теперь он будет сколь угодно долго транслировать моему семейному доктору из  Службы охраны здоровья  параметры  моего организма за предыдущие полчаса  бытия. Тот останется в полной уверенности, что я   законопослушно любуюсь живописным  азовским побережьем.

Затем я снял гравилет с диспетчерского учета в Государственной Аэрокосмической Инспекции (ГАИ), просто обнулив маршрутизатор, и заложил запрещенный вираж в сторону открытого моря.

 Мне  почудилось, что над фонарём кабины затрепетал "весёлый роджер".

Гравилёт завис над одним из рукотворных островков на недопустимо малой высоте, закрытой для полетов. Я откинул фонарь, и салон наполнился влажным аптечным запахом водорослей, выброшенных прибоем на песок.

 С запада от заходящего солнца  к острову по воде протянулась  огненная полоса света.
 — Как дорога в рай, — расслаблено подумал я.

 Внезапно мой гравилет мелко задрожал и, накренившись, заскользил вниз, как опавший лист. Густая шапка деревьев, опоясывающая остров, неумолимо приближалась с пугающей быстротой. Она-то и спасла мне жизнь, смягчив приземление.

 Меня выбросило из открытого салона на песчаный бархан. От удара перехватило дыхание. Волосы на голове забились песком, глаза полезли из орбит. Я вскочил и дико огляделся. Запоздалый ужас охватил меня. Несомненно, хозяева острова установили КВЧ-защиту от несанкционированного вторжения в их владения. Квантовый мозг гравилета был мгновенно парализован ее микроволновым лучом. Поэтому-то аппарат и рухнул с высоты, словно подбитая птица.

 Мой подкожный имплантант-биокомпьютер тоже впал в ступор, и непривычная тишина установилась в голове. Затерялись в глубинах пространства испуганные голоса компьютерных «чайников», не находящих нужной кнопки. Превратились в горстку пепла услужливый органайзер и картинки назойливой рекламы. В настоящий момент я, дипломированный администратор компьютерных сетей, ничем не отличался от своих предков-скифов, поверженных на горячий песок вместе с их скакунами смертоносными стрелами противника.

 Почему-то прячась в густых зарослях дикорастущего лоха, окаймлявших по периметру островок, я обошёл остров и обнаружил, что в данный момент он необитаем.

Владельцы использовали его для выращивания томатов. Аккуратные трубопроводы капельного орошения и  шпалеры со зреющими плодами пересекали ухоженный остров вдоль и поперек.
 
Посредине на возвышенности располагались сверкающая в лучах вечернего солнца водонапорная башня артезианской скважины, панели преобразователей света, склад готовой продукции, фазенда-офис и башня с неспешно вращающимся ротором ветроэлектростанции. На той же башне мой профессиональный взгляд заметил фазированную антенную решетку охранной системы.

 Меж шпалер, тихо жужжа, деловито сновали роботы-сборщики томатов, чем-то напоминающие огромных божьих коровок. Передними  "лапками" они осторожно срывали очередной плод и отправляли его себе в «рот». Время от времени к одному из таких сборщиков приближался другой – побольше. Сборщик расправлял «крылышки», открывая доступ к уже упакованным в яркий экопластик томатам, и транспортировщик перекладывал упаковку к себе на спину в специальный лоток.

 Мне не составило большого труда проследить, как вереница транспортировщиков втягивается внутрь просторного склада. Другие, с  порожними лотками возвращались на плантацию и скрывались меж шпалер, очевидно, на зов обремененных томатами сборщиков. Я предположил, что темнота роботам не помеха, и уборочная страда будет продолжаться всю ночь.

 Попытки проникнуть внутрь хранилища и наладить какую-то связь с материком окончились неудачей – всякий раз при моем приближении дверь автоматически захлопывалась. Что ж, пора устраиваться на ночлег и как-то обустроить свой быт на острове. Для начала я набросал меж кустов кипу сухих водорослей и улегся на неё, заложив руки за голову, предавшись философским размышлениям о зигзагах бытия.

                --------------------  2  ------------------

 Как-то нечаянно я вспомнил, что в кабине гравилёта в специальном отсеке для документов, была небольшая ёмкость для синтезированного из воздуха этилового спирта, которую разработчики рекомендовали возить с собой (для чистки кристаллов антигравитатора). Мне сразу подумалось, что в гравилёте остались и другие жизненно необходимые робинзону вещи: нож, фонарик, зажигалка, моток бечёвки, небольшой полог, укроющий меня от возможной непогоды и даже чудо-скатерть, синтезирующая из азота воздуха съедобную манну.

 — Просто необходимо посетить гравилёт, — решил я и направился к месту его падения. Пробираясь сквозь заросли акации, я не заметил небольшой сук, за который зацепился головой - как раз тем местом, где был вживлен подкожный имплантант-индентификатор сети, и невольно потёр пальцами ушибленное место. В голове появились характерное ощущение всемирной путины. Возникла лента срочных уведомлений. Сообщали об исчезновении некоего администратора компьютерных сетей. В трехмерной фотографии пропавшего я с некоторым сожалением узнал себя и понял, что меня уже ищут на материке. Убрал руку от головы – коннект оборвался.

 Я обнаружил свой гравилёт среди смятых зарослей акации на прежнем месте, всё так же наполовину зарывшимся в песок. Я извлекал из него разные полезные вещи, радуясь им как ребёнок. Нож заткнул за пояс, моток бечёвки накинул на плечо, другую полезную мелочь рассовал по карманам и почувствовал себя намного увереннее.

 Отыскал я и пластиковую ёмкость, уже наполовину заполненную сгенерированным из атмосферы спиртом. Отвинтил крышечку и с наслаждением сделал глоток, несмотря на вкрадчивый голос из горлышка, предупредивший меня о возможных последствиях чрезмерного употребления этилового спирта.

 Я с нажимом завинтил крышку обратно и советчик умолк. Я так и не смог в прошлом преодолеть слабость к алкоголю, несмотря на постоянные напоминания электронных советчиков всех видов посуды, из которых пил. Постепенно семейный доктор перекрыл мне доступ ко всем ёмкостям с алкогольными напитками в городе, и осталась только эта самопополняющаяся заначка в ремкомплекте гравилёта, о которой он не догадывался, поскольку я оторвал мини-спиртзаводу усики антенны.

Вернувшись в свой лагерь, я развернул скатерть-самобранку и наскоро приготовил салат из помидоров, после чего сделал несколько глотков из ремонтной ёмкости.
 
 — По-моему, вам достаточно, — убеждал меня советчик всякий раз, когда я тянулся рукой к самонаполняющейся бутыли, и даже появился из горлышка в виде синей змейки, по-видимому для вящей убедительности. Но я расценил этот жест иначе и плеснул ему в крышечку несколько капель спирта.
 
— Нарекаю тебя Пятницей,— окрестил я его.
 
Он глубокомысленно замолчал, а у меня, наконец-то, появилась возможность без помех поразмыслить о своей  непутёвой жизни.

 — Всё-таки бытие продуктивный процесс, если его правильно запрограммировать, — внезапно выдал сентенцию Пятница, и мы оба рассмеялись.


 Незаметно на остров опустились сумерки. Как светлячки, зароились над головой звёзды. Я лежал на охапке сухих водорослей, закинув руки за голову, и смотрел в бездонное небо. Временами мне казалось, что я сорвусь с моего острова и упаду в  искрящуюся бездну, как в пропасть, - даже слегка кружилась голова. Потом жемчужная россыпь звёзд надо мной свернулась в спираль, и легкий сон незаметно сморил меня.


 Я провел на острове несколько незабываемых дней невольной робинзонады, питаясь лишь манной, синтезированной из воздуха скатёркой-самобранкой,  восхитительными свежими томатами и задушевно беседуя с виртуальным Пятницей из бутыли. Я купался в море на августовском мелководье и в душе надеялся, что меня не скоро найдут. А когда вдруг увидел в небе потрепанный  гравигрузовик, летевший за очередной партией томатов, с досадой понял, что пришло время возвращаться в суетный мир.