На фото: Жанна Беккер, слева направо - седьмая стоит в предпоследнем ряду
Оля Бочкарёва, сидит в первом ряду, первая слева
Оля Семыкина, в этом же ряду, третья слева
Калинина Таня, во втором ряду - вторая слева
Марат, в последнем ряду, третий слева
... я, Виктор Ган, в первом ряду, крайний справа
В середине сидит наша первая учительница - Данилова Анна Ивановна
весна 1955 года, во дворе школы № 108, Ленинского района города Ташкета
Жанна Беккер – моя соседка по парте в первом классе. Я сидел слева, у окна. Она справа, у прохода между партами. Мы сидели так долго. Почти весь учебный год. По какой-то причине нас поменяли местами. Теперь я сидел рядом с проходом. И от этого у меня сделалось головокружение и ощущение того, что вот я сейчас упаду с парты в проход. Нас тут же вновь поменяли местами. По-старому.
Ещё у нас училась Оля Бочкарёва. У неё сердце было с правой стороны. Мы проверяли этот феномен на большой переменке. Всем классом. Выстроившись в очередь. Прикладывали свои маленькие любопытные ушки к её правой первоклассной груди. Феномен подтвердился. У Оли Бочкарёвой щёчки были румяные-румяные. От феномена. Всегда.
С нами учился Марат. У него на голове была шапочка из мелких кучерявых кудряшек. На левой руке у Марата было шесть пальчиков. Возле большого был ещё один. Тоже большой. Но чуть-чуть поменьше. Весь класс ему тихо завидовал. Мы могли считать на пальчиках до десяти. А он мог считать до одиннадцати.
На первой парте в среднем ряду сидела Оля Семыкина. Беляночка. Маленькая ростом. Я с неё не спускал глаз. Она была для меня олицетворением русских красавиц древней Руси. Дочка художника дяди Лёвы Семыкина. Ученика моего папы.
У дяди Лёвы, Льва Дмитриевича, в кружке ИЗО, во Дворце железнодорожников учился рисованию Юра Чернышёв. Мой коллега по Союзу художников. Он мне рассказывал: «Иногда к нам заглядывала Оля, дочка дяди Лёвы. В белой пушистой шубке. Светловолосая. С большими серо-голубыми, распахнутыми как крылья у бабочки, глазами. Мы все были в неё влюблены.»
Ещё с нами в первом классе училась Калинина Таня. Она была ростом большеватая и, поэтому сидела на последней парте, в том же ряду, что и Оля Семыкина.
Она очень плакала за то, что меня однажды поставили в угол. Сквозь слёзы доказывала нашей учительнице, Анне Ивановне Даниловой, что я ни в чём не виноват!
Таня, Таня! Как же мне, тогда и теперь, приятно на душе за твою защиту!
Уроки по пению у нас вёл старый скрипач. Он доставал скрипку из футляра и некоторое время её настраивал, извлекая при этом очень вкусные звуки. Мы пели – Я на камушке сижу… или – В лесу родилась ёлочка…
Со звонком, в конце урока, он исчезал вместе со скрипкой в футляре.
И мы выбегали следом за ним на переменку.