Надымские штаны

Нина Затолочина
   
                Из книги «Звезды Ямала»


  Прежде всего  всем  участникам  освоения пришлось преодолеть сложную задачу по организации работ на  труднодоступных строительных площадках, какими представлялись Надым и Медвежье. Определилась  чрезвычайно сложная транспортная схема:  необходимые грузы, стройматериалы  доставлялись по железной дороге на станцию Лабытнанги и затем уже переправлялись  по зимнику в Надым. Другой путь шел по реке Надым. По ней в короткую летнюю навигацию  завозилось как можно больше  железобетонных изделий, металлических конструкций, кирпича, оборудования для  обустройства газовых промыслов, возведение городских объектов. Материалы  доставлялись с большим запасом, чтобы хватило  для работы на  долгую полярную зиму. Грузы шли с комплектующих материально-технических баз Омска, Тобольска, Тюмени. В навигацию вся жизнь как бы смещалась на берег реки.  Здесь круглые сутки пришвартовывались баржи, хотя швартоваться-то особо  было  не к чему, только к  пологому песчаному  берегу.  Работали краны,  сотни автомашин перевозили  грузы с барж на  строительные площадки.
Бурная  жизнь по  сути в  тупиковом  порту усложнялась  по  причине  мелководности,   огромная часть грузов  разгружалась  не  доходя до  порта, на 32-м километре, и оставалась  на  распаузке. Речка-невеличка преподносила  сюрпризы,  на  ней можно было  и заблудиться. А  уж  какая  она  полноводная   по  весне воочию  убедились все, кто  жил в  поселке  Старый  Надым. Знают  о ее нраве и  сегодняшние  северяне, долгие годы пересекавшие её  по  понтонной переправе и,  наконец,  увидившие вожделенный  мост между  берегами. И ещё: заблудиться на  речке  мог любой, даже    знавший  русло,  но  не  подозревавший  о  существовании «Надымских штанов».  О  том,  как  сбились с  пути  на  водной  глади,  и всё  из-за этих «штанов»,   мне  рассказывал  Иван  Трофимович   Попатенко, тогда работавший начальником базы ПТОиК, затем заместителем генерального директора «Надымгазпрома». Ни один  газовый  промысел, компрессорная  станция  не обошлись без  его  участия. А случай  забавный.
 Вместе с  гостями он отправился на  катере, хотели  показать Обскую  губу.  С  собой  была  еда,  вода,  крючки  для  рыбной  ловли.  Прогулка  обещала  быть  интересной. Не заметили,  как доплыли  до 53-го  километра. Здесь   Надым  уходит  влево.  Никто  не  присмотрелся, не заметил,  что река  расходится, образуя так  называемые Надымские  штаны,  и только в  Губе соединяются  рукова.  Катер  идет хорошо,  но  ближе  к  Губе  штормить начало,  вода  поднялась, и  как-то  всем  неуютно стало:  поняли,  что заблудились,  что  просмотрели  протоку,  соединяющую  рукова. Возвращаться  назад?  Бензин  кончился. Ночь  наступает. Увидели  остров, кое-как доплыли  до  него,  причалили.  Пока  спали, прошел  отлив и к  утру катер оказался  на  мели.  Спасибо  ненцы  помогли.  Так  оказались  они  в  стойбище с  тремя  чумами.  Бесхитростное,  искреннее  гостепреимство,  радость  от общения. Они  радовались,  что  встретили  коренных жителей,  которые  знают каждую  тропинку,    ручеек в  тундре, хозяева  -  что повстречались  с  теми, кто  строит  новый  город в  Приполярьи. Оленеводы   помогли незадачливым  туристам вернуться домой, одолжили бензин,  угостили  рыбой. Вот  такая  она северная река.
 Будни же на  ней  всегда  были  напряженными. На дебаркадере  у начальника пристани Александра Николаевича Яскевича проходили постоянные заседания  штабов, контролировались графики  разгрузки барж, простои или задержки  возводились в ранг  чрезвычайных событий.
           Летней  страдой,  что «кормила»  новостройки  Надыма,  распоряжался,  казалось,    совсем неприметный человек. Он ничем не выделялся среди  руководителей,    рядом с ним были  солиднее,   физически   представительнее,  крепче.   Не велик,   среднего роста,    сухопар,   в то же время   совершенно недостаточно  сказать  об Александре Николаевиче  Яскевиче, только  как об  энергичном  человеке,  компетентном  профессионале.   Неукротимый,  все  видящий, не  знающий отдыха, первоклассный  аналитик, умеющий  предвидеть  последствия любой  ситуации на воде.    Представлялось   совершенно ясно,   что  не Омское  пароходство, откуда он прибыл, было его судьбой, а  река Надым. Она   стала  его работой, жизнью, отдохновением.   Не знаю, когда он  спал,  сутками оставался  на  своем дебаркадере, всегда находясь в курсе  событий,  в  центре  сложных ситуаций.   Он  не просто переживал за  дело, а рвал  своё сердце,  работая  на износ.  Но  самое  поразительное в  другом:   Александр Николаевич  оказался в  своём неистовстве   не одинок на  неприветливой  земле.    Десятки, сотни руководителей разного ранга,  вопреки  суровым законам природы и  во имя    будущего края и Отечества,   трудились именно  так,   не  считаясь  со временем,  подчиняя обстоятельства, не  зацикливаясь на мелочах, на ходу  постигая неизведанное и  помогая  постичь его  другим.  Они словно  приручали  динозавра,  норовившего  сбросить  в  пропасть непреклонного  седока    вместе  с его  скарбом,  и им это удавалось.
           По весне все ждали ледохода, где-то на подходе  к  городу  взрывали  торосистые  нагромождения льда.  Медленно уплывали   льдины,  прибывшая в половодье  вода    притапливала   берега.  Были  и такие весны,  что  спокойная в  своем течении река затапливала  территорию жилых вагончиков  поселка на 107 км и складов -  передвигались, где   в болотниках, а где и на  лодках. Но все:  речники,   снабженцы,  строители и газовики,  -  ждали  ледоход.  Ведь с него начиналась  активная  жизнь:   шли грузы,  без которых невозможна ни одна стройка.  По открытой  воде, прямо за  льдами   толкачи  тянули   тяжело нагруженные  баржи. И все  их  получатели  вместе с техникой   подтягивались    ближе к   причалу, готовые в  любое время суток начать разгрузку.
      Наверное,  в это  время  каждый   абсолютно  реально сознавал, что вода  –  это  жизнь,  а  судоходная  река  –  главная  дорога и ключ к успеху во всех  многосложных делах приполярной  стройки. Почти без паузы вслед за льдами    приходили суда  в Надым, с ними не просто оживала  жизнь  на берегу  реки, она  бурно кипела днем и ночью, благо полярные ночи такие    светлые и прозрачные, что не только  разгружай, но и читай.   О  движении судов, барж в Надымском речном порту  знали все. Связь отлично работала между теплоходами,  диспетчерскими службами на  берегу, 32-м километром, Начальным островом, где отстаивались суда.  Это  давало возможность планировать, организованно  выполнять погрузоразгрузочные работы.
        В напряженный период освоения, когда   счет порой шел на минуты, многое, естественно, зависело от  людей, организаторов производства, личностей.  Начальник порта Александр  Яскевич,  работая  почти круглые сутки,  в любой момент, на каждую минуту  знал обстановку,  в каком  месте  и что происходит на  реке, предвидел, что может произойти.  Его интересовали абсолютно все  вопросы жизнедеятельности: где и какая  баржа находится, разгружается, отправляется, сколько техники и  людей  работает на разгрузке. Бесполезно пытаться  хитрить,  говорить,  что работает десять вместо пяти человек. Он знал даже, сколько у  каждого грузополучателя  рабочих не вышло на работу, заболели ли, нет ли спецодежды, не  хватает стропов. Он  был настолько коммуникабельный и моторный, знающий своё  дело, что  невозможно было  представить кого-то  другого на его месте или в пароходстве. Порой  кто-то  из  грузополучателей  раздражался   из-за того, что он  заставлял   быстрее шевелиться, принимать решения.
        На планерках,  штабах  Яскевич  за  10-15  минут давал полную аналитическую картину: расскажет все, что делается в порту, в каждой организации, кто и сколько сделал и какие нужно принять меры.  После  его сообщения шли разборки, оправдания, обещания, кто,   сколько, когда и что сделает.  Если бы не было  таких  организаторов производства в пароходстве, сомневаюсь в том, что  можно было перевезти столько  грузов на Север!  Рядом с Яскевичем  были такие  же грамотные, квалифицированные помощники.   Экономикой   занимался  Алексей Григорьевич Павленко. Он  рассчитывал,  сколько и какие  затраты несет порт, кому какие  штрафные  санкции давать.  Специалист он подготовленный, его не проведешь, все  нюансы  своей  профессии  знал  отлично.
            Павленко окончил  Новосибирский институт инженеров водного  транспорта. Отслужил в армии и,  демобилизовавшись,  в  декабрьские  морозы   с женой, тоже окончившей этот институт,  приехал в  Надым.  Шел 1974 год.  Надым  только начинал строиться.  Уникальная  строительная  площадка  своим  размахом,    государственной  значимостью для  человека,  имевшего огромное  желание посмотреть  неизведанные края, была  самым  подходящим местом   для  жизни  и работы.   Для  хобби  -   рыбалка и охота  среди  неповторимой    по  красоте   лесотундры с  огромнейшим  числом  озер, рек и речушек.  Квалифицированный  специалист  речпорту,  несомненно,  был нужен. Яскевич  встретил его радушно   на  дебаркадере с    далеко  видневшейся надписью   «Пристань  Надым».  О  спокойной,  размеренной   жизни   не говорил,  пообещал  много работы.  Молодая семья  поселилась в половине  балка, чему  была несказанно рада - это же  свой угол, маленький,  скромный, но свой.  Все тогда  так жили. Простор  для  испытаний,  проявления    профессиональных   знаний – неограниченный.  Им  сполна  и воспользовался молодой  специалист.   Для  знакомства с  темпами и  масштабностью  должность  диспетчера  вполне  подходящая.   Сразу  понял,  как сложна  единственная  дорога на  промыслы  месторождения, какое огромное  количество  грузов   приходит  по  реке Надым, которую речники с  большой  натяжкой  относят  к судоходной.   Её  постоянно разрабатывали,   вымывая  песок, углубляя дно,  на ней  с весны  до осени  стояли  земснаряды. Тупиковый порт, ориентированный только на  выгрузку,  и  без  такой техники суда могли   зайти  в него только    весной  по большой  воде.
         Довольно спокойная  река  становилась  центром  колоссального напряжения.   Строителям  шёл  цемент,  бетонные конструкции для  возведения  жилых домов, пиломатериалы, причем  на весь трассовый  сезон принимал  трест «Севертрубопроводстрой»  трубу   1420  миллиметров и  поменьше  диаметром,   пригрузы,  всегда    крупным  получателем  оставалась  Надымская  база ПТОиК.  Огромные  и малотоннажные  баржи  летом и осенью шли  в   её  адрес.  Не  представлялось  ничего  удивительного в том, что  все   хорошо  знали  речников,  часто встречались по рабочим  делам.  Да,  они не  водили океанские  лайнеры,  но надо  отдать  должное, что   действовали    как   большие профессионалы  в  своём  деле.  Они    жили на  берегу  реки  –  поближе  к работе,  чтобы  успевать трудиться в графике двенадцать на  двенадцать.  Павленко и  его  друг  по институту   Геннадий Мерзликин имели главное преимущество -  были  молоды,  что позволяло им  работать  сутками.  Ничего в этом не виделось особенного,   беспокоились об основном – непременно справиться  с  объемами  перевозок.  Они     отчетливо сознавали,   их  пристань – ключевое  звено в  доставке  важнейших  народнохозяйственных  грузов.  Потому  и волновались,  всегда оставались требовательными.  Не было   настоящих  в техническом  понимании  портовых сооружений, а временные причалы, сооруженные строительными подразделениями для себя,    с    трудом выдерживали   нагрузку. Где  могли, там и разгружали.  В  большом  дефиците  погрузоразгрузочная  техника,  плавучие  краны  были  нарасхват. Спасал  лишь  жесткий   волевой  метод  руководства:  если простаивали или   работали  без особого напряжения, их  просто  забирали  у такого грузополучателя и передавали    кому нужнее.  Такой  график  работ  и  поддерживал  штаб  по навигации. На его  регулярных  заседаниях     присутствовали не только  возглавлявший  его  второй секретарь   А.А.Шульга,   первый  секретарь горкома Е.Ф. Козлов,  министр  газовой промышленности,  руководители  министерства  речного  флота могли в любое время оказаться на таких разборках.  Дело  не в  статусе,  который  придавался  их  присутствием, а в значимости всего,  что происходило   на  водной  магистрали.
      Павленко  забывал о времени и о себе,  когда  случались  чрезвычайные ситуации. Как-то  большая   баржа, груженная трубой  1420 мм,  получила пробоину. Высота  укладки  была не меньше 16 метров, и вся  эта  махина  ушла под воду.   Бывали  случаи, когда на распаузке     при  сильной   волне переворачивало баржи, краны. Гораздо позднее, когда  уже осваивалось  Ямбургское месторождение,  туда   стали отправлять суперблоки  для газовых  промыслов.  Требования  в  газовой  промышленности  к  смежным отраслям в  отношении  технического прогресса   очень  жесткие.  На  уровне  Правительства они предъявлялись   по  скорейшей разработке  и производству  к  министерствам тяжелого, энергетического и  транспортного, химического машиностроения,  приборостроения,  средств  автоматизации и систем управления,  аппаратуре,  приборов  и материалов  для  газовой  промышленности. Эти требования    вполне оправданны. Те же  суперблоки, отправлявшиеся к  Обской  губе,  ускоряли   монтаж установки  и  сокращали  сроки   строительства. Очень продуманным   было техническое решение об изготовлении  пантонов  для  их   доставки в    далекий  заполярный район.  Такой   блок представлял   часть  установки   комплексной  подготовки газа, под него и  сооружали  судно. По Обской  губе ходят   морские суда, крупнотоннажный флот:    в семидесяти  километрах  от Ямбурга  вода  уже  другая  -  глубокая,  значит,  и нет спокойствия  на ней,  может и заштормить.   А такие пантоны  с  суперблоками  рассчитывали перевозить по  спокойной  воде.  Вот как-то и  подвела морская  волна, захлестнула его.  Откачивать и доставать затонувшие  блоки  пришлось  Павленко  в   первую  же его навигацию.  Работа не из  легких. После  такой  аварии  блоки  стали размещать   уже  на   баржах.
         Карьерный  рост   Алексея Григорьевича  Павленко был тоже   стремительным, как  и  у  всех  молодых специалистов,  приехавших на Север испытать себя.  Диспетчер, начальник участка на распаузке судов,  что  проходила на   тридцать втором  километре  реки,  руководитель  коммерческой  службы. Набирался  мудрости у талантливых  организаторов производства,  легендарных  личностей,    учился  искусству управления на конкретных примерах.
         Многим и  довольно часто  приходилось  выяснять с ним отношения по поводу штрафных санкций.  И, никому, даже самым опытным и маститым,     ни  разу не удалось сминусовать  штрафы, которые   заработали.  Все  тарифы  известны, он  быстро  множил минуты на минуты, тоннаж на тоннаж.  Речники    оказывались  правы, они  были настоящими хозяевами реки. 
           Распростился Павленко с  речным  флотом в 1989  году,  перейдя  на  работу в   министерство газовой  промышленности, в  подразделение Главтюменьгазпрома,  главным  инженером треста «Тюменгазснабкомплект». Управлял  трестом Геннадий Александрович  Бакланов.  Трест  обеспечивал  снабженческо-сбытовые подразделения  главка всем  необходимым газодобывающие и  газотранспортные  предприятия и  комплектацию строящихся объектов на  новых  месторождениях. Тогда  начиналось освоение Ямбургского месторождения,  обустраивалось Новоуренгойское, Юбилейное,  Ямсовейское. Работы  было не просто  много, а чрезвычайно много. Но  Павленко  был  молод,  работал с  полной  отдачей,  на  сон оставалось  четыре-пять  часов. С  большим  уважением и  теплотой вспоминает  он  своих  учителей -  руководителей из  команды Г.А.Бакланова:
        - Это  Александр Николаевич Суставов,  Геннадий Степанович Сирин, Элеонора Рудольфовна Пухальская, Шайбак Магданович Шаяхметов. Они  многому  научили  меня,  и  прежде  всего специфической  работе  комплектовщика. Инженер   комплектации газовой промышленности должен  досконально знать производство,  вплотную  работать с  проектными институтами, заводами-изготовителями,  подрядными организациями,  чтобы  вовремя  вводить в  строй объекты  добычи  и  транспортировки  газа.   
            Это  было   позднее.  На  начальном же  этапе  в  роли  работника  Минречфлота  вспоминает  он  и  забавные  случаи,  которые  происходили  иногда.  Расскажу об одном. Как известно, службы Надымского   речного  порта размещались на  дебаркадере. На  нём  проходили все  штабы,   никто не сомневался, что  речники строго накажут  любого   за простои  барж, кранов   и т.д.  И однажды под носом у  начальника речпорта  привязанная к  дебаркадеру утонула  баржа, груженная  цементом.  Часов в 12 ночи провели планёрку, все разошлись. Утром  просыпаются, диспетчер смотрит:  что-то баржа опустилась, была-то высоко. Сверху торчит цемент.
          Приезжает  на   планерку  Иван Трофимович Попатенко – начальник  базы ПТОиК, а это была  их  баржа.   Ничего не зная о случившемся, видит,  что-то все уж  слишком  внимательно  уткнулись в свои  записи, о цементе каком-то говорят, утонувшей  барже. И тут выясняется, что это -  баржа   с тампонажным цементом,  марки,  которой не было ни у   кого, кроме как у  базы  ПТОиК. Перепутать невозможно, всё  абсолютно  точно -  таким  цементом  пользуются только  геологи   Полярной экспедиции. Два яруса утонули, а верхний  -  остался,  торчит  из  воды.  Строители свой цемент  выгрузили,  верхние  6-8 поддонов  не замочило водой.  Яскевич  не  выдержал, досадно, раздраженно прокричал:
      -   Давай забирай свой цемент.  Может, мешок принести вам сюда или как?
      Попатенко понимал, что речники  опростоволосились  –  под носом  не  углядели,  как затонула  баржа, вот   Яскевич и раздражается больше, чем надо. Требовал, требовал   от всех дисциплины, а здесь сам впросак  попал.
     -  Мешок не надо, - как  можно спокойнее ответил Попатенко.  -  Дайте кран и на что положить  цемент. Стропальщики   через 20 минут будут.
      -  А!   Вам всё  дай!
     Начальника  речпорта  это дело заело, но как говорится,  пришла очередь -  все и  над ним посмеялись. А  баржа напоролась на остатки  трубы, там когда-то её  разгружали,  к  тому  же вода  стала мелкой.
            Сбои в  производстве  были у  строителей, железнодорожников, авиаторов.   Всё, что работает, не  бывает вечным. Иногда доходило и до комичного.
 Бывая в командировках в Надыме, не однажды присутствовала на  заседаниях  штаба, видела, как вел его  второй секретарь горкома Александр Адамович Шульга.  Энергично и жестко. Не могу  удержаться и не процитировать строчки поэта-северянина Альфреда Гольда, друга нашей семьи,  точно отразившие обстановку того времени:
  Бетонные плиты
  Сгружали с барж,
  На берег, в песок
  Цвета спеющей ржи.
  А солнце лупило!
  В набеге волны
  Стонали стропила,
  Натяжней струны…