В лагере, обнесённом колючей проволокой и электрокабелем, не было ничего примечательного. Несколько бараков, оставшихся от сожжённой деревни, сторожевая вышка и строившиеся заключёнными оборонительные укрепления. В один из бараков немцы их и запихнули, пересмеиваясь и вновь что-то обсуждая.
Максим осмотрелся. Здесь было много пленных. Женщин среди них он не увидел. Рядом с ними на грязной шинели сидел бородатый мужчина со шрамом на руке. Он лишь в самом начале поглядел на вновь прибывших, потом покряхтел и отвернулся к стенке.
Максим обернулся к Свете – девушка старалась прикрыть оторванный лоскут, но это у неё плохо получалось. Парень начал стягивать с себя свою рубаху, но спохватился, поняв, что она слишком мокрая и грязная. Тогда он засунул руку за ворот и, оторвав что-то от внутреннего кармана, достал упакованные в полиэтилен нитки с иголкой.
- Ну-ка, дай сюда! – осторожным движением пальцев он взял концы лоскутов и постарался соединить их ниткой.
- Постой, я сама! – Света смутилась, почувствовав прикосновение его пальцев.
- Не нужно, а то снимай её совсем, чтоб на тебе не шить!
- У меня там топик только… - девушка смутилась. – А ты всегда нитки с собой носишь?
- Привычка скаутская, НЗ с собой иметь.
- Эй, ребятишки! – услышал Максим чей-то оклик и обернулся.
В углу барака сидел странный человек, одетый в истрёпанные лохмотья, и с капюшоном на голове. – Ребятки, идите-ка сюда!
Максиму внушили доверие какие-то нотки в его голосе и он, поддерживая Свету за руки, перебрался в угол, где на полу лежала жиденькая солома.
- Эй, это место моё! – злобно прорычал человек в затасканном кителе.
- Иваныч, ну что ты в самом деле, не видишь, девочка в каком состоянии?
- Да мне вообще на неё плевать!
- Иваныч… стыдно…
Тот что-то пробурчал и, резко поднявшись, ушёл в дальний угол, буквально огрев тяжёлым взглядом Максима.
- Да, ребятки, не повезло вам… – прошелестел хриплым голосом незнакомец. – У немцев здесь жестковато, – он покряхтел. – Вот здесь устраивайтесь, у фашистов тут печка, всё потеплее будет.
Максим неаккуратно наступил на чью-то ногу. Владелец ноги пошевелился, но конечность не передвинул – спал.
– Всё бы хорошо, девчоночку только жаль… – вновь пробормотал человек в капюшоне.
– Что с ней будет?
– А о себе ты подумал?
– Я задал вопрос!
– Сегодня вечером узнаешь... Хотя лучше бы тебе не знать, мою жену так на моих глазах… – он достал из кармана кусок газеты и щепоть табаку, медленно смастерил самокрутку, с содроганием затянулся и вдруг продолжил: Было это недели две назад. Стояли мы в Васильевке, тут неподалёку. По плану должны были выступать на рассвете… Покидать не хотелось деревеньку эту, уж больно уютно там было, но приказ есть приказ. Катюша со мной увязалась, уж чуяло моё сердце, что не надо было… - дрогнул его голос, - только вышли мы поутру, часов в шесть и почти сразу нарвались на засаду, да ещё так глупо… Лес оставался справа, деревенька уже была позади, а слева река была, за которой продолжался лес. Так что получалось, что мы шли по открытой местности, по единственной дороге, с обозом и со всем скарбом. Вот тут то нас и подстерегли. Пара танков выехала из леса и блокировала дорогу, выскочили солдаты их, многих наших покосили, мы даже опомниться не успели. Тех, кто остался в живых, взяли в плен и привели сюда. Многие перешли на сторону этих подонков, остальных заперли в барак, а потом под вечер пришли и забрали женщин, и Катюшу мою, а потом… - солдат замолчал, отвернувшись в другую сторону.
- То, что с тобой будет, будет зависеть от твоей работоспособности. Ты умеешь что-нибудь делать? Шить, вязать – не рассматривается; кирпичи класть, землю копать – другое дело!
- Наверное, я не пробовала…
- Тогда смотри, после обеда придёт инспекция. Они отбирают людей себе на нужды. Как-то туда надо пробраться.
- А я что скажу? – проговорил Макс.
- Скажи… ну, что ты связист, к примеру. В аппаратуре шифровальной разбираешься…
- Ага, ладно!
- Давай я тебя пока научу кое-чему…
- Скажите-ка, а откуда мне знаком ваш голос?
- Не знаю… – мужчина закашлялся, сильнее натягивая капюшон, - может встречались где?
- Не думаю… – он вздохнул. – Итак?
Пролетело часа два. Снаружи барака началось движение. Макс глянул в щель – приближались немцы. Их было около дюжины – одинаковых до безобразия – одного роста, телосложения, даже шли они одинаково, переваливаясь с ноги на ногу.
Двери распахнулись. Прошло несколько мгновений, в течение которых немцы, видно, приглядывались к тому, что творилось внутри – и в барак зашли три немца. В руках они держали снятые с предохранителя автоматы.
Убедившись в том, что опасности нет, они разомкнулись и разошлись в стороны, уступив дорогу худому низенькому человечку с перевязанной головой. Человечек достал из кармана очки и попробовал водрузить их себе на нос. Из этого ничего не получилось, и он оставил очки в левой руке, а правой достал из кармана сложенный вчетверо обрывок газеты.
- Знаете, что пишет ваша газета? – он ухмыльнулся, и продолжил, старательно проговаривая каждое слово: «Размах военных действий захватчиков стремителен; техника продвигается, и лавина фашизма остервенело катится к Москве, но Союз не сдаётся! На западном фронте в целях укрепления позиций были произведены перемещения…»