Нет у нас уважения к старикам. Уж вы мне поверьте.
Вхожу как-то в автобус. Еле поднялся – с палочкой хожу. Места все заняты – молодые сидят, пожилые стоят. Ну, думаю, уж уступят мне место – я, ведь, старый, да и с палочкой.
Подхожу к мальчику, подростку, лет десяти, с мамой едет. Прямо так и говорю: «Уступи, сынок, место старику, ноги не держат». А, мальчик, даже, голову не повернул в мою сторону, только глазками на меня косит. А мамашка как-то вся напряглась, скривила свое миловидное личико и прошептала сквозь зубы: «Отстаньте от моего сына. Ездите попусту, сидели бы дома, да телевизор смотрели». Обидно мне стало: не попусту я, а еду в магазин социальный – продукты там подешевле.
А вот, еще бывает. Идешь по дороге, ковыляешь. А навстречу группа молодых парней. Хохочут, толкают друг друга, упиваются своей молодостью. Да, пусть и упиваются. Только, ведь, и уступить дорогу надо бы старику. Но нет, идут прямо на меня, как бы не замечая. А, бывает и собьют на обочину – еле на ногах устоишь. Да, еще и посмеются, скажут: «Что, старый, перепил, что ли, ноги не держат». Обидно.
А, как-то, поскользнулся и упал, палка моя в сторону отлетела. Лежу, встать не могу, шум в голове и, очень надеюсь на чью-то помощь. Пробежали мимо меня девочки-подростки с визгом, видимо, что-то смешное им показалось в том, что я лежу. А, вот, и два парня подходят, остановились, и тоже смеются. А один спрашивает: «Ты, старый, шлагбаум, что-ли, всю дорогу перекрыл?» Посмеялись и ушли. А я полежал-полежал, потом, кое-как, до своей палки дополз, поднялся и поковылял домой. Обидно.
Да, и от своих родственников молодых: племянников, внучков – никакого уважения нет. Много их и, хоть бы один, когда позвонил, поинтересовался моим здоровьем. Не говорю, уж о том, чтобы зайти ко мне – помочь чем-то.
А, вот, когда умру, то, конечно, все бросятся помогать: и с похоронами и с поминками. Любят у нас молодые стариков хоронить. А после похорон будут всем сообщать: «А, я дедушку схоронил». Да, еще и слезу пустят. Обидно.
Да, вот, что еще обидно. Старый я, опыт большой жизненный имею и мудрости накопил. Хотелось бы и передать все это молодым. Так, никакого интереса к моему опыту и моей мудрости молодые мои родственники не проявляют.
Решил я свои воспоминания написать. Сейчас все пишут – мода такая. Ну, думаю, и мне есть, что вспомнить. Интересно, думаю, будет молодым узнать, как мы жизнь свою прожили.
Ну, писал, писал и написал. И, думаю, надо бы сразу и дать почитать кому-нибудь из молодых. Пусть, думаю, выскажут свое мнение, будет, о чем поговорить. Но, не тут-то было. Племянники отказались читать, сославшись на занятость, племянница сказала, что уже много лет ничего не читает и, вряд ли сможет разобрать мои каракули. А внук и совсем меня обидел, сказал: «Ты, дед, кончай дурью маяться. Лучше, сиди, да смотри телевизор». Обидно.
А как-то я лежал в больнице – месяц целый. Из молодых родственников никто не пришел меня навестить. А я чуть не умер. Появилась, уже ближе к моей выписке из больницы, племянница и почему-то не с продуктами, как принято, а с букетом цветов. Возможно, ей кто-то сказал, что я при смерти или даже умер. Обидно.
Случился у меня юбилей – семьдесят пять лет стукнуло. По нашим временам это большой возраст. Ну и приготовился я принимать поздравления. Тут, уж, думаю, никуда им не деться – окажут старику уважение. Но, ждал я, ждал поздравлений, и не дождался. Поздравил меня только бывший сослуживец. На этом юбилей и закончился. Обидно.
Но, вот что однажды приключилось со мной.
Захожу в автобус, с тем, чтобы доехать до магазина дешевых продуктов. А места, как всегда, заняты.
Ну, думаю, придется опять стоя ехать, да уж как-нибудь и доеду. Но, вдруг, один из сидящих пареньков встает и, обращаясь ко мне так учтиво и уважительно, говорит: «Садитесь, дедушка». Я опешил и, даже, вначале принял это за какую-то шутку. Но, сел и стал наблюдать за своими попутчиками. Откуда, думаю, вдруг, такие странные молодые люди. А они говорили между собой на каком-то южном языке и внешность их была южная. Не выдержал я и поинтересовался – откуда они. Оказалось – чеченские юноши.
И подумал я: «Какое-то у них другое отношение к старости и старикам». И так мне захотелось стать чеченским дедушкой.