Иван так и не пришел. А может быть заходил, однако не осмелился будить. Мария, совсем обессилев, уснула на подоконнике, подложив под голову рюкзак. Сновидения одолели сразу. Они клубились- удушающе, тревожно и бессмысленно. Мелькали обрывки переживаний, канувшие в прошлое, и эти разговоры, мысли, жесты и шаги, обрастающие подробностями нового и никогда не существовавшего дня. Они хлестали уставший организм, пытающийся просто набраться сил… Кажется, только теперь измучившись, девушка снова уснула. А затем снова, и снова, падая в неведомую вереницу из снов.
Когда луна полным диском показалась в разрезе разорвавшихся облаков, Мария волчицей взглянула на нее. Ощутив невесомое прикосновение, подалась всем телом вперед. Подалась, не задумываясь, не размышляя, навострившись той природной чувствительностью, какая в шумном сознании обычно дремлет. Некий мелодичный шум тотчас приблизился и отдалился. И вместе с тем само тело, и даже немного шире, наполнил покой и приятная прострация. Логики здесь не было никакой, все эти тонкие ощущения нахлынули разом, а потому забыть их уже было невозможно. Память этого лежало глубже физики, глубже привычных проводов одного лишь слуха, зрения или касания.
Лунный кратер, похожий на пустую глазницу, приблизился, удалился, снова наплыл в плавном движении и совсем исчез. Камни, горы… вся поверхность вдруг задвигалась, замерла и превратилась в рассеивающийся туман. Осталась невесомость. Та невесомость, какой давным - давно люди дали название просто тепла. Конечно, здесь было тепло, потому что здесь была жизнь. Кипящей массой невесомость забурлила, заплескалась. Как аквариум с дикими рыбками. Да, это действо, разметанное по космическому пространству на расстоянии вытянутой руки, сознание Марии назвало именно так. Было бы это не с чем сравнить, лунная жизнь так и осталась бы за пределами осознанного, может быть оставив слабый след лишь в переживаниях той неясной эмоцией, которую чувствуешь, но никак не можешь поймать. От невесомости, словно от клубка ниток, выстрелами взметнулись нити света. Завьюжили, обволакивая Землю аккуратными черканьями и неаккуратными пятнами красок. Линия обвела и Марию, оторвав ее от невесомости луны, а после с силой отбросила обратно на подоконник. Удар пришелся на челюсть. Боль превратила пробуждение в чудовище, которое сильными лапами погрузило в страх и панику беззащитную голову. Мария вскочила, лихорадочно озираясь.
Сон. Всего лишь сон, и страдалец- подбородок, который так неудачно съехал с рюкзака, приземлившись на твердость подоконника. Потирая его, Мария принялась разминать замлевшие ноги. Рассвет за окном спешил, как всегда бывает летом, но пока лишь птицы прониклись им. А из аллеи словно вынырнула правильная фигура хозяина, направляясь к дому по идеальному газону. Проходя под окном, где все еще блуждал сонный взгляд Марии, фигура внезапно вскинула голову вверх, как- будто любуясь небом, тем самым открывшись и раннему рассвету, и девушке. Замерев ненадолго, фигура продолжила свой путь куда-то за угол. Однако девичий взгляд в окне все еще видел там, внизу, блеснувшее бледностью лицо не Сергея, нет, а статуи, которая… о, боже, должна быть за спиной. Мурашки, бегающие плотной чередой по коже, с неохотой согласились обернуться. Мария развернулась и прижалась к подоконнику. Статуи не было, как не было и насыпи гипса, и дыхания творчества в пыльных стенах. Жутко здесь. Кроссовки Марии зашуршали к двери, а под конец и вовсе разогнались, в прыжках поскрипывая.
В доме было тихо, словно здесь не было ни души. Плотно захлопнутые окна не впускали шумы с улицы, полумрак внушал тревогу, но, главное, не было нигде статуй. Ни одной, ни намека! Неужели хозяин за ночь вынес их все на улицу? Зачем? Впрочем, может быть, так он развлекается. Ночью выносит, днем забрасывает обратно. Странный, что уж там… Важно одно- поскорее отсюда выбраться! Мария немного запуталась в коридорах и комнатах, несколько раз пришлось возвращаться, когда взгляд упирался в тупики. Легкая паника начала проникать в тело. Однако мысль о том, что заблудиться в доме будет даже стыдно, смогла даже развеселить, а взгляду сразу открылся знакомый холл с широкой дверью. Здесь был выход, это Мария помнила. Оказавшись на пороге, под нахлынувшим шумом, она совсем успокоилась и, обернувшись, любопытным взглядом снова поискала статуи по периметру мрачного холла. Потом глянула на улицу, спеша обнаружить там горы сваленных изваяний, и затем только отпустила дверь, позволив ей захлопнуть неживой мир. Кроссовки хрустели под поспешными шагами, а взгляд между тем все елозил по сторонам в поисках хоть чего-то, что ответит на вопросы. Не было ни одной статуи. Нигде, ни на одном газоне, ни в каком видимом уголке, отчего вид парка казался непривычным, новым.
У ворот никого не было. Охрана, по-видимому, куда-то отлучилась. Мария обернулась, когда убедилась, что замки не заблокированы, ворота с легкостью поддаются нажиму. Вот тогда девушка и заметила движение в глубине парка. Руки дернулись, скрипнули кроссовки, однако любопытство оказалось сильнее страха. Мария решила немного подождать с уходом, однако сильнее надавила на ворота, вытянув руки. Между тем не ясная из-за густой кустарниковой листвы фигура все приближалась. Когда она вышла на открытую местность, Мария вскрикнула от страха и рванула прочь. Кроссовки надрывно скрипели, дыхание сбивалось в такт мыслям, а перед глазами стояла та жуткая фигура, облаченная в знакомый правильный костюм, и даже привычно- правильная прическа закрывала ее лоб, однако черты лица были гипсовыми, грубо вылепленными, живыми для статуи, но мертвыми для человека. Усталость Мария не ощущала, наоборот- хотелось как можно скорее отдалиться от жуткого места. И только на улицах шумного города она вдруг поняла, как выбилась из сил. Перед глазами предстала вывеска « Ретро- бар « Граненый стакан»», и нестерпимо захотелось пива с никотином.
В ретро- баре было шумно. Даже более шумно, чем на улице. Рикошетом отпрыгивающие от темных стен, сделанных в цвет обшарпанного дерева, пьяные крики, удары непривычно тяжелых стаканов об искусственно- деревянные столы и хрипящая музыка из источника, не ясного даже для выросшей среди антиквариата Марии, спешили в новые уши, входящие в дверь колоритного места. Спешили набить эти уши, приспособить к невыносимым звукам, да и оставить в покое, ожидая новую жертву. В общей массе Мария выделила столик за углом макета древней печи. Туда и направилась. Зацепив чей-то рюкзак, она извинилась, обошла хмельного детину, как нельзя прекрасно вписывающегося в убранство бара своими колоссальными размерами, нынче это редкость- помельчали тела, и только когда присела на громоздкий стул, заметила на стенах ряд картин. Необъяснимо, но что-то в этих полотнах с обнаженными женскими телами, которые даже с некой небрежностью демонстрируют себя, напоминало Рыжика. Он такое не рисовал. Пусть и был рожденным видеть красоту, женские прелести его не привлекали. Однако оторвать взгляд от этого творения чьей-то руки девушке было сложно. И потеплело, и затосковало внутри. Теперь казалось, что каждый стол, где упирались локти Рыжика, каждый кусок стены, куда падал его хмельной взгляд, каждый бокал, который хранил отпечатки его пальцев, все эти вещи смешались, сохранив свободную энергию. Бери, чувствуй, просто сидя за макетом печи, начиная верить, что вот сейчас дверь распахнется, и он войдет, как всегда улыбаясь, с наигранной наглостью закажет пиво…
- Что будете заказывать, товаришшь?
Разукрашенная под матрешку официантка уперлась крупным тазом в стол, показательно плюнула на палец, перелистнула блокнот, вопросительно и строго глядя на Марию. Да, кастинг для работников в это заведение был велик. Привлекала неплохая выручка. Что делать, из доступного этот бар был особенно колоритным, толпы желающих оказаться в объятиях былого и канувшего в вечность характеризовались постоянством. Для тех, кому был недоступен недешевая возможность покуролесить в виртуальной истории, брели в эти стены, где под плакатом из специально рваной тряпки, гласящим: « Без роботов, без виртуала, с живым сердцем, с живым пивом!», заказывали пиво и сигареты, кричали непристойности, роняли бокалы, сделанные преувеличенных размеров. Каждый здесь обнародовал свои познания в истории. Работники в бар отбирались соответственно познанию истории хозяина заведения. Явно ему пришлась по вкусу колоритная информация о женщинах того времени. Официантка здесь была подобно изюмине прошлого в однородно- опостылевшем современном тесте. Просто глаз не оторвать. Она, по-видимому, прошла жестокую конкуренцию по параметрам тела, а в последующем и специальное обучение, отработав навыки произносить с выражением старорусские выражения, так виртуозно качать бедрами, скользя меж общей громоздкости, не забывать плевать на палец, держа непривычный бумажный блокнот с задирающимися страницами, и, главное, всем своим видом показывать презрительную незаинтересованность во всем происходящем. Всю информацию ей явно внесли последними разработками обучающих программ. Все поведение ее говорило о том, что так было с рождения. Она плевала на палец, едва появилась на свет. Мир в этом преуспел. Прямое введение информации в мозг не требовали теперь опыта.
Для тех, кто зазевался в ответе, как в данный момент Мария, все еще находящаяся под впечатлением воспоминаний, у официантки имелась следующий алгоритм действий. Она с шумом бросила блокнот на стол, упершись кулаками в искусственно- дубовую поверхность, нависла над Марией.
- Ну?- грозно спросила, сдвинув брови.- Если не по делу- вали отсеель!
Этот момент некоторые посетители особенно любили, вызывая его по несколько раз за вечер.
- Пиво с никотином,- не будучи этим самым любителем, Мария произнесла это быстро на выдохе.
- У нас только курят папьеросы,- смакуя слово « папиросы», произнесла официантка и поправила прическу, похожую на робота- мусорщика.
- Да, я забыла… Просто пиво. Хотела спросить, кстати. Чьи это картины?- Мария кивнула на стену.
- Понравились?- подмигнула официантка и надула искусственно- полные губы, окрашенные в ядовито- красный цвет.
- Да, что-то в них есть,- ответила Мария, все больше поражаясь правдоподобной игре официантки.
- Дом за углом, с рекламой во все стены. Квартира 1000. Если собираешься туда, отнеси вот это, - официантка наклонилась, что-то начеркала на листе блокнота, звучно вырвала его и протянула девушке.
- Что это?- удивилась Мария.
- Это заказ, тут посетители заинтересовались. Парень в курсе, будет рад твоему приходу,- официантка подмигнула, взяв блокнот, двинулась вглубь бара.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2016/04/10/423