В нашей жизни на каждом шагу случаются странные и невероятные события. Просто мы не очень внимательны.
Мы бежим по жизни, задумывая и планируя то, что никогда не осуществляется. Заботимся о чем-то, что, как потом оказывается, не имеет никакого значения ни для нас, ни для наших близких. Заморачиваемся на людей и тратим время, чтобы доказать то, что ни для кого не важно.
И только несчастья и болезни вырывают нас из этой беготни по кругу и мышиной возни.
Скульптор Барбюкис был раньше уважаемым человеком, творил. Работы его регулярно появлялись на выставках, заполняли многолюдные места довольно большого города. Мастерская часто посещалась солидными, известными и просто богемными людьми. Точнее, его мастерская была центром культурной жизни города, здесь собирались и вели интеллектуальные беседы все, кто причислял себя к творческой среде. Конечно, было много красивых женщин! Конечно, много выпивали!
Барбюкис спился. От него ушла жена, дочь уехала в другой город. Мастерскую пришлось продать, чтобы расплатится с долгами, в последние годы он не создал ни одной работы. Женщина, у которой он жил, выставила его вещи за дверь. Он оказался на дне.
Однажды он проснулся около сточной канавы, тяжело поднялся. Вонь глубоко возмутила его, в нем еще жил художник, и он грязно выругался.
Неясные тени плавали над водой. Пошатываясь и ругаясь, он попытался удаляться от канавы, ему хотелось искупаться и переодеться. Уже почти выбрался на сухой берег, занес ногу для последнего рывка и не устоял. Вместе с вонючей жижей сполз к канаве. Тени обозначились четче и были совсем рядом. Барбюкис поднял голову, невольно всматриваясь в них, и ахнул. Ужас потряс его тело, он протрезвел. Глядя широко открытыми глазами в самую главную тень, пятясь ногами назад и вверх, нащупывая руками в вонючей жиже твердые места, и, опираясь на них, он пополз прочь от канавы.
Ужас! Он был неверующим, но когда – то в детстве мать учила его молится.
«Отче наш иже…» - закричал он громко в голос.
Тьма впереди местами особенно непроницаемая, черная, мерцающая фиолетовым блеском и эти черные – пречерные пятна похожи на шкуры животных. Он медленно пятился вверх, боясь остановится, знал – это смерть.
«Да святится…»
Рука соскользнула и он лицом окунулся в мерзкую жижу. Тени подступили ближе.
«Да будет воля твоя…» Хрипел он сорванным голосом, и старался удержать внимание на молитве и больше не на чем другом.
«Хлеб наш …»
Он прополз половину пути. - Осторожно, здесь яма, если остановлюсь – конец.-
«И остави нам долги…»
Еще чуть.
«И не введи…»
Берег.
«Отче наш иже…»
Все разом стихло.
Страх отступил мгновенно и исчез бесследно.
Барбюкис сел, отдышался. Вытер руки о придорожную траву. Набежавший свежий ветерок приятно остудил лоб. Барбюкис долго сидел, не о чем не думая и наслаждаясь присутствием себя, потом мысленно перебрал всех своих знакомых, к которым можно пойти и не обнаружил ни одного, кто его сейчас бы принял. Он направился к сестре. Знал, что она сейчас устроит скандал, но пустит искупаться и ради этого стоит потерпеть. Наталья превзошла самое себя, таких откровений о себе он давно не слышал. Барбюкис вытерпел все, а когда вышел из ванной одетый в чистое белье умершего мужа сестры, сказал примирительно – Ну, ладно, давай мне уже поесть. –
Он остался жить у сестры, но иногда казалось ему, что лучше бы он умер там на краю канавы: так невыносима была для него эта простая жизнь: завтрак, обед, телевизор, обсуждение родственников. Правая рука его после инсульта, перенесенного во время одного из запоев, плохо работала. Барбюкис пытался что – то делать, но не мог, рука не слушалась. Он бросал карандаш, а через некоторое время возвращался к начатому. Купил пластилин и, как ребенок стал лепить из пластилина, мягкий материал был податлив. Полка над кроватью заполнялась фигурками из пластилина, появились творческие задумки.
Однажды он случайно встретил знакомого бизнесмена, интересующегося искусством, и тот предоставил ему место на своем предприятия, помог отлить скульптуру известного писателя. Откуда то, словно из небытия вернулись помощники – рабочие и друзья – коллеги.
Жизнь восстанавливалась.
«Смеющаяся девушка» получила хорошую оценку на международной выставке.
Барбюкис понял: природа выбрасывает на свалку, как ненужный материал тех, кто бросает свое дело.