5.02.10.
Света «увидела», чёрную комнату, через которую Алёнке надо пройти, чтобы всё было хорошо. Что за комната? Клиническая смерть? Интересно, конечно, но не надо. Просто медитация? Можно попробовать, но одной страшно: у Алёнки клаустрофобия и отсюда боязнь темноты. Хотя, может и стоит попробовать как-нибудь….
Света говорила, что комната небольшая и насквозь виден выход, внутри всё обито чёрным бархатом, по бокам сиденья или лежанки, похоже на карету. «А потом у тебя будет как бы прорыв и всё будет хорошо. И будет это скоро», - заверила Алёнку Света.
Это она говорила 23.11.09. в день рождения Саи Бабы в его Ашраме в Индии. И пришла она тогда сама очень неожиданно в Алёнкину комнату, казалось бы даже очень случайно. Алёнка как раз решила не ходить на вечерний даршан, уж слишком много народу было в этот день.
И вот уже февраль 2010года. Алёнке порою кажется, что она живёт в аду. И этот ад создал для неё уже взрослый сын. Такую грязь и вонь можно встретить разве только в притоне бомжей, наркоманов или совершенно опустившихся алкашей. Хотя здесь никто не курит, не пьёт, не наркоманит.
Мишка сутками напролёт лежит у компьютера. За несколько месяцев на новом диване появилась новая яма. Старый диван за три года продавился насквозь. За много месяцев ни одной приличной уборки. Новую плиту хоть ножом отскабливай. В дверке холодильника поломаны полочки, сломаны две внешние панели. Сломано колёсико у столика на колёсиках. Вся мебель захватана, заляпана и покрыта слоем копоти, потому что на плите постоянно что-то сбегает, подгорает, выкипает или просто выгорает залитая маслом или чем-нибудь ещё конфорка. Кресло-кровать наполовину разломано и замусолено до изменения цвета и фактуры. Оно превращено в место хранения противней, сковородок, кастрюль, жирных и вонючих тряпок, старых газет, пакетов с макаронами, крупой и фруктами, чистых и грязных носков, блока питания с кабелем и прочей утвари. Всё это возлежит на свёрнутом чистом покрывале и паре маленьких пуховых подушечек. Всё заваливается, затаптывается, загнивает. Кругом запах затхлости и нечистот. Не работает сливной бачок в туалете. А какой унитаз и всё вокруг него! От одного взгляда затошнит сразу. Как хорошо, что у Алёнки свой туалет, который ей удаётся пока содержать в чистоте
.
Да что толку описывать весь бардак. Алёнка уж и говорила и упрашивала и ревела и истерики закатывала. Безрезультатно. Разве только кучу дополнительных болезней себе прибавила. Мишка обнаглел совершенно: начал повышать голос на мать, выталкивать её коляску из комнаты.
Чтобы поберечь своё измученное, издёрганное сердечко, Алёнка начала мириться с обстоятельствами. Она по мере сил наводила порядок в своей комнатке, проветривала и предпочитала принимать пищу у себя.
Но вот ей привезли из мастерской новый письменный стол и полочки. Алёнка очень обрадовалась, поскольку у неё будет теперь удобное место для работы. Только от запаха лака и клея закружилась голова.
- Что это у вас тут за тряпка лежит у дверей? – спросила заглянувшая соседка. –Бензином что ли пахнет?
- Это мне стол привезли только что. Пахнет дсп.
- О! А я к Михаилу. Там у в тамбуре картошка гниёт. Перебрать надо.
- Ах! Я же ему говорила, что надо покупать картошку, да и капусту, пока на улице плюсовая температура. Он же дождался тридцатиградусных морозов! Два мешка перемороженной капусты принёс, теперь сам не хочет её есть. А картошку мог и дорогой подморозить. Говорила же я ему, что эту картошку надо съесть в первую очередь! Но второй мешок хорошей картошки доедаем, а эту вот всё берёг! На одну пенсию живём, ничего позволить себе не можем, а продукты мешками портим и выкидываем. А сами голодом сидим! А задницу оторвать от дивана, да ручками пошевелить – куда там! Да что говорить! Сама всё видишь!
- А что он делает-то целыми днями? На работу не ходит, ремонт не делает. Чем он занимается?
- Лежит на боку, уставившись в монитор и щёлкает мышью. Даже в магазин по неделе не могу послать! «Пусть, - говорит, -соцработница купит мне молока». А я умоляю в соцзащите, чтобы соцработницу у меня не забирали. Не положено, если сын прописан, а он у меня ещё и оформлен по уходу, деньги получает за это.
- Ещё и оформлен и ничего не делает! Может, тебе его выгнать и женщину какую-нибудь нанять.
- Женщина меня не поднимет, а он меня с кровати несёт в туалет, из туалета садит в коляску. А так хорошо бы, конечно. Она бы готовила что-нибудь свеженькое и из простых продуктов, посуду бы мыла, стол протирала, плиту чистила и делала бы уборку. Так надоело жить в грязи. А его бы на работу послать, а то совсем разленился. Только он ведь ни за что не хочет.
- Как это не хочет? Все работают. Он что, всю жизнь у мамы на шее сидеть собирается? Что он думает-то?
- А он ничего не думает. Разучился. Он умеет только играть, да пассивно принимать информацию: фильмы смотреть, передачи, музыку слушать.
- Ну, «что посеешь, то и пожнёшь».
- Вот и смотрю, как мой сын погибает, а поделать ничего не могу. Пытаюсь объяснить ему – не слышит и слышать не хочет. Выдворяет меня из комнаты – и все разговоры.
- Не ребёнок уже. 28 лет. Пусть сам отвечает за свои поступки. И ничего ты с ним не сделаешь, если сам не захочет. Ладно. Мне нужно идти.
Соседка ушла. Алёнка полюбовалась ещё своим столом, разложила в него некоторые вещи и села за компьютер. От густого резкого запаха ацетона, или клея, или смолы кружилась голова и пощипывало над верхней губой.
Она снова приоткрыла окно и глотнула свежего воздуха. Морозный воздух сжал лёгкие: на улице –30. Она отпрянула, закашлявшись и выехала на коляске из комнаты. И в Мишкиной комнате, и в коридоре, и на кухне стоял запах затхлости и какой-то гнили, приправленный из кухни пережжённым маслом и прокисшим супом, из туалета воняло нечищеным сто лет унитазом.
- Мишаня! Ну, хоть немного прибери! Посуду вымой, стол протри, мусор вынеси! Дышать же нечем! Как ты можешь лежать в таком ужасе?!
- А ты зачем сюда приехала?
- Там ацетоном пахнет! У меня голова болит от этого запаха. Я окно открыла, холодно мне там.
- Ладно, тогда. Побудь здесь пока, только молчи и не мешай мне.
- Чему не мешать?
- Да я одновременно в игрушку играю, с людьми общаюсь и фильм ещё смотрю вот в этом окошке. Видишь?
- Да, вижу. Вот так бы ты успевал одновременно три полезных дела делать. Это было бы здорово.
- Ладно, молчи лучше! И поезжай в свою комнату, там, наверное, уже проветрилось.
Алёнка въехала в свою комнату и скорее захлопнула окно. Пронизывающий холодом воздух был наполнен не только запахом стола, но к нему ещё прибавился едкий запах городского смога. Понижение температуры воздуха сопровождалось повышением атмосферного давления, которое прижало ближе к земле весь городской смог вперемешку с выбросами заводов. И в звенящем морозном безветрии этот гремучий коктейль заполнял всё пространство между домами. «Господи! Да что же это такое! Куда мне податься? Чем дышать? Всё кругом и так ужасно! Ещё и воздуха нормального меня лишают! Куда мне деться? Какая ещё чёрная комната меня ожидает? А это тогда что? Светлое пространство что ли? Ну, это же невозможно!» - заплакала Алёнка и поехала снова на территорию сына. Её трясло от холода, от тошноты и от отчаяния.
- Там не проветрилось! Наоборот, хуже стало, - сквозь слёзы сказала она сыну. – Куда мне деваться?
- Ладно. Сейчас я приберу на кухне.
Он выставил ведро с мусором на балкон, вымыл посуду и столы, подмёл пол.
- Вот. Теперь почище стало и дышать будет легче. Можешь здесь спать. Перенести постель?
- Перенеси. Вот только как проветрить? На улице гарь такая!
- Вытянет постепенно в вентиляцию.
На Алёнку напал кашель. В лёгких возникло что-то колючее и сухое, что никак не хотело откашливаться. Она горько и безудержно зарыдала: «Господи! Я так устала от всего этого! Ну, никакого просвета ни в чём! Сама не могу ничего! Сын – одно расстройство! Всё на мне держится!
А я уже не могу! Никаких сил нет больше так жить! Я не могу жить больше так! Мне самой нужна помощь и забота, а тут приходится нянчиться с этим великовозрастным дитятей. Только и слышу: «не знаю, не помню, забыл, как-то не подумал, а ты мне не сказала выключить (чайник, например), вот включить сказала, я и включил». «Но он же под твоим носом выкипает! Ты же на кухне для этого сидишь! Не видишь что ли?»
Ничего не видит, не слышит и не чувствует, что вокруг творится! Сказала – проветрить. Открыл у себя окно и часа три пролежал у компьютера, пока я не приехала. Простыл, а закрыть – ума не хватило. Зато потом истерику устроил, что простыл из-за меня. Не доглядела, мол, за ребёночком. А сам не пускает в свою комнату.
Если бы я могла расслабиться, не думая ни о каких пустяках, не выпрашивая часами, днями, чтобы мне сварили лапшу или суп, заварили травку, полили цветы, вынесли мусор, сбили подушку, вымыли кружку и т.д. и т.п.
Господи! Пусть заработают мои руки, хоть немного зашевелятся ноги. Я так хочу навести порядок! Пока не приехал Миша, у меня была чистота и порядок. Каждая вещь лежала на своём месте. После каждого гостя я протирала пол в прихожей, дотягиваясь шваброй прямо из ванной комнаты моей крохотной квартирки. Потом выполаскивала её в нескольких водах до полной чистоты, отжимала и растряхивала.
Смешно сказать, но этой швабре у меня скоро восемнадцать лет. Когда-то в Германии купила. И пол мыла всегда почти каждый день! Тряпки половые столько не живут. Надо её в книгу рекордов! А вот сынуля тоже ставит рекорд, только по лени и засранству.
И всё-таки я - Божественная сущность и живу по своему Божественному плану. У Мишки план свой. Не надо его осуждать. У него пока нет связи с Высшим «Я», а я её пытаюсь наладить. Я очень этого хочу, очень стараюсь и обязательно достигну этого».
Засыпая, Алёнка думала, что может это и есть её чёрная комната, и страшнее уже ничего не будет. В комнате есть выход, и Божественны свет уже виден. И она уже идёт на этот свет.
23.02.10