КЛЁН
(продолжение)
«Слушай, а чего все так бегают?»
«Марк, это бомба!!!»
«Что, опять?!»
«Нет, нет, не та! Но снова Луций! Прикинь, он пролетел сквозь «кротовую нору»! А там.., там на самом деле зеркало! Точнее, выпуклость вроде линзы... Не знаю пока конкретно — от него сообщение поступило всего с полчаса как, но все уже на ушах! Прав же был мужик, во всём прав!»
Клён возбуждённо бегал по лаборатории, досадливо шикая на лаборантку, которая сегодня была одета в яркие полосатые штаны, фрак и шляпу с высокой тульей, явно подражая герою модного бестселлера о циркачах-маньяках. Девица то и дело пыталась озвучить свои многочисленные версии о том, что может представлять из себя Зеркало. Их был миллион - от Божьего Глаза, потому что Бог решил, наконец, всем показаться и ради этого позволил Бонеону пролететь сквозь «нору», до окуляра в какую-то другую вселенную, которая запустила в нашу свои щупальца с линзами на концах, и, возможно, подобные Зеркала есть и в других местах! Но Клён только морщился, отмахивался и продолжал о чём-то сосредоточенно думать.
Наконец, он выгнал лаборантку, велев ей выяснить, не появилась ли новая информация о Бонеоне, аутичного МНСа озадачил сбором всего, что будет просачиваться в СМИ, а сам схватил Марка под руку и утащил в свой кабинет, лихорадочно повторяя: «Идиоты! Идиоты! Какие мы все идиоты!»
«Девчонка со своим воображением вполне может оказаться близка к истине!», - заговорил он, когда запер дверь и толкнул Марка в кресло. - «Это несомненно наблюдение! За нами всегда наблюдали, и только одни дураки-ортодоксы от науки не желали признавать очевидного! Но, даже если за той линзой дружественный нам глаз, увидит он в скором времени картину неприглядную — атомные станции, плотины, кратеры всевозможных разработок, полигоны всех мастей и города, города, города, расползающиеся по планете словно короста! Нам бы взяться за ум, почиститься, припудриться, хотя бы духовно, чёрт побери, но, боюсь, это уже невозможно! Человечество стало похоже на косоглазого урода, у которого руки, ноги, голова, нос, глаза и рот — всё действует в полной разлаженности и друг с другом воюет! Мы сами себе не нравимся, где уж понравиться кому-то другому! А ведь ещё неизвестно, что за свет прольётся на нас через ту линзу? Или, чей отсвет отразит это чёртово Зеркало...»
И Клён принялся пространно объяснять Марку про то самое прохождение света, только имел он в виду, что некто великий, несомненно одушевлённый, может, эксперимента ради, направить на галактику Млечный путь с бедной маленькой Солнечной системой и Землёй внутри, отражённый свет какой-нибудь другой галактики, или же вообще иной вселенной! И не свет даже, а мысль, другое мировоззрение! И, чёрт его знает, станем ли мы от этого лучше, или совсем офонареем и передушим друг друга просто потому, что кому-то понадобилась планетка чистенькая, без примесей?!
Он всё говорил и говорил, постепенно удаляясь от реальности, с которой начал, и не замечая, что собеседник давно уже слушает его с каким-то отрешённым лицом.
«Клён, - перебил, наконец, Марк, - а этот свет.., он несёт в себе информацию?»
«Думаю, да... Надеюсь, что да... А почему ты спросил?»
«Да так...»
«А-аа»
Клён снова зашагал по кабинету, потирая подбородок и рассуждая вслух, чем ужасно мешал Марку соображать.
«Информация, информация, - бормотал он сердито, - сам всё время об этом думаю! У каждого смертника в корабле есть контейнер с этой самой информацией о нас, но, что там конкретно — вот бы знать?! Я спрашивал как-то, но всё ерунда, сплошная биология, дескать, «вот из этого вот мы, ребята-инопланетяне, состоим». А как же психология? Мысли наши, чувства — с этим как?! Наверняка ведь и это затолкали, но секретят, как обычно... Говорят, контейнеры с информацией чёрт знает когда начали в космос отправлять... Может, зря? Это всё равно, что раздавать кому попало ключи от квартиры, типа все мне братья, приходите, смотрите чем и как я живу! Один, положим, с подарком придёт и в друзья попросится, а другой попрёт, что ему приглянется, под коврик нагадит, или, того хуже, погромит всё к чёртовой матери и тебе, дураку, ещё по башке настучит... Откуда мы знаем, может нашу биомассу давно изучили и так же давно воздействуют по всем возможным каналам? А мы им шлём и шлём приветы... И смертников наших в качестве образцов... Даже не знаю, повезло Луцию, или нет? Пролететь невредимым сквозь «нору», это, скажу тебе,.. скажу... Но, опять же, кто знает, вдруг это зеркало, или линза, или, что там ещё может быть — вдруг оно, грубо говоря, стекло от очков, сквозь которые нас рассмотрят, рассмотрят, а потом пинцетиком в самую сердцевину.., и скальпелем на закуску, чтоб до самого нутра прошло!.. Одно радует — это всё-таки хороший мужик Луций, а не какой-нибудь придурок-политик! Если Бонеона сквозь окуляр рассмотрят, может и про всех остальных плохо не подумают, но всё-равно, мало его, очень мало! Один за всё человечество... бывший военный... смертник... Помнишь, как он на суде-то? «Вас бы, ребята, со мной туда...» У него обид, наверное, выше крыши...»
Марк внезапно вынырнул из своих размышлений, сквозь которые он вполуха прислушивался к Клёну, и схватил его за руку.
«Что ты сказал сейчас?! Нас бы к нему?»
«Это не я сказал, это Луций... Но я бы не отказался, несмотря на все свои грехи. Очистился бы пока долетел»
Марк встал.
«Слушай, Клён, а если пролететь сквозь «нору» и очутиться максимально близко к тому зеркалу, свет от Земли будет из каких времён? Я в том смысле, что, может быть, в том свете по Земле ещё динозавры ходят? Или раньше?..»
Клён, ещё охваченный своими мыслями, даже не сразу понял. А когда разобрался, долго и обидно ржал, качаясь во все стороны, как воздушная кукла.
«Ну, брат, ты вааще! Какие динозавры?! Оттуда и Землю-то не разглядеть!..»
Потом вдруг стал серьёзен и сам обиделся, дескать, распинался тут перед Маром о самом наболевшем, а тот даже не слушал. Но Марк и это пропустил мимо ушей. Целая вереница соображений пронеслась у него в голове, толкаясь, наступая друг другу на ноги, но цепко держась друг друга так, что, в конце концов, образовалась крепкая логическая цепочка.
«Сядь, Клён, и послушай. У меня тут идея появилась, которая и твоё наболевшее, может, подлечит, и всем нам кой-чего разъяснит, если, конечно, я не совсем бред придумал. И мне, может, моих предков покажет...»
И он принялся путано и коряво рассказывать про то, что в сознании ещё только неясно обозначилось. Про свою готовность повторить путь Луция. Про то, что для него, Марка, погружение в зазеркалье не глупые игрушки с космическим газом, а реальность, неотделимая от жизни, как сон неотделим от яви. Про Кайлос и прародителя в анабиозе, который, неизвестно за что, заставил Марка пропустить сквозь себя, не столько грехи, сколько достоинства человеческие, которые, чем дальше, тем больше прячут со стыдом. Про то, как уносил ружьё с крыши и отчётливо представлял, что где-то в другой реальности уже пустил себе пулю в лоб, после того, как расстрелял всех тех, кого видел сегодня в оптический прицел. Про глаза собаки и доктора, который бил себя по голове, не в силах вынести собственную праведность. Про не любящую Рагду и нелюбимую бабушку. Про то, наконец, что каждую минуту существования ощущает вокруг себя сотни вариантов собственной жизни и готов потратить одну из них на разгадку тайны...
«Не надо, Марк», - только и прошептал тогда Клён.
Но оба они уже знали, что завтра же он будет бегать по всем кабинетам и напоминать, как верил в Луция Бонеона Марк, как «родовит» он в области телепатии и, как уверенно чувствует себя в зазеркалье.
А потом пойдёт к отцу и станет униженно просить профинансировать этот «Проект Века»!
VIII.
«Луций, отзовись!»
Марк не был уверен, что спит, но всё равно позвал, потому что чувствовал присутствие Бонеона в корабле так, словно видел его рядом пару минут назад.
«Луций! Луций, мне надо поговорить!»
«Так говори. Чего ты орёшь на всю вселенную?»
Марк приложил руку к груди. Как глупо, что он всё начал понимать только сейчас.
«Луций, ты ведь погиб, да? Ты не пролетел сквозь «нору»?»
«Ну-уу, как тебе сказать? Не так, чтобы очень... Я же отправил сообщение, что пролетел...»
«Ты сделал это до «норы», как только её обнаружил!»
«Э-э, Марк, не всё так просто! Я вычислил эту прореху в тёмной материи вселенной ещё когда сидел в тюрьме и ждал приговора. Мне даже хотелось, чтобы меня осудили, чтобы появилась возможность свою догадку проверить! «Кротовых нор» никто никогда не видел, мест их нахождения не обнаруживал, а жить на Земле мне бы всё-равно не дали... Но откалывать шутку ради шутки, или, хуже того, ради мести... это ты зря»
«Тогда зачем?!.. Как?!.. Что означало твоё послание?!»
«Сложно объяснить, Марк. Как человек, которым был, вообще, наверное, объяснить не смогу, потому что так же, как и ты не понимаю.., точнее, не понимал... Но сейчас это так несущественно!»
«Нет, погоди! Мне-то, что делать? Для меня всё очень даже существенно!.. Выходит, по твоей милости, я тоже обречён?!»
Луций замолчал, и Марк, на мгновение, потерял ощущение его присутствия. Но тут же снова «поймал», и не где-нибудь, а прямо в собственной голове.
«А Зеркало? - прошептал он, осенённый внезапной догадкой, - Зеркало там есть, или это такая же ложь, как и то, что ты выжил?»
«Я никогда не лгал тебе, Марк»
Присутствие Луция в голове пошло рябью, как будто он сморщился от обиды.
«Разве не было в тебе недавно твёрдой уверенности в том, что ты и «нору» пролетишь, и в Зеркало посмотришься, как собирался? Было! Я отчётливо это слышал, и должен признаться, у меня такой уверенности не было никогда. В этом разница между нами, хотя во всём остальном мы давно уже одно целое, ты разве не чувствуешь?»
«Не знаю... Я с тобой совсем запутался. Вселился ты в меня, что ли?»
В голове задрожало, и губы сами собой растянулись в улыбку.
«Не смеши, а то мы с тобой в клоунов превратимся. Мы СОВПАЛИ, Марк. И то, что это произошло, даёт надежду на добрый исход! Тебе всегда недоставало интуиции и знаний, мне — твоих возможностей. На Земле такое сплошь и рядом! Идеально задуманный человек стал похож на объёмный пазл, в котором зияют прорехи утраченных деталей. Двигаясь по моему пути, ты вобрал то, что тебе недоставало и полностью себя восстановил. Думаешь, уверенность в проходе «норы» появилась сама собой? Нет, это наш с тобой общий вариант СВЕРШИВШЕГОСЯ! Тонкий волос в сложной причёске Времени, где, не ты и не я, а тот, кем мы оба стали теперь, начнёт новую, полноценную жизнь — пролетит сквозь «кротовую нору», заглянет в Зеркало и велит своему зазеркальному двойнику увидеть всё, что захочет! Он будет, как яблоки с дерева, срывать целые эпохи мироздания и рассматривать их вплоть до самых потаённых моментов, и увидит не только пресловутых динозавров на далёкой, еле видимой крошечной планетке галактики Млечный Путь, но даже и тот миг в миллионы лет, когда по тёмной материи вселенной прошла рябь электромагнитных волн и навела порядок, который мы знаем, и который, как нам кажется, был всегда — от расположения планет до узоров на крыльях земной бабочки! Мы сами.., наше соединение, часть и результат такого колебания волн. Не знаю пока, что его вызвало, моя ли наглая попытка пролететь сквозь «нору», или что-то ещё, что случилось в атмосфере Сириуса, или в созвездии Лебедя, или с тобой на Земле, но, поверь, даже если «кротовая нора» рассеет твой корабль на атомы, это ничего не изменит в существовании тебя, как личности. Разве что лишнее отлетит...»
«А что во мне лишнее?»
«Вот там и разберёшься»
НОРА
Он подлетел к «норе» ровно в тот день, когда зачеркнул на календаре последнюю не зачёркнутую цифру.
Он сам так захотел.
Отключил от систем питания всё, что больше не могло понадобиться и запустил только концерт «Queen». Этот ритуал слишком долго жил в воображении, чтобы отказываться от него в момент реализации, и единственное, что Марк изменил — это не полез в голограмму, как собирался, а просто встал у гигантской космической панорамы и смотрел в этот свой космос, мысленно повторяя за Фредди Меркьюри слова о том, что это тот мир, который мы создали.
«Сфинкс» плавно подбирался к зоне сингулярности.
Марк знал, что здесь сейчас тёмная материя вселенной совсем уже не та — она деформирована открывшимся каналом «норы», и в ней, соответственно, деформировалось всё. Здесь замедлилось время, не так двигался свет, искажая привычную для глаз космическую картину, сминались всякие волны и колебания, и голос Фредди Меркьюри давно уже звучал только в голове Марка...
Он не боялся.
Мучительный процесс вытягивания в жгут и корабля, и тела самого Марка уже был ему знаком, благодаря опыту Луция, и он просто ждал, когда, наконец, случится.., когда исчезнет ощущение «себя внутри» и придёт то, что представить было трудно, даже подключившись к одному лишь Луциеву сознанию. Марк почему-то представлял себе это, как полёт в бездне абсолютно пустого космоса, где нужно только освоиться, пообвыкнуться и, уже со знанием дела, завершить процесс перехода одной только силой мысли.
Он по-глупому.., нет, по-человечьи, не смог сдержаться и, чувствуя, как все ощущения в нём сбились в кучу где-то в районе солнечного сплетения, в последний раз засмеялся. Представил, как создаст выход из «норы», затем Зеркало — да Бог с ним, пусть будет! Как потом вообразит сам себя своим же отражением и, пошарив рукой по блюдцу Млечного Пути, осторожно подцепит на ладонь крошечную Землю — серенькую, напуганную, ничего не понимающую... Нет, нет, он не станет её вертеть и рассматривать! По ладони Марка побегут магнитные волны, он встряхнёт ею, как повар сковородой, и запустит ход вещей — мелкие частицы мироздания задрожат, засуетятся, побегут складываться в узоры горных хребтов, речных пойм, лож для океанов и морей... Марк, может быть, даже скажет «ОМ», чтобы стало совсем красиво! А потом он увидит, что это хорошо.
И хорошо, что всё, всё на свете окажется возможным!
Марк почувствовал, как остановилось время. Или понеслось в недра «норы» с такой скоростью, что перестало ощущаться? На короткий миг осознал себя собственной проекцией.., уже прошлой.., отлетающей дальше и дальше.., ничем! Никем! И всё!
Он медленно оглянулся.
«Сфинкс» плыл, как всегда, величественный и медлительный, только теперь всё его внутреннее пространство было заполнено комнатами изо всех домов, в которых Марку доводилось жить, аллеями парков, бульварами городов, людьми, с которыми сталкивался хоть на миг, зеркалами, в которые он когда-либо смотрелся и отражениями тех времён, когда он был таким, каким в эти зеркала смотрелся. Точнее, каким себя тогда воображал.
Вот тут — знаменитый журналист, тут — герой какой-нибудь войны, совсем маленький, лопоухий.., тут — всемирно известный иллюзионист с завязанным шарфом горлом, потому что болел в то время часто...
Марк ощутил в сердце теплоту. Это была любовь, и он обрадовался — он всегда хотел её ощутить так, как и следовало, без ненужных примесей. Это тоже было хорошо. Любовь к Жизни, к ошибкам и заблуждениям, к тем же иллюзиям, без которых не разобраться и ничего не осознать!
Но потом, одним отрицающим кивком головы всё убрал.
Стало пусто.
Пора было становиться собой.
Марк создал выход из «норы» и весь устремился туда.
Он не ожидал, что выходить окажется так же мучительно, как и входить, как будто, вновь возникшее тело, заключило его в скафандр самого себя. Удушье, казалось бы совершенно здесь невозможное, сдавило горло, а бездна, до сих пор не имевшая границ, сомкнулась вокруг тесным, пульсирующим кольцом, из которого буквально сочилась боль!
Становилось жарко. Всё наливалось огненно-пламенным то ли ощущением, то ли светом, и лишь холодноватое отверстие выхода дарило уверенность, что там этот ад закончится.
«Всё в твоих руках», - подсказал Марк сам себе. Отчаянным усилием рванул наружу и закричал от нестерпимо яркого света...
Ваш сын, мадам, поздравляю! Вы рады? Вы ведь мальчика хотели, да?
Нет, я хотела ребёнка.
Что ж, теперь он у вас есть. Вы готовы дать имя?
Марк-Луций.
О! Какие знаменитые имена... Почему так?
Не знаю... Он похож...
29. 03. 2016 г.