Очень важным атрибутом нашего детства был велосипед. Не у каждого, правда,
он был. В наши времена эта вещь стоила довольно дорого и не все родители могли
позволить себе, а вернее своим детям, такую вещь. Но у кого то он, велосипед,
все таки был. Велосипед один, а вот желающих прокатиться или научиться ездить
было хоть отбавляй. Как сейчас, когда дети учатся вначале на трехколесном, а
затем уже на взрослом, двухколесном, тогда такого не было. Никаких трехколесных
велосипедов просто не было.
Были обычные, взрослые, с рамой, двухколесные велосипеды, на которых и учились, а
затем и ездили. Были, правда, как бы промежуточные, типа Ласточки, или Орленка, но
это была такая редкость. Рама для нас была великим делом, ведь тогда можно было
ехать не одному, а вдвоем – второй сидел именно на раме, впереди того, кто
собственно ехал и крутил педали. Мне и моим сверстникам в этом плане повезло.
Рядом с нашим домом у сына учительницы был свой, взрослый велосипед. Велосипед этот
был не отечественного производства, может даже и трофейный. Прекрасно его помню –
широкие колеса, широкие корпусные трубы. И что самое главное – он был без рамы,
типа дамского. А на таком учиться было куда легче, чем с рамой. Сколько синяков
набьешь, когда учишься на таком, с рамой. А вот на нашем, уличном, трофейном рамы
не было, поэтому падать приходилось куда меньше. Прежде чем падать, всегда можно
соскочить на землю. Вот на этом велосипеде мы все и научились ездить. Потом пошли
и свои велосипеды. Купил и нам отец велик – свой, отечественный, взрослый, марки
ЗИФ. Вот радости то было. И сразу же и огорчений. Потому что сразу же, наверное,
на первый или второй день пошли всей уличной гурьбой на железнодорожную рампу,
чтобы испытать его и покататься. Возле рампы была отличная, бетонированная
дорожка. Вот там и ездили по очереди. Все вроде и ничего, но вот Толику Мироненко
захотелось проехать ближе к краю этой самой рампы, там дорожка была совсем уж
ровненькой. А рядом с рампой проходил железнодорожный путь, ниже рампы метра,
наверное, полтора или два. Так вот туда, вниз, и влетел Толик на новеньком
велосипеде. На полученные ушибы и синяки внимания особо не обращали. А вот
велосипед – передняя вилка выгнулась, обод переднего колеса согнулся. Ну и прочие
повреждения. Но ничего, все выровняли, подправили так, что особо и незаметно.
Родителям, конечно, ничего об этом не сказали. Много еще послужил мне этот
велосипед. И на охоту не один раз добирался на нем, и на различные лесные прогулки
возил меня двухколесный друг. Частенько ездил по узкоколейке до пионерского
лагеря. Вначале катишь по лесной тропинке вдоль узкоколейки, затем поворот налево
и прямо через сосновый бор к лагерю. Хорошие там места, сухие, ягодные с
великолепным сосновым лесом и земляничными полянами. Какое это наслаждение –
катишь по лесной тропинке среди великолепия сосен и других деревьев. Но не только
в лес катался я на велосипеде. Бывало, осенью прихватишь ружье в чехле, повесишь
его на руль и катишь в поле за куропатками или перепелками. Находишься,
набродишься, а обратно привезет тебя домой твой железный конь. Наши велосипеды,
велосипеды нашего детства служили нам в решении самых различных задач. Велосипед
был помощником в домашних делах и хозяйстве. На нем можно было привезти вязанку
дров из леса, на нем можно было съездить и за грибами. Многие мужчины на
велосипедах отправлялись и на сенокос. Съездить в магазин, на работу, подвести
ребенка – вот куча мелких дел, в которых незаменимую помощь оказывал нам
отечественный трудяга, велосипед пензенского или харьковского производства.
Конечно, никаких фокусов, никаких фигур прямо таки высшего пилотажа, как сейчас, в
наше время никто не делал. Да и велосипед был далеко не у каждого. Но и у нас были
свои асы, прямо таки фокусники, в деле езды на велосипеде. Один из наших ребят что
только не вытворял на нем. И подпрыгивал, и ездил на одном колесе, и перепрыгивал
через препятствия и канавы. Высшим же классом этого мастерства было следующее: на
ступеньки крыльца ложилась обыкновенная штыковая лопата. И наш велосипедист ас
по этой лопате выезжал прямо на крыльцо. Вот такое мастерство и такие велосипедные
воспоминания нашего далекого детства. Велосипед в наших краях, это большой
трудяга. И ничего, в принципе, не изменилось за эти прошедшие много лет. Не так
давно побывал я в родном городе, в городе своего детства. По прежнему трудится
велосипед на благо людей, возит грузы и детей, доставляет рабочих на работу. Да и
сами велосипеды, как бы и не поменялись. Есть и у моей Томочки воспоминания
детства о велосипеде. Правда, они не такие приятные, как мои, а более огорчительные.
Досада, обида от случившегося, кажется и до сих пор не оставила мою Томулечку.
А было так. Купила мама Томе велосипед, да еще и радиолу в придачу. Велосипед
известной марки «Ласточка». Все это было куплено в рассрочку, многие тогда
приобретали товары именно так, в рассрочку. Так вот, Тома, со всей своей
уличной ватагой отправились к магазину – сдать бутылки и купить конфет. Все
были на велосипедах, у кого какой, а у Томочки самый новый, самый красивый,
детский велосипед - блестящая «Ласточка». Поставили их у входа в магазин и пошли
за покупками. Пошли в магазин все, на улице никого не осталось. Если бы знали. А
вот когда вышли, самого красивого, самого новенького велосипеда на месте
не оказалось. Сколько было рева, плача, слез. За него, за велосипед даже рассрочка
еще не выплачена. И в те времена водились воры. Сколько огорчений и плача
досталось моей Томочке. Мать, конечно, особо не ругала, что уже поделаешь. Но
целых три смены в пионерском лагере Томе были обеспечены. По мне, то пионерский
лагерь штука вовсе неплохая, но целых три месяца подряд, на все лето – это
уже слишком. Увы, такие были времена, такая жизнь. Может это и не самое большое
огорчение в жизни, но в памяти оно осталось надолго, если даже не навсегда. Были
огорчения в жизни. А были и курьезы, курьезные случаи. Как у меня был случай в
курсантские годы. Рассказываешь потом кому либо, то не все и верят. Тем не менее,
этот случай – курьезный, почти невероятный, со мною, все таки, произошел. А было
все до банальности просто. Как обычно, раз в неделю, водили нас, курсантов уже
третьего курса ЖКВУ, в баню. Помылись как обычно, переоделись в чистое белье,
оделись в форму. А дальше, когда надо надеть ремень, оказалось, что ремня то и
нет. Кто то его спер. Ведь вся одежка лежала, открыто, без всяких замков и запоров.
Вот кто то и стащил мой ремень, там ведь мылись не только мы со своей батареей.
Ремень свой, конечно, знал прекрасно, кожаный, слегка потертый, ведь носил его уже
третий год. Кожаный ремень по нормам выдавался раз на всю учебу, то есть на три
года. Да еще и примета на нем была – три зарубки на бляхе, по числу годов учебы.
В общем свой ремень я знал и всегда узнал бы его. Короче, пошел я в казарму без
ремня. Но надо что то делать, без ремня ведь не положено. Я и подумал, раз у меня
стащили - вот и я сделаю то же самое, вот и будут квиты. Правда, не совсем
справедливые. Но об этом не думалось. Утром следующего дня, еще до общего подъема,
встал и пошел в другую казарму, на второй этаж с торца. Открыл дверь тихонько,
все спят, возле тумбочки стоит дневальный. Все как положено в армейской, а точнее
в курсантской жизни. Обычно курсантская форма сложенная лежит на табуретке возле
кровати, а сверху формы обязательно лежит ремень. Таков был порядок, и он всегда выполнялся. Подошел я тихонечко к крайней кровати, взял без разбора первый попавший
мне ремень и ушел в свою казарму досыпать. И каково же было мое удивление, изумление,
когда я утром одевал этот ремень. Присмотрелся внимательно, а это мой, тот самый
мой ремень, который накануне у меня уволокли. Вот такие чудеса случаются в жизни.
Это все равно, что вытащить единственный белый шар из корзины, где все остальные
(сотни три, четыре) черные. Вот и пример на практике из теории вероятности.