Дорогой папа,
я пишу тебе, потому что другого способа поговорить с тобой нет. Я надеюсь, что ты прочтешь, ведь это бы значило, что жизнь, действительно, не заканчивается. Это бы значило, что как бы иногда она ни была плоха, все-таки имеет смысл оставаться хорошим человеком. Что очень трудно, дорогой папа.
Вот уже несколько недель мысленно в полной тишине стен я формулирую речь (очень убедительную речь) о своих чувствах к тебе. Такое официальное выступление репетируют перед зеркалом, корча абсолютно идиотское лицо. Но это не из-за врожденной глупости, а из-за волнения, из-за важности чувств, которые, на самом деле, просто невозможно выразить словами. Кстати, вчера у меня впервые попросили слова. Да, странно звучит: я опять сказанула что-то невероятно незначительное, а потому интересное. Кому-то понравилась моя насмешка, и её попросили отдать. И знаешь, я отдала свои слова, не раздумывая, потому что поняла, насколько бы они ни были хорошо сложены, от них в лучшем случае, останется только звук. И это при условии, что их вообще кто-то будет произносить. А если я вся состою из одних лишь слов, папа, то получается, что мое существование напрямую зависит от того будут произнесены они или нет. А что если обо мне никто не захочет сказать?
Но, если серьезно, папа, мне кажется, что я теряю себя. Слова всё чаще забываются и употребляются не по назначению. А ещё начинаю ловить себя на мысли, что выбрала неправильную дорогу домой. (Я про дорогу в тот дом, в котором человек никогда не был, но в который непременно должен вернуться). Не знаю, может быть, это из-за страха перед неизвестностью. Ведь всегда есть сомнения, что идешь не туда, особенно, если никогда не ходил здесь прежде. А может быть, я боюсь признаться, что изначально придумала этот маршрут, который раньше принимала за воспоминания, а в самом деле, его и вовсе не существует, и ведет он не домой, а не известно куда. Всё время задаюсь вопросом, что будет со мной, если мои надежды не оправдаются? Думать об этом невыносимо, папа. Такое чувство, что я маленький ребенок в темной-темной комнате, а под моей кроватью тысячи монстров. Я всё жду, что кто-то зайдет, включит свет, и страх исчезнет. Но никто не заходит. А самой спуститься со спасительной кровати в логово монстров, что таятся на пути к свету, страшно.
Недавно поняла, что боюсь всего. Но особенно - доверять людям. Мне кажется, что стоит только перестать держать оборону, как тут же кто-то нанесет удар. Но жить в постоянном бдении утомительно. Хотя самое трудное в этом всём - оставаться спокойной. Все вокруг нервирует. Правый глаз иногда дергается. До сих пор не могу понять, как ты поверил маме, а она тебе? Не знаю, любил ты её или нет. Ведь никогда не знаешь наверняка, что чувствует другой человек. Но кажется, она тебя любила по-настоящему. Хотя, может, она и врет, чтобы я раньше времени не разочаровалась в жизни: ведь если кто-то видел любовь, то её существование доказано. Мама заботится обо мне, и у неё это хорошо получается. Лучше, чем у меня о ней. Ведь чтобы о ком-то заботиться, нужно быть взрослым. А я никак не могу повзрослеть.
С каждым днем всё труднее говорить, поэтому всё громче смеюсь. Людям кажется, что я веселый и беззаботный человек. Ах, папа, как мне иногда хочется, чтобы то, что кажется людям, было бы правдой.
Мы с тобой никогда не разговаривали, потому что, когда была возможность, я ещё в этом не нуждалась. И только сейчас, папа, понимаю насколько важно использовать каждую возможность. Даже если кажется, что в ней нет нужды. Поняла это слишком поздно - после того, как упустила несколько самых важных. И чертовски об этом жалею. Я струсила. Если бы вернуть время назад, то поступила бы иначе. И как бы я себя не убеждала в обратном, это ложь. Моё неверное решение разрушило всю меня, и больше всего ненавистны мне аргументы, в которых я так тщательно маскировала свой страх. Как язычник приносила своим выдуманным богам никому ненужные жертвы, и всё это привело лишь к пустоте, которую я чувствую в каждом своем вдохе.
Теперь я нахожусь в окружении людей, которые играют в бессмысленные войны и, действительно, считают, что в этом есть смысл. Придумываю дела, которые ничего не изменят, лишь бы занять время. Работаю сутками над тем, что не принесет никаких плодов. Целую мужчин, которым интересны только мои губы, и поэтому всё меньше верю в любовь. Смеюсь над не смешными шутками, которые сама и выдумываю: лишь бы не умереть от тоски в этой темной комнате собственных страхов. И единственное, о чем я сейчас мечтаю - это найти в себе силы победить себя. И наконец, спуститься с этой чертовой кровати, которая стала моей тюрьмой, и включить свет.
С тобой я уже никогда не смогу поговорить. И мне остается только надеяться, что ты прочтешь это письмо. Ведь это значило бы, что я ещё смогу всё исправить. Что я всё ещё помню дорогу и иду именно туда, куда нужно. И что любовь, действительно, существует, потому что спустя 14 лет после того страшного дня, когда мама заливаясь слезами, поняла, что уже ничего не починить, она до сих пор произносит твое имя с улыбкой на лице. И если человек - это слова, то ты жив, папа.
Не могу, да и не хочу, подбирать никаких убедительных метафор, чтобы сказать о том, что никогда тебе не говорила (о чем очень сильно жалею теперь).
Я тебя люблю, дорогой папа.