Глава 11.
Нижний Новгород
Павел Аркадьевич, для которого у Кирилла было с собой письмо на шести страницах - от Сергея Евгеньевича, - а также приветы, поклоны и радушные пожелания от прочих обитателей Бункера, гостей и впрямь не дождался. В Нижнем сказали, что старик умер больше месяца назад.
Отряд встречал его помощник Илья – квадратный, бритый наголо мужчина, со следами старых ожогов на лице. После ужина, он увел Кирилла с Рэдом с собой, в помещение вроде кабинета - Сергей Евгеньевич размещался в подобном, только гораздо более замусоренном. Предложил располагаться, и развернул письмо.
- Рискованная затея, - дочитав, протянул он. – Пал Аркадьич намекал, что вы готовите некую вылазку… Но я, честно говоря, посчитал это фантазией. Старик, под конец, частенько заговаривался.
- У него ведь с головой что-то было? – спросил Рэд.
Илья мрачно кивнул.
- Опухоль мозга. Ладно, не будем об этом. Судя по всему, спасители человечества, у вас есть ко мне более насущные вопросы?
- Есть, - подтвердил Рэд. – Пал Аркадьич нам разрешал на баржу грузиться. Раньше мы в Лысково сходили, а сейчас время дорого. Докуда вы нас довезти сможете?
- Пароход до Набережных Челнов ходит, - чуть поколебавшись, ответил Илья.
Рэд приподнял бровь.
- Раньше ж до Перми ходили?
- Ходили. А теперь не ходим. Кама в русло вошла, а после Челнов – безлюдно, и на берегах Дикие. Там опасно. Вы-то действуете на свой страх и риск, кроме того, в твоем отряде - опытные бойцы. А на пароходе – обычные ребята, они не умеют воевать. И я не хотел бы рисковать их жизнями, даже во имя великой цели. Так что, до Челнов – пожалуйста, а дальше – простите великодушно.
- Окей, - кивнул Рэд. – И на том спасибо.
В лице командир не изменился, но Кириллу показалось, что предложенным вариантом остался доволен. Кажется, опасался, что новая власть, в лице Ильи, не позволит отряду воспользоваться баржей даже и до Челнов.
- Что-то еще?
- У меня вопрос, - решился путешественник. – Сергей Евгеньевич рассказывал, что у вас тоже есть лаборатория. И что вы тоже пытаетесь создать вакцину, своим путем. Я хотел бы знать, насколько вы продвинулись?
- Пытались, - поправил Илья.
Кирилл непонимающе склонил голову.
- Я свернул эту разработку, - пояснил хозяин, – как бесперспективную. Еще несколько месяцев назад я понял, что скоро мы упремся в то же, во что и вы. Я счел бессмысленным тратить дальше время и силы, и переключил людей на другие задачи.
- Это при Пал Аркадьиче было? – вмешался Рэд.
- Нет. Уже после. – Илья не отводил взгляда. - Пал Аркадьич до последнего настаивал на том, чтобы продолжать работы. Я не был с ним согласен. И свернул все, немедленно после его смерти.
- Это ты молоде-ец, - протянул Рэд. – Пароход дальше Челнов не ходит, разработки ты свернул… Пускай, значит, Пушкин за вас корячится? А у вас - другие задачи?
- У нас, поверь, задачи не менее важные. – Скептицизм Рэда разбивался о спокойную уверенность хозяина. Илья повернулся к Кириллу. – Мы, конечно, не чистые химики, как твои коллеги. Наш центр, до катастрофы, агротехникой занимался. Но нам удалось выявить некий элемент… Рабочее название - катализатор адаптации.
- Вы хотите сказать?!.. – не поверил путешественник.
Илья с гордостью кивнул.
- Да. Мы теперь знаем, что именно запускает в организме адаптацию. Конечно, соединение пока не устойчивое, впереди много работы. Но я уверен, что справимся! Сумеем адаптировать людей к новому миру. На мой взгляд, эта задача не менее важна, чем поиск эмпирической вакцины. И, если бы старик… если бы Пал Аркадьич был… скажем так, в лучшем сознании - уверен, что он бы со мной согласился. Но пожилые люди консервативны. Патриарх настаивал на поисках несуществующего соединения, и мы с коллегами работали. Хотя многие уже понимали, что впереди – тупик.
- Вы разрешите… - Кирилл умоляюще посмотрел на Рэда. – Командир, пожалуйста, мне уже гораздо лучше!.. Вы покажете результаты?
- Конечно. – Жесткое лицо Ильи смягчилось. – С удовольствием. В лаборатории еще есть люди, пойдемте.
Для чего-то Рэдрик потребовал, чтобы в лабораторию пошел еще и Джек. Кажется, в компании «умников» чувствовал себя не в своей тарелке.
Зато Жека никакого стеснения не испытывал - Кирилл подозревал, что способность к этому у красавца попросту отсутствует.
Едва войдя в помещение, куда проводил гостей Илья, замер на месте. Громко произнес:
- Здрас-сьте, граждане ученые! – и, без всякого видимого перехода: - Ну, ни фига себе, какие тут красотки прячутся!
Сидящая к двери спиной, у микроскопа, лаборантка недоуменно обернулась - и оказалась весьма фигуристой. Глазастый разведчик, вероятно, эту замечательную особенность разглядел еще со спины. С восторгом уставился на девушку. Та покраснела и поспешно вернулась к микроскопу.
- Это Ирина, один из наших ведущих разработчиков, - представил сотрудницу Илья. – Коллеги, знакомьтесь – к нам прибыл ученик Сергея Евгеньевича, Кирилл. А это – Рэдрик, знаменитый Сталкер, если кто-то вдруг не знает. Это - Джек.
«Коллеги», отрываясь от мониторов и приборов, подходили знакомиться. Их было человек восемь.
- Вы что, раньше с этими людьми не встречались? – тихо спросил у Джека Кирилл.
- А сам как думаешь, пропустил бы я такое, если б раньше встретил? – вопросом на вопрос отозвался тот. Он не отводил глаз от «ведущего разработчика». – Мы всегда с Пал Аркадьичем терли, ну, с Илюхой еще. А этих я - ни с рожи, ни с другого места не видал.
Илья подвел Кирилла к человеку, который назвался Геннадием.
И, через пять минут, путешественник перестал замечать окружающее. С головой ушел в рассказ о том, как удалось получить заветное соединение.
С азартом задавал вопросы, ему, с не меньшим азартом, отвечали. Посетовали на неустойчивость, гость запросил подробности. Подробности заняли четыре рукописных листа.
Кирилл припомнил, как решали подобные задачи в Бункере. Выхватив у кого-то ручку, принялся рассказывать. Первым задумку понял Геннадий. Сначала, не поверив, пересчитал сам, потом заставил пересчитать Илью. В конце концов, заявил, что предложение - гениально. Потребовал немедленного эксперимента.
Но тут вмешался Рэд, который давно уже позевывал, привалившись спиной к стене.
Кирилл – он, увлекшись работой, настолько выпал из реальности, что совершенно позабыл, где и с кем находится, а потому на зевающего командира уставился в недоумении – сконфуженно сообразил, что возится с расчетами, должно быть, не первый час.
Рэдрик недовольно проворчал, что, если некоторым завтра можно дрыхнуть, пока не надоест, то в их отряде ранний подъем никто не отменял. В связи с чем, уже давно пора бы десятый сон досматривать, а не «фигней страдать». Попривыкший к энергичным адаптским выражениям, Кирилл догадался, что командир - из уважения к хозяевам - максимально смягчил формулировку. Тем не менее, открыл было рот, чтобы возразить - но гостя неожиданно поддержал Илья.
Нижегородский глава напомнил, что проверка теории практикой – дело небыстрое. На одну только подготовку к тому, что предлагает «коллега», потребуется несколько суток. А посему, сейчас он – здравомыслящий, в отличие от прочих, собравшихся тут фанатиков, человек! - советует всем идти отдыхать. Умственные и физические переутомления еще никому не шли на пользу.
К тому же, Кирилл отравился, идя через шламовое болото, и ему более, чем кому-либо, нужно восстановиться.
Снова посыпались вопросы – теперь уже про героический переход.
Путешественник в красках рассказал о бое с крысами, и о проявленной адаптами отваге. Рэдрик, во время рассказа, то и дело дергал напарника за рукав – «хорош трещать, пошли уже», - кажется, здорово стеснялся. А Джек - успевший довести бедную Ирину до состояния полной багровости - перебивал репликами из разряда «да какая там очередь, я одиночными бил!» или «да какой - десять, там от силы километра три!»
- Правда? – глядя на красавца широко распахнутыми глазами, спросила лаборантка. – Вы умеете стрелять? И на ходулях ходить?
- Я много чего умею, - проникновенно заверил тот. – Девочкам нравится. - Он придвинулся ближе, и понизил голос. - Ты одна живешь?
- Нет, - удивилась Ирина. - Нас в квартире четверо. В одной комнате я, в другой -подруга, а в третьей…
- Ну, то есть, комната у тебя своя?
- Своя…
- Пригласишь на чай?
Лаборантка потупилась.
- Но ведь уже очень поздно. А домой надо через улицу идти, по специальному переходу. Это небезопасно.
- Ничего, - подмигнул Джек, - доковыляю как-нибудь. - Он с обожанием смотрел на собеседницу. – Ты понимаешь – чаю хочется! Так хочется, сил нет!
- Я могу здесь чай приготовить, - чуть слышно пролепетала Ирина. - У нас тут есть чайник и спиртовка.
- Моя ты добрая фея, – обрадовался красавец.
Метнулся к Рэду.
– Командир, я маленько задержусь.
Тот коротко глянул на Иринины прелести. Приказал сквозь зубы:
- В шесть - чтоб в спальне был! Маньяк…
- Есть, – бодро откликнулся разведчик. Оглянулся на лаборантку, и попросил вполголоса: – Валите уже отсюда.
- Ты остаешься? – удивился Илья, когда прочие «коллеги» выходили из лаборатории.
- Да… - Ирина покраснела. - Надо кое-что закончить.
- Ну, хорошо. Не засиживайся.
Кирилл заметил, что Джек куда-то испарился – среди тех, кто покидал помещение, красавца не было. Хозяин тоже спохватился.
- А где же ваш товарищ?
- Он раньше ушел, - спокойно объяснил Рэд.
- Да?.. Я не видел… Ну, надеюсь, не заблудится. Послушай, Кирилл… - и снова вернулся к тому, что обсуждали.
Оживленная беседа продолжалась до самого порога спальни, куда, вместе с гостями, дошли и Илья, и Геннадий, и все остальные «коллеги».
- Все, братва, - категорично зевая, объявил Рэд. – Мы - по койкам. Вам, завтра - в ящики пялиться, а нам, до самой баржи, ножками топать. Так что, после потрещите. Месяца через три.
Кирилл вздохнул. Прощаться с людьми, с которыми наконец-то говорил на одном языке, было грустно.
- Хорошего отдыха, - пожелал он. – Спасибо вам большое. - К груди прижимал стопку черновиков с расчетами, которые гостю великодушно позволили забрать с собой.
- А когда же Жека уйти успел? – опомнился путешественник уже в спальне. – Я даже не заметил!
- Не ори, - одернул Рэд, – пацаны спят. Еще бы ты заметил - если он не уходил никуда.
- Как это – не уходил? Его ведь не было.
Командир усмехнулся.
- А ты, что - под столы заглядывал?
Кирилл обомлел.
- То есть… Он где-то под столом спрятался?
- Ясен пень.
- Зачем?
- Девку клеит, - зевая, объяснил напарник. – Ты не догнал, что ли? - залез в кровать, и с наслаждением потянулся.
Выяснять подробности Кирилл постеснялся.
Укладываясь, вспоминал о сегодняшнем сражении с крысами.
Он вдруг с удивлением осознал, что издевательства, чинимые Олесей, начали давать свои плоды. Всего месяц назад, у него едва ли хватило бы сил на то, чтобы лупить по врагам факелом! Затаился бы на дне лодки, дрожа от ужаса.
И Рэдрик, должно быть, этот вклад в общее дело оценил. Позволил ведь сегодня задержаться в лаборатории - лишив, тем самым, и себя, и Джека, законного отдыха. Хотя в начале похода, наверняка, счел бы подобную просьбу дурацким капризом, и без разговоров отправил напарника спать…
Думать так был приятно. Засыпая, Кирилл чувствовал, что улыбается.
***
Нижний Новгород – Набережные Челны (680 км)
Баржа была оборудована навесом из палаточной ткани. Под навес забирались, когда вставало солнце. Отряду предстояло провести тут несколько суток.
Баржу тянул пароходик, работающий на угле, и носивший громкое название "Аврора".
Люк и Сашка сели на пароход, чтобы кидать в топку уголь – это была своего рода плата за проезд. Кочегары с парохода, двое дюжих адаптов, перебрались на баржу, присоединившись к экипажу и команде Рэда. Отряд встречал друзей смехом и объятиями - с этими ребятами они, в отличие от ученых из лаборатории, были хорошо знакомы.
У штурвала "Авроры" стоял парень, имени которого Кириллу не сообщили. Все его называли Капитаном.
Сначала путешественник, вместе с Люком и Сашкой, полез в кочегарку - было страшно интересно, как там все устроено, хотя Рэдрик, в ответ на порыв, скептически скривился.
Спустившись, исследователь понял, почему - в кочегарке стояла страшная жара. Жутко было даже думать том, чтобы в таких условиях ворочать лопатой. Парни, однако, невозмутимо разделись и взялись за дело.
- Бункерный, ты чесал бы отсюда, - разгибаясь, бросил Сашка. – И так тесно.
И пристыженный пассажир выбрался на палубу.
С палубы было хорошо видно баржу. Адаптский отряд, перемешавшись с хозяевами парохода – среди едва заметных в темноте камуфляжных курток мелькали полоски тельняшек - располагался на дневку.
В специально оборудованном очаге уже горел огонь, над которым пристроили котелки. Кто-то успел присесть на низкую скамейку возле очага.
Кажется, это называлось не скамейкой, а как-то еще - Кирилл сегодня, спросив, сколько они будут плыть, уже нарвался на язвительный комментарий: «Плавает говно по луже, а корабли ходят!». И у скамейки, вроде бы, тоже было свое – несухопутное - название.
Местные разливали по кружкам какую-то жидкость из больших канистр. Из-за шума двигателя, Кирилл не слышал, что происходит на барже. Но, судя по радостному хаотичному движению, там было дружно и весело.
Рэдрик стоял у руля, рядом с Капитаном. Их разговор путешественник хорошо слышал.
- Не перепьются? – командир кивнул в сторону баржи.
- С пива-то? Не смеши. Пусть отдохнут.
- Как тут у вас, вообще?
- Нормально.
Должно быть, во всей Цепи адапты пользовались одним и тем же немудрящим набором слов.
- Обмелело сильно?
- Еще на полметра вода ушла. Илюха говорит, если дальше так пойдет, то через год-два река в русло вернется. И тогда начнем мост восстанавливать.
- Круто.
- Ну.
- А справитесь?
- Он говорит, металл нужен.
- Металл – это в Екате… Как там, у Викторыча?
- Стройка - полным ходом! И рельсы на восток тянут, и печь плавильную, уже третью, подняли.
- Молодец дядька.
- Ну. Дикие, правда, мешают - гады. - Капитан с негодованием сплюнул. - Везде тут этой погани полно. Вы-то как прошли?
- В этот раз тихо. – Стычку в Пекше Рэдрик, очевидно, за столкновение не считал. – А у вас?
- Да, блин, не спрашивай. – Капитан махнул рукой. – Не успели навигацию открыть – устроили нам, концерт по заявкам. За Челнами, где Кама в берега вошла, в засаде ждали.
- То-то Илюха сказал, что дальше Челнов теперь не ходите, - протянул Рэд. – А с хрена ли, полезли-то? Раньше ж не трогали?
- Раньше - шире было, - с неудовольствием объяснил Капитан. – Не дострельнешь-не догребешь. А теперь, за Челнами, узкое место образовалось. Когда все случилось, в нем сухогруз затонул. Потом сверху мусора нанесло, и вышло – типа отмели что-то. Вот, с этой отмели, и прижали.
- Корявому, что ли, неймется? Мало гада учили?
Капитан качнул головой.
- Не… Не Корявому. Его-то бойцов мы бы сразу срисовали – меченые. А те – пришлые какие-то. Раньше не нападали.
- Все хоть живы?
- Двоих подранило. Но и мы у них двоих сняли, одного - точно насмерть.
Командиры помолчали.
- Так ты б сказал Илюхе, чтобы тоже бойцов дал, - предложил Рэд. – Небось, больше не полезли бы.
Капитан фыркнул.
- Издеваешься? Это ссыкло – бойцов?! Да он мне, вместо бойцов – взял, и тупо запретил дальше Челнов соваться. «В наше время, каждый человек – на вес золота, - ворчливо передразнил он, - осторожность – превыше всего»… Задолбал, блин! Я уж с ним, сколько раз, лаялся. Пал Аркадьич, на что старый был - а понимал, что Диким только дай себя хозяевами почувствовать. Они и дальше попрут… Я ведь Илюхе, специально, про бой тогда не говорил. Догадывался, чем кончится. Раненых в Казани оставил, вместо них другие ребята сели. А ему наплел, что парни сами решили сойти – типа, с девчонками местными закрутили, и пришлось замену взять.
- Герман в такой гон в жизни б не поверил, - убежденно заявил Рэд.
Капитан кивнул.
- И Пал Аркадьич бы не поверил. А этот - повелся, как так и надо. Мы ж для них – кто?.. Быдло мутантское. Нам бы только бухать, да трахаться.
- А как же Илюха узнал?
- Соседи протрепались. У нас тут слухи быстро ползут.
«Неправда!» - хотел возмутиться на заявление про «быдло мутантское» Кирилл. Но не стал.
Конечно, Илья никогда не сказал бы ничего подобного вслух. Но думал он об адаптах именно так, как с горечью заметил сейчас Капитан. Как думали Любовь Леонидовна, Вадим, Елена… Из всех образованных людей, встреченных путешественником за долгий путь, пожалуй, только Сергей Евгеньевич видел в адаптах личности. Да еще, судя по всему, покойный Павел Аркадьевич.
- Хреново, - обронил Рэд. – Я-то думал, до Перми с вами дойдем... Ну, ладно, деваться некуда. Может, повезет, пермяков по дороге встретим. Ихний пароход.
- А если не повезет?
Адапт невесело усмехнулся.
- Не повезет – ждите в гости. На телеге нам, по-любому, до дождей не успеть. Товар, какой есть, распихаем – да назад. А, на тот год – снова-здорово. Если бункерные, к тому времени, не передумают.
- Да хрен вам по всей морде, - с неожиданным торжеством, объявил вдруг Капитан.
Рэдрик оскорбился.
- Во нормально! Я-то - че? Меня, небось, не спрашивали.
- Да я не про тебя, - отмахнулся Капитан. - Я говорю, надо до Перми – значит, пойдем до Перми! Вот и все.
- А отмель? А Дикие?
- А отмель эту долбаную – взорвать на фиг! – азартно объявил рулевой. - Я давно хотел. Надоело, из-за Илюхиных заморочек, каждый раз оглобли поворачивать. Назимка уже и взрывчатку должен был приготовить. Вас я ссажу в Челнах, и пароход там же оставлю. Если все получится - вернусь, и дальше пойдем.
- А если не получится?
- Если не получится, пешком двинешь. Пермяков искать.
- Своим говорил? – помолчав, спросил Рэд.
Капитан покачал головой.
- Нет еще. В Казани скажу, если все нормально будет. Я, пока-то, молчу – не знаю, срослось у Назимки со взрывчаткой, или как.
- Назимка – мужик ушлый.
- Ну.
- А может, еще и Диких - на отмели - взрывом прихватим? – помолчав, предложил Рэд. – Наверняка ведь, как движок услышат – слетятся, что твои мухи на дерьмо.
- Точняк, - обрадовался Капитан. – Взрывчатку заложим заранее, да пойдем себе, как ни в чем не бывало. Их там, в тот раз, с десяток скакало… Ух, и расшвыряет, гадов!
Рэдрик довольно кивал.
А обалдевший от такой кровожадности Кирилл никак не мог решить, всерьез ли было сейчас все это произнесено - или командиры, как водилось у адаптов, странно «шутили». Когда пароход вдруг качнуло.
Покачнувшийся вместе с палубой, едва не упавший, слушатель, задел плечом стенку каюты. Закрепленное на стене - в противопожарных, очевидно, целях, - конусообразное ведро сорвалось с крепления и загрохотало по доскам.
Командиры, разумеется, обернулись. Приросший к месту Кирилл почувствовал, что багровеет.
- А ну, ползи сюда, - с угрозой велел Рэд.
Делать было нечего. Путешественник вышел на палубу. Глядя в лицо командира, пожалел, что не захватил с собой спасательный круг.
- Уши не оплавились еще? – процедил адапт. – Давно греешь?
- Я вовсе не собирался подслушивать, - пробормотал Кирилл. – Это случайно вышло.
- Кабы не случайно – ты б у меня уже за борт вылетел, - буркнул Рэд. – Что слыхал, повтори!
Невольный свидетель, вздохнув, воспроизвел подслушанный разговор.
- Во шпарит, – восхитился Капитан. – Прям, слово в слово!
Командира уникальная память напарника никогда не впечатляла.
- Протреплешься, хоть кому – рыбам скормлю, - пригрозил он.
- Я ничего не расскажу, - заверил Кирилл. – Я умею хранить секреты!
Капитан фыркнул. Он поглядывал на нежданного слушателя искоса, придерживая штурвал.
Внешне они с Рэдом были очень разными. Капитан – высокий, выше командира адаптов, и старше лет на пять, но худощавый и жилистый. Усы и бороду моряк не брил, нижнюю часть лица покрывала белая щетина. Однако, чем-то они были неуловимо похожи. Наверное, необходимость принимать решения за других накладывала общий отпечаток. Добавляла требовательности голосу, и твердости – взгляду. Кажется, швырять Кирилла за борт командиры не собирались.
Путешественник приободрился.
- А можно задать вопрос? – осторожно поинтересовался он.
Капитан удивленно взглянул на Рэда.
- У них, в Бункере, так положено, - разъяснил тот. – Сразу – никогда не спросят, сперва сопли пожуют. Валяй.
- Я… - путешественник запнулся. – Я… правильно расслышал, что вы собираетесь взорвать эту отмель, вместе с находящимися на ней людьми? Это – не шутка?
- Не с людьми, а с Дикими, - недовольно поправил Капитан, – откуда там люди?
- Но ведь… - вопрошающий смешался.
Рулевой смотрел на гостя с нескрываемым удивлением. Продолжить расспросы Кирилл не решился. Парень перевел вопросительный взгляд на Рэда.
- Бункерный, - как будто это все объясняло, развел руками командир. – Че с него взять.
Капитан неопределенно пожал плечами.
Отвернулся от странного собеседника, и снова вглядывался в даль. Рэдрик облокотился о перила рядом. Увлеченный слушанием разговора, Кирилл и не заметил, как далеко пароход удалился от берега.
ПНВ он сегодня не надевал – ночь выдалась лунная.
Находясь на дороге, лунному свету адапты, в отличие от Кирилла, не радовались – «не бойцы, а мишени ходячие», - процедил в ответ на его удивленный вопрос командир, - а на пароходе опасаться было нечего.
Река вокруг посверкивала, отражая блики. Везде, куда ни глянешь – впереди, сзади, по сторонам - серебрилась вода. Где-то далеко, она сливалась с горизонтом. А прочее тонуло в темноте, берегов путешественник не видел.
От открывшегося простора захватило дух. Это было так… так… широко, так свободно! Даже голова закружилась. Чтобы не упасть, Кирилл крепко вцепился в поручень.
- В первый раз, что ли? – покосившись на него, спросил Капитан.
- Угу, - ответил за напарника Рэд.
А пассажир, когда снова сумел дышать, восхищенно выдохнул:
- Да…
Похоже было, что за этот выдох рулевой многое ему простил. Даже, может быть, принадлежность к Бункеру.
Он извлек откуда-то фляжку. Посоветовал:
- Хлебни. Когда душа разворачивается, надо. И мы заодно. Наливай, Сталкер. - протянул фляжку Рэду.
Адапт уверенно прошел в каюту, и вернулся с тремя кружками. Налил понемногу в каждую.
- За нашу реку, - сказал Капитан.
Они чокнулись, и Кирилл выпил.
Жидкость из фляжки обожгла рот и горло, путешественник закашлялся. На глазах проступили слезы. Но командиры не смеялись.
Кирилл вернул кружку, и отошел в сторону. Привалился к поручням, глядя на реку.
По организму разливалось блаженное тепло. И было необъяснимо хорошо. И странно. Оттого, что можно вовсе ничего не делать – просто смотреть, и от этого бывает так хорошо.
Ветра не было, но от воды тянуло свежестью, приятно холодило обожженное лицо.
Командиры негромко переговаривались, однако Кирилл их уже не слушал. Он внезапно понял, что имел в виду Капитан, когда сказал «душа разворачивается». Даже о предстоящем взрыве, на время, забыл.
А потом, должно быть, прямо стоя начал задремывать - потому что Рэдрик взял напарника за плечо, и без лишних слов повел на баржу.
***
На барже, шум мотора был уже не так слышен. Ярко горел огонь в очаге. Вокруг него тесно, плечом к плечу, расселись адапты. Изумленный Кирилл понял, что слышит музыку и пение.
- В полночь я вышел на прогулку, - сильным, красивым голосом выводил незнакомый парень – должно быть, из экипажа Капитана. Он же являлся и источником музыки - держал в руках гитару.
Шел в темноте по переулку.
Вдруг, вижу – дева в закоулке
Стоит в слезах…
Где, говорю, тебя я видел?
Кто, мне скажи, тебя обидел?
Кирилл не знал эту песню, но слова и мелодия были очень красивыми. А в конце - когда оказалось, что в переулке стоит вовсе не дева, а сам Люцифер, исполнитель весьма натурально изобразил превращение – даже вздрогнул.
Слушатели подпевали, кто во что горазд. И хор, хоть и сиплый, звучал ничуть не хуже, чем в Бункере - когда, после общих застолий, в руках у Сергея Евгеньевича тоже появлялась гитара.
Ученый напевал негромким баритоном, разными словами с чуть измененной мелодией, примерно одно и то же. Про «дым костра создает уют» - Кириллу, который успел сполна прочувствовать, что такое лезущий в лицо дым, сейчас эти слова казались сущим издевательством. Про то, как «люди идут по свету» – по свету, язвительно думал путешественник, возможно, ходилось неплохо. А, вот, по темноте бы эти люди прогуляться попробовали! И про то, как здорово, что все они здесь сегодня собрались.
Сентиментальная Даша хлюпала носом - самодеятельные концерты обожала. А Кириллу быстро наскучивало.
Адапты пели совсем другими голосами, и совсем о другом. Ни одной знакомой композиции путешественник так и не услышал.
А парень-исполнитель, казалось, с каждой новой песней преображался заново. Сам Кирилл, в отличие от Даши, музыкальностью похвастаться не мог. Однако, на его непритязательный вкус, парень из экипажа пел куда лучше Сергея Евгеньевича. И с гитарой обращался увереннее. И голос у него оказался удивительный: когда нужно – сильный и раскатистый, когда нужно – высокий и надрывный. А ведь Любовь Леонидовна говорила, что адапты не в состоянии воспринимать музыку! Господи, каких только глупостей она не говорила.
Весь отряд был в сборе. И экипаж, должно быть, тоже. В руках певцы держали кружки.
Кирилл заметил Лару, которая сидела, прислонившись к незнакомому парню. Парень обнимал адаптку за плечи. У него было красивое, мужественное лицо.
Путешественнику Ларин сосед сразу и категорически не понравился.
- О, бункерный, - приветливо заметила девушка. Кирилл подошел к костру один - Рэдрик, оставив напарника, вернулся на пароход. – Садись с нами.
Она подвинулась, освобождая место, и от этого еще теснее прижалась к соседу. Тот с удовольствием перехватил объятия.
- Спасибо… - путешественник внезапно осознал, что застал один из тех редких моментов, когда адапты ничем не заняты.
Они, в кои-то веки, никуда не идут – но при этом не тренируются, не чистят оружие, не осматривают телегу… Они отдыхают. Просто отдыхают, а не разошлись по спальням и палаткам, повинуясь категоричной команде «Отбой!».
Перед ними не стоит цель набраться сил к завтрашней ночи - одна тяжелей другой, - потому что и завтра, и послезавтра наконец-то никуда не пойдут. Они - на барже, которая движется сама, что может быть лучше?
Сашка с Люком кидают уголь, но здесь это воспринимается не трудовой повинностью, а, скорее, развлечением. Тем самым отдыхом, которым, как известно, является смена рода занятий. И общее состояние, вместо привычного деловито-собранного – благодушно-расслабленное. А Ларино приглашение означает, что и Кириллу предлагают разделить заслуженный отдых.
И путешественник разрывался между желанием остаться, и жгучим нежеланием видеть, как красивый незнакомый парень поглаживает Ларин локоть. Отчего-то ему это было ужасно неприятно. Хотя, казалось бы, что тут такого?.. Наверняка они с Ларой - старые приятели, давно не виделись. Джек вон, сидя на скамейке верхом, обхватил девчонку из экипажа обеими руками, улыбается и шепчет что-то ей на ухо. И это зрелище наблюдателя совершенно не возмущает.
Кирилл сел рядом с Ларой.
Еще и для того, чтобы доказать себе – ему совершенно все равно, кто тут кого обнимает. Ему приятно, что тоже позвали, и хочется послушать песни.
- Пиво будешь? – с другой стороны от гостя оказался один из моряков, тощий долговязый парень. Между ступней у соседа стояла канистра.
- Буду. - Легкая эйфория, от выпитого с командирами, прошла, и хотелось снова ее почувствовать.
Кирилл лениво подумал, что казавшаяся незыблемой система запретов, выстроенная Любовь Леонидовной, рушится на глазах. Для полноты картины не хватает только закурить и выругаться.
Моряк наполнил кружку, и протянул ему. Пиво оказалось горьким и невкусным, но зато не обжигало - не то, что напиток из капитанской фляжки.
Парень с гитарой снова пел.
- Штиль,
Ветер молчит!
Упал белой чайкой на дно.
Штиль,
Наш корабль забыт,
Один,
В мире, скованном сном…
- А ты, в натуре, с Бункера? – спросил сосед.
Он не подпевал - должно быть, из-за сиплого, как у Олеси, голоса.
Адапты любили риторические вопросы. Отвечать не хотелось ужасно, а хотелось и дальше слушать про штиль.
- В натуре, - со вздохом подтвердил собеседник.
Следующим пунктом обычно шло: «А вы там все такие белые? (такие дохлые? такие лохматые?)». Но моряка беспокоило другое.
- Везет тебе, что взяли, - с завистью проговорил он. – А я уж просился-просился у Сталкера, чтобы тоже пойти - сказал, отвали. Сказал, у него и так полный комплект. А у меня Дикие сестру утащили, два года назад.
Кирилл проглотил вопрос «зачем?». Его успели просветить, для чего Дикие воруют женщин.
- Вы ведь дальше в Екат пойдете, - продолжал парень. – Там этих гадов, по дороге, полно. Я и думаю – может, сумею про сеструху разузнать… Но это -ладно. Я, че хочу-то?..
Однако Кирилл уже перестал слушать, чего хочет моряк. Он вдруг понял недавнее недоумение Капитана.
Для этих ребят Дикие – не люди, - внезапно осознал путешественник. Они - враги. С ними воюют столько, сколько себя помнят, и бесполезно взывать к человеколюбию, рассказывая, что когда-то каждый из Диких был трогательным, беспомощным малышом.
В ком тут будить воспеваемый Сергеем Евгеньевичем и Любовью Леонидовной гуманизм?
В этом вот парне, у которого Дикие утащили сестру?.. В Рэдрике, который хоронил убитых товарищей?.. В Капитане, у которого пытаются отнять душу – пароход и реку?!
Вопрос пассажира, для адаптов – смешон и нелеп. Капитан с Рэдом будут действовать так, как решили, и отговаривать бесполезно.
- Что нас ждет?! – пел парень с гитарой.
Море хранит молчанье!
Жажда жить
Сушит сердца до дна!
Только жизнь
Здесь ничего не стоит,
Жизнь других – но не твоя!
- Не слушаешь меня, - заметил сосед. И толкнул задумавшегося путешественника в бок.
- Прости, отвлекся, - покаялся Кирилл.
Он давно заметил, что такие слова, как «извини», «будь любезен», «спасибо» адаптов крайне смущают. Наверное, потому, что в их среде почти не употребляются.
Моряк не был исключением.
- Да ладно, - смутился он. – Че ты сразу. Налить еще?
Повернулся к Кириллу, заглядывая в кружку. И путешественник, содрогнувшись, увидел на лице парня длинный уродливый шрам – через бровь и уголок глаза на скулу. Глаз из-за шрама был полуприкрыт, но, кажется, цел.
Такие следы появлялись отнюдь не из-за неловких падений.
Давно, еще в детстве, гнавшийся за Кириллом Олег упал и разбил подбородок, осталась отметина, и Любовь Леонидовна, назидательно указывая на нее, поминала подопечным ту историю долгие годы.
Сосед Кирилла вряд ли упал на стадионе. Такие шрамы носили те, кто с самого рождения воевал с Дикими – не на жизнь, а на смерть. И Рэдрик, и Люк, и красавец Джек, и даже девочки. Шрамы самые разнообразные - пулевые, ножевые, умело зашитые и сросшиеся абы как.
Корявая борозда на плече у Рэда – от осколка гранаты.
Цепочка швов на голове у Лары, спускающаяся с затылка на шею – фельдшерица никогда не рассказывала, откуда это.
Страшные следы ожогов на обеих ногах у Люка – придавило горящей балкой, когда Дикие подожгли конюшню. Здоровяк со смущением признался Кириллу, что больше года не мог заставить себя надеть обувь.
У Гарри навсегда скрючились два пальца на левой руке – пулей перебило сухожилие, и товарищи искренне считали, что лучнику повезло: безымянный и мизинец - не самые нужные детали организма.
Гладкой, как у самого путешественника, кожей, никто в отряде похвастаться не мог.
У Кирилла щемило в горле. Он обязан дойти. Он отыщет реактивы. Он уже, просто, не имеет права не справиться.
Конец главы.
продолжение:
http://www.proza.ru/2016/04/15/2157